Глава 21

Кафе меня встретило обилием народа. Время бизнес-ланча. Мужчины в строгих костюмах, стильные дамы. Все они меня сейчас раздражали своей жизнерадостностью, аппетитом, смехом и непринужденными беседами. Я только что столкнулась с таким ужасом, что хотелось орать до хрипоты. Хотелось вцепиться в эту тварь и оторвав ее, вырвав с корнем, сжечь дотла. Но тут царила безмятежность. Люди, сидящие здесь жили в мире, где один человек мог растерзать другого, изорвать на мелкие клочки и выбросить на обочине. Но им было все равно. Их интересовал только этот день. Вкусный обед. Приятная компания. Работа. Развлечения. Жизнь. Наверное, все так, как должно быть. Если кто и сможет с этим что-то сделать, то только я. Потому, что я уверена, никто и никогда не узнает кто на самом деле за всем этим стоит.

Не найдя свободного места, я вышла на залитую солнцем улицу. Нужно немного пройтись, тут кафе на каждом шагу. В крайнем случае, возьму кофе и выпью его в машине. Напротив меня, сияя глянцевым боком цвета горького шоколада, остановилась машина. Я бы не обратила на нее внимания, хотя нет, обратила бы. Машина была шикарная. Лексус представительского класса. Я вообще очень люблю Лексусы, а эта была просто роскошной! Дверь открылась. Из машины вышел человек и пошел в мою сторону. Я оглянулась. Позади меня была огромная витрина бутика, без дверей, туда он точно идти не мог. Значит ко мне? Мне стало страшно. Казалось бы, ну чего мне бояться посреди улицы в центре города? Паника, потихоньку отпускающая меня, закипела и поднялась пышной пеной, чтобы захлестнуть меня с головой. Я видела как сквозь туман и не могла понять кто передо мной и что ему нужно. Только когда подошедший мужчина подошел ко мне вплотную и хорошенько встряхнул, я узнала его лицо. Передо мной стоял Виктор Павлович Звягинцев. Не соображая, что делаю, я уткнулась в его плечо и разрыдалась. Он гладил меня по волосам и что-то говорил — говорил. Слов я не понимала, но тон был успокаивающим.

— Анна, пойдемте со мной. Я напою вас кофе, и вы попробуете успокоиться, — расслышала я наконец.

Он легонько потянул меня в сторону, и я покорно пошла. Я чувствовала уверенность, исходящую от этого человека. Он держал меня за руку. Я не могла копаться в его прошлом или заглядывать в будущее. Не сейчас. Сейчас я чувствовала только его желание защитить меня от всего мира. Мы зашли в кафе, кажется в то самое, из которого я вышла десять минут назад. Я уже хотела сказать, что тут нет мест, как официантка, улыбаясь, пригласила нас подняться на второй этаж. Я даже не знала о том, что тут два этажа. Как оказалось, там находились небольшие изолированные кабинки, в которых можно было спокойно поесть в одиночестве. Пригласив нас в одну из этих кабинок, и приняв заказ, официантка быстро вышла, пообещав вернуться через двадцать минут.

Виктор Павлович выжидательно смотрел на меня, но поняв, что говорить я не собираюсь, решил начать первым.

— Анна Михайловна, что случилось?

Я, после некоторых раздумий, отрицательно помотала головой.

— Анна, вы же понимаете, что я смогу вам помочь, только если буду знать в чем причина? — Виктор смотрел мне в глаза. Взгляд его был такой искренний. Я видела его желание и решимость помочь мне во что бы то ни стало.

— Вы не сможете мне помочь. К сожалению, это даже вам не под силу, — сморгнула я подступившие слезы.

— Ань, да что с тобой произошло? Пожалуйста, доверься мне! Расскажи, что вообще с тобой происходит? Что с тобой не так? Ты меня пугаешь! Ну хочешь, считай, что это плата, за спасение моей жены. Ты мне все рассказываешь, а я помогаю тебе всем, чем только могу. Возможностей у меня очень много. Много связей, денег, рычагов давления. Если нужно кого-то убить, — тут он сделал паузу и улыбнулся. — То я, конечно, пас, но в остальном, уверен, что справлюсь.

Где-то, в глубине души, я понимала, что он мне вряд ли поможет. Впрочем, как и никто другой. Понимала, что делаю большую глупость рассказывая ему все, что кипело у меня внутри. Но небольшой шанс, что он сможет мне хотя бы дать дельный совет, у меня был. Он точно человек опытный, умный, со связями и деньгами, что немаловажно. Чем черт не шутит. Может, все-таки, шанс есть? Я не стала ему говорить кто я такая и почему чувствую все это, не хотела его пугать. Хотя все равно напугала. Я рассказала про мои видения и ощущения. Про полковника и про то, что именно он виноват в смерти этой девушки. Что для него это не просто смерть, это наслаждение. Что это, скорее всего не первая жертва и уж точно не последняя. Я не могла рассказать ему, что я видела сущность, окружающую его, но ощущения передать могла. Я видела сомнения в его глазах и отчаявшись, решила доказать ему, что я не сумасшедшая и не выдумываю, единственным доступным мне способом. Я взяла его за руку и начала рассказывать то, что видела у него внутри. Я видела сомнения. Как и у любого нормального человека здравый смысл сопротивлялся тому, во что не в силах поверить. Да и практически все знаковые события, произошедшие с ним, так или иначе я могла бы узнать, он ведь не рядовой сантехник, а замминистра. Все, что еще не произошло, проверить невозможно. Как доказать ему, что я говорю реальные вещи с наименьшими потерями?

Пришла официантка. Быстро и молча расставила тарелки, разложила приборы и тут же вышла. Я решилась попробовать то, чего еще не делала, но почему-то была уверена, что справлюсь.

— Можешь вспомнить что-то, чего еще не знают о тебе журналисты. Постарайся вспомнить какое-то событие из детства, например, как можно подробнее. Я хочу, чтобы ты поверил мне, — я тоже перешла на Ты, и совершенно не чувствовала дискомфорта. Как будто мы так общались уже тысячу лет. Виктор усмехнулся и сказал, что готов.

— Лето. Яркое солнце обжигает кожу, — говорила я закрыв глаза.

Его образы были такими яркими, и четкими, что мне казалось, я могу уловить пряный запах трав и влажной тины. Сам Виктор был нескладным, худеньким и слегка лопоухим мальчуганом.

— Кроме тебя там еще пять мальчишек. Всем лет по семь — восемь. Один чуть старше. Он вроде вожака. Вы ругаетесь. Он угрожает тебе, и вся толпа начинает к тебе идти. Ты отступаешь к озеру. Сбрасываешь обувь и забегаешь в воду. Они с криками бегут за тобой. В тебя летит песок. Ты начинаешь плыть. Тут не глубоко, но ты уходишь под воду. Во рту вкус речной воды и травы. Паника! Страх за свою жизнь, но твердое решение не возвращаться на берег. Ты нахлебался воды и начинаешь тонуть.

Виктор сжал мою руку, и я замолчала, подняв на него глаза.

— Меня спас один из тех пацанов, — после небольшой паузы сказал он. — Я тогда еще не умел плавать. Мы потом с ним полжизни дружили. Но как? Как ты это делаешь? Как это возможно?

— Сейчас важно не то, как я это делаю, важно веришь ли ты мне теперь?

— На все сто! Я не понимаю как, но спорить с очевидным было бы глупо. То, что ты мне рассказала про этого полковника… — вернулся он к интересующей меня теме.

— Да, я про то и говорила, — грустно взглянула я на Виктора. — Тут нечем помогать. Ничего доказать невозможно. Никаких улик, доказывающих, что это он, я уверена, нет и быть не может.

— Улик нет. В этом я тоже не сомневаюсь, но можно же что-то придумать. Надо под него копнуть. Может он берет взятки, и мы сможем его подставить. Устроим показательную порку, у нас такое любят, — Виктор действительно предлагал рабочие варианты. — Он сядет. Очень надолго. Пусть и по другой статье, но мы его хотя бы сможем изолировать. А значит не будет новых жертв. Это лучше, чем ничего.

— Да, в этом есть смысл, — повеселела я. — Нужно попробовать. Но как ты собираешься под него копать?

— Это уже мои проблемы, — откликнулся Виктор. — У меня в службе безопасности есть такие специалисты, что достанут любую информацию. Хорошо бы, конечно, взять его с поличным, на том, чем он занимается, как бы отвратительно это не звучало, но это большой риск. Не думаю, что это оправданно. Давай сначала получим информацию, а потом будем решать, что с этой информацией делать.

Пообедав и поговорив с Виктором, я заметно успокоилась. Он настоял, что меня довезут до дома, а в моей машине поедет следом другой водитель.

— Когда мне еще удастся на такой шикарной машине покататься? — пошутила я.

— Когда угодно, — глядя на меня, совершенно серьезно сказал Виктор.

***

— А я говорю, что это очень опасно! — нервно расхаживая туда-сюда возмущался Тит. — Пусть твой Виктор добывает информацию. Вы, возможно, сможете избавиться от этого человека, но не от сущности. У вас появится передышка. У тебя будет время, чтобы лучше подготовится. Может ты сможешь найти союзника. Но сейчас в это дело лезть нельзя. За этой сущностью стоит очень сильный колдун. Не так много существует обрядов, требующих такого рода энергии. Да еще и в таком количестве, что сущность подсаживают к человеку, чтобы эту энергию добывать. Нужно еще помнить о том, что не всякий человек для этого годится. Вот ты, разве смогла бы убить человека? Даже если вдруг тебе начало этого сильно хотеться.

— Этого — да! Это не человек, это тварь, которая растерзала девчонку. Я-то думала, что это только из-за сущности. Что она виновата. Что именно она руководила его действиями, — по моим щекам текли слезы.

— Я понимаю почему ты так думала. — сочувствующе посмотрел на меня Тит. — Ты не хотела верить, что на такое способен человек. Да к тому же тот человек, с которым ты общалась. Офицер полиции. Но поверь, очень много тех, в чьих душах живет темнота.

Тит сел в кресло, ему на колени тут же запрыгнула Машка и растянулась пузом кверху.

— Точнее, темнота есть в каждом из нас. — глубоко вздохнул Тит. — Большинство людей так и носят эту ношу до самой смерти, в самом темном уголке своей души. Они никогда не допустят, чтобы эта темнота одержала верх над здравым смыслом, совестью, человечностью. Некоторые из них очень сильны, только по тому, что сильна тьма, живущая в них, а они ей сопротивляются. И хоть им очень трудно ее сдерживать, они делают это каждый день. Другие же, выгуливают ее. Считая, что этим совершают благо. Не живут изнанкой наружу, но дают этой своей темной стороне глотнуть воздуха, а потом прячут обратно. Это слабые люди, которые не хотят бороться со своими пороками. Они ищут оправдание той мерзости, что живет в них и тешит их самолюбие. Но есть и те, кто эту свою изнанку, холит и лелеет. Они считают себя избранными. Сверхлюдьми. Чтобы ты понимала, к этой категории относятся маньяки, насильники, убийцы. Не те, что убили защищаясь или с пьяных глаз, но те, что делают это с удовольствием. Каждый из них не сможет остановится на одной жертве. Это допинг. Самый страшный наркотик из всех существующих. Вот полковник твой, например, второй категории. Раз ты от его сотрудников ничего плохого про него не слышала и не почувствовала, то он выгуливает своего монстра так, чтобы об этом никто не смог узнать. То есть, он признает, что в нем живет тьма, но успокаивает себя тем, что он хозяин положения и именно он управляет ей. Есть шанс, что колдун, подселивший сущность, не чувствует пороки людей. Ведь по большому счету, колдуны могут много чего сделать, но они не чувствуют так, как например ведьмы. А вот сущность может! И если он додумался дать сущности волю самой выбирать себе донора, то у вас не будет времени вообще. Как только сущность лишится этого донора, то сразу найдет ему замену. Если же колдун сам выбирает людей для подсадки, то можно надеяться на то, что будут попадаться люди первой категории, те, что осознанно сопротивляются своей тьме и не идут у нее на поводу. Тогда и у нас будет шанс с ним справится.

— А почему ты думаешь, что он не подсадит ее к тем, кто и не скрывает от себя своей темноты, к той самой, третьей категории? — удивилась я.

— К таким не подсаживают. Эти люди, они и есть такие же как сущность. Они питаются этими эмоциями. — объяснял Тит. — Энергии и эмоций, которые они получают, хватает только для них самих. С сущностью же у них, можно сказать, конфликт интересов. Если их личному монстру не будет хватать энергии, то им придется увеличить количество жертв и в этом случае они все меньше думают о своей безопасности и анонимности. Они делают больше ошибок. Их становится легко отследить. И в конечном итоге, их находят и изолируют, а для сущности придется искать нового донора. Но, если колдун слишком долго будет нарываться на тех, кто не идет на поводу у тьмы, то он может подключиться и к такому человеку. Хотя нет, не человеку — монстру! Пусть это будет не долговечный источник, и энергии оттуда доставаться будут лишь крохи, но все же пить из него можно. Я очень надеюсь, что этого не случится. Это на самом деле страшно. Я видел такое однажды. К сожалению, это невозможно было прекратить, так как донором был царь. В то время фигура неприкосновенная.

— Царь? — меня озарило. — Царь был источником этой мерзости, да к тому же сам был той же категории? Я знаю о ком ты говоришь. Иван Грозный?

— Да, он. — с грустью ответил Тит. — Столько людей было убито. Столько деревень сожжено заживо. Столько казней и пыток. Кровь лилась рекой и этой вакханалии не было конца. Именно тогда Марья смогла остановить этот ужас. Но Марья к тому моменту была сильна, а у тебя, даже если будет время, то это просто крохи. Так что единственный способ остановить этого колдуна, это выждать время, пока он будет искать подходящего донора. Его сила без подпитки ослабнет. И ты должна найти в себе силы, чтоб спуститься в родовую память. Без тех знаний, что ты сможешь получить от Марьи, мы не справимся. Отложи все свои дела. Если можешь, возьми на работе отпуск. Мы не знаем сколько у нас времени. Не знаем, сколько тебе понадобиться времени, чтобы овладеть теми знаниями, что ты выудишь из своей памяти. Но нужно использовать столько времени, сколько возможно. Тренировки твои должны проходить дольше и сложнее. И пора тебе познакомится с теми, кто сможет быть союзником в этой борьбе.

— О ком ты говоришь? — ошарашенно спросила я.

— О ведьмаке. — хмыкнул домовой. — К ведьмам обращаться опасно. Я уже говорил тебе, что ты для них конкурентка. Очень сильная, но совсем не опытная, потому лакомый кусочек. А ведьмаку твоя сила без надобности. Себе он ее забрать не сможет. Убедившись, что ты с ним на одной стороне, он согласится тебе помочь.

— Тит, я конечно все понимаю, но мне нужно еще где-то этого ведьмака найти. — заметила я. — А как это сделать я не знаю. Может есть место, где такие собираются. Я может быть смогу почувствовать себе подобного?

— Никаких таких мест я не знаю, — улыбнулся Тит — Знаю, что как у ведьм бывает шабаш, так и у ведьмаков есть свой, на котором собираются ведьмаки со всех уголков земли. Но, кроме ведьмаков туда никому ходу нет, да и был он уже в этом году.

— Ну и как тогда мне найти помощника? Может объявление дать на авито? — пошутила я.

— Я уже нашел того, кто может тебе помочь. Только он пока о тебе ничего не знает, — самодовольно ухмыльнулся домовой.

— Ты нашел? Как, Тит? — вытаращила я глаза.

— Интернет твой помог.

Я не могла поверить тому, что слышу.

— Ты ж сама меня компьютером пользоваться научила. Мне стало интересно. Я вроде как с людьми общаюсь и в то же время, они не знают обо мне ничего, очень удобно. Я на социальную сеть наткнулся, ну и зарегистрировался. Не все получалось сначала, но потом справился, — сиял Тит как новый самовар. — Под своим именем. Так и написал имя — Тит, а фамилия — Домовой. Фотографию не поставил только. Не знаю я как ее делать. Так вот, ко мне в друзья попросился Домовой Афанасий. Я сначала посмеялся, что люди себе такие имена пишут, или и правда фамилия у этого Афанасия такая, да еще и ищут других с такими же фамилиями. Только оказалось, что это не человек никакой, а из наших и живет он в доме ведьмака. Я и рассказывать тебе не хотел, Афанасий-то, небось, не обрадуется, что я про него ведьме рассказываю, но раз тут такое дело, то и наплевать на это надо три раза.

— Ну ничего себе, прогресс! — я была в шоке. — Тит, ну ты даешь!

— Это что, я теперь хочу языки другие выучить, чтобы во всех странах сородичей найти, — решил добить меня домовой. — Выйти мы из дома надолго не можем, значит встретиться в живую возможности не имеем. А переписываться друг с другом — сколько угодно. Ведь можно и опытом делиться и последние новости узнавать. Что не говори, а времена наступили хорошие.

— А кто недавно мне говорил, что раньше люди к природе ближе были, а сейчас все в бетоне погрязли? — подначила я его.

— Так разве я не прав? — удивился моей бестолковости Тит. — Только зачем же жить, только ругая все что имеешь? Нужно находить положительные стороны. Пользоваться дарами. Менять в лучшую сторону то, что в твоих силах изменить. Разве плохо, что человечество изобрело интернет? Нет! Но ведь каждый сам решает, как этим изобретением пользоваться. И не все это делают во благо. — Тит почесывал лежащую у него на руках Машку. Зрелище было то еще. Тит, с бородой по пояс, в простой холщовой рубахе, сидит нога на ногу, на ногах лапти, и рассуждает о том, что будет изучать иностранные языки, чтобы через социальные сети отыскать по всему миру домовых. Я залилась смехом. Тит не понял причину веселья, но тоже начал хохотать. Смех его, с похрюкиваниями и скрипом еще больше раззадоривал меня, и я хохотала до слез, до изнеможения, пока у меня не потекли слезы и мой смех не стал походить на истерику. Тит испуганно вскочил. Машка обняла мою ногу передними лапками и тихонечко замурчала, успокаивая меня. Меня и вправду начало отпускать. Мне даже легче стало. Видимо с этим истерическим смехом и слезами выплеснулось наружу и нервное напряжение, державшее меня несколько часов. Тит сказал, что мне нужно лечь поспать, чтобы восстановиться. Я хотела возразить ему, но он положил мне руку на голову, и я тут же провалилась в глубокий сон.