Глава 31

В следующие несколько дней череда событий сменяла друг друга не давая мне передышки. Для начала, я снова съездила к месту силы, в этот раз вместе с Виктором, чтобы он знал куда меня вести после возвращения из воспоминаний. Хотя он долго противился тому, что я буду долгое время находиться в состоянии похожем на кому. Еще, благодаря Виктору, я сумела подготовится к работе с больным сердцем как нельзя лучше. Он договорился с каким-то врачом, и мне на специальном макете показали здоровое сердце, и сердце с различными патологиями, показали, как циркулирует кровь. И даже показали видео с операции по устранению дефекта межжелудочковой перегородки. Хотя последнее было совершенно лишним, так как я все равно толком ничего не поняла. Но в любом случае, после этого экскурса, я стала себя чувствовать гораздо увереннее. Встречу с больной женщиной решили не затягивать. Единственная проблема заключалась в том, что врачи пока не готовы были ее отпустить домой, а я в кардиологическое отделение попасть никак не могла. Выход предложил Андрей Михайлович, напомнив, что ему я помогала в машине, прямо на трассе. Решив, что машина, в данном случае ничуть не хуже кабинета именно там я и лечила ее болезнь. Андрей Михайлович сказал, что теперь точно свою машину никогда не продаст, ведь в ней спасли жизнь двум людям и она является его талисманом. Лидия Андреевна оказалась действительно очень милой женщиной, и, действительно, не бедной. Мы договорились, что благодарить она меня будет только после того, как врачи подтвердят ее полное выздоровление. От ее денег я, конечно, отказалась, но она сделала мне очень интересное предложение, на которое ответить отказом я не смогла. Дело в том, что ей принадлежала сеть магазинчиков с продукцией фермерского хозяйства. Зная, как Тит ругает продукты из супермаркетов я решила согласиться на ее предложение, но на моих условиях. Она уговаривала меня на полное обеспечение продуктами, в любом количестве и совершенно бесплатно, на постоянной основе, то есть пожизненно. Я согласилась, но только если за продукты я буду платить хотя бы закупочную цену. После некоторых препирательств она согласилась, но только в обмен на хотя бы одну, первую поставку, совершенно бесплатно, в качестве благодарности. Устав с ней спорить, я сдалась. Тит будет в восторге. Предупредив ее, что она еще не здорова, а я только запустила процесс регенерации, мы разошлись, договорившись оставаться на связи. На самом деле, я предполагала, что ее восстановление будет не таким уж и быстрым. По большому счету у нее в сердечной перегородке — дыра. Сделать так, чтобы дырка затянулась сразу мне показалось опасным и болезненным, так что теперь, в течении некоторого времени, я думаю, что одной — двух недель будет достаточно, ее перегородка полностью восстановится. А я смогу встретиться с ней еще раз и понаблюдать процесс.

Следующим моим шагом стал разбор списков тех, с кем постоянно контактировал полковник Шаров, который подготовили ребята Виктора. Если честно, мне это далось очень сложно. Я не видела этих людей. Не знала, как они выглядят и где находятся. Мне было трудно настроиться на них и прощупать. Я не была уверена в результате, потому что могла опираться только на свою интуицию. Но все-таки несколько имен из списка я выделила, именно этими людьми ребята должны заняться в первую очередь.

Еще появились новости об Олеге, друге Виктора. У него подтвердился диагноз. Прогноз, к сожалению, неутешительный. Хотя он после обследования собрался проходить лечение в Германии, мы с Виктором решили рискнуть поговорить с ним, и предложить мою помощь. Хотя я все так же не уверена, что смогу справиться с его болезнью полностью, уверена, что помочь облегчить течение и уменьшить последствия я смогу. Но делать это мы будем уже после возвращения из воспоминаний, а Олег пока дообследуется.

Толика выписали из больницы. Я видела, что он решительно настроен бросить пить. И, пока этот его настрой не улетучился, как это обычно бывает у алкоголиков, я решила, что ему самое время помочь. Я вообще не очень понимала, что нужно сделать, чтобы вызвать у него отвращение к алкоголю, на что Тит только рассмеялся.

— Ты хочешь сказать, что мне опять нужно просто расслабиться, а энергия сама сделает все, что нужно? — чувствуя себя бестолочью спросила я.

— О нет! — покачал головой Тит. — В случае с зависимостями это не работает. Ты сможешь ему запретить пить, но какая бы ты не была сильная ведьма, если ты это будешь делать против его воли, то этот запрет не будет действовать вечно. Будут срывы. Но в случае, когда человек сам хочет избавиться от пагубной привычки, то ты избавишь его от зависимости раз и навсегда.

— Тогда почему ты смеешься? — не понимала я. — Я же чувствую, что он не хочет больше пить. У него очень четкое намерение.

— Все дело в том, Аннушка, что он больше и так пить не будет. Твоя помощь ему больше не нужна. Я не был уверен, пока он не вернулся из больницы. Но сейчас могу тебе это гарантировать, — закивал Тит головой.

— Ну-ка давай подробнее, — попросила я.

— Дело в том, что я познакомился с Толиком, в тот день, когда он отравился паленой водкой. Ну как познакомился, я показался ему, — неохотно сообщил мне Тит. — Он, конечно, сильно испугался, да так, что остатки водки вылил в раковину и клялся мне, что пить больше не будет. Я сам ему и скорую вызвал. Я не очень понимаю, как это нужно правильно делать, но адрес сказал, имя назвал, дверь открыл…

— Но почему ты мне ничего об этом не сказал? — удивилась я. — Ну ты даешь! Почему ты молчал?

— Ну, если вспомнишь, то я говорил, что был там. Просто не рассказал всех подробностей. Вообще это не очень поощряется, — вздохнул Тит. — В нашем братстве, домовой отвечает только за членов своей семьи. К соседям мы никакого отношения не имеем и лезть не должны. Если бы я не знал, что ты за каждого переживаешь, как за родного, то и не смог бы ему помочь. Ограничен был бы. Только твое доброе сердце дает мне возможность сделать тоже что-то полезное.

— Я все равно что-то не очень понимаю. Что значит ты ограничен? — с непониманием уставилась я на Тита.

— Домовой, он служит своим хозяевам и только им, — пояснил он. — Лезть в другую семью, это как стать предателем своей. Так это расценивается. Бывают исключения, как в нашем случае. Я знаю, что ты не простила бы мне, если бы знала, что я мог помочь, но не сделал этого. Это дало мне право на вмешательство. А побоялся тебе сразу говорить, потому что не был уверен, что я смог ему помочь. Не хотелось тебя обнадежить и ошибиться. Но теперь я точно знаю, что пить он бросил, — захохотал Тит.

— Ты чего смеешься?

— Да лицо Толика этого вспомнил. Он, когда пил, думал, что у него белая горячка началась. Домой из больницы пришел и думал, что выпьет рюмашку, а тут я. Стою пальцем ему грожу и головой качаю, осуждающе. Так он на колени бухнулся, клялся, что пить больше не будет никогда в жизни. Ну я ему и сказал, что если он жить хочет, то пусть клятву свою не нарушает. Так что, Аннушка, не пьет больше наш Толик, — еще сильнее рассмеялся Тит. Я не удержалась и расхохоталась с ним вместе.

Я предупредила всех родных, что уезжаю через несколько дней в командировку и буду недоступна. Я закончила все текущие дела и была готова. Осталось только спокойно подождать два дня, чтобы я официально считалась в отпуске, но во второй половине дня раздался звонок.

— Свиридова, ты телевизор смотрела? — прокричала трубка голосом нашего редактора.

— Нет, а что случилось? — мое сердце гулко забилось от мысли, что могло произойти очередное убийство.

— Ань, ты включила? — подгонял меня Андрей.

— Включаю, — буркнула я, забирая из рук Тита пульт.

По телевизору шли новости с прямым включением с места события

— …на данный момент известно, что с мужчиной ведутся переговоры о передаче заложников в обмен на выполнение его требований, — говорила репортер с невозмутимым видом. — Напомню, что сегодня в четырнадцать тридцать, приехавшие на вызов тревожной кнопкой сотрудники ЧОП сообщили в полицию о захвате заложников в продуктовом магазине. Так же в полицию поступили звонки от сотрудников магазина успевших выбраться через пункт приемки товара, который на данный момент заблокирован злоумышленником. Сведений о пострадавших не поступало.

Я выключила звук. В трубке раздался голос редактора:

— Ань, ты посмотрела?

— Да, посмотрела. Собираюсь и выезжаю. Скинь адрес.

— Ань, это в твоем районе. Сейчас адрес пришлю. Денис уже выехал, готовые фото потом тебе сам скинет. — Андрей в своей манере повесил трубку не заканчивая мысли и не прощаясь.

Добралась я до места происшествия быстро. Площадка перед магазином оказалась заполнена машинами полиции, стояла скорая и машины СМИ. Толпу зевак оттеснили за ограждение. Узнавать информацию лучше от сотрудников полиции, но они совсем не любят этой информацией делиться. Я знаю, что могу им помочь справиться с ситуацией, но и мне нужно что-то взамен, я все-таки журналист. Выбрав себе в помощники майора, который только что закончил телефонный разговор, я мысленно попросила его отойти в сторону от коллег и подойти к заграждению, туда, где стояла сейчас я. Включив диктофон и не отрывая от него взгляд я задала все интересующие меня вопросы, на которые он подробно отвечал. И хотя в его глазах сквозил ужас, он подчинялся мне беспрекословно.

— Проведите меня за ограждение. Я помогу вам освободить заложников и взять злоумышленника живым, — убирая диктофон велела я полицейскому.

Мысленно я внушала ему, что могу помочь, чтобы, когда он освободился от моего пристального взгляда, не прогнал меня. Но все прошло как нельзя лучше. Майор и не думал меня прогонять, напротив, он выполнял все, что я ему говорила. Мы подошли к группе полицейских, я стояла чуть в стороне, чтобы мне не задавали лишних вопросов. Сказав майору взять телефон, связаться со злоумышленником и повторять то, что я буду говорить.

— Как его зовут?

— Алексей, — ответил мне майор.

— Значит так, как только я скажу, вы набираете номер и говорите ему, чтобы он положил оружие и вышел с поднятыми руками. Отойдите чуть в сторону от своих коллег, чтобы они не мешали диалогу. Последнюю фразу говорите четко и громко, чтобы они были готовы его принять. Все понятно?

— Понятно, — кивнул головой майор.

Я на минуту закрыла глаза и сосредоточилась на здании. Я видела всех, кто находился внутри, будто стены были прозрачными. Мужик, державший и приставивший нож к шее женщины был рослым и крепко сложенным. Глаза его безумно бегали с одного человека, на другого. В уголках губ белела слюна. Шея и лицо были красными, вены на шее вздулись. В глазах виднелись красные пятна лопнувших капилляров. Я мысленно отдала ему приказ положить нож на витрину, рядом с которой он стоял. Он медленно начал отводить руку в сторону. Я чувствовала сопротивление, будто бы он был не против выполнить требование, но одновременно с этим не хотел подчиняться.

— Майор, у мужика расстройство психики, — догадалась я. — Ему нужна помощь медиков.

Майор тут же в рацию сообщил, чтобы бригада медиков приготовила успокоительное, потому что мужик с психическим расстройством.

— Набирай, — сказала я майору.

Не дожидаясь, когда мужик примет вызов, я стала говорить майору и одновременно это было руководство к действию для психа, держащего заложников.

— Алексей, скажи продавцам, чтобы они открыли входную дверь и отошли от нее, — говорила я вслух, мысленно дублируя приказ по несколько раз, так как видела, что делает он все, что я ему говорю неохотно. Но все-таки он делал, просто выполнял приказы он только тогда, когда слышал мой голос, стоило только остановиться, как он тут же начинал кричать, чтобы все прекратили шевелиться. Я нервничала. От моих действий зависела жизнь как минимум одного человека, в чей бок сейчас утыкался нож. Повторяя снова и снова и дождавшись, пока от двери не отошли я отдала следующий приказ. Вслушиваясь в мысленные приказы, он сильнее прижимал к уху трубку телефона, видимо думая, что все это он слышит оттуда. Этой же рукой он держал женщину за шею, прижимая ее локтевым сгибом. Женщина была обессилена, и я постаралась ее успокоить, говоря ей, что осталось потерпеть совсем немного.

— Положи нож на витрину рядом с собой, — сказала я вслух, для майора и мысленно повторяла это снова и снова, чтобы у мужика не было ни одного шанса ослушаться меня. Алексей неуверенно протянул руку с зажатым в ней ножом к витрине, облокотился, но нож из рук не выпустил.

— Положи нож! Разожми руку и положи нож! — снова сказала я вслух. Майор в точности повторил мои слова в телефонную трубку. Несколько раз я мысленно повторила это, сосредотачивая все свои силы на этом психе. Пытаясь пробиться к его сознанию. Я каждый раз меняла интонацию, пытаясь нащупать к нему подход, пытаясь хоть немного успокоить его. Наконец нож лежал на прилавке. Алексей обхватил шею женщины освободившейся рукой, вторую же руку ослабил и прислонил трубку к другому уху. На этот раз шею он сжимал не так сильно, и я почувствовала облегчение, исходящее от женщины.

— Алексей, сейчас медленно иди к выходу из магазина, — сказала я, и майор тут же отозвался эхом.

«Иди к выходу из магазина, тебя там ждет помощь» — мысленно повторяла я раз за разом, и он шел. Медленно продвигаясь к выходу, он уже ни на кого не оглядывался, только женщина, плотно прижатая к нему, медленно семенила рядом. Остальные люди начали продвигаться ко второму выходу, стараясь не шуметь, чтобы не спровоцировать его, они помогали друг другу подняться с пола, куда он их всех усадил. Когда Алексей подошел к дверям, остался последний шаг, он же самый трудный. Нужно было заставить его отпустить женщину и выйти. Я глубоко вздохнула, прежде чем отдать приказ:

— Отпусти женщину и выходи один!

Майор повторил мои слова, смотря на меня округленными от ужаса глазами. Видимо его отпускает, и он начал понимать, что происходит. Мне сейчас было не до него. Я не могла сейчас ему ничего объяснить, успокоить его, заставить снова меня слушаться. Самое главное, что он сказал то, что мне было нужно. Но необходимо было, чтобы он еще раз это повторил, громко, чтобы его услышали и его коллеги тоже. Мне нужно, чтобы они были готовы к его появлению. Нужно, чтобы они понимали, что он выходит сам, добровольно и без оружия. Я не хочу, чтобы были жертвы. Я повернулась лицом к майору, и он снова неестественно замер, не зная, что ему делать дальше. Я повторяла Алексею, что сейчас он должен отпустить женщину. Я мысленно представляла, как он разгибает руку и отодвигает женщину в сторону, и видела, как он это делает, хоть и очень неохотно.

«Медленно открывай дверь и выходи» — говорила я ему. Но он стоял, не решаясь шевельнуться. В нем нарастала паника. Он понимал, что все пошло не так, как он хотел. Он начинал злиться.

— Майор, говори, чтобы он выходил, один, без оружия и заложников. Громко говори. Пусть все будут готовы. И сам иди к ним. Сейчас же!

Майор слушал меня, стоя навытяжку. Как только я договорила, он побежал в сторону своих коллег крича в трубку:

— Алексей, выходи медленно. Один! Без оружия! Я гарантирую, что твоей жизни ничего не угрожает.

Майор кричал в телефон, не слушая что происходит по ту сторону трубки. И это хорошо. Потому что минуту назад, Алексей в порыве гнева отшвырнул зажатый в руке телефон в стену и достал из кармана гранату.

В какой момент я отключилась я не поняла. Это длилось не больше секунды. Нет, я не теряла сознание, не падала в обморок. Отключилась я от внешнего мира. В эту секунду я видела яркий золотистый свет, заливающий все вокруг. Когда я очнулась от этого видения, я поняла, что сейчас нахожусь в сознании Алексея. Я не стала видеть его глазами и слышать, как подвывает испуганная женщина, сидящая у стены напротив входа. Я не подселилась в него. Но я смогла попасть в его сознание. Я не могла читать его мысли, но могла чувствовать его тело. Я могла управлять им! Я МОГЛА ИМ УПРАВЛЯТЬ! Это что-то нереальное. Мне было сложно из-за того, что я ничего не видела. Я будто находилась в пустой комнате, которая была пронизана солнечным светом. Говоря с Алексеем, я с удивлением поняла, что это не мой голос. Но услышав этот голос он вздрогнул. Я чувствовала, что с ним происходит, я сама чувствовала тоже самое. Я чувствовала его испуг. Я говорила ему, что гранату он должен положить на кассе. Я чувствовала вибрацию и могла только догадываться, что это шаги. Я сказала, чтобы он подошел к выходу и подняв руки медленно выходил из магазина. И начала петь колыбельную. Мне показалось, что, попав к нему в сознание, я тоже начала сходить с ума, иначе почему я пою? Понадеявшись, что у меня все получилось и он выходит я постаралась вернуться в свое тело. Это мне удалось без всяких усилий. Снова небольшая вспышка света и я вижу вход магазина с внешней стороны. Рядом со мной стоит майор и еще несколько полицейских.

— Он выходит, — сказала я им, и все повернулись к выходу. В этот момент двери медленно открылись и с высоко поднятыми руками вышел Алексей. По щекам у него текли слезы, а губы его шептали снова и снова: «мама-мама».

Все рванули к нему. Хотя его уже скрутили и защелкнули за спиной наручники.

— Стой! — в последний момент я успела поймать майора за рукав кителя. — Ему нужна помощь медиков, он не в себе. И еще. Там, на кассе, лежит граната. Я не разбираюсь боевая она или нет, проверь. Люди у второго выхода. Там заперто, ключи у него в кармане. Здесь, на полу у входа женщина, которой он угрожал ножом. Удачи тебе.

Майор коротко кивнул, протянул мне свою визитку и сказал, чтобы я уезжала, прямо сейчас, пока мне не начали задавать вопросы.

Сев в машину, я постаралась еще раз попасть в сознание Алексея. И через пару минут усилий мне это удалось.

— Сынок, — сказала я ему. — Ничего, сынок, ничего. Я рядом! Я всегда буду рядом. Будь хорошим мальчиком. Мама любит тебя!

Через секунду меня просто выкинуло обратно.