#22. Тебе и огню

Двери тронного зала распахнулись, впуская генерала. Алиса, на ходу поправляя перевязь меча и крылатый значок на груди, прошла вдоль лиловой ковровой дорожки, стараясь ее не замарать. Сапоги были по щиколотку в грязи, пегасий хлыст все еще висел на поясе.

Остановившись на середине зала, Алиса поклонилась в пояс и, окончательно приведя себя в подобие порядка, подошла к самому трону.

Изабель сидела, закинув ногу на ногу — из-под полы длинного черного платья торчал носок сапога. Со скучающим видом подперев висок пальцем, императрица читала очередной отчет.

— У меня сегодня день аудиенций, я так погляжу. Но ты первая в таком виде, — равнодушно цокнула она и отложила документ на папку у ножек трона.

— Я из пегасни, Раун сказал, у вас окно, а потом все забито, — виновато опустив голову, отозвалась Алиса и встала по стойке смирно.

— Да, у меня кумов траур, — Изабель привстала и, расправив складки платья, принялась спускаться. — Верховный Магистр повесился в своем кабинете этой ночью.

Генерал удивленно подняла брови.

— И что теперь?

Изабель поморщилась и, поправив диадему в волосах, направилась к окну. Алиса, помедлив, пошла следом.

— Что-что — сегодня церемония прощания. Сердце под жернова и в песочные часы, тело — амфисбенам, все его вещи и документы пока что Рауну, — развела руками она и, соединив их за спиной под крыльями, глубоко вздохнула.

— Все это — стандартная процедура, но у него были обязательства, как без него дальше? Нужно назначить нового.

— А я не хочу, — Изабель подошла к окну и, опустив голову, принялась разглядывать прохаживающихся внизу охотниц. — Я хочу новую должность. Мне нужен один человек, который будет заниматься образованием моих охотниц. И другой человек, на плечи которого ляжет задача сложнее — лепра.

— Он же клялся, что улучшит Конфитеор, — непонимающе пробормотала Алиса, становясь чуть поодаль, за плечом императрицы.

— Ага. И я взяла на себя право быть первой. Вот только партию для меня случайно украл один из ангелов.

— Тот ангел, которого ты у меня просила для архиважного задания? Что с ним?

— Мгновенная смерть, — Изабель повела плечом. — Узнав об этом инциденте, Магистр и покончил с собой, собственно.

— Думаю, он понял, что ты подстроила кражу, — серьезно бросила Алиса и, заметив улыбку императрицы, уточнила. — И понял, что покушение на свою жизнь ты ему не простишь.

— Я предполагала, что Магистр захочет от меня избавиться, — Изабель кивнула. — Но все же верила, что он разберется с Конфитеором.

— И повесился он потому, что испугался расплаты, — Алиса поморщилась. — Весьма самонадеянно с его стороны. Было бы мудрее сперва давать вам настоящий Конфитеор, а только потом осторожно начинать травить. К тому же можно было догадаться, что вы не станете пробовать лекарство лично, между вами и Магистром напряженные отношения. Было очевидно, что вы подозрительно отнесетесь к любым действиям.

— О, ты говоришь как госпожа Химари, — Изабель опустила крылья и глянула через плечо.

— Пять лет обучения под руководством отравительницы и шисаи не прошли бесследно, — поклонившись в пояс, отозвалась генерал. Изабель усмехнулась одними глазами.

— Меня не волнует его покушение. Меня волнует Конфитеор. Я поручила Лиону решить вопрос с поиском человека, которому такое по зубам, но это скорее крик отчаяния.

— Необходима ли моя помощь? — предусмотрительно спросила Алиса.

— Да разве тут поможешь, — Изабель махнула рукой. — Ты вообще от Конфитеора отказалась. Я даже помню, как ангелы делали ставки, умрешь ты или нет. Пожалуй, то, что ты выжила и все еще боеспособна, заставляет их с большим уважением относиться к тебе.

— Поддерживающая терапия госпожи Химари дает свои результаты.

— Для этой вашей терапии мне придется выдать всем по амулету кошек — которых не так-то много, и склада их у меня нет; а Химари придется угробить — сколько ты сказала? — пять лет, чтобы обучить этой ее поддерживающей терапии, и то лишь тех, кто способен обучаться, а как мы с тобой знаем, таких не бывает много, — Изабель обернулась и, опершись крыльями о закрытые на задвижки окна, оглядела генерала с ног до головы.

— Боюсь, госпожа Химари на такое не согласится, даже мне пришлось провести с ней с десяток боев прежде, чем она уступила. И то лишь благодаря вашей просьбе.

— Ну знаете ли, — императрица пожала плечами и сложила руки на груди. — Но не будем об этом — ты ведь так торопилась ко мне попасть. Все сделала, верно понимаю?

— Лечение Аньель закончено, — кивнула Алиса. — Я вернула ее отцу в целости и сохранности, новую одежду и запас Конфитеора оставила в качестве компенсации и вашей благодарности, как вы и приказывали, Ваше Императорское Величество.

Изабель поморщилась.

— Ты опять меня так называешь.

— Простите, — не поднимая головы, отозвалась генерал.

— Ты всегда меня так называешь, и глазки свои чайные опускаешь, когда что-то сильно тебя тревожит. Признавайся, — она повела рукой, поторапливая.

— Меня тревожат три вещи. Нерешенная проблема моих подчиненных. Нойко. И девочка эта, Аньель, — Алиса стянула со вспотевших рук перчатки и заправила их за пояс.

— Я решаю вопрос с побегами, терпи, — отмахнулась Изабель. — Что с Аньель? Ее как-то не так встретили?

— В том-то и дело, что встретили ее вполне хорошо. Меня, как вашу представительницу, просили присоединиться к обеду, но я отказалась, — Алиса запнулась и стала поглаживать чешуйки на тыльной стороне ладони. — Однако, меня насторожили слова Берси о том, что Аньель боится возвращаться домой. И еще шрамы, которые перед отлетом мне пришлось обрабатывать. Помня наше детство, я приняла их за издержки взросления и последствия игр со сверстниками, но Мишка сказала, что так ее наказывали. Ладно, мы друг друга ненавидели и готовы были ногами до смерти забить, но это же семья, — растерянно пробормотала она. В ее представлении в семьях все должно было быть хорошо и уютно. — Она чуть седло с пегаса не сорвала, когда я ее снимала. Про то, что бледнее нее были только покойники, думаю, говорить нет смысла.

Изабель кивала, слушая как будто отрешенно.

— Я догадывалась.

— Я оставила ее там, но, как мне кажется, я нарушила обещание, которое дала Нойко.

— Какое же?

— Сделать все, чтобы она была жива и здорова.

Императрица качнула головой и принялась увлеченно поправлять швы на перчатках.

— Это все, что тревожит меня в ситуации с Аньель, — генерал поклонилась.

— Я поняла. Тогда передай Киране, что мне нужен маленьких отряд ее охотниц. Пусть проследят за этой козочкой и ее радушным кланом, — Изабель оперлась плечом о стену возле окна и прищурилась от солнечного света, падающего на лицо.

— Вы не доверяете моим ангелам? — собравшись по стойке смирно, с тревогой спросила генерал.

— Доверяю, но они слишком заметны. А мне нужно, чтобы ни одна душа не знала о слежке, — Изабель покачала пальцем. — Можешь пойти сама, если для тебя и твоей чести это имеет такое большое значение. Меня это совершенно не интересует, главное, чтобы поставленная задача была выполнена идеально.

— Спасибо, — кивнула Алиса.

— Я делаю это не ради тебя и не по твоей просьбе.

Генерал непонимающе вскинула брови, ожидая пояснений.

— Она сбежала из родного дома с Нойко. Не думаю, что ради денег — клан Коз весьма богат. И не ради Конфитеора — у Нойко его и не было, его запас так и лежит в комнате. Остается два варианта. Первый — ради трона; то, что двукрылый Лион занимает пост императора, могло дать повод многим глупым домыслам, скорее всего сразу ее отцу. Но обвинений в сторону Нойко практически не было. Второй вариант — она бежала не за чем-то, а от чего-то.

— Многие подростки сбегают, — Алиса пожала плечами. — И не только подростки.

— Не все сбегают без причины. И не все те, кто хотел бы сбежать, действительно это могут, — Изабель, нахмурившись, заглянула Алисе в глаза. — Я смогла. Исключительно благодаря твоей жертве.

— Большую часть патрулей вы тогда выкосили совсем без моей помощи.

— Ты и отряд Хильды были переломной точкой, в которой все могло пойти совсем иначе. У меня была ты — совершенно случайно, чистое везение, на которое я и рассчитывать не смела, — императрица поджала губы и замотала головой. — А у нее, я боюсь, нет никого.

— Хорошо, я немедленно отправлюсь с этим вопросом к Киране, — Алиса поклонилась и, развернувшись на пятках, собралась было уходить.

— Стой, — окликнула ее императрица. Алиса повернулась и поклонилась снова.

— Да.

— Что тебя обеспокоило в Нойко? — Изабель сложила руки на груди и глянула на генерала исподлобья.

— Он говорит, что у моря его ждет Люцифера.

В повисшей тишине было слышно, как бьется сердце генерала и как от едва заметной дрожи крылья императрицы касаются друг друга, шелестя перьями.

— Продолжай, — Изабель отвернулась к окну, укрыла себя одной парой крыльев.

— Нойко уверен, что Люцифера — его мать, и он во что бы то ли стало обязан ее найти. А еще очень зол на вас и собирается свергнуть с трона, как только воссоединится с ней, — сжав в опущенных руках перчатки, тихо проговорила Алиса.

— Кто еще знает эти его планы и домыслы? — нахмурившись, уточнила Изабель.

— Весь отряд ангелов, что был со мной. Аньель. И, что интересно, Кирана.

— Почему это «интересно»? — недоуменно спросила императрица.

— Он предложил мне примкнуть к нему и Люцифере. А еще упомянул, что то же самое предлагал Киране, когда она ловила его.

— Кира никогда его не ловила, — махнула рукой Изабель. — У нее был приказ узнать, куда он собрался.

— В любом случае…

— Я поняла, — императрица медленно кивнула. — Ты меня в чем-то подозреваешь?

Алиса осторожно провела синим раздвоенным языком по губам и, заметив на себе взгляд императрицы, мотнула головой.

— Я доверяю только своему чутью.

— Твои ангелы подозревают? — хищный взгляд голубых глаз смотрел в самую суть, в душу.

— Нет, — Алиса мотнула головой снова. — И по общению с Кирой я не думаю, что и она вас подозревает.

Изабель удовлетворенно кивнула.

— Тогда пусть все так и остается.

***

Раун опасливо вертел в руках трубочку письма, только что доставленную соколом. Все та же надпись «Тебе и огню» всегда сопровождавшая эти письма с моря, отчего-то теперь вызывала слишком много подозрений.

Таких писем Императрица получала порядка семи в год. И не то что бы отправитель был не известен — верховная шисаи кошачьих храмов, Химари, присылала не только письма соколиной почтой. Но только сейчас эта вечная формулировка «Тебе и огню» казалась по меньшей мере странной.

Как минимум потому, что писала весьма опасная убийца, внезапно помилованная, и то — неофициально. Отчасти потому, что письма ее Изабель читала вдумчивее остальных и сразу же писала ответ, как будто в этом была какая-то особенная важность. И как будто даже сакральность — все это было под секретом, доступ к которому имел разве что Лион, периодически присоединявшийся к переписке.

Как максимум потому, что, сколько Раун помнил Изабель, а правила она с самого его детства, эту самую Химари она ненавидела до одури. Этой же самой Химари она мстила и готова была стереть ее и всех кошек в порошок.

А теперь — эти странные письма, даже на обертке которых к Изабель шисаи обращалась на «ты». Кошачья наглость? Самоуверенность? Хамство? Шутка?

Раун осторожно поддел край письма, отклеивая. Если сделать все незаметно, Изабель и не узнает.

Она не заметит, как он предал ее. Не заметит, что он сунул нос туда, куда ему была запрещено. Не заметит, что он что-то узнал, что-то понял. Она ничего не заметит.

Но будет знать он. И помнить, что предал, когда она рассчитывала на него и понимание и принятие ее тайн.

Забавно.

Раун осторожно пригладил край обратно. Ничего не изменилось, будто так и было. «Тебе и огню». И никому больше.

— Изабель одна? — окликнул он охотниц, охранявших вход в тронный зал, и поспешил к ним.

— Только что генерал ушла, — переглянулись девушки и посторонились, пропуская фактотума.

Раун постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

— Вам письмо, — сказал он, закрывая дверь за спиной и оглядываясь.

На троне императрицы не было. Бумаги так и лежали стопкой на полу. Окно и подоконник были пусты, хотя наблюдать через него за охотницами Изабель очень любила.

— Изабель, — позвал он ее, недоуменно рассматривая каждый угол. Широкие колонны мешали обзору более чем.

— От кого на этот раз? — послышалось из ниоткуда.

Раун повертел головой, пытаясь понять, где же она.

— Сзади.

Развернулся к дверям. Изабель сидела в углу, для удобства подложив нижние крылья под себя. Вертела в руках диадему и внимательно ее рассматривала, водя пальцем по глубокой царапине, оставленной Химари когда-то очень давно.

— «Тебе и огню», — спохватившись, отозвался Раун и подошел к императрице, протягивая сверток.

Изабель, едва не подскочив, забрала из его рук письмо, быстро развернула и пробежала глазами.

— Зови Лиона, срочно. Принеси комплект моей формы, — резко сказала она и скомкала письмо в кулаке.

Раун бегло кивнул, поклонившись, и выбежал из тронного зала.

***

Когда Лион вошел в тронный зал, Изабель уже зашнуровывала сапоги, уперев ногу в подлокотник. Траурное платье валялось у колонны кринолином наружу, остальные вещи лежали абы как на самом троне.

— Раун сказал, что дело срочное, — недоуменно произнес Лион, подбегая ближе.

Императрица только указала рукой на измятую записку на полу и принялась за другую ногу.

— О, госпожа Химари, — хмыкнул император и, подняв, развернул письмо.

В отличие от прошлых писем, это не начиналось с детей Химари. На удивление не было ни одного упоминания Торы, что само по себе уже было странным.

Письмо начиналось с охоты. Какого-то звериного счастья и азарта хищной кошки. Убитой дичи. Которую на обратном к храму пути Химари оставила истощенному крылатому мальчишке, побоявшись, что охотиться самостоятельно он не способен. Она сетовала на то, что и разделка дичи далась тому не так-то просто, всерьез переживая за его самочувствие.

Но больше всего Химари тревожили лихорадочные сны цесаревича и странный мешочек, который он прижимал к груди во сне. Отбирать не решилась, боясь разбудить. Мало ли, как отреагирует он, увидев перед собой львицу, в любопытстве обнюхивающую что-то важное и значимое для него. Но особенно тревожило то, что в сонной лихорадке Нойко повторял имя Люциферы и звал ее мамой.

Химари прямо спрашивала, что рассказала мальчишке Бель, и как вообще он очутился кумо знает где.

К тому же, она выказывала опасения, что мальчику нужно лечение и хоть какой-то уход — даже «святые херувимы» болеют. Но если данная мера воспитательная — то это далеко зашло. С его лихорадкой он едва ли протянет до летнего празднования в округе Осьминогов, и то, если подсобить. Она обещала случайно навести цесаревича на нужные травы, большинство из которых еще не успели даже вырасти, и схроны животных, но запасы зверей к весне практически опустошены. Что до еды и воды, то с этим проблемы быть не должно было.

Если все это — не план самой Бель, то нужно что-то делать. Ежели план — то это может плохо кончиться.

И было бы лучше, если бы сама Изабель прилетела в округ Осьминога. Даже не лучше, Химари и не просила — приказывала — прилетай так быстро, как сможешь. И думай, пока летишь, что ты ему скажешь о Люцифере. Что ты готова ему рассказать. Что готова выдать на растерзание всем. Потому что рассчитывать на то, что он никому не расскажет — верх наивности.

— Тебе и огню, — прочел Лион последнюю строчку и медленно разорвал письмо пополам.

— Я полетела, — Изабель одернула камзол, отряхнулась, приводя форму в порядок. — Алису за мной следом отправь.

— Она уже улетела в округ Быка, — Лион рвал письмо на мелкие кусочки.

— Так разверни! — рявкнула Бель и дрожащими руками попыталась подвязать к поясу диадему. — Она нужна мне, и точка! — с пятого раза диадема оказалась надежно прикреплена.

— Понял, — Лион, вздохнув, кивнул. — С ней Кирана.

— Вот Кирана пусть до округа Быка и летит. Да хоть пешком идет, мне нужна только моя Ящерица, — Бель рванула к окну и принялась раскрывать его, кулаком подбивая щеколды.

— Раун? — император подошел ближе и помог открыть окно. Холодный весенний воздух тут же ударил в лицо и распахнутые крылья. — Боюсь, ему не стоит знать, что произошло между вами двумя.

Изабель тяжело сглотнула подступивший к горлу ком.

— Я не… Я не знаю, Лион, — смятенно пробормотала она и зажмурилась. — Химари права, нужно учесть и худший вариант, что правду узнают все. Я хочу, чтобы он узнал ее от меня, а не со слухов. Так будет честнее.

— Он служит тебе тринадцать лет, с того самого дня, как я порекомендовал его кандидатуру, — император приобнял Бель за локоть. — Что с ним произойдет, когда он поймет, кому служит?

Губы императрицы тронула горькая усмешка.

— Значит, так необходимо. Не поймет, не простит — так тому и быть, — собравшись, она кивнула. — Пусть летит за мной.

— Хорошо, я отправлю. Что-то или кто-то еще? — выкинув мельчайшие клочки бумаги в окно, Лион проследил взглядом за тем, как их унес ветер.

— Ты, — Изабель обняла его и, обхватив за пояс, боднула лбом в плечо. — Ты моя гавань.

— Ты — моя пристань, — он поцеловал ее в лоб и погладил по волосам. — Я полечу с Рауном. Дождись нас.

— Обязательно, — Бель забралась на подоконник и, сложив крылья, нырнула в окно. — Пожелай мне удачи!

— Удача никогда не была тебе необходима, — ветер сорвал его слова и разнес по небу. — Ведь ты — совершенство, и тебе завидует сам бог, — Лион захлопнул окно и остался в тронном зале один. Надо было успеть все как можно быстрее.