Глава 5

Снова эти глаза! Они живые и они мертвы. Они огромные бездны и ущелья. Они утягивают меня на глубину. Обволакивают густым варевом. Они разрывают меня изнутри, а сверху налипает все больше и больше этой гущи, чтобы тело не разорвало. Чтобы оно смогло переварить само себя и переродить. Чтобы у него было время. Чтобы оно могло умереть и жить дальше.

Просыпаюсь и распахиваю глаза. Это как глоток воздуха после того, как долго плыл под водой. Не чувствую, что могу дышать, чувствую воздух глазами. Медленно обвожу взглядом всю комнату, вижу удивительно четко. Никаких сглаженных углов. На будильнике три. Шторы не задернуты. Делаю глубокий вдох. Тело внутри болит и обжигает, будто я вдохнула кипящей лавы. Второй вдох, третий. Огонь остывает, но ощущения ветра на свежей ране еще есть. Осторожно приподнимаюсь на подушках и сажусь, прислонившись к стене. Чувствую, что от неловкого движения могу разойтись по швам, но в то же время ощущаю огромную мощь. Силу, которая может меня разорвать как перекачанный воздушный шарик и может спасти. Меня и весь мир. Ощущаю, что нужно немного «стравить газ», использовать эту силу, но пока не совсем понимаю как.

Полулежа на кровати снова закрываю глаза. Наверное, все это мне снится, потому что я невероятно спокойна. Я понимаю, что со мной происходит, различаю каждую деталь, но не чувствую волнения и страха. Пытаюсь прислушаться к своему новому Я. Странное чувство умиротворения и ощущение того, что все так, как и должно быть. Чувствую, что живу уже тысячи лет, чувствую, что я только родилась и мне предстоит открыть для себя целый мир. Прислушиваюсь к организму, вижу себя со стороны, сидящую в темноте, прислонившись спиной к подушкам. Перевожу взгляд. Окно. С легкостью оказываюсь снаружи. Глядя внутрь окна с уличной стороны, вижу белеющую в темноте постель и себя, сидящую с закрытыми глазами. Чуть отдаляюсь. Теперь могу видеть весь дом. Почти все окна темные, но есть и те, кто не спит. На втором этаже горит в спальне ночник. Этажом выше моего, в квартире напротив, горит свет во всех окнах. И в соседнем подъезде, на третьем этаже горит свет в кухне. Надо посмотреть.

На пятом этаже живет алкоголик — Толик. Не старый еще мужик, чуть за сорок. Но закладывает за воротник очень часто. Постоянно вижу его спешащим из магазина, после заводской смены, в пакете деликатно позвякивает. Тихий, спивающийся и никому не нужный.

На втором — молодая семья. Насте около тридцати лет, ее мужу Олегу, на пару — тройку лет больше. Они въехали в эту квартиру года три назад, после того как умерла бабушка Олега. Хорошие молодые ребята. Не конфликтные. Даже когда ремонт делали оббегали всех соседей, узнавали кому в какое время нежелательно шуметь, вдруг дети маленькие, или старики днем отдыхают. График шумных работ корректировали. Сделали все быстро. И подъезд за собой отмыли. Я с ними сразу подружилась, так как мы ровесники. Единственные ровесники во всем подъезде.

На третьем этаже в соседнем подъезде, живет тетя Армине. Шестидесятилетняя армянка. Она каждый день готовит обеды и разносит их по рынку и ближайшим магазинам. Семья у нее небольшая и небогатая. Сын и дочь уже взрослые. Сын женился и взял двушку в этом же районе, в ипотеку, конечно. Дочь замужем. У мужа была однокомнатная квартира, доставшаяся ему в наследство, но Аника беременна вторым, и они решили расширить жилплощадь, и тоже взяли ипотеку. А тетя Армине им всем помогает как может. Говорит, что ей пенсии хватает на жизнь, а молодым, детей на ноги поднимать нужно. Откуда я все это знаю? Наш дом старой постройки. Всего три подъезда, пять этажей. Все довольно дружные. Новых жильцов практически нет. Вот и живем как в большой коммуне. Но мне нравится. Сейчас все везде изменилось. Соседи между собой редко общаются и поддерживают хорошие отношения. Даже в маленьких домах как у нас, я уже не говорю о многоэтажках и новостройках. Так что мы исключение. Приятное исключение.

Так, ну раз я вижу зажженные окна, может смогу заглянуть?

У тети Армине, как я и думала, готовка полным ходом. Она месит тесто. По маленькому телевизору, стоящему на холодильнике, идет фильм про Ивана Бровкина. Люблю старые фильмы. Почему их показывают в такое время? Тетя Армине иногда кидает взгляд в экран, улыбаясь и налегая на тесто. Я так отчетливо вижу ее лицо, что могу рассмотреть морщинки вокруг глаз и припорошенные мукой маленькие, почти не заметные усики, над верхней губой. Поднимая голову, она задержала взгляд на окне, как будто почувствовала мое присутствие. Мне стало не по себе, вроде меня застукали за неприличным занятием, и я поспешила отдалиться, перейдя к другому окошку.

Толик сидел на расправленной кровати, в своей единственной комнате, в семейных трусах и носках, натянутых почти до коленей. Перед кроватью — табуретка со сколотым уголком. На табуретке начатая полторашка пива, чашка, с надписью «кофе» на разных языках и с отколотой ручкой, маленькая пластиковая баночка кильки и кусок газеты, сложенной в несколько раз, на которой небольшой горкой лежали кости, головы и хвосты. Телевизор включен, но звука почти не слышно, зато Толик комментирует все, что видит на экране.

На втором этаже, У Насти и Олега, тихо. Видимо спят, просто забыли выключить ночник. Я уже хотела вернуться к себе, в себя, как услышала тихий, еле различимый шепот.

— Может подумаем на счет усыновления? — это Олег. Он повернулся к Насте и нежно вытирает слезы с ее щек.

— Может и подумаем, — ответила она, глубоко вздохнув. — Столько денег на это ЭКО грохнули, я так надеялась. Уже пять лет..., наверное, это все… Надо действительно успокоиться и подумать об усыновлении. Хотя бы условия подачи заявления изучить.

— Давай завтра инфу поищем, чтобы хоть примерно понимать, что нам для этого нужно, — Олег с нежностью и сочувствием смотрел на Настю.

— Да, давай! А теперь спи, я уже успокоилась. Разбудила тебя, а тебе на смену.

Настя потянулась к мужу, чмокнула его и прижалась всем телом. Олег накрыл ее рукой, дотянулся до ночника и погасил свет. Странно, но я и без света видела, как он обнял ее покрепче, зарылся носом в ее волосы и закрыл глаза. Я слышала их тихое размеренное дыхание и понимала, что могу услышать весь дом. Отчего-то мне сделалось страшно, и я открыла глаза.

Чтобы проверить свою догадку, я медленно встала с постели, босиком вышла в зал, включила телевизор, нашла от него пульт и стала переключать каналы до тех пор, пока не наткнулась на заканчивающийся фильм «Солдат Иван Бровкин».