#19. Милосердия лживый елей / Дети Лепрозория / Ариса Вайя
 

#19. Милосердия лживый елей

0.00
 
#19. Милосердия лживый елей

Молния расколола небо, а гром следом, казалось, перевернул землю. Нойко вскинул голову, взглядом поискал Аньель. Козочка медленно шла под проливным дождем, накрыв голову курткой. Изредка проваливалась по плюсны, вытаскивала копыта по одному. От каждой молнии вздрагивала, прижимала ладонь к шее и, только успокоившись, шла дальше.

Ливень бил нещадно, и если под крыльями было разве что душно от влажного воздуха, то куртка не спасала совершенно. Аньель промокла насквозь и только шмыгала козьим носом, что-то недовольно бурча.

— Ань, — окликнул ее Нойко. — Там дерево справа, остановимся?

— Ага, и чтоб молния в него ударила, да? Все равно еще почки не раскрылись, толку-то? — коза опустила куртку на рожки и обернулась. — Да и суше я не стану. А костер не разведешь при всем желании.

— Да ты погляди сама, — Нойко ткнул пальцем за плечо девушки. — Под ним сухо. Сверху омелы много, ей на твою весну плевать.

Аньель остановилась как вкопанная, оглядела дерево, задержавшись взглядом на зеленых шарах, похожих на гнезда.

— Не-е-ет, цесаревич, это без меня, — попятилась она, то и дело зыркая на небо. — Омела молнии притягивает.

— Не неси ерунды, это просто такое растение! Ничего оно не притягивает. А ты мокнешь, еще заболеешь! — Нойко схватил козу за руку и потащил за собой. Она и не вырывалась, только придерживала мокрую куртку на рожках.

— Вот убьет нас, ты виноват будешь! — шикнула она, втянув шею в плечи.

— Ты все равно не сможешь мне это высказать, — Нойко отпустил ее, плюхнулся под дерево и подобрал под себя ноги. — Садись, укрою, — распахнул одну пару крыльев, встряхнул их, и капли воды полились с оперения в землю.

Коза скептически оглядела, потрогала крылья и, убедившись, что внутренняя сторона и впрямь сухая, не промокает, села рядом.

— Удобно, — хмыкнула она, наблюдая, как крыло становится пологом над головой. — Но только ради укрытия в дождливые дни я бы не захотела становиться крылатой.

— А как так вышло, что тебя не забрали? Ты же, ну, нормальная, — запнулся Нойко и сделал вид, что очень увлечен крыльями. Если одной пары крыльев хватало на Аньель, а второй — на него самого, то все равно затылок оказывался голым, и мерзкие капли дождя так и норовили затечь за ворот.

— Да понятия не имею. Мои старшие братья и сестры подошли, младшие тоже, а на мне что-то не так случилось, я правда не знаю, — Аньель повела плечом, скосила глаза. — Ну в смысле ангелы сказали там что-то вроде «форма не обратима», дали выпить мерзкого коровьего молока с лавандовым медом, и все, — развела руками.

Нойко задумчиво пожевал губами и насупился.

— А ты помнишь призыв Имагинем Деи? — она толкнула его локтем в бок, заметив подозрительное замешательство.

— Не помню, ничего не помню, — Нойко замотал головой. — А ты вот сказала «форма» — это про ноги твои?

Аньель вытянула ноги, постучала копытцами друг о друга.

— Ну да. Ангелы там что-то колют и любые лапы становятся ножками под сапожки, — снова подобрала их под себя, испачкав штаны. — Ну еще нос, глаза, уши, рога, хвост. Все, чего у тебя нет.

— Но было?

— Почем мне знать? Ты всю дорогу талдычишь, что тебя Люцифера родила. Ангелы не рожают, — усмехнулась Аньель.

— Может, это вранье, я же не знаю, — махнул он рукой. — Мне только это от нее досталось.

Он закатал рукав кителя, расстегнул запонки и задрал рукав рубашки повыше. На предплечье симметричным узором вырисовывалось родимое пятно. Аньель едва носом не уткнулась, разглядывая.

— Ты знаешь, Ной, — протянула она, пальцем водя по ломанным прямым и завитушкам. — А я где-то видела что-то подобное.

— Где?!

— У кого-то на руке, там же, где и у тебя, — Аньель пожала плечами, отстранилась.

— Вспоминай, когда и где, — Нойко насупился, опустил рукава.

— На фестивале одном, у кого-то из гостей видела, очевидно же, — Аньель пошкрябала ногтем подбородок, пытаясь вспомнить. — Да не, цесаревич, это было давно. Кажется, тогда округ Медведя фестиваль проводил, не знаю.

Нойко махнул рукой, показывая, что информация не имеет смысла и ему не нужна.

— Кстати, об округе Медведя. Раз уж мы уже середину его прошли. Ты решила, куда дальше?

— Нет еще, — Аньель обняла колени и прижала к груди. — Не решила, — отвернулась, пряча лицо.

— Может, вернешься? Хватит с тебя приключений, егоза.

— Домой? — тихо пробурчала она.

— Ну да, к родным.

Аня резко обернулась и зыркнула на цесаревича.

— Не вернусь я, Ной. Как ты вообще додумался спросить? — бросила она сквозь зубы.

— Но они же твоя родня. Вы одной крови. Ближе них у тебя никого нет, — Нойко, опешив, отстранился. — Там твой дом.

— А вот ты почему из дома ушел, а? — огрызнулась она и дернула крыло поближе к себе, укрываясь. Ливень тарабанил все так же.

Нойко вздохнул.

— Там нет моих родных, понимаешь?

Аньель усмехнулась и закатила глаза.

— Да-да, там всего лишь те, кто тебя воспитал, — фыркнула она. — Кто тебя не унижал, не бил, не заставлял делать то, что не хочешь, быть тем, кем не хочешь, — шипела она, отвернувшись. — Всего лишь те, кому ты был дорог. По-настоящему дорог. Без всякой крови, клана, родства.

— Ты не поймешь, Ань, — Нойко махнул рукой и, откинувшись, поудобнее уселся под деревом. Крыло, накрывавшее Аньель, поднялось, и она вынуждена была тоже подвинуться к дереву от дождя. — Мой дом там, где Люцифера. А Изабель и Лион всего лишь растили меня потому, что я херувим.

Аньель наклонила голову, подперла щеку коленом.

— А может, потому, что родная мать отказалась от тебя? Продала ангелам. Ведь если ты прав, то родила тебя Люцифера. Не просто какая-то женщина, а та самая дикая гарпия. Быть того не может, что она не сумела тебя защитить, — тихо-тихо, опасаясь бурной реакции, прошептала Аньель.

Нойко закусил губу и отвернулся, уставившись в крыло.

— Понимаешь, цесаревич? — выдохнула она. — Прежде, чем срываться в свой дурацкий поход, ты подумал, нужен ли ты ей вообще? Подумал?!

Нойко отвернулся еще сильнее, зажмурился, тяжело выдохнул.

— Люцифера или нет, она отказалась от тебя. Отказалась и забыла. Как многие матери, — она протянула было руку, желая утешить, хоть как-то смягчить свои слова.

— Тебе не понять! — зло процедил он сквозь зубы. — Она была пленницей Изабель тогда, она не могла меня защитить!

— Куда там мне до понимания, — усмехнулась она, убирая и пряча руку. — Меня же «свои» воспитали. Кровные родственники. Для которых я — вещь, товар, который нужно продать подороже. Род тот самый продолжить, кровь эту дальше пустить, — бурчала она, подпирая коленом щеку. Искоса смотрела на цесаревича, грустно пряла ушами. — Они ж меня не продали сразу — не сумели.

— К чему ты клонишь? — Нойко обернулся, скривился.

Аньель придвинулась ближе, подобрала копытца под себя, села наискось на голени.

— Изабель тебя любит? — усмехнулась она и наклонила голову, выжидая ответ. Ее немного качало.

— Ну конечно же нет! — фыркнул Нойко, мельком отметив, что и это он тоже делает, как императрица. Слишком много ее привычек въелось буквально в подкорку мозга. Нужно тщательнее следить за манерами и забыть эти привычки-паразиты как страшный глупый сон. — Она лгала мне.

Аньель усмехнулась и покачала головой.

— Что смешного?

— Да нет, просто, — коза пожала плечами, откинулась спиной на крыло. — Я просто хотела бы с тобой поменяться. Жизнями, судьбой. Понимаешь, — развела она руками, — если бы у меня был выбор, вернуться к родным или к приемной матери, которая ценит меня, заботится обо мне, но что-то скрывает, я бы не сомневалась ни на секунду. И плевать бы мне было, что там за Люцифера, узоры на руках и все остальное.

— Это сложно объяснить, — Нойко принялся вертеть кистью, подбирая слова. — Люция лучше. Мы одной крови, одного духа, я чувствую это.

— То есть, ложь хуже предательства?! — воскликнула она и вдруг прижала ладонь к губам, пряча зевок.

Нойко на миг опешил и с нескрываемым ужасом посмотрел Аньель в глаза.

— Ты все перевираешь! — пробормотал он и облизнул вмиг пересохшие губы.

Аньель зевнула еще, слегка качнула головой, будто засыпая.

— Да-да, именно так, — протянула она, облокачиваясь спиной, копытца сползали по влажной земле, но она упрямо подбирала их к груди.

— Ты даже представить не можешь…

— Не могу, — покорно прошептала она, проваливаясь в сон.

— Дура ты, Ань.

— Дура. Полная, — кивнула она и уснула, крепко прижав ладони к шее.

— Ань? — Нойко обеспокоенно глянул на нее, не понимая, чем вызвано такое внезапное согласие. Коза крепко спала, посапывая мокрым носом. — Аня, — он тронул ее за плечо, и она, качнувшись, сползла по крылу. — Ты погоди спать!

Ответа не последовало, и через мгновение она ухнула в землю, Нойко едва успел удержать за мокрое плечо.

— Так не пойдет, — покачал из стороны в сторону, пытаясь разбудить. Аньель не просыпалась, а стоило перестать ее придерживать — заваливалась на бок. — Ты же совсем замерзнешь, — пробурчал он, стягивая насквозь мокрую куртку. Но и рубашка под ней от влаги липла к коже, обрисовывая грудь, худые ребра, неровные бугры лепры на животе и руках. Нойко с удивлением разглядывал их, вдруг впервые осознав, что лепра беспощадна, и забывать о ней нельзя. Тут же заныли ноги, напоминая, что и им требуется лечение, которое во дворце было ежедневно, а в походе исчезло напрочь. Однако его состояние определенно было лучше.

Он уложил ее головой на колени, подобрал расползавшиеся ноги за лодыжки. Горячие. Цесаревич знал, что температура тела козы должна быть выше, чем у него, но это явно было слишком. Коснулся лба, подняв спутавшуюся челку — обжигающе горячий. Щеки едва не пунцовые

Тело Аньель пробила судорога, и Нойко было успокоился. Всего лишь дурные сны. Она крепко сжимала горло, и лиловое кружево как будто наливалось кровью. Но потом вдруг едва не вспыхнуло и исчезло, оставшись белесым узором. Кошмары кончились, но лучше не стало.

— Лихорадит? — в пустоту произнес Нойко, укладывая дрожащую козу на колени. Что делать дальше, было непонятно. Лекарств с собой никаких. За крыльями льет так, что и дороги не видно, да и знать бы, куда идти. Остается только ждать. Непонятно чего.

Цесаревич оперся спиной о дерево, поправил крылья, чтобы не уставали. С опаской погладил Аньель по мокрому плечу и отметинам лепры. Убрал с ее щеки прилипшие белесые локоны. Провел рукой по рожкам, отчего-то даже теплым. Покачал головой.

Делать-то что?

 

***

День сменился холодной ночью, но дождь и не думал стихать. Крылья почти не грели. Точнее, чтобы они грели, стоило бы прижать их к себе покрепче, и тем самым лишить Аньель укрытия, на что Нойко пойти не мог.

Ручьи воды, затекавшие за ворот, уже изрядно намочили рубашку и китель, штаны быть насквозь мокрые от одежды Аньель, сапоги мерзко чавкали, стоило пошевелить затекшими ледяными ногами. Верхние крылья ныли от постоянной нагрузки, нижние — от неудобного положения. Нойко всю ночь вытирал рукавом лившийся ручьями пот со лба Аньель и гладил ее по рожкам, успокаивая приступы лихорадки. Изредка проваливался в сон, теряя счет времени, и каждый раз подрывался, надеясь услышать тишину. Но нет, дождь лил все так же, снова и снова погружая в дрему. Холодный мерзкий дождь.

Под утро все стихло, но цесаревич не сразу понял это, в очередной раз уснув. Слабые солнечные лучи пригревали крылья, лес понемногу просыпался. И в этом щебете и редкой капели громом показались хлопнувшие крылья и резкий удар копыт о землю.

Нойко приоткрыл крылья, с опаской взглянул на нежданного гостя. Гостью. Судорожно сглотнул и потряс Аньель за плечо, пытаясь разбудить.

Алиса мягко спрыгнула с седла, беззвучно ступив в растекшуюся грязь, погладила пегаса по холке и хлопнула себя по бедру. Конь, всхрапнув, сделал несколько шагов назад, сравнявшись с наездницей передними ногами. Она тут же стянула поводья и подхватила их под мордой.

Нойко с опаской осмотрел ее и пегаса. Серая форма как обычно была застегнута по самое горло, ножей многим меньше, чем при Киране, но от этого спокойнее не становилось. На поясе — извитый, как пламя, нож. Легендарный меч не видать, но всего лишь потому, что конь крылом спрятал ножны у седла.

Зато хорошо видно сверток аптечки, наполненностью которой, пожалуй, никто не мог похвастаться, кроме генерала — чего там только не было.

И там наверняка нашлись бы лекарства для Аньель. И если отвлечь Алису…

На дорогу приземлились крылатые. Остались чуть поодаль, как бы невзначай, не мешая генералу. Нойко выдохнул — шансов никаких. Обхитрить Алису и так сложно, не говоря о том, что тягаться с ней в ловкости безрассудно, а против отряда крылатых еще тяжелее. Этого даже на тренировках не бывало.

— Ты за мной пришла, да? — как можно более спокойным голосом спросил Нойко.

Алиса промолчала, визуально оценивая добычу. Задержалась взглядом на лице Аньель, что-то про себя отмечая. И посмотрела Нойко в глаза.

Его хватило на десяток секунд, и он тут же наклонился к спутнице.

— Ань, вставай, нам надо бежать! — сильнее потряс за плечо.

— Никуда вы не сбежите, — холодно отозвалась Алиса, опуская одну руку на рукоять ножа, вторую — за спину в привычном жесте.

— Руку так, чтоб я видел! — выпалил Нойко, поняв, что сейчас произойдет. — И никаких жестов, слышишь?!

Алиса, на мгновение опешив, замерла, а потом рассмеялась, облизнула синим раздвоенным языком губы.

— С чего бы мне слушаться, если вы — моя добыча? — усмехнулась она, но руку из-за спины убрала, то ли уже отдав приказ, то ли передумав.

— Я — император, вот почему.

Алиса поджала губы и наигранно расстроенно покачала головой.

— Ты, Нойко — будущий император. А приказ я получила непосредственно от действующей императрицы. Поэтому не обессудь, царевич, но ты мне не указ.

— Это всего лишь вопрос времени, — фыркнул Нойко, не переставая тормошить Аньель. Она, кажется, просыпалась. Дыхание стало другим. — Я найду Люциферу, и свергну свою мать… Изабель! Я свергну Изабель, — поправил он себя. — А вы просто хотите мне помешать.

Алиса криво и разочарованно улыбнулась половиной рта, сделала несколько шагов и, наклонившись, уперла ладони в колени. Она всегда так делала, когда собиралась читать мораль или поучать.

— Скажи, Ной, разве мы с Кираной не говорили тебе не кричать врагам о своих планах? — прищурившись, тихо спросила она. В янтарных глазах была какая-то грусть и как будто тоска, смешанная с неоправданными ожиданиями. — Разве мы не учили не выдавать свои тайны каждому встречному? Особенно тем, кто не на твоей стороне, кто опасен для тебя. А, Ной?

Нойко посмотрел ей в глаза, наклонил голову к плечу.

— В том-то и дело, — спокойно проговорил он. — Ни ты, ни Кира мне не враги.

Алиса выпрямилась, сложила руки на груди.

— Если вы примкнете ко мне, я вас не трону, клянусь, — не сводя глаз, сказал он.

Генерал вскинула брови, отчаянно борясь с эмоциями, и только протянула, приложив ладонь к щеке:

— Даже та-а-ак. Вот так щедрость.

— Щедрость?! — вспылил цесаревич. — Тебе ли это говорить?! Да ты ради Люциферы чуть головы не лишилась, значит, она была тебе дорога. Неужели Изабель тебе вдруг стала дороже и роднее? Да ни за что не поверю.

Узорные зрачки янтарных глаз сузились в щелки.

— К этому этот разговор? — безэмоционально спросила генерал.

— Уходи, скажи Бель, что не нашла меня, — твердо произнес Нойко и наклонился к Аньель. Она хрипло дышала, но веки подрагивали. Может, проснется скоро, и тогда надо будет уносить от сюда ноги поскорее.

— А что мне за это будет? Пощадишь меня, что ли? — повела рукой Алиса. Нойко молчал, продолжала тормошить Аньель. — Ты просишь меня об услуге, но ничего не предлагаешь взамен.

— Но я ведь… — Нойко вскинул голову, слабо понимая, чего добивается генерал.

— Мне выгоднее выполнить задание Изабель, чем верить твоим сказкам.

— Услуга! — выпалил Нойко. — Я сбегу…

— Догоню, — перебила его Алиса. — По лесу от меня не сбежать. Поэтому послали именно меня.

— Тогда улечу!

— Поймаю, — Алиса пожала плечами. — В моем отряде два стрижа, у тебя нет шансов.

— Это бесчеловечно, — пробормотал цесаревич.

— Такова взрослая жизнь, малыш, — обескураженно отозвалась Алиса. — Никто не будет тебя жалеть.

— Бесчеловечно, — повторил он, оставляя Аньель в покое. — Если ты заберешь меня, то кто ее вылечит?

— А если не заберу — кто? — усмехнулась генерал. — Ты?! Чем? Дождевой водой, костром и травами в округе? В которых ты путаешься, между прочим!

Нойко отвернулся, не желая отвечать. Да, с травами действительно проблема. Не говоря уже о Конфитеоре. Все-таки Изабель была права, лекарство поддерживало не столько здоровье населения, сколько порядок. Нельзя справиться с лепрой в тайне от империи. Нельзя скрыться так, чтобы тебя не нашли — рано или поздно любого поймают ангелы или добьет сама лепра.

— Что, ответа нет? — резкий голос Алисы ударил по ушам. — Потому что ты не вылечишь ее. Она горит, пот ручьями я и отсюда вижу. Как и то, что ее всю трясет и лихорадит. Тут нужно что-то кроме твоих крыльев над головой и мокрого плеча.

— Например, лекарства из твоей аптечки, — пробурчал Нойко, не поднимая головы. — У тебя там есть, я знаю.

— И-и? — протянула Алиса, добиваясь от него нужного ответа.

— И я приказываю отдать мне их.

— Нет.

— Я император, я…

— Беглый, Ной. Беглый. У меня приказ Изабель. Ее слово против твоего, соображаешь? — Алиса начинала заметно нервничать, поглядывая на крылатых стражей. Те же стояли каменными изваяниями, ожидая приказа, и как будто даже не слушали разговор.

— Я понял, — сдавшись, пробурчал Нойко. — Я все понял, да.

— Тогда чего стоишь? Ждешь, пока я перестану трепаться языком, надеясь все решить полюбовно, по старой памяти? — она уперла руки в бока и презрительно поджала губы.

— Я не могу ее бросить в таком состоянии, Алис. Вот правда не могу, хоть что ты говори, — простонал он, откидываясь спиной на дерево.

— Обмен, — послышался слабый сип. Алиса округлила глаза, Нойко едва не подскочил от неожиданности. Они переглянулись, как будто спрашивая друг друга, не послышалось ли, не померещилось.

Не померещилось. Аньель приподнялась на локтях и с трудом села.

— Обмен? — сипло повторила она и прижала руку к горлу.

Алиса с нескрываемым интересом наклонила голову, ожидая продолжения.

— Моя жизнь в обмен на его свободу, — пунцовое кружево горело. — Такой обмен устроит Ее Императорское Величество? Нет… вас. Такой обмен устроит вас, генерал? — Аньель, белая, как снег, уперлась в плечо царевича и, проигнорировав его шепот, встала на колени. Перевела дух, вцепившись в крылья для равновесия.

Генерал пожевала губами и отвернулась к пегасу, раздумывая над предложением.

— Ты что творишь, егоза?! — зашипел Нойко, пытаясь силой усадить Аньель обратно. Упрямая, как стадо ослов, и не скажешь, что коза.

— Замолчи, — огрызнулась Аньель. — Я обещала, глупенький.

— Что ты несешь?! Кому ты там что обещала?!

— Но ведь хорошая идея. Я не буду тебя задерживать, ты найдешь свою Люциферу, и все будет замечательно.

— Но ты ведь хотела там чего-то, — Нойко лихорадочно соображал, что происходит. Ладно, Аньель, у нее от лихорадки совсем крыша поехала, но Алиса вела себя странно с самого начала.

— Ничего я не хотела, — отмахнулась коза, неуклюже вставая. — У меня в голове ничего, кроме каши. Никаких целей. А так — жизнь отдала за императора, звучит, а? — косо усмехнулась она и, широко расставив копытца, свела коленки, чтобы не упасть.

— Ты бредишь, Ань. Ты больна, это же…

— Я согласна! — резкий окрик буквально взрезал перешептывание.

Нойко поднял глаза, Аньель кивнула и едва не упала.

— Я согласна на обмен, — повторила Алиса, протягивая руку. — Считай это последней дружеской услугой, Ной. Я делаю это не ради тебя, а ради Люциферы, в память о ней.

— Я не понимаю, — бормотал Нойко, переводя взгляд с козы на ящерицу и обратно.

Аньель на дрожащих ногах сделала пару шагов, Алиса цепко схватило ее за руку и притянула к себе. Прижала к пегасу, не давая упасть, но егоза все равно сползла, потеряв равновесие.

Нойко подорвался, но генерал мгновенно сняла с пояса нож.

— Ни шагу, Ной. Твоя свобода в обмен на нее, мы договорились, — она кивнула на едва живую Аньель. Кружево на ее шее горело, будто раскаленное, а сама она, бледная, как покойник, тяжело дышала.

— Что ты скажешь Изабель?! — Нойко потянулся к мечу, мысленно планируя, что делать и как быть. Решения на ум не приходило.

— Скажу, что ты сбежал, а я поймала только девчонку. Не переживай, никто не расскажет, что было на самом деле, — она кивнула за спину.

И словно по команде все ангелы кивнули и в выверенном жесте раскрыли и сложили крылья, выказывая покорность.

— Зачем ты это делаешь? — Нойко боком вышел из-под дерева, отряхнул крылья. Как будто сырые.

— Глупым цесаревичам не понять, — слабо усмехнулась Аньель, вцепившись в крыло пегаса, стоять иначе у нее не получалось. — Я поклялась, таков был уговор. Все честно.

— Ради Люциферы, я же сказала, — ответила за себя Алиса. Нойко вздрогнул, попятился. — Вот и ты тоже ради нее что-то делаешь, — грустная улыбка тронула тонкие губы, и следом лицо генерала помрачнело. — Давай, крылья в руки и деру отсюда, пока я не передумала, — она махнула рукой, подгоняя его.

— А ты обещаешь мне, что Аньель будет здорова?

— Конечно, Ной, — Алиса кивнула, положила руку девчушке на плечо. — Я клянусь тебе, она будет жива и здорова. Уходи.

Нойко развернулся и с места взлетел.

Алиса следила за ним взглядом, печально поджав губы. И отвлеклась только, когда коза протянула руку, чтобы коснуться плеча. Резко обернулась, и Аньель отшатнулась.

— Вы ведь и есть Палач, да? — тихо прошептала девочка, взглядом кивая на меч у седла.

— Я, — Алиса, смутившись, кивнула.

— Убейте быстро, пожалуйста, — коза умоляюще посмотрела, вскинула рожки. Вся шея ее была покрыта лиловым кружевом, сейчас пульсирующим и едва не слепящим. — Я смерти боюсь.

И произнесено это было так спокойно, будто буднично. Алиса обернулась, непонимающе наклонила голову.

— Ты боишься умирать и, решив, что его побег будет стоить тебе жизни, пошла на это? — прошептала она, не веря своим ушам. — Ради этого орла доморощенного? Я не буду тебя убивать.

Белесые губы козы тронула улыбка.

— Мой приказ вообще не заключался в его поимке, — Алиса пожала плечами и перекинула повод пегаса к седлу. — Я здесь за тобой.

— А говорят, у вас нет сердца. Или что оно из камня и железа, — Аньель, посторонившись, пустила генерала поправлять седло. — Врут, значит?

— Я рада, что ты сама пошла ко мне, на такое совпадение я даже не рассчитывала, — не слушая ее, отозвалась Алиса. — Я возвращаю тебя домой, Аньель. Таков был мой приказ

— Не врут… — просипела козочка и цепко впилась пальцами в шею. Кружево обожгло руки, и кожа на ладонях покрылась волдырями. От боли Аньель рухнула под пегаса, потеряв сознание.

— Тц! — шикнула Алиса и сорвала с седла аптечку. — Я тебе помру!

  • Радуга. Разбуди меня / Машина времени - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Чепурной Сергей
  • ГЛАВА 17 / Ты моя жизнь 1-2 / МиленаФрей Ирина Николаевна
  • Меч в крови ,корабль в море / Рубанов Саша
  • Тенью / Рикардия
  • Поголовный обыск / Zarubin Alex
  • Однажды состарюсь, знаю... / Пламя / Колесник Маша
  • Чужая зависть / Блокнот Птицелова. Сад камней / П. Фрагорийский (Птицелов)
  • Мой Враг / Стиходром 2012-2013 / Анна Пан
  • Чужая ночь / "День Футурантропа" - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Фомальгаут Мария
  • Письмо тебе о нас тут и о них там / Монастырский
  • Апокалиптическая плоть / Скуратов

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль