Литания пятая

Циклы слились в одну липкую серую массу. Дни текли одинаково, ночи — по-разному. Кай чувствовал, что становится пустым сосудом, как обезличенные, а по ночам он заполнялся кошмарами до краёв. Артефакт в позвонке пульсировал болью, словно плакал. Следующие миссии были не такими катастрофическими, но всё равно ужасными. Отряд Гера поджигал склады артефактов и гнёзда посланников, взрывал уличные кристаллы и разрушал говорящие стены. Горький чад прочно обосновался в лёгких Кая.

Хам и Ори, к досаде Кая, выживали, несмотря на свою безрассудность, словно светом хранимые. А вот Рин погибла — страж на нульроге рассёк её голову мечом. Кай видел это. Крови не было, только кожа почернела от жара клинка, словно моментально покрылась одной сплошной татуировкой.

К этому времени Кай заработал свой молот — тяжёлый, с вырезанной Литанией Ярости павших. Он использовал его для разрушения, но никогда не поднимал на живых. Хам списывал это на тонкие кишки Кая.

— Помни, служка, что это молот, а не соска, — напоминал Хам.

Однако Гер был более сдержан в своих суждениях:

— У каждого свой путь. Пока он не промахивается, я доволен.

Одним из заданий отряду досталась казнь предателя — осведомителя, который отказался сотрудничать. Сколько же шуток услышал Кай от Хама, что это репетиция судьбы Кая, когда они поднимались на паучьих перчатках по стене дворца людей. Ори разбил окно на нужном этаже, выпрыгнул в коридор и сразу же набросился своими молотами на говорящие стены. Их Мантры затухали, а люди разбегались. Гер и Кай присоединились к нему, а Хам сразу же направился к нужной двери и выбил её молотом. В комнате, похожей на бывшую комнату Кая, человек защищал от осколков пятиосеннего ребёнка.

— Ой-ёй, — сказало отражение предателя. Хотя он стоял спиной к зеркалу, оно показывало его перед. — Кажется, день у тебя неудачный, Саюшка.

— Оставьте дочь, — сразу же понял ситуацию предатель.

— Пусть уходит, — разрешил Гер.

Но ребёнок не захотел покидать родителя, и тому пришлось прикрикнуть на неё. Девочка, всхлипывая, вышла из комнаты, но не ушла далеко, а осталась наблюдать за происходящим из-за разбитой двери. Судя по звукам, Ори разобрался со всеми говорящими стенами и перешёл на окна. Хам схватил предателя за грудки и швырнул на пол. Заинтересованно смотрящему на происходящее отражению тоже пришлось упасть, скрывшись за краем зеркала.

— Ну что, служка? Я нашёл противника, с которым даже ты справишься, — сказал Хам, довольный своей задумкой.

— У нас нет времени! Решётки прибудут в любой момент, если не Гидра, — возразил Гер.

— Наступают такие моменты, когда дети должны выбираться из-под юбок своих мамаш, даже таких заботливых, как ты, — ответил Хам и, повернувшись к Каю, издевательски вежливо показал двумя руками на Сая. — Ты слышал свою мамашу, время не ждёт. Или ты хочешь опять увидеть красивые лица Гидры?

Кай посмотрел на напуганного родителя, почувствовал, как его молот тяжелит руку. Но перед Каем не стояло выбора, а если и стояло, то это был самый лёгкий выбор в его жизни. Он развернулся и вышел из комнаты. Ребёнок с удивительной силой разрушила и без того повреждённый дверной косяк своими пальчиками. Её слёзы свободно капали на пол.

— Вы не Свет! Вы...! — закричал Сай, но Хам звуком размозжения головы прервал его.

Ребёнок завопила и бросилась в коридор.

Они вернулись на базу в молчании. Каждый из них знал, что каждый думает о своём. Кай размышлял о побеге. Он понимал, что не может вернуться во Тьму Владык, и ужасники, как он только что убедился, не отпустят его. Может, он сможет сбежать в природу и там жить как отшельник? «Ты же знаешь, что это пустые мысли, Кай. Где ты, а где решительность? Точно не в одном месте», — пытался отговорить его его внутренний голос. Как всегда, разумный.

В лагере также царило мрачное, почти траурное молчание — отряд Фока понёс тяжёлые потери. Больше половины бойцов погибли, пытаясь захватить караван из пустошей. Как только Гер узнал об этом, он бросился к палатке совещаний, где Фок и оставшиеся командиры обсуждали план действий. Кай поспешил за ним, Хам и Ори потерялись.

— Отряд Рема так и не вернулся, Фок. А мне нужно больше людей для серьёзных операций! — Гер с ходу накинулся на Фока, который, положа руки на костяной стол, разглядывал грубо нарисованные карты Города.

— Надо было беречь своих людей, Гер, — холодно ответил Фок, что было крайне лицемерно, по мнению Кая.

— Тогда объединим все силы. Никаких отдельных рейдов. Только крупные операции, — предложил Гер.

— Какие операции? — с вызовом спросил незнакомый Каю ужасник.

— Придумаем какие… — неуверенно пробормотал Гер.

— Эм, могу я предложить...? — неожиданно для всех, даже для себя, заговорил Кай. Он не узнал собственный голос.

Все, кроме Гера, уставились на него, как на крысу, которая забралась на стол и начала двигать камешки, обозначающие отряды по картам. Гер смотрел скорее удивлённо. Кай почувствовал, как у него зачесалась спина между лопаток под грязной мантией. Ему хотелось почесаться, но тогда он точно стал бы вшивой крысой.

— Ну так говори, раз уж ты заслужил молот. Как там тебя? — процедил сквозь зубы Фок, не скрывая раздражения. Дерзость Кая ничуть не улучшила его настроения.

— Кай. Я же ходил в Институт, — напомнил Кай. Он испугал сам себя своей выходкой, но отступать было поздно. К тому же это надо было предложить. — У вахтёра там есть дальнохватские перчатки. Они не подходят для мелких манипуляций, но для того, чтобы быстро отбросить толпу от взрыва, они идеально подойдут.

Фок задумчиво смотрел на Кая. Остальные ужасники не знали, как реагировать на его предложение Кая, и следили за лидером, чтобы узнать.

— Мы не просто заберём перчатки, — наконец сказал Фок. — Институт — это кладезь артефактов. И у нас есть инсайдер, наконец-то сможешь пригодиться. Мы штурмуем Институт! — Фок искривил губы в улыбке, показав блестящие зубы. Кай и не догадывался, что лидер Сопротивления — грибоед, как Ори. Ужасники тоже заулыбались, поняв, что они одобряют план Кая.

— Я думал больше о скрытном проникновении, краже перчаток и быстром уходе… — пробормотал Кай.

— Любая дверь открывается лучше, если она пылает, — одарил присутствующих мудростью Фок.

Кай несколько часов помогал разрабатывать самую масштабную операцию Сопротивления, хотя это больше походило на допрос. Когда он вышел из палатки, большинство ужасников уже готовились ко сну.

— Идём, Кай. Я хочу поговорить с тобой, — сказал Гер, положив руку Каю на плечо.

Они отошли к алтарю, где им не могли помешать ни люди, ни шум от людей.

— Ты здорово придумал, Кай, — Гер встал напротив Кая, всё ещё не убирая руку с его плеча. — Ты не знаешь, где именно в Институте держат заключённых для практики?

— Только откуда их приводят. Скорее всего, из отдельной тюрьмы. Не знаю, какая там защита.

— Вот как? Ну, посмотрим… — задумчиво произнёс Гер.

— Думаю, нам лучше поспать, Гер. Завтра много дел, — сказал Кай, намекая на свою усталость.

— Постой, я хотел сказать тебе ещё кое-что. Я же вижу, как тебе не нравится быть оперативником. Но после этой миссии ты точно заслужишь доверие Фока. Можешь стать поваром, кузнецом или… — ужасник достал из кармана артефакт Арна и подбросил его на ладони. — Можешь стать нашим первым Артифайсером, чем Свет не шутит. Поймешь, что это такое, и как усиливать наши артефакты. И если у нас вдруг появятся пленные, то будешь читать их сны.

Кай представил себя копающимся в артефактах с утра до ночи, и ему понравилось. Гораздо лучше, чем участвовать в ужасаниях. А рано или поздно Ори с Хамом сдохнут. А Гер… А Гер более спокойный, он может пережить их, и тогда ему дадут хороший отряд. Благодарный за решение своей проблемы, Кай спросил:

— А ты? Неужели не хочешь спокойной работы в лагере?

— Я не могу, — с мукой в голосе произнёс Гер, глядя на свои ладони. — Пепел моих сына и жены до сих пор на моих руках. Мой сын… ему бы сейчас было столько же, сколько и тебе.

Кай посмотрел в глаза своего командира, и его сердце и осколок сна закололи так же, как если бы он смотрел на его жертву.