Глава третья. Лонар

Глава третья. Лонар

Графство Лонар. Город Лонар. 405 год третьей эпохи. Радовень[1].

После того, как жаждущий мести юноша покинул родную деревню, его жизнь круто изменилась. Теперь мне сложно даже представить, что этот молодой человек на самом деле не герой чужого рассказа, а всего лишь я сам. Кажется, будто кто-то другой был молодым, отчаянным, наивным…

Да можно ли было в своё время подумать, что моя погоня за похитителем дочки обернется таким невероятным приключением? Сражение с убийцей, встреча с магом… Одно знакомство с Эталь Хилар чего стоит! Эта удивительная жрица целиком и полностью перевернула моё представление как о женщинах в целом, так и о служительницах церкви в частности.

Попутешествовать тоже пришлось вдоволь. Вряд ли многие из Мураков могут похвастаться таким же количеством посещённых мест. Да и сам бы я ни за что не поверил в возможность подобного будущего. В самом деле, если бы мне довелось услышать от кого-то, что вскоре окажусь в Лонаре, да еще и в столь странной компании, я бы посмеялся над этим лже-пророком.

И все же, всё это действительно случилось.

Даже нижний город вызвал немалое удивление. Пусть он был грязным, шумным и людным, но показался удивительно большим. Но когда мы с Эталь вошли в верхний Лонар – у меня попросту перехватило дыхание! От вида величественных громадных особняков захватывало дух. Не верилось даже, что в них живут всего лишь самые обыкновенные люди, а не светлые и могущественные Боги. Чего стоили одни только мощеные дороги, где камешек к камешку выложены настолько близко и столь филигранно подогнаны по размеру, что кажется, будто ступаешь по ровной земле? Огромные раскидистые сады, изящные вычурные веранды…

Что и говорить, я шел с открытым ртом… Не стану скрывать, когда мы проходили мимо собора Лерены, мне довелось даже шлепнуться на землю самым постыдным образом. А всё потому, что слишком высоко задрал голову, пытаясь обозреть это величественное сооружение. Оно так меня поразило, что я потерял равновесие.

Такого огромного здания не было во всем городе. Шпили, казалось, уходили выше самих небес! Зрелище завораживало. После этого я понял паломников, стремящихся посетить этот храм Божий. Полагаю, что даже риск приобрести фальшивый пропуск вместо подлинного стоил возможности воочию лицезреть одно из прекраснейших творений рук человека.

А вот на жрицу собор не произвёл такого же яркого впечатления. Возможно, именно поэтому Эталь смотрела на меня с превосходством. Но хвала Богам, молчала. Любоваться невиданными архитектурными красотами было бы затруднительно под гнётом едких саркастичных комментариев.

Она шла по городу уверенно – наверное, бывала здесь не раз. А что до меня, то я просто следовал за ней, откровенно глазея по сторонам. Людей внутри оказалось удивительно мало. Возможно, так только казалось из-за просторных улиц, для того, чтобы заполнить которые требовалось собрать, должно быть, всех жителей Лонара. Зато редкие прохожие представляли собой отдельный повод для восхищения. Все как на подбор в дорогих одеждах, с пышными красивыми прическами…

Впрочем, эти напыщенные богато разодетые люди, словно не замечали нашего присутствия, будто мы были какими-нибудь муравьями. Думаю, даже встань я прямо перед носом сиятельной особы – она бы меня проигнорировала. Это раздражало, хотя признаюсь, я испытывал пред ними затаенный трепет. Казалось, вот взглянет на меня такой величественный господин или ослепительная дама и…

Что в этом случае должно случиться, мне было неведомо. Но в глубине души жила догадка: это будет нечто особо неприятное, можно даже сказать, ужасное. Для меня, естественно. Но не буду о грустном.

Наш путь по городу не мог длиться бесконечно. Вскоре Эталь наконец-то привела нас к нужному зданию. Но громадный трехэтажный особняк, стены которого были увиты плющом, а клумбы вокруг буквально утопали в цветах, оказался на поверку всего лишь таверной! «Вот Рогги бы обзавидовался!» – мелькнула дерзкая мысль. Впрочем, она несколько вернула меня к реальности, напомнив, откуда я родом. То, что я видел подобную красоту, не делало из меня её владельца.

Лошадей, по указанию Эталь, я отвел в конюшню, где они поступили в распоряжение конюха. Он хотел, было, о чем-то со мной потрепаться, рассудив по моему виду, что мы оба слуги. Но я, сам не пойму, почему, не поддержал разговора. Возможно, из-за того, что здесь даже слуги были какие-то напыщенные и надувшиеся от чувства собственного превосходства. Пожалуй, этот парень был одет даже лучше меня.

«Сколько же здесь тратят на слуг?» – задумался я. Чотелось сказать: «Вот у нас в Мураках...». Но говорить было не о чем, ведь в деревне слуг ни у кого не было. Роскошью считалось и то, что Рогги иногда нанимал какую-нибудь девушку служанкой в помощь на «больших» столпотворениях вроде свадьбы или какого-нибудь праздника. Отчего-то это обстоятельство меня изрядно огорчило. Стало обидно за малую родину, за её бедность. Но я отвлёкся.

Тело разбойницы от конюшни до таверны мне пришлось тащить на себе. Деваться было некуда – не оставлять же её там, в самом деле. Поначалу я полагал, что женщина не должна много весить, так что донести её до комнаты будет просто. Но не тут-то было! Судя по ощущениям, а не доверять им у меня нет ни малейшего повода, эта грешная разбойница была не легче доброй коровы! «Может, она потяжелела за время поездки?» Короче говоря, пока я дотащил её до входа в таверну, с меня сошло шесть потов.

Здание оказалось просторным. Нижний зал для общественных пиров и балов, (размером с нашу деревенскую площадь!), второй этаж отводился частью под комнаты, частью под небольшие залы для уединенного принятия пищи. Дорого и со вкусом. Третий… о его предназначении я так и не удосужился узнать.

Эталь как раз расплачивалась с владельцем таверны или кем-то, кто тут заведовал сдачей комнат. С милой улыбкой она передала ему деньги. И тут я заметил, что жрица расплачивается золотыми монетами!

Ха, скажите вы, мол, подумаешь, экое зрелище! А вот я впервые в жизни увидел тогда золотой тирем! Без преувеличения могу заявить, что ни у кого в Мураках не было подобного богатства. Разве что, может быть, у церковников. Впрочем, даже там вряд ли. Подаяния приносили местные жители, а это сплошь была медь, редко серебро.

Поэтому могу с уверенностью заявить, что золотые тиремы стали бы небывалым зрелищем для любого жителя нашей деревни. Полагаю, даже с учетом их предков на некоторое количество поколений назад. Проще говоря, никто и помыслить не мог об одном золотом, не говоря уже о том, чтобы разбрасываться горстями полновесных желтых кругляков с профилем императора!

В общем, я так удивился, что упустил момент, когда тело разбойницы выскользнуло у меня из рук. Да, вы правильно поняли – несчастная женщина рухнула с шести футов прямо на пол. Нет, сейчас и мне смешно об этом вспомнить, но тогда…

Казалось, все присутствующие в таверне, обернулись, дабы посмотреть на ротозея, (меня), который наделал столько шума! Ныне даже гордость разбирает оттого, что я сумел вызвать удивление стольких людей. Но тогда… В общем, вареные раки бывают менее красными, нежели я в тот момент.

Эталь бросила на меня столь уничижительный взгляд, что я чуть не расплакался от досады. Главное, ничего нельзя было вернуть назад. И как же мне захотелось убежать, вот ей Богу! Казалось, будто все Шесть святейших решили за что-то наказать нерадивого раба своего и для этого выбрали столь странный способ.

Это была целая вечность нескончаемого унижения. Окруженный немым изумлением и удивленными взглядами, маленький провинциальный паренёк окончательно растерялся и не знал, куда спрятаться.

Впрочем, за что я люблю историю, так это за то, что все худшее в ней уже позади! Моя личная вечность закончилась, и люди, словно смутившись, разом вернулись к своим делам, потеряв ко мне всякий интерес. Ну, подумаешь, зашел какой-то оборванец в верхний город, ну разбрасывается телами женщин направо и налево… И святая Сенария с ним! Разве это повод отвлекаться от своих дел?

Я тут же поспешил поднять ненавистное тело и едва ли не на цыпочках проследовал за Эталь. Всё, вроде бы, обошлось. Никто даже не оглянулся. На втором этаже встречных не оказалось, так что я вздохнул с облегчением. В какой-то момент даже пожалел бедную грешницу. Ведь возможно, ей было больно!

Стоило нам дойти до снятой комнаты – я едва вновь не выронил свою ношу. Нам досталась шикарная комната с видом на собор. Ни о чем лучшем мне и мечтать не приходилось!

Это был настоящий подарок судьбы. «Вот бы жить в таких хоромах!» – подумалось мне. Хотя теперь я уверен, что комнатка была средненькой по меркам верхнего города – как раз впору для заезжих гостей, которым не хватало средств на что-то более стоящее. Но это сейчас. А тогда…

Уложив ненавистную ношу на пол прямо у входа, я облегченно вздохнул и направился к окну. Вид открывался превосходный. Все прочие мысли сразу же вылетели у меня из головы. Зрелище поглощало целиком.

– Ну и как тебя угораздило уронить эту… – Эталь брезгливо указала на тело разбойницы. Она говорила надменно злым насмешливым голосом, отчего мой проступок представился ещё более постыдным.

Какое-то время я молча смотрел в окно, надеясь, что вопрос как-нибудь сам собой забудется. Выдавали моё состояние только заалевшие уши. Поворачиваться и встречаться взглядом с Эталь отчаянно не хотелось.

Но я затылком чувствовал, что жрица выжидающе смотрит мне в спину. Отступать она не собиралась. Ей требовался ответ.

– Да как-то так вышло… – хотелось придумать что-нибудь оправдательно. Скажи я правду, пришлось бы признаться в том, что никогда не видел золотой монеты. Как будто это могло удивить Эталь! Всё время изумляюсь, сколько смешной юной гордости было тогда во мне. – Да просто решил пошутить! – неожиданно для самого себя неловко выкрутился я.

Эталь скептически посмотрела на меня, затем убийственно холодным тоном выдала:

– Ну и как, пошутил?

Мне почему-то тут же стало не до смеха, и мой взгляд уперся в сапоги, как это бывало не раз, когда ваш покорный слуга получал нагоняй от своего школьного учителя. Было ужасно стыдно. Хотелось провалиться сквозь землю, только бы исчезнуть с глаз этой фурии.

– Ладно, что было – то было… – чуть погодя проговорила Эталь потеплевшим тоном. Возможно, её стало меня жалко. – После долгого пути, полагается отдых. Так что пользуйся свалившимся на тебя счастьем!

Я едва слышно вздохнул и осмелился на неё взглянуть. Словно забыв о чем-то незначительном, она небрежно добавила:

– Ах да, помойся и переоденься во что-нибудь чистое. А то этот запах…

М-да, услышать такое от женщины, с которой я провел ночь, не просто неприятно… Это ужасно! Пока я выяснял, где можно совершить омовение, (то есть, где находятся слуги, к которым нужно обратиться, чтобы они принесли бочку, наполнили её водой...), прошло немало времени. Забегавшись, я не сразу заметил, что в комнате имеется, хоть и широкая, но только одна кровать. И вновь всему миру в лице моей спутницы предстал раскрасневшийся смущённый юнец. Эталь не могла этого не заметить. Проследив мой взгляд, она тут же издевательски добавила:

– Если тебе это доставляет неудобства, можешь снять отдельную комнату!

Теперь-то я понимаю, что финансовые возможности жрицы не были столь безграничны, как она хотела показать. Но тогда мне всё представилось совсем в ином свете.

Столь прямо заявить, что я полностью нахожусь в её власти, более того на содержании, было просто бесчеловечно! – то есть как раз в духе Эталь. Мне очень хотелось ответить что-нибудь язвительное, в конце концов, развернуться и уйти! Но, конечно же, я промолчал и остался. Да и в голову, к слову сказать, ничего достойного не пришло.

Что и говорить, бывшему писарю предстоял ещё очень долгий путь, прежде чем он смог бы на равных состязаться в словесной остроте с этой женщиной. Пока же ему, то есть мне, досталась незавидная участь молча сносить все колкости.

Впрочем, когда принесли бочку с водой, (довольно широкую кадушку, в которую по моему желанию доливали горячей или холодной воды), я тут же позабыл все обиды и унижения. Водные процедуры снизошли на меня благодатью, ниспосланной Сенарией!

Нежась в горячей воде, я мечтательно закатил глаза. Как же это оказалось восхитительно! «Приятно быть богатым» – определил для себя писарь. Сказать по правде, эта мысль не покидает меня и по сей день.

Кстати, те же слуги, что принесли бочку, по указанию Эталь, куда-то утащили мою ношу, то есть тело разбойницы. Никто не задал ни единого вопроса. Ребята оказались отлично вышколены. Вот только зачем, спрашивается, я поднимал её в комнату, если мой груз всё равно забрали?

«Пойму ли я когда-нибудь женщин?» – пощекотал сознание безответный вопрос.

После водных процедур мне принесли новую одежду. Конечно, не по меркам сшитая, она кое-где жала, кое-где была велика, зато без дыр, чистая, и в ней я уже не выглядел как слуга! Ну, если обладать жаждой к справедливости, стоило бы сказать, гораздо меньше походил на них… Хорошо, я был всё равно похож на слугу, но из приличного дома!

Впрочем, речь не о том.

Когда я увидел Эталь в шикарном платье из фиолетового бархата, отороченного золотом по кайме, с каким-то изумительным рисунком, выгодно подчеркивающим очень привлекательную полную грудь, я просто обомлел! Такого преображения своей спутницы я никак не ожидал. Эта женщина умела удивлять и… восхищать.

«Если такая Дама мне благоволит, то грешно отказываться, а я все же служитель Шести, значит, грешить не должен...» – подумал юнец, во все глаза глядя на величественную красавицу. Что и говорить, она покорила моё воображение.

Ужин оказался выше всяких похвал. Даже Эталь вела себя на удивление пристойно и не пыталась унижать и высмеивать меня на каждом шагу, хотя порой и косилась с неодобрением на мои не слишком умелые попытки правильно воспользоваться столовыми приборами. Я был ей за это признателен, да к тому же попросту очарован и вечером и спутницей.

Блюда менялись несколько раз. Слуги двигались совершенно неслышно и незаметно. Казалось, что бокалы наполняются сами, а пустые тарелки сменяются полными, стоит только на мгновение отвлечься.

Все кушанья объединяла одна характерная черта: каждое было неузнаваемо прекрасным. Я не мог, да и не пытался, определить, из чего они приготовлены, просто-напросто наслаждался божественным вкусом, изумительным видом.

Вина наверняка были не одного десятка лет выдержки, так что они бальзамом пролились на все мои печали, сломив железный запрет на употребление алкоголя, который я дал себе после гибели жены. Как это не совестно, но должен признать: в тот вечер удержаться не удалось.

«Пожалуй, в Лонаре не так плохо!» – уже не совсем трезвая мысль в полной мере характеризовала самочувствие того юноши, которым я прибыл в большой город. Все невзгоды и проблемы отступили на второй план. Осталось только наслаждение и превосходное настроение. Думаю, тогда из меня можно было ковать любую личность – материал был податлив к изменениям и нетребователен в обработке.

Ночь в одной кровати не прошла для нас под разными одеялами. Тогда мне довелось узнать жрицу в нескольких новых незабываемых амплуа. И это только дополнило и без того счастливую картину бытия, в которой мне случилось оказаться.

Утром я даже не сразу вспомнил, зачем мы с Эталь спешили в такую даль. Так было хорошо, что память отказывалась очернять картину бытия. Казалось, будто мир создан для нас двоих, а всё остальное бренно и неважно. Разве не для блаженной праздности люди созданы Богами? Я на мгновение подумал, что мы наконец-то познали подлинный смысл бытия. Увы, это оказалось не так.

Где-то в глубине души мне было ясно, что развлечения с Эталь это только развлечения – ничего больше. Способ расслабиться, отвлечься. Память о понесённой утрате не покинула, но всего лишь ненадолго ослабила хватку, позволив набраться новых сил для дальнейших действий. Уверен, Мэри бы меня поняла! Может, надавала бы пощечин, обругала бы последними словами… но всё же простила бы непременно.

О Лите я не забывал. Связь с такой высокопоставленной госпожой, как Эталь, увеличивала мои ничтожные шансы найти дочку. Отчасти это служило оправданием нашей с ней близости. Хотелось бы думать, что именно поэтому я терпел все насмешки и унижения так безропотно. Впрочем, если говорить начистоту, не думаю, что подлинная причина была именно в этом.

Но я опять отвлёкся.

Эталь не собиралась мариновать меня взаперти, сделав узником своего либидо. После завтрака мы отправились на прогулку по городу. Полагаю, она ненадолго почувствовала себя обычной женщиной, которой требовалось и мужское внимание и нежность и… всё остальное.

Одним словом, погуляли мы очень даже романтично, открыв друг в друге много нового. Жрица наконец-то предстала передо мной совсем молодой женщиной. Едва ли намного старше меня. До этого я и подумать не мог, что мы почти ровесники. Эталь казалась слишком серьёзной и мудрой для этого.

И как же двум молодым людям было не посидеть в чужом саду, куда незаметно можно влезть через забор? Беспечность, витавшая в воздухе, толкала нас ещё и не на такие безрассудства. И даже пышные наряды жрицы не могли стать преградой шалостям – они были лишь ещё одним вызовом.

Смею надеяться, никто из дворян и подумать не мог, что найдется смельчак, которому придёт в голову миловаться с девушкой в его саду. И это счастье, что никто из них так не подумал, в то время как мы этим занимались! Иначе даже причастность Эталь к церкви вряд ли смогла бы помочь.

Но всем приятно-расслабляющим мероприятиям вскоре пришел конец. Ничто в этой жизни не длится вечно, даже она сама. Попросту говоря, настало время вспомнить, зачем мы приехали в Лонар. Как не трудно догадаться, дела наши напрямую были связаны с Церковью.

Должно быть, иначе и быть не могло. Моя судьба ещё не единожды столкнёт меня лицом к лицу с Сенарией. Но всему своё время.

Пообедав в таверне, на что были потрачены еще несколько золотых монет, мы отправились в собор. Всю дорогу я размышлял, что же ждет меня там? Да и там ли?

«Неужели иерархи церкви обретаются прямо в соборе?» – даже юнцу эта мысль казалась слишком наивной. Нет, я, конечно, был осведомлен о том, что в гигантском здании имеются анфилады, где проживают простые монахи, да некоторые ревностные служители более высоких санов. Но тот, кто должен был принимать важные решения, вряд ли счёл бы подобное пристанище удобным.

Массивные двери собора оказались заперты, так как в это время не проходила служба. Поэтому мы прошли сквозь маленькую по сравнению с массивными воротами, (в которые могли бы войти три телеги в ряд!), дверку.

Сразу могу сказать, что изнутри собор впечатлял еще больше, нежели снаружи! Особенную красочность ему придавали разноцветные блики света, как-то по-особенному падающие на различные алтари. Все из-за того, что в вычурных оконных проемах была установлена прекрасная мозаика из цветного стекла, отражающая сцены из писания.

В кажущейся хаотичности явно была скрыта некая хитроумная логика, вот только мне никак не удавалось её постичь. Архитекторам удалось создать храм наполненным не хаотичными бликами света, а четкими, словно направленными лучами… К тому же, витражи уходили вверх, подсвечивая собор таким образом, что он казался бесконечным. Зрелище захватывало дух!

– Ну, чего ты опять встал? – поинтересовался Эталь, давая мне понять, что уж она-то много раз бывала здесь, так что ничто не может её удивить.

Не отвечая на провокацию, я неторопливо двинулся вслед за жрицей, с интересом разглядывая поразительное убранство собора. Там было на что посмотреть!

Алтари Шести располагались перед статуями Богов в небольших полукруглых углубления слева и справа от центральной ковровой дорожки. Несмотря на то, что собор был назван в честь одной из Сенарии, верующие могли возложить подношения, поставить свечи или помолиться любому из Шестерых.

Статуи Лерены оказалось две. Одна с алтарем, таким же, как у остальных Богов. Вторая находилась прямо напротив входа, в противоположном конце собора. Огромная, футов тридцать, но выполненная столь великолепно, что каждая чёрточка, каждая деталь смотрелись удивительно гармонично.

Несмотря на поражающий воображение размер, статуя казалась живой! Глаза светились какой-то неземной добротой, руки протянуты в радушном приветствии будто вот-вот могли шевельнуться. Казалось, еще миг, и она заговорит!

«Наверняка здесь не обошлось без магии!» подумал я. Восхищение – вот что должен быть вызвать собор. Полагаю, именно такова была задумка автора. Отдавая должное скульптору, сумевшему сотворить такое чудо, вынужден признать, замысел полностью удался. Собор оказался выше всяческих похвал.

Залюбовавшись статуей, я не уследил, как Эталь свернула на лестницу, ведущую вниз к кельям. Поэтому вскоре почувствовал, как меня кто-то требовательно тянет сзади за кафтан. Затем женщине пришлось меня окликнуть – лишь тогда я опомнился и смущенно последовал за ней.

Священнослужители и немногочисленные прихожане не обращали на нас никакого внимания, погруженные в молитвы и свои мысли. Никто ни о чём не спрашивал, не останавливал. «Какое потрясающее доверие к единоверцам!» – восхитился я.

Спустившись по каменной лестнице на этаж вниз, Эталь остановилась перед непримечательной дверью, ожидая меня. Когда я приблизился, не понимая, чем вызвана заминка, она неожиданно нежно меня обняла, затем резко отстранилась. Тщательно осмотрев, поправила воротник, пригладила волосы и осенила знаком Шести.

– Да сохранит тебя Лерена! – проникновенно произнесла жрица, после чего открыла дверь.

Что и говорить, я был изрядно удивлён. Хотя стоило испугаться, ведь не стала бы Эталь так поступать, не грози мне опасность! Но юноша ничего не заподозрил. Только лишь удивился.

Обитая полосами металла деревянная дверь отворилась без скрипа – видимо за ней хорошо ухаживали. Нашим взорам открылся плохо освещенный коридор, по которому, очевидно, и предстояло идти. Женщина первая ступила туда. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

Не то чтобы я боялся темноты, но чувствовал себя очень неуютно, шествуя по полумраку церковных коридоров. «Могли бы сделать освещение получше!» Казалось, что с каждым шагом мы погружаемся всё глубже под землю. То было странное, пугающее ощущение.

Тьма будто жила своей жизнью. Она обволакивала, заманивала, затягивала в себя… И неизвестно было, удастся ли вернуться назад. Я невольно поежился от этих мыслей. Но идущая впереди жрица вселила уверенность в успехе нашего мероприятия.

– Если увидишь что-то странное, не волнуйся! – внезапно посоветовала мне Эталь. – Все будет в порядке, ты должен быть в этом уверен!

До её заявления, я и так был в этом уверен, но после него в душу невольно закрались сомнения: «Неужели что-то должно быть не в порядке?!»

Вслух задать вопрос я не успел. Эталь развернулась и решительно двинулась дальше по коридору. Каждый шаг отдавался гулким эхом, убегающим вдоль стен в темноту. Я поспешил следом, совсем не желая отставать.

Неожиданно из темного бокового прохода прямо передо мной выплыло нечто! Я не знаю, как лучше описать… Полупрозрачная субстанция с расплывчатыми очертаниями колыхалась, не касаясь пола, заполняя большую часть коридора. Призрак остановился передо мной, перегородив проход.

Тускло мерцая, субстанция перетекала, постепенно принимая человеческие черты, по крайней мере, верхней части туловища. Оно уперло в меня испытующий взгляд белков, по-видимому, заменявших глаза.

Мне показалось, что-то холодное и влажное копается в моей голове. Бр-р-р, до чего же мерзкое чувство! Сразу возникают жуткие ассоциации. А что может быть хуже, чем представить копошащихся в твоём мозгу червей?

В другом месте я перепугался бы до смерти. Создание наверняка могло причинить мне непоправимый вред, возможно, даже убить. Но я же находился в соборе! А рядом со мной стояла Эталь, которая, по моим представлениям, могла справиться с любым противником! Разве могло здесь случиться что-то плохое? Это в святых-то стенах?

В общем, я, не будь дурак, уставился на призрака в ответ. Некоторое время мы буравили друг друга тупыми изучающими взглядами…

И что вы думаете? Он не выдержал первым! Потеряв ко мне всякий интерес, существо вновь превратилось в расплывчатое светящееся облако и полетело дальше по своим делам.

– Молодец! – едва слышно выдохнула Эталь. Похоже, она сильно волновалась. – Я боялась, что ты испугаешься, и он тебя убьет!

– А что он мог? – в панике воскликнул я. Новость шокировала не хуже удара по голове.

– Конечно! – «обрадовала» меня спутница. – Это же Страж! Любой, кто не чист помыслами, испугался бы его, после чего призрак сразу же напал бы и…

О том, что сталось бы с несчастным, она тактично умолчала, очевидно, заметив мой нездоровый цвет лица. Побледневший юноша, должно быть, представлял собой плачевное зрелище.

Не знаю, так ли это, но мне показалось, что у меня на голове появилось несколько седых прядей! «Это надо же, сообщить постфактум, что тебя только что чуть не убили!» – гневная мысль помогла прейти в себя.

– А еще такие будут? – дрожащим голосом поинтересовался я.

– Да, это вполне возможно… – поскучневшим тоном ответила Эталь, успокоившись на мой счёт. – Но если ты совладал с первым, то наверняка успешно пройдешь всех. К тому же, я все же рядом, не забывай! – в конце голос жрицы стал лукаво-игривым, хотя, на мой взгляд, было совсем не до того.

Мы двинулись дальше. Я думал, без труда сумею запомнить обратную дорогу, считая повороты. Но вскоре понял, что сбился и окончательно запутался. Несколько раз мы спускались и поднимались по каким-то лестницам, иногда, похоже, возвращались назад…

Проще говоря, ориентацию в пространстве я потерял совершенно. Оставалось надеяться только на память жрицы. Казалось, что блуждания длятся уже много часов. По моим ощущениям мы уже должны были выйти за границы собора, а то и всего города!

В голове витала паническая мысль, что заблудившиеся смертные обречены вечно плутать по этим коридорам, постепенно превращаясь в призрачных стражей. Это совсем не помогало успокоиться. Но вне зависимости от моего самочувствия, мы продолжали свой путь. Радовало только то, что упомянутые духи нам больше не попадались. Не уверен, что пережил бы ещё одну подобную встречу.

Однообразные коридоры монотонно тянулись, похоже, совершенно не думая заканчиваться. Вскоре я впал в полубессознательное состояние и, словно зомби, топал вслед за Эталь. Скажу даже так: шагало тело. Разум, должно быть крепко спал, отказываясь фиксировать происходящее.

Когда нам, наконец, вновь повстречался страж, я не обратил на него никакого внимания, как, и он на меня. Один раз можно было бы счесть случайностью, но ситуация повторялась еще дважды.

Эталь начала на меня коситься с завистью! Ей приходилось тратить время и нервы, чтобы «убедить» стража в том, что она «своя». Полагаю, тупо следуя за ней, я уподобился бессознательному движущемуся предмету. А безжизненные вещи призраков совершенно не интересовали.

Не знаю, как много мы отмотали миль, сколько прошло времени, когда Эталь наконец-то остановилось перед неприметной дверью без всяческих отличительных знаков. Погрузившись в мерное бездумное движение, я не успел вовремя остановиться и врезался в свою проводницу.

Получилось забавно, так как, спохватившись в последний момент, ожившее тело, заметив преграду, рефлекторно выставило руки перед собой. Жрица в этот момент как раз обернулась к своему спутнику. В итоге мои руки оказались прямо у неё на груди.

– Сейчас не время! – как-то нервно отшутилась она.

Только тогда я заметил, что она сильно взволнованна. «Эталь нервничает!» – эта мысль показалась мне кощунственной. Предвидя, что наши блуждания по подземелью наконец закончены, я чувствовал себя даже на некотором эмоциональном подъеме, чего нельзя было сказать о жрице.

Эталь с завистью покосилась на мою довольную физиономию и решительно постучала в дверь. Несколько минут тишины стали ей ответом. Как я ни прислушивался, мне не удалось расслышать ни единого звука! Затем дверь внезапно открылась внутрь, словно приглашая нас войти. За ней стоял щупленький, сухонький старичок в долгополой серой рясе. От неожиданности мы оцепенели.

«Неужели он все это время находился прямо у двери?» – удивленно подумал я, совершенно уверенный в том, что привратник не мог столь бесшумно к ней подойти. Загадочный старичок настораживал.

Эталь сделала изящный реверанс и потянулась поцеловать ему руку! Я настолько был выбит этим действием из колеи, что не двигался с места, уставившись на удивительную картину.

– Госпожа! – обратился к Эталь старичок, когда она облобызала его длань, – Вы меня явно с кем-то спутали! – в его глазах я заметил искорки смеха, хотя морщинистое лицо было исполнено одухотворённости.

Удивление, смешанное с испугом пробежало по лицу Эталь. Угодив в неловкое положение, жрица растерялась. Немой вопрос: «кто же вы?» – читался в её глазах.

– Архиепископ Теурос ждет! Прошу за мной… – промолвил старичок, жестом приглашая нас войти.

Эталь первой ступила внутрь, а следом за ней проследовал и я. Дверь за нашими спинами беззвучно закрылась.

Слова старичка всё ещё не выходили у меня из головы. «Ну, надо же, сам архиепископ Лонарский!» – с трепетом и восторгом думал я. Впрочем, для меня в тот миг была не менее важной другая мысль: «Эталь обозналась и опозорилась!»

Старичок жестом приказал следовать за ним. Разумеется, мы не противились. Звуки шагов тонули в густом ворсе ковров. «Вот почему ничего не было слышно!»

Изображения святых мучеников, великих деяниям Богов и прочие памятные моменты были увековечены на фресках и полотнах. Казалось, на стенах нет свободного места. Слабый свет свечной лампы добавлял им оттенок былого великолепия. Глядя на эти произведения искусства, я с какой-то щемящей грустью восхищался минувшим, в тоже время, осознавая, что все в этом мире бренно.

Старичок мелкими шаркающими шагами прошел к гобелену с изображением Керната[1], вручавшего святой меч Весалье[2]. Затем он не по возрасту проворно и неуловимо надавил на какие-то части полотна и стал ждать.

Спустя несколько томительных мгновений гобелен с шелестом скрутился и уехал под потолок! Почти бесшумно заработали скрытые механизмы. Прочную на вид кладку вдруг прорезали трещины, после чего стена разъехалась, открыв проход в следующую комнату. А ведь до этого я успел удивиться, недоумевая, где же прячется архиепископ в этой крохотной кельи. Хитрость церковников заставила относиться к ним настороженно.

Старичок вежливо пропустил нас вперед. Взволнованные и испуганные, мы с Эталь вместе шагнули в полумрак помещения, инстинктивно взявшись за руки, словно дети. Старик почему-то не последовал за нами. «Надо полагать, на этом его миссия закончена» – решил я.

Небольшой коридор, в котором мы оказались, был освещен лишь одним одиноким факелом. Каково же было наше удивление, когда мы поняли, что он никуда не ведет!? Это был тупик!

Мы с Эталь некоторое время недоуменно взирали на противоположную стену, ожидая, когда же она откроется. Мне даже казалось, что я уже вижу контуры потайной двери. «Сейчас, ещё мгновение и...»

Но ничего не происходило.

Я обернулся назад, собираясь спросить нашего проводника, куда же дальше идти. Представляете моё удивление, когда мне довелось лицезреть ухмылявшегося старичка в узкой щели закрывающегося прохода!?

– Эй, подожди! – крик не достиг цели. Потайная дверь издала негромкий щелчок, после чего полностью сомкнулась. – Куда же ты?

Я бросился к тому месту, где только что находилась дверь, пытаясь нащупать какую-нибудь щель, старался открыть проход. Всё было тщетно! Мои руки вновь и вновь безрезультатно скользили по шероховатому камню. Ничто больше не напоминало о существовавшей здесь пару мгновений назад двери.

Через сотню безуспешных панических попыток её нащупать, мне начало казаться, что прохода и вовсе не было! «Может, это всего лишь дурной сон?» – с надеждой подумал я.

Видимо, Эталь посетила такая же мысль, так как промолвила:

– Ущипни меня!

Голос до такой степени изменился, что показался незнакомым. Такой подавленной, испуганной, едва ли не сломленной я жрицу не только не видел, даже представить себе не мог!

Должно быть, следующее моё действие было продиктовано желанием увидеть прежнюю уверенную в себе Эталь, пусть даже разгневанную. Я не придумал ничего лучше, чем ущипнуть её за по… пониже спины!

– Эй! – воскликнула она от неожиданности. На мгновение передо мной вновь была гордая, несгибаемая, пусть и разгневанная женщина. – Сейчас не время и не место для таких шуток!

– Ты же сама просила! – с невинностью младенца отозвался я.

Это помогло ненадолго отвлечься от ситуации, в которой мы оказались. Полагаю, Эталь уже начала переживать, чем же она провинилась перед Сенарией, что её замуровали в четырёх стенах, когда я отвлёк её своей дурацкой шуткой. Что не говори, а и от них порой есть толк!

– Ладно… Не стоять же нам на месте. – решительно заявила она. – Давай осмотрим помещение, здесь должны быть какие-то рычаги или нажимные панели. Не собираются же нас здесь запереть насовсем!

Ничего более разумного в тот момент в голову не пришло, так что мы приступили к осмотру. Наиболее похожей на дверь нам показалась стена в торце помещения. Казалось, на ней виднелись характерные трещины, за которыми мог скрываться проход.

Мы старательно ощупывали стену в четыре руки, когда сзади нас внезапно окликнул чей-то уверенный голос, в котором мне послышалась некоторая насмешливость.

– Будьте великодушны и простите, что отвлекаю вас от столь важного занятия! – промолвил кто-то за нашими спинами. – Я уверен, что поглаживание стены является в высшей мере занимательным времяпрепровождением, но все же, рискну предположить, что с не меньшим удовольствием вы проследуете в моё скромное жилище, где нас уже ждет накрытый стол! Эмпирус свидетель, гости в этом доме не останутся голодными.

Появление человека было неожиданным. Надо полагать, мы выглядели довольно глупо, когда разом обернулись и одновременно переспросили:

– Что?

В наших голосах были и удивление, и надежда, и… Да чего только в них не было!

Не могло быть никаких сомнений, перед нами стоял сам архиепископ. Он был одет в соответствующую сану одежду: лиловый саван с изображением шестиконечной звезды в круге – символ шестерых. Богатый узор из золотых нитей делал его похожим на аристократа. В мужчине чувствовалась какая-то внутренняя властность, сила, непоколебимая уверенность. Я сразу понял, что этот человек привык распоряжаться чужими жизнями.

Резиденция архиепископа могла находиться как в дворянском особняке, так и вовсе в одном из непримечательных домов нижнего города. Наверняка проходов к ней существовало несколько. Конспирация соблюдалась чрезвычайно строго – никто не должен был знать, где именно соизволит пройти иерарх Церкви.

Взять хотя бы нас с Эталь. Хоть мы и попали к нему в гости, что уже говорит о некотором доверии, но указать кому-то жилище архиепископа попросту не смогли бы. Это вызывало у меня почтительное восхищение. Архиепископ, судя по всему, был верен старой доброй мудрости: лучший способ сохранить тайну – не доверять её никому!

Конечно, его жилище было чуждо аскетизму. Впрочем, даже юный писарь не ждал ничего иного. Те, кто занимает высокие посты, хоть в государстве, хоть в церкви, должны и жить лучше прочих. Эта несомненная истина не подлежала обсуждению.

Впрочем, особенной роскоши тоже не оказалось. Красивый дорого обставленный, но выдержанный в строгом стиле кабинет, в который архиепископ нас пригласил, был, надо полагать, лучшим отражением его самого. В том смысле, что характеризовал его как человека знающего толк и в делах и в отдыхе.

– Вы, должно быть, удивлены моими словами насчет накрытого стола, которого вы здесь не видите? – полувопросительно промолвил архиепископ. Лица наши наверняка были отражением внутренних чувств, так что он продолжил, не дожидаясь ответа, – Сейчас вы все поймете! – с этими словами мужчина взял со стола колокольчик и позвонил в него.

Широкие двойные двери кабинета распахнулись, и четверо монахов в однотонных тёмных рясах внесли накрытый стол. Затем принесли и расставили стулья, поклонились архиепископу и удалились.

– А теперь прошу к столу! – радушно предложил хозяин.

Отказать столь важной персоне мы не могли, поэтому покладисто заняли свои места. Аппетитно блестел маслянистой корочкой жареный гусь, украшенный зеленью, жаренная рыба, пироги… Маняще покоилось в бутылке добротное выдержанное вино нескольких сортов. Словом, лучше даже не вспоминать на голодный желудок.

Теурос тоже составил нам кампанию за столом, и мы приступили к трапезе. После блуждания по бесконечным тёмным коридорам лично у меня аппетит был зверский. Эталь вела себя более сдержанно, скорее попросту не желая обидеть хозяина. Зато сам он уминал за обе щеки, нисколько не стесняясь.

Наслаждаясь кушаньями, я вскоре совершенно искренне подумал: «А не такой ж страшный тип этот Теурос, хоть и архиепископ!»

– Что же вас привело в мою скромную обитель? – поинтересовался он, когда было отдано должное трапезе.

Мы с Эталь ошарашено переглянулись. «Как это, что нас сюда привело?» – немой вопрос витал в воздухе. На лице Теуроса не было и тени улыбки. Понимая, что надо как-то отвечать, я всё равно никак не находил слов и оттого только больше нервничал.

– Шучу, шучу! – рассмеялся архиепископ. – Я читал ваше донесение, милая моя Эталь, но, попрошу еще раз поведать мне всю историю целиком. Кстати, чадо Рендал, – обратился он ко мне, – хотелось бы услышать и вашу версию событий.

– Э… Ваше святейшество, что именно вы хотели узнать обо мне? – в некотором замешательстве поинтересовался я, опередив жрицу.

– Согласитесь, чадо Рендал, вашей встрече с Эталь предшествовали несколько необычные события! – вежливо промолвил Теурос.

«Неужели она все рассказала?!» – в ужасе подумал я. «И о жене? И о том, что мы с ней...» Видимо, переживания очень красноречиво отразились на моём лице, так как архиепископ промолвил:

– Уверяю, вам нечего скрывать перед пастырем духовным!

Покосившись на Эталь, я неуверенно начал рассказывать. Архиепископ слушал, не перебивая, лишь иногда кивал головой в такт своим мыслям. После меня слово взяла Эталь.

Слушая её в пол уха, так как знал всё, что она расскажет, я заметил в углу комнаты какое-то движение. Поскольку оно происходило за нашими спинами, это доставляло известные неудобства. Волнение не давало покоя. Мне просто необходимо было увидеть всё воочию, чтобы не изводить себя попусту нелепыми догадками.

Обернувшись, я с удивлением обнаружил писца, неизвестно когда появившегося в кабинете. Не трудно догадаться, что именно он усиленно конспектировал. Наши слова не просто оставались в памяти Теуроса, они становились достоянием истории.

– Зачем вам это нужно? – возмущенно вопросил я архиепископа, указывая на писца. Мне совершенно не хотелось, чтобы моя личная жизнь кем бы то ни было пристально изучалась. Тогда это казалось весьма существенным неудобством.

Теурос приложил палец к губам, приказывая мне замолчать. Что-то в его облике неуловимо изменилось. До этого он казался своим человеком, добрым и радушным. Теперь мне вдруг резко расхотелось с ним спорить! Архиепископ жестом попросил Эталь продолжать.

Больше я не решался перебивать, вспомнив внезапно, где я нахожусь и как близки уютные апартаменты к безжизненным сырым катакомбам. Всё же мы не просто зашли на ужин к старому знакомому.

– И вот, мы оказались здесь! – закончила повествование Эталь.

Некоторое время архиепископ задумчиво кивал, не говоря ни слова. О чём он размышляет оставалось загадкой. И это несколько настораживало. Я даже подумал, а не решит ли он, что мы ему больше не нужны? «Да нет же! Это же служитель церкви!» – подбодрив себя этим неубедительным заявлением, я немного успокоился.

– Так, так, так… – проговорил он сосредоточенно. – Разбойница, которую вы пленили, оказалась действительно не так проста! К сожалению, её память оказалась магическим образом стерта. Но вопрошающим удалось выяснить, что женщина нападала только на служителей церкви, которые часто вынуждены проезжать тем трактом.

Я отрыл рот от изумления. «Выходит, Эталь была не так уж неправа на счёт разбойницы?» Не верить архиепископу было бы кощунством, поэтому его слова я ни в коем случае не ставил под сомнения.

– Сама разбойница считает своё поведение никем не навязанным. К тому моменту, как вы её поймали, ей были убиты трое наших братьев. Первый пропал чуть больше дюжины дней назад. – архиепископ задумался. – Теперь поговорим о твоей дочери. Что нам известно? Похитил её некий маг, причем способный. Это случилось примерно за дюжину дней до вашей встречи с разбойницей.

Его очевидные намёки на связь этих двух событий показались мне ужасающими.

– Куда еще могла отправиться Эталь, услышав историю о похищении невинного чада, как не в Лонар? Сдается мне, похищение девочки стало частью чьего-то хитроумного плана, направленного против интересов церкви! – Теурос усмехнулся, показав сточенные, но крепкие зубы. – Похоже, что наши враги включили вас двоих в свою игру! – резюмировал он.

– И… и что с нами б-будет? – испуганно пробормотала Эталь.

Архиепископ выдержал зловещую паузу. После чего промолвил:

– Попробуем переиграть противника. Наверняка он не ждет от меня такого шага! – Теурос просто таки излучал уверенность. – Вы свободны! – неожиданно промолвил он. – Брат Рей вас проводит.

Мы с Эталь торопливо встали со своих мест и, поклонившись, поспешили к монаху, уже ожидавшему нас в дверях. В мыслях царила сумятица. Я понял только одно – церковь решила мной с кем-то сыграть. И это наверняка было небезопасно.

Обратный путь отличался от того, которым мы пришли сюда. Другие потайные двери, иные запутанные коридоры… За всю дорогу мы не проронили ни слова. Каждый был занят собственными мыслями.

Только оказавшись в таверне, в своей комнате, мы вздохнули с облегчением. Эталь на всякий случай проверила, не подслушивает ли нас кто-нибудь, заперла дверь на ключ, лишь потом заговорила жарким шёпотом, близко прижавшись к моему уху:

– Ты же понимаешь, что архиепископ вовсе не такой милый и добрый, каким кажется? Он сказал нам не то, что думает, а то, что мы должны были услышать! – Эталь выглядела страшно взволнованной. Пожалуй, даже больше, чем я.

– Эй, не преувеличивай! – шутливый тон дался мне без труда. Ситуация не казалась такой уж безвыходной. – Конечно, он мог и недоговаривать, но нам-то что с того? Пусть себе строит свои зловещие планы и коварные интриги. В конце концов, что нам мешает сбежать?

– Как это что? – взвинтилась она. Ни о каком шёпоте речи уже не шло. Женщина расхаживала по комнате, жарко жестикулируя. – Неужели ты ничего не понял?! Нас же используют в тёмную, причем не только Теурос, но и какие-то маги, сумевшие просчитать все действия!

– Даже так? – недоверчиво переспросил я. Честно говоря, мне казалось, что жрица попусту разводит панику. – Думаешь, теперь наши жизни в опасности?

– В двойной опасности! – тут же воскликнула она. – Мы пешки в игре, а значит, нами могут в любой момент пожертвовать. И знаешь что? Нам нужно держаться вместе – так шансов уцелеть больше! – Эталь удивляла всё больше и больше.

Я смотрел на неё и не мог понять, насколько серьёзно она сейчас говорит. «Кому мы нужны?» – хотелось возразить ей. Но, во-первых, это понизило бы самооценку и уязвило гордость, во-вторых, зрелище встревоженной жрицы доставляло мне какое-то странное удовольствие.

– Думаю, всё не так страшно! В конце концов, это же церковь, а не тайная служба Императора! – рассмеялся я.

Но мой смех быстро сошел на нет, под пристальным суровым взглядом Эталь. Ей почему-то было совсем не смешно.

– Интересы Империи, по крайней мере, понятны! Действия тайных служб относительно просты: этого устранить, тому заткнуть рот. Но по сравнению с интригами церкви они все как игры малых детишек!

Дав мне время оценить услышанное, Эталь вновь заговорила. На этот раз шепотом:

– Все архиепископы грызутся между собой! Единства нет, пусть это и незаметно простым людям. А если вспомнить о противостоянии Сенарии и Ковена, всё усложнится ещё сильнее. Тройные агенты, хитроумные планы, столь сложные, что лишь немногие способны их понять. И главное, для всех высокопоставленных персон это традиционная игра. Единственное достойное развлечение в жизнях, где все остальное куплено. Просто поверь, что церковь в подобных интригах давно превзошла всех остальных. Я не удивлюсь, если окажется, что твою дочку похитили по приказу архиепископа. Если была бы причина, он без сомнений пошел ещё и не на такой шаг. – Эталь говорила на полном серьезе. – Как видишь, я с тобой откровенна! Поэтому принимай мои слова всерьёз.

– Но… – я был так шокирован, что не нашел нужных слов для возражений.

Жрица поведала о том, что по моему представлению было совершенно невозможно. «Но разве ты мог представить, что будешь ужинать за одним столом с архиепископом Теуросом Лонарским?» – спросил себя я. Действительность выплеснулась на меня как ушат холодной воды.

Резко захотелось напиться. Знаю, это не решение всех проблем, не ответ на вопросы. Но желание никуда не пропало. Лишь упрямство удержало от этого шага – вспомнил, что Мэри была убита, когда я был пьян, дочь была похищена в ту проклятую ночь! Мог ли я предать их память и спрятаться от всех проблем на дне бутылки? Нет! У меня не было ни малейшего права повторять ту ошибку. С алкоголем следовало распрощаться раз и навсегда. Все невзгоды следовало встречать лицом к лицу, не прячась за стекло бутылки.

«Настоящий мужчина может все перенести достойно, не прибегая к выпивке!» – воодушевил себя я. Передо мной стояла совсем другая женщина. Но она тоже нуждалась во мне. Немыслимо было подвести и её.

– Вот увидишь, мы справимся! – взглянув в глаза Эталь, убеждённо проговорил я. – Мы сможем выпутаться из любой передряги!

После этих слов из жрицы словно вытащили стержень, на котором держалась вся её уверенность. Она бросилась ко мне на шею, уткнувшись лицом в плечо, и тихонько заплакала. Теперь в огромном враждебном мире нас было двое.

Я сидел в кресле, гладил по голове спящую Эталь. Самому мне было не до сна. Мешали назойливые мыли, не давая расслабиться и забыться. Тысячи вариантов, один другого безумнее, проносились в голове. Но ответа на главный вопрос: «Почему я был выбран пешкой в этой игре?» – мне никак не удавалось найти.

[1] Радовень – первая половина лета. Календарный год делится на шесть сенаров, названных по именам шести Богов. Рада – Непорочная дева. Богиня дикой природы, охоты, покровительница бардов. Лучники призывают её благословение перед выстрелом. Ассоциируется у верующих с удачей.

[2] Кернат – Бог сражений. Противостоит грехам и грешникам. Воплощает справедливость, мощь, решительность. Гарант гостеприимства, праведного суда. Самый воинственный из сенарианских Богов.

[3] Весалья – одна из святых, которая с помощью святого меча помогала страждущим. Считается, что, если обратиться к Кернату с просьбой о защите, то явится Весалья, первая воительница в его свите, дабы свершить правосудие.