Глава 5.

Двор беспрекословно повиновался приказу своего Хозяина и обернулся к другому миру. Нар'Гоон был куда важнее Эминареша, но несмотря на все споры с Ял-Гаа, которыми окончился их последний разговор, Эсанж пошел на поводу у давней подруги. Он позволил Эмгре обернуться и тем самым обеспечить легкую дорогу новому лекарю. В противном случае этой новой девице пришлось бы не только тропу к Эмгре разыскивать, но и преодолевать грань, имевшуюся между всеми мирами.

Подумаешь, часок постояла у восточных ворот! Не велика беда! Не зима же. Эсанж зиму особо не любил, поэтому в Эмгре всегда было тепло.

— Спасибо вам, — в поток мыслей вклинилась благодарность гостя.

— Я надеюсь, вы восстановили свои силы, — Эсанж вежливо ему улыбнулся.

— О, главное, что мне их в полной мере удастся сберечь.

В том и заключалось преимущество Эмгры. Любой иной Двор имел лишь единственную силу — открывать переход для гостя в его родной мир. Возвращение домой превращалась в своего рода испытание, преодолеть грань совсем непросто. Это даже тяжелее, нежели идти против бурного течения. Эмгра же брал эти растраты на себя. Если гость — выходец одного из связанных с ним миров, то Двор обращался в нужную сторону и расстилал перед ним ровную дорогу, и все что бывшему постояльцу оставалось — это просто уйти. Никаких проблем и растраты магии.

— Да. Моего отца ждет неприятный сюрприз. Он не рассчитывает на мое возвращение, — собеседник Хозяина Эмгры кривил губы в надменной усмешке.

Мир Нар'Гоона немного потрясет в следующие дни. Борьба за трон одного из континентов не пройдет тихо.

— У вас же тоже есть проблемные родственники? — вдруг поинтересовался гость.

— Брат и сестра, — с некоторой осторожностью ответил Эсанж. Взгляд голубых глаз при этом приобрел особую холодность.

— Да, этим мы с вами похожи, — продолжал рассуждать бывший постоялец, не придавая большого значения чужим настроениям. Наследникам власти это было не свойственно. — Вам тоже близкие люди мечтают оторвать голову.

Эсанж сцепил руки у себя за спиной. Привычка, выдававшая раздражение. Но знали ее только близкие.

Скольких ушей еще достигли слухи? Даже принцы иных миров в курсе положения дел его семьи. Конечно, та ситуация, в которую они втянуты, имеет слишком большое значение. А принцу одного из континентов Нар'Гоона очень интересно, чем же все закончится. Для него было совершенно естественным воевать за власть. Он не видел в этом ни бремени, ни трагедии. Хозяин Эмгры имел иной взгляд на происходящее, но старался об этом не говорить.

— Семейные отношения — сложная вещь, но надеюсь, что до смертоубийств не дойдет, — проговорил Эсанж скорее для самого себя.

Принц от всей души расхохотался.

— Желаю вам и дальше верить в сказки, — в знак поддержки гость похлопал Хозяина Двора по плечу. — А сейчас я откланиваюсь.

Гость твердой поступью устремился навстречу сестрам-близнецам — победе и смерти. Они обе протягивали к нему руки, но примет его в свои объятия лишь одна.

Эсанж провожал своего гостя не лучшими словами, но те остались лишь в его собственных мыслях.

К нему осторожно подступила Хельга.

— Господин, мы вернемся на грани?

Хозяин Двора как следует поразмышлял над вопросом встречающей. Эмгра постоянно соприкасается со всеми четырьмя своими мирами, но по приказу может сосредоточиться на одной грани больше, чем на других. В таком случае он почти походил на обычный Двор, но подобное положение Эмгра не любил. Не любил просто так, ни за что. Оно никак не сказывалось на нем, но Двору нравилось проявлять характер. Иногда Эсанж этот характер стращал.

— Нет, останемся так, — озвучил он ответ.

Двор остался недоволен решением, и окна на первом этаже мелко задрожали. Эсанж не обратил на это внимания, хотя Хельга и гости опасливо покосились в сторону прозрачных стекол.

— Господин, тогда я напоминаю вам о том, что нужно перевести часы.

Эсанж обернулся и посмотрел на циферблаты, украшавшие стену за стойкой встречающих. Когда Эмгра обращает свой взгляд на один из четырех своих миров, то его межпространству требуется жить по законам времени выбранного мира. Часы Нар'Гоона шли неправильно.

— У нас есть те, кто меняет ипостась при квадранте луны?

Гарпия кивнула. Все встречающие знали пребывающих во Дворе гостей наперечет, включая их важные особенности. Все расы, способные к перевороту, крайне чувствительны ко времени, они ощущают его также, как любой живой запах.

— Предупредите, — буркнул Эсанж, — а то будет как в тот раз.

В «тот раз» один из встречающих забыл сообщить гостям о переводе часов. А на Эмгру вдруг резко обрушилась ночь, да к тому же с полной луной. Все гости-оборотни перекинулись инстинктивно, заранее не приготовившись к смене ипостаси. У многих возникли сложности. Так, самым неудобным стал инцидент у пары постояльцев, заведших короткий роман. Девушка оказалась в постели с огромным пауком. Не то, чтобы она не знала, кем являлся ее избранник, но знать и лицезреть в близости от себя — разные вещи. В итоге, бедняжка носилась по коридору в чем мать родила и пугала всех соседей по этажу своими криками. Все это было неловко и доставило хлопот.

Эсанж отправил встречающего на кухню чистить овощи, сказав, что ни для какой серьезной работы он с такой памятью не подойдет. На его место взяли Анну. Под строгим надзором Хельги и с дельными советами Алдома она должна будет стать хорошей служащей.

Хельга кисло улыбнулась, припомнив неудачный момент из жизни Двора, и упорхнула скорее выполнять распоряжение.

Эсанж, зная, что оповещение гостей займет какое-то время, поднялся в свои апартаменты. Место, которое втайне ото всех он признавал лучшим во всем Дворе. Личная территория. Убежище. Два яруса на самом верху Эмгры, возле его сердца. Высота, позволявшая видеть территорию Двора до самого горизонта, и тишина, отделявшая надежным коконом от суматохи семидесяти этажей.

Став Хозяином Двора восемь лет назад, Эсанж многое в нем изменил. Странную привычку деда всюду возводить стены и двери он не понимал, поэтому стер их при первой же возможности. Эмгра перестал напоминать пчелиный улей, разбитый на множество маленьких ячеек. Он получил свободу и простор. Эсанж и для себя изменил пространство. Приемную, рабочий кабинет и столовую он объединил, половина нижнего этажа стала одной огромной комнатой, за дверьми и стенами остались спрятанными спальня и ванная. Весь второй этаж, полностью воссозданный из стекла, парил над головой и представлял собой библиотеку. Она — единственное наследие деда, за которое тому стоило быть благодарным. Такой коллекцией книг не каждый дворец может похвастать.

Больше ничего хорошего Двор от своего предыдущего Хозяина не получил. Тот был слишком слаб, не мог контролировать отданную ему в управление силу, так и не научился правильно ею распоряжаться. Впрочем, не только он. Последние восемьсот лет Эмгра страдал от неразумности, глупости, жадности, безразличия и даже жестокости своих Хозяев. Древнейшие истоки эти столетия разломали и исказили, Эмгра ослаб и начал свой путь к разрушению. Эсанж получил в свою власть Двор, который смотрел в развернутую под ним бездну с надеждой, а не с содроганием. Именно за то, что желания существовать у Эмгры осталось совсем немного, Двор разозлился на своего Хозяина и потребовал от него то, на что имел право. Жизнь. Но даже поняв, что силы покидают его, дед не опомнился, он принял свою судьбу безропотно. Его воли хватило лишь на то, чтобы выбрать из своих внуков того, кто займет его место. Эсанж неожиданно свалившуюся в руки власть принял спокойно. Для всего его рода Эмгра был самым значимым местом, и кому бы ни пришлось занять во Дворе главный пост, тот должен был продолжать дело предков.

И теперь Эсанж исправлял все огрехи прошедших времен. Восемь лет против восьми столетий. Он признавался себе в том, что удается ему довольно неплохо. Одно то, что Эмгра, единственный из Дворов, не опиравшийся на землю конкретного мира, получил твердую опору, заставляло относиться к нынешнему Хозяину с особым чувством.

— Я знаю, что ты недоволен, — сказал Эсанж пространству. — Но ты помнишь, на чью силу опираешься?

Эмгра ответил грохотом стен.

— Разбаловался, — вынес вердикт Хозяин, — понравилось парить в межпространстве, отличаться от других, пути-дороги тянуть во все стороны?! Но мне иногда тоже нужен отдых, поэтому пока что побудем в Нар'Гооне.

Двор, чей характер не могло усмирить большинство его Хозяев, взял да и затемнил все панорамные окна в огромной комнате. Стало очень темно. Эсанж к темноте относился с той же простотой, что и к свету. Видел он прекрасно, но идти на поводу не хотел. Так что Эмгра имел сомнительное удовольствие прочувствовать на себе силу приказа Хозяина. Пришлось прекратить баловаться и только гулко вздохнуть всем своим огромным древним каменным телом.

Вот поэтому у Двора была плохая репутация, и страшные слухи летали по всем известным мирам. Потому что мало бездны под ногами, так Эмгра еще постоянно проявлял строптивость. Эсанж к этому привык и за восемь лет своеволие, дурость и непокорность своего Двора научился либо обращать себе на пользу, либо пресекать на корню.

Эсанж сел за огромный письменный стол из темного дерева, который согласно легендам стоял в апартаментах Хозяев Эмгры еще с самого основания Двора. Преисполненный решимости разобраться с накопившимися за время его отсутствия делами, Эсанж схватил пачку писем, сложенную аккуратной стопочкой по правую руку от него. На все требовалось дать ответ. Лишь один скромный белый конверт без всякой подписи не имел вложения. Тот, кто прислал его, не хотел ответов, он напоминал про уплату долга.

Несчетное количество золотых полетело в необъятное нутро конверта. Тот сожрал всю плату, не подавился. Получатель выплаты в своем далеком мире наверняка довольно потирает руки. У Эсанжа эта мысль вызывала приступ острого раздражения.

Следующее, на что он обратил внимание, разобравшись с канцелярией, в которой более не обнаружилось ничего важного, был короб у него под ногами. Тот посверкивал полированными медными боками и выглядел тяжелым и массивным. Эсанж задумчиво рассматривал его, не торопясь открывать, потому что знал, от кого подарок. А вот Эмгра не знал, и стоит открыть, как Двор тут же потребует дар. Все воспитательные меры пропадут втуне. Ведь он предназначается именно ему. Как известно, все, что идет на благо Двора, считается благим и для его Хозяина.

Но игнорировать дар и проявлять таким образом к нему неуважение Эсанж тоже не хотел. Он нагнулся и откинул крышку короба, та повисла на стальных петлях, открыв широкое нутро. Там, в тесноте, лежало нечто, по форме напоминающее громадное яйцо. Горная слюда из мира Кандаш, чистая энергия, которой придали форму. Подарок от виверн. Некоторое время назад Эмгра приютил их в своих стенах и тем самым спас от гибели. Гости оказались благодарными и памятливыми, отплатили сразу же, как только смогли. Эсанж был рад узнать через этот дар, что у его бывших гостей все в порядке.

Эмгра, почувствовав подарок, тут же затрясся от предвкушения.

— Да-да, твое, — проговорил Эсанж и вынул увесистый кусок горной породы из короба. Он оказался слишком большим и тяжелым даже для крепких мужских рук.

Хозяин тяжело вздохнул и переместился из апартаментов на самый верх Эмгры. Двор венчала остроконечная башня, внутри которой полыхал неугасаемый огонь. Сердце Эмгры. Свет, служивший маяком для иномирцев, заплутавших между гранями. Это пламя видело и слышало все, оно находило несчастных и подбрасывало им под ноги пути-дороги Двора.

Огонь кружил над угольно-черным пьедесталом, чья поверхность не показывала никак отражений. Из чего он был сделан и даже из какого мира мог быть добыт такой необычный камень, оставалось загадкой для нынешних Хозяев. За пять тысяч лет истории род утратил многие знания о самом себе. Огонь окружало большое пустое пространство, ограниченное четырьмя стенами и сужающимся к верху потолком. В каждой стене имелся округлый проем, сквозь который виднелся один из четырех миров. В двух из них царил день, в одном ночь, в последнем занимался рассвет. Эмгра имел возможность наблюдать за ними всеми.

Все-таки далекий предок, создатель Двора, был дурным на голову. Единственный, кто осмелился опереться не на твердую землю своего мира, а на грани. Обрек нынешних своих потомков на тяжелейший труд — держать баланс. Иначе Эмгра полетит в бездну.

Самому-то было куда легче, как и еще нескольким Хозяевам после него. В старые времена магия была более жестокой. Двор выстроили и держали на костях. Добротный материал для основы. Надежный, неиссякаемый источник. В тысячах не сосчитать тех, кого погребли под Эмгрой ради баланса. В далеком прошлом некого было удивлять магией, постоянно проливающей кровь.

Но времена изменились, безжалостные ритуалы вынуждены были исчезнуть. Всякий новый Хозяин был обречен выискивать свой личный способ. Удавалось не каждому. Были периоды, когда Эмгру трясло и кренило во все стороны. В последние восемьсот лет род Эсанжа вовсе измельчал, Хозяева справлялись все хуже. А дед, словно в завершение, почти разрушил Двор. Тот спасся, забрав у своего нерадивого Хозяина все силы и жизнь.

Эсанж не собирался повторять чужие судьбы и ошибки. Он нашел для себя выход, чем заставил восемь лет назад изрядно понервничать всю свою семью. Младший из детей развеивал их тревоги тем, что огромную часть собственной силы он не потерял, а просто передал Двору. Все равно могущество, которым он владел, не на что было тратить.

Эсанж бросил дар виверн в огонь, тот с жадностью поглотил энергию, и Эмгра почувствовал прилив сил. Дворы существуют и держатся на том, что в их стенах пребывают гости. Без них они быстро разрушатся. А такие дары удается получить редко.

Хозяина Двора тоже ожидает свой дар, другого рода. Света в нем было мало, а вот бед вместе с собой он нес достаточно.

Из-под поддернутого рукава виднелся знак на руке, какой-то замысловатый вензель, чье подробное значение уже не найти ни в одной из книг за давностью прошедших лет. Этот символ — отпечаток силы, которая только грядет. Сила, до которой могут дотянуться трое.

Проклятое претенденство.

Все дети их семьи — уже год как объявленные наследники силы предков. Но дар ими еще не получен, древняя магия изучает их и присматривается. Она вручит себя лишь одному.

Год назад они были не только могущественным древним родом, но и дружной семьей. Год назад у Эсанжа были старшие сестра и брат. Год назад появились эти знаки у всего младшего поколения их ветви. И всё изменилось.

Все изменились. Теперь Сашта и Нерим были почти врагами, для него и друг для друга.

Кому сила достанется на самом деле? Выжившему. В этой гонке кто-то непременно потеряет все.

Оставалось надеяться, что не придется, как и принцу, сражаться. Эсанж сражаться не хотел. Он объявил об этом честно и открыто. Сашта и Нерим подняли его тогда на смех. За такое могущество не просто сражаются, за него убивают. Близких, далеких, всех. Это естественный порядок вещей. Это суть всего.

От тяжких размышлений Эсанжа отвлек голос Хельги. Все было готово. Часы можно переводить. Возможность вернуться к обязанностям несказанно радовала. Куда лучше, чем сожалеть о прошлом, возврата к которому нет.