Дыхание на двоих

Глава 29

Время от времени, рядом слышались шаги, я старалась не дышать, пусть найдут, только не сейчас, дней через пять. Начал заниматься рассвет и шум на палубе усилился, готовились к отплытию. Слышались команды боцмана, где то совсем рядом пробежал матрос, ещё один. Я вжалась в угол, притворяясь пустым местом. Пронесло. Когда корабль вышел из порта, все занялись своими делами. Почувствовала, что затекли ноги от напряжения. Рядом никого. Вытянула их, пошевелила, растёрла. Встать я смогу только ночью, так что сейчас разминаться я могу, по возможности не двигаясь. Прислушалась к крикам чаек, голосам матросов, отрывистым командам, плеску волн и позволила себе закрыть глаза, задремала. Проснулась от того, что стало жарко, конечно, я сидела под плащом, солнце стояло уже высоко, а здесь не было никакого тенька. Вытащила флягу, сделала пару глотков, надо экономить, неизвестно когда получится пополнить запас воды. Снова закрыла глаза, вот оно, время для медитации, сколько угодно времени. Поза, правда, не очень удобная, но попробую. Получилась, моя неизменная ветка можжевельника. Я наблюдала, как она покачивается на ветру, сколько синих ягодок на ней. Когда открыла глаза, солнце перевалило за полдень, снова размялась, на сколько, это было возможно. Достала хлеб из сумочки, разделила его на три части. Один съела, запила водой. К вечеру поднялся ветер, с каждым часом он усиливался. К бочкам протиснулся Зиро, кинул мне кусок верёвки, цокнул языком, покачал головой и ушел. Вскоре начался шторм, и я поняла, зачем мне верёвка. Волны перехлёстывали борт, накрывая меня с головой. После первого такого душа, я обвязала свою талию и оглянулась, к чему бы пристроить второй конец. Бочки были увязаны канатом, к нему— то я и привязала верёвку. Меня то и дело сбивало волной, и я оказывалась на четвереньках, ударялась об бочки. К утру шторм чуть утих, и я воспользовалась моментом, проглотила ещё кусок уже подмоченного хлеба, подумала и доела остатки. Всё равно он скоро превратится в кашу, пропитанную солёной водой. Запила свой обед. Нащупала на поясе ножи, отстегнула его, сложила в сумку, благо освободилось место. Закуталась в плащ. Шторм, едва утихнув, забушевал с новой силой. Вскоре я уже не видела ни неба, ни палубы, был только один сплошной поток воды. Я потерялась во времени, сколько длился шторм, не знаю, казалось вечность. По этому, когда разошлись тучи, и показалось солнце, я с облегчением вздохнула. Отвязала верёвку, и прямо тут же легла. Сил не был даже растереть затёкшие ноги. Глаза сомкнулись сами собой.

— Капитан, смотрите, кто здесь, — голос раздался прямо над головой и меня подняли, схватив за плечо.

Подошел грузный мужчина, внимательно осмотрел меня с ног до головы. Рядом появились ещё несколько матросов.

— Заяц, — констатировал кто — то из них.

— Как попал на корабль? — капитан внимательно смотрел на меня, а я пыталась протереть глаза.

— Я тихонько, когда дежурный отвернулся, — промямлила.

— Знаешь, что делают с зайцами?

Я усиленно завертела головой, давая понять, что не знаю. И тут же почувствовала, что лечу за борт. Даже крикнуть не успела. Вода была тёплой и приятной, в отличие от ночного душа, хотя это купание, мягко говоря, не запланировано. Вынырнув и отфыркавшись, я с удовольствием сделала несколько больших гребков. Сверху послышались возгласы и голос капитана.

— И нырять умеешь?

Задрала голову, похоже, здесь собралась вся команда. Под гребнула снизу, позволяя телу уйти под воду почти без всплеска, там перевернулась, и проплыла несколько метров под водой. Вынырнула, глянула наверх. Что ж плавать я всегда любила, и даже когда то занималась дайвингом.

— Хватит с него, — прозвучал бас капитана, и сверху упала верёвочная лестница.

На верху меня встречали, одобрительными комментариями, и смешками. Я уже перебросила через борт одну ногу, когда почувствовала пристальный взгляд. Подняла лицо, и, охнув, перебросила её обратно, встретившись с потемневшим взглядом родных глаз. Больше ничего сделать не успела. Рэн одним размазанным движением оказался около меня, и через мгновение я стояла на палубе, не в состоянии отвести от него глаз.

— Лорд Рэнни, мальчишка забрался на корабль…— начал было капитан, и замолчал, когда Рэн стянув с меня косынку, выпутал ленту из волос, распуская промокшие рыжие пряди.

Ну вот, опять минута молчания, потом тихий свист и: «девка», кто то из матросов вновь присвистнул. А Рэн стоял, по-прежнему, не отпуская моего взгляда.

— Леди Наталья, вы снова меня удивили! — я узнала голос Хана, но не ответила, продолжая смотреть на Рэна.

— Лорд Рэнни, мы, что возвращаемся? — голос капитана звучал растерянно.

— Нету смысла, — Зиро, единственный, кто не был удивлён.

— Ты знал?! — Хан повернулся к Зиро.

— Это ты помог ей? — Рэн то же посмотрел на мужчину.

— Знать, знал, а помогать, не помогал, разве, что верёвку перед штормом дал, что б ни смыло, — спокойно ответил.

— Почему не сказал в порту?

— Я их шантажировала, — пробубнила, опуская глаза.

— Их? — Рэн резко развернулся ко мне.

— Его и Мишука, сказала, что не на этом, так на другом корабле доберусь, — вскинула голову и с вызовом посмотрела на барса.

— Да, ваша жена упрямее ста орков! — хохотну Зиро.

— Так, что? — капитан обратился к Рэну, — возвращаемся или как?

— Нету смысла, — Рэн вздохнул, потом подхватил меня за локоть, повёл к каютам, — приготовьте ванну, — кинул напоследок.

— Все по местам, цирк кончился, что стали! — прогремел голос капитана, — Баки, приготовь ванну леди!

Рен завёл меня в каюту, и почти сразу прижал меня собой к стене, схватил запястья, поднял их над головой, вдохнул по привычке, поморщился, и отстранился:

— Что за гадость!

— Это что б ты не почуял, — улыбнулась.

— Тали, — он покачал головою, — я думал, что схожу с ума, постоянно чувствую тебя, а ты действительно была рядом, как?

— Пряталась среди бочек, потом шторм начался…

— Шторм, — протянул Рэн, с тревогой заглядывая в глаза, — ты могла погибнуть, Тали, — он схватил за плечи и тряхнул, — ты это понимаешь?

— Я жива, и если бы не уснула, может меня бы и не нашли.

— О чём ты, глупышка? Как ты эти то три дня прожила? Что ты ела? — он требовательно сжимал мои плечи.

— У меня был хлеб, — я опустила голову, — и вода…

Рэн порывисто обнял, с силой прижимая к себе:

— Мой упрямый лисёнок, там наверняка опасно, почему ты не осталась во дворце?

— Что б тебе скучно не было, — проворчала себе под нос.

В дверь постучали, ванна готова. Барс качнулся ко мне, припав к губам, и с усилием отстранился. Вытащил из шкафа полотенце и повёл меня в ванную. Помещение было совсем маленькое, здесь стояла только сама ванна и небольшая тумбочка с двумя углублениями. На тумбочке лежала моя фляжка, стоял стакан и графин с водой. Увидев графин, сглотнула, получилось как то громко. Рэн взглянул на меня, налил воды и сунул мне в руки, проследил, как я огромными глотками осушила его, налил ещё, теперь пила уже спокойнее. Поднял флягу, потряс её, там не было ни капли почти сутки, я знала это. Неодобрительно покачал головой:

— Когда кончилась вода?

— Недавно, — соврала я не глядя на него, поставила стакан на место.

И принялась стягивать с себя сапоги. Он недоверчиво смотрел на меня, вздохнул. Запустил руки в воду, и выловил два камня, серый и чёрный. Увидев мой интерес, объяснил, что серый — это для опреснения воды, а черный нагревает. Уложил камни в углубления на тумбочке и закрыл специальными крышками.

Вода была восхитительна, горячая с густой белой пеной. Я погрузилась с головой, наслаждаясь теплом и лёгким ароматом сосновых иголок. Когда вынырнула, Рэн уже стоял с намыленной мочалкой, я потянула к ней руки. Мне и самой хотелось уже избавиться, от этого противного запаха.

— Позволь мне самому, — Рэн помог мне встать и начал тщательно тереть моё тело, то и дело, качая головой, натыкаясь на синяки и ссадины.

Я послушно поворачивалась, поднимала руки, и млела от счастья, он рядом, и неважно, что будет дальше, сейчас он рядом. Наконец, завёрнутая в огромное полотенце я сидела у него на кровати. На столе, где раньше лежали карты и какие— то бумаги, теперь стояло блюдо с огромными бутербродами с мясом и сыром и дымился чайник. Мой мужчина развернул полотенце и как маленькую начал облачать в свою рубашку, закатал рукава, улыбнулся.

— Есть будешь?

— Ага, — я с готовностью подскочила к столу, и вгрызлась в бутерброд.

— А хлеб когда кончился? — спросил, наливая чай.

— А, — я махнула рукой, — то же недавно, — и потянулась к чашке.

— Тали, — начал он, когда я покончила уже с третьим бутербродом, и с довольным видом откинулась на спинку стула, — мне то же очень сложно находится не рядом с тобой, но там, куда мы едим к оборотням другое отношение. Я говорил с Насториусом, даже он не помнит того времени, когда там жили оборотни. А Хан вообще был поражен, встретив тебя, такую светлую, чистую, юную. До сих пор в его понимании было, что все оборотни, это монстры, которыми правят лишь животные инстинкты, их так воспитывали с детства.

— Да, Кувар то же так считал, — пробормотала я, почему то ненависти у меня к нему не было, только жалость.

— Хан рассказал об их последнем разговоре, — Рэн сел на подлокотник моего стула и обнял за плечи, — знаешь, что Кувар сказал Хану, — дождался моего вопросительного взгляда, — он сказал: « Я считал, что никогда не ошибался, но эта девочка перевернула мне душу. Хотел унизить, чтоб она ползала у меня в ногах, но она слишком гордая, что бы подчинится. Хотел болью и страхом заставить ненавидеть, а она смотрела глазами полными сострадания. Я всю жизнь искал такую женщину, а она оказалась оборотнем. И не обернулась она не потому, что не могла, а потому, что не пожелала. У меня ещё оставалась надежда, что смогу вымолить прощение, приручить её, пока не увидел, как она прижимается к этому барсу. Нас учили, что они — зло, но они просто отличаются от нас, и в отличие от нас не бросают своих в беде. Если сможешь, помоги им».

— Значит Хан здесь, потому, то его попросил друг? — я заглянула в глаза барсу.

— Через несколько часов Кувар погиб, а Хан предложил помощь, выполняя завещание брата.

— Значит, они братья?

— Двоюродные, оба остались без родителей, росли в приюте, были очень дружны. Потом Кувара забрали в какой— то монастырь в горах, он был старше и сильнее брата и из него сделали… охотника. Вернувшись, он подобрал себе команду…

— Охотника на оборотней?

— Да, помнишь ту историю с волками и магом. Они уже тогда работали вместе, это была первая партия на острова.

— Так зачем им оборотни?

— Хан говорил, что то обоях, потому и нужны были сильные самцы, а ошейники, что б говорить не могли и оборачиваться. Населению не к чему знать, о разумности оборотней. Они видят только звериные бои, платят за это зрелище хорошие деньги. А потом, тех, что сильно ранены или сломлены, увозят в храм Утора в горах. Больше Хан ничего не знает, слышал что — то о жертвоприношениях…

— Кто такой Утор?

— Бог смерти, мы не поклоняемся ему, поэтому в наших храмах и нет его изображений.

Я задумалась, наверное, об этом боге стоит спросить у Улиты, богиня судьбы не может не знать о другом боге. Жаль, что раньше я не знала всего этого.

— Не печалься, моя лисичка, — Рэн подхватил меня на руки, уложил на кровать и прижался, вдыхая мой запах. Вывернулась, оказавшись лицом к нему.

— Я, так соскучилась, — тихо прошептала и стала рассматривать пуговицы на его рубахе, ужасно хотелось почувствовать кожу под своими ладонями.

Рэн утробно зарычал, стянул с меня одежду, как то быстро избавился от своей и я пропала. Сколько длилось наше безумство, не знаю. Утомлённая я провалилась в сон, глубокий, безмятежный. Только, напоследок, услышала далёкое:

— Спи, мой родничок, моё маленькое счастье.

Утром открыла глаза, Рэна рядом не было, а в голове всё звучали его слова. Он то же моё счастье. Потянулась, выскользнула, из— под одеяла. На стуле аккуратно были развешаны мои вещи, всё чистое и сухое, здесь же лежала фляга и пояс с ножами. Оделась, глянула в зеркало, ой какая лохматая, повернулась в поисках расчёски и увидела её на столе, а рядом лежала моя любимая заколка. Откуда она здесь? Повертела её в руках, улыбнулась, Рэн, мой Рэн. Расчесалась, заколола волосы и поднялась на палубу.

— Доброе утро, леди, — какой то матрос широко улыбался, — хорошо выглядите. Я улыбнулась в ответ, кивнула, поискала глазами любимого. Вот он, около борта стоит с Насториусом, Ханом и одним из волков, и смотрит на меня желтыми глазами. Я подошла.

— Наталия, — маг неодобрительно покачал головой, — вы ведёте себя как неразумное дитя, едва выбрались из одной истории, как тут же угодили в другую…

Я с деланно виноватым видом, опустила голову, больше, конечно, для того, что б он не видел смешинок в моих глазах.

— И что прикажите с вами делать? — Насториус сложил руки на груди.

— Понять и простить, — вздохнула, и услышала хрюканье, подняла голову. Все, ну, пожалуй, кроме мага, едва сдерживали смех. Тот посмотрел на мои счастливые глаза, посмотрел на мужчин, и то же улыбнулся:

— Должен признаться, я то же рад вас видеть, — я обняла его, он погладил меня по спине, — и всё же эта экспедиция довольно опасна.

— Мы вместе, — я взяла Рэна за руку, сцепив его пальцы со своими, — это главное…

Плаванье длилось больше двух недель. Рэн соорудил для меня мишень и каждый день, по нескольку часов я метала ножи, как удачно, то я прихватила их с собой. Получалось довольно метко, уже с двадцати шагов я попадала в яблочко, причём с обеих рук. Научилась вязать узлы. Боцман был удивлён моей просьбой, но спорить не стал, сам показывал, и рассказывал какой узел как вязать. Как то утром я увидела, как Зиро и Ломо дерутся с помощью каких то странных приёмов. Некоторое время наблюдала за ними. Двое здоровенных мужика двигались грациозно, как в танце, плавные движения сменялись стремительными выпадами и обманными движениями. Заметив мой интерес, Ломо мотнул головой, подзывая меня.

— Это старинный вид боя, без оружия Жуок.

Он стал за моей спиной, обхватил запястья. Зипо стал напротив. Ломо направлял мои руки несколько минут, отражая нападения Зипо. Потом отпустил, я уже поняла, как двигаться, благо небольшой опыт единоборств у меня был, и я с лёгкостью осваивала новые движения и приёмы. Зипо удовлетворённо улыбался, получая новый отпор.

— Наталья, вы полны сюрпризов, — подошел Хан, — позвольте быть вашим соперником.

Я качнула головой и с полуулыбкой, наклонила голову. Мужчины отошли в сторону, наблюдая. Хан оказался отличным бойцом. Я снова и снова оказывалась на полу, тогда он помогал мне подняться и объяснял мои ошибки.

— Где ты научился так драться, — очередной раз, поднимаясь, спросила я, вытерла пот.

— Брат научил, — Хан то же смахнул капельки со лба.

— Кувар?

— Да, — Хан пристально посмотрел на меня, — ты действительно не держишь на него зла?

— Нет, — я качнула головой, и взглянула на белые барашки волн за бортом, — зачем он … ведь его могли простить…

— Он себя не смог простить, он ведь раньше не был жестоким, но что то произошло в монастыре, он изменился, а когда появилась ты… — он то же смотрел на море, — я ведь как только увидел твои огненные кудри, сразу понял, что ты вернёшь его прежнего. Только не ожидал, что он тебя… прости. — Хан качнул головой.

— Всё прошло, — я обняла себя за плечи, и тут же почувствовала тёплые ладони Рэна. Откинулась на его грудь, закрыла глаза. Услышала, как Хан ушел.

— Устала, малышка?

— Немного, Хан хороший боец.

— Да, я видел, но ты его загоняла, лисичка.

— Ага, бойцовая лиса, — засмеялась я.

— Тали, почему у меня такое чувство, что ты к войне готовишься?

— Не спокойно, мне Рэн, что то ждёт на дальних берегах.

Он крепче прижал меня и чмокнул в макушку.

— Но мы же вместе — сила?

— Конечно, вместе мы сила! — я с наслаждением впитывала эти минуты счастья в его тёплых объятиях, хотелось, растворится в нём. Вспомнила слова Тиши «приняла этого мужчину». Как верно, хотя тогда я ещё не понимала этого.