Литания девятая

— Ты точно уверен, что мы должны идти прямо туда, куда мы идём? — наверное, в сто первый раз прошептала Аль Каю.

Она была в мантии и с поддельным амулетом. Её слизнекры Обжорство убрал её волосы и яркость губ и добавил татуировки и несколько осеней. Даже такой Аль оставалась красивой. Любопытство тоже изменил Кая, стоило ему послать огоньку мысленный образ нового лица. Татуировки у него стали другими, и если присмотреться, можно было заметить, что они не имели смысла: сигилы выглядели полустёртыми и искажёнными, как будто татуировщик пытался скопировать чужой рисунок, не вникая в его значение. Но, как объяснила Красота, Любопытство ещё неопытный. Учитывая род деятельности Кая, это ненадолго.

— Рано или поздно нам придётся. Но чем позже мы это сделаем, тем больше времени у всего плохого, чтобы произойти, — философски ответил Кай.

— Твой стакан так пуст, — хмыкнула Аль, поправляя амулет.

— Что такое «стакан»? — Кай нахмурился.

— В стародавние времена люди по ним измеряли характеры, — объяснила накниженная Аль.

Они отправились в Дом любви, выдавая себя за соединённую пару, чтобы больше узнать о Милосердной Матушке. Торин и Си остались у входа, потому что их союз с кем-либо из отряда был невозможен — подходили только однорасовые Аль и Кай. Его это немного смущало, но и грело сердце.

Милосердную Матушку они выбрали первой, поскольку Рассветникам о ней было известно меньше всего. Аль объяснила, что её контроль был мягким и менее значимым, чем, например, Стража Тьмы. Она властвовала над семьёй и любовью, а среди Рассветников мало кто соединялся через её ритуал. Деятельность Милосердной Матушки рассматривали скорее положительно: в семьях появлялось много детей, обычно больше двух на каждую пару. У Кая тоже были бы братья или сестры, если бы его родители не погибли так рано.

Дом любви отличался от других Домов владык. Хотя он был выполнен тоже в тёмном стиле, снаружи это было простое квадратное здание. Потолки были настолько низкими, что Кай мог бы коснуться их, если бы встал на плечи Торина. Витражи были красивы, но бесцветны. Говорящие стены торжественно пели Литанию Любви:

— Плодись ради мира, страдай во спасенье,

И муки любовью зовём без сомненья.

Ты — чрево и кнут, Ты — венец и петля,

Любовь — это жертва. Любовь — не своя.

Скажи мне: «Люблю», — и стану юдолью,

Скажи: «Ты обязан», — и стану я солью.

Скажи: «Плод твой — дар», — и я соглашусь,

Когда в дом ко мне входит слуга чёрных уз.

О Матушка, в нас закали свою страсть,

Пусть родится дитя, чтобы завтра упасть.

Мы любим по жребию, любим как надо,

По слову — по воле — без страха и взгляда.

В Доме были людские, крумбирские и вермидонские пары. Остальные, вероятно, соединялись по-другому. Им помогали личные служители Матушки — ангелы наслаждения. Они выглядели почти как люди, но кожа у них была красной, а глаза — черными с огненными зрачками. У них были чёрные рога и волосы, а у некоторых из-под одежды вырывался тонкий полууправляемый хвостик. Они не носили мантий, предпочитая заворачиваться в полоски ткани, хотя это было очень неэффективно — постоянно открывалась то верхняя часть тела, то бёдра, то всё вместе. Шея Кая начала болеть от постоянного отворачивания от ангелов в такой короткой одежде. Неужели их ткань такая труднодобываемая, что полностью облачить всех по-нормальному невозможно?

Кай бросил взгляд на Аль. Она была занята тем же, её щёки краснели не хуже её губ. Кай на всякий случай послал Любопытству вид своей бледной кожи. Аль посмотрела на Кая, и её щёки стали обычного цвета. Как он жил без слизнекры до этого? Любопытство капнул в разум Кая гордостью.

— Что мы знаем об ангелах? — спросил он.

— Ничего, — ответила Аль. — Они обособлены. Я не знаю ни одного существа, которое дружило бы с ангелом.

Словно услышав, что обсуждают её расу, перед парой появилась ангелка. Ткань соскользнула с её плеча, и то, что она ангелка, сильно бросалось в глаза.

— Судьба как всегда права. Вы созданы друг до друга, юные люди, — произнесла она красивым голосом.

Кай невольно переглянулся с Аль. К счастью, Любопытство надёжно контролировал его лицо.

— Спасибо. Мы тоже так думаем, — сказала Аль с улыбкой, обняла Кая за талию и прижала свою голову ему на грудь.

Любопытство начал уставать, а Кай заволновался, что его подруга оглохнет от биения его сердца.

— Могу я увидеть ваши жребии? — спросила служительница Милосердной Матушки. Её хвост вырвался из её одежды и начал возбуждённо метаться.

— Конечно, — ответил Кай, протягивая железный кругляшок с сигилами.

Такой же протянула Аль, всё ещё обнимая Кая.

Вчера ночью они проникли в Святилище Судьбы и забрали два одинаковых жребия. На их поиски и сравнение из двух гигантских куч ушло много времени. Сначала Кай хотел просто взглянуть на них и сделать копии, но Си его отговорила. На жребиях могли быть чары или другие способы проверки, поэтому кража казалась менее рискованной. Аль, хоть и была командиром отряда, уступила право решать Каю.

— Ваши жребии идеально совпадают, как по предначертанному, — ангелка слегка нахмурилась, но быстро улыбнулась: — Как всё прекрасно устроено, правда?

— О да! Ида невероятна — такая красивая, умная, добрая и весёлая, — быстро заговорил Кай, чтобы отвлечь ангелку от её мыслей. — Её глаза сияют, как угли, татуировки темны, как ночь, а ровность её черепа...

— Ох, Мир, прекрати меня смущать, — нежно попросила Аль, но вжала свои пальцы в его бок, словно маленькую злобную Гидру.

— Вы только познакомились, а уже так много знаете друг о друге! — похвалила ангелка, но зрачки у неё сузились.

— Так что нам делать? — спросила Аль.

— Не терпится соединиться? Я понимаю, — служительница Матушки ухмыльнулась и повела молодую пару вглубь Дома. — Я уже вижу, что Ида станет тянущим звеном в вашем союзе. Это нормально. Мужчины созданы для силы, выносливости и красоты, а женщины — чтобы направлять эту силу...

Ангелка продолжала говорить, Аль изредка поддакивала, а Кай погрузился в свои мысли, прекратив слушать. Скоро он бы сам тянул жребий, и явно вытянул не Аль. И он бы жил во власти владык без Аль, даже не подозревая, как это ужасно. Кай даже поёжился от этой мысли. Он бросил быстрый взгляд на свою подругу, которая сделала движение рукой, поправляя пропавшие волосы. Кай внезапно почувствовал прилив нежности к ней от этой человеческой ошибки. Ангелка, к счастью, была слишком увлечена своими советами и не заметила движения Аль.

— Вот эта очередь на ритуал связи, — сказала проводница, указывая на группу существ, выстроившихся в линию перед массивными дверями. Они иногда открывались, пропуская очередную пару внутрь. И никто не выходил обратно.

Кай и Аль встали последними за парой базальтовых крумбиров. Ангелка вернулась к своим делам.

— Это ритуал людей, пусть они в нём участвуют, — буркнула крумбирка, кивая на подошедших людей, явно продолжая спор.

— Тебе так хочется вернуться в шахты? — лениво возразил крумбир. — Хоть один день без разъедающей поверхность серы.

— Норму выработки нам никто не отменил, — ответила несчастная крумбирка. — А потом нас ждёт мучительное производство детей, да ещё обучать их, кормить, защищать от ржавников. Это людишки, — она снова кивнула на Кая и Аль, — могут выгуливать своих детенышей в Городе. А у нас — опасные шахты.

Крумбирка продолжала возмущаться, а крумбир вяло отмахиваться, пока их массивные фигуры не скрылись за дверью. Кай сразу почувствовал облегчение. Не всегда Судьба делает удачный выбор.

— Будущий супруг, готов ли ты связать себя со мной вечностью? — Аль насмешливо изогнула бровь и игриво взяла Кая за руку.

Кай знал, что она издевается, а связь — притворная, но… Но с точки зрения большинства существ, они действительно… Любопытство обессилено отдрейфовал в глубины сознания. Кай почувствовал, как его лицо словно запекается от жара.

— Угу, — буркнул он, отвернувшись.

— Нелепые у этих ангелов наряды, да? — Аль тоже буркнула и отвернулась.

Так они и вошли в зал ритуала, держась за руки, но глядя в разные стороны. Зал оказался огромным круглым помещением. Ступени по краям вели вниз, к центральной круглой платформе, где их ждал ангел и несколько украшенных чаш на столбиках. Всё это освещал огромный алый кристалл на потолке, придавая всему приятный красный оттенок. Спускаясь, Кай заметил между ступенями зияющие отверстия непонятного предназначения.

Внезапно Кая посетила мысль: его родители, они ведь тоже прошли этот путь. Вероятно, они так же держались за руки и так же волновались. Возможно, даже сильнее, ведь для них это было по-настоящему. Были ли они счастливы узнать свой жребий? Кай ощутил странную, почти осязаемую духовную связь с ними — чувство, которое он не испытывал так давно, что даже успел забыть о нём.

Ангел на платформе был в нормальных длинных тёмных одеждах. Когда Кай и Аль подошли, он молча указал на чашу с тёмно-красной жидкостью. Другие чаши, вероятно, предназначались для других рас. Все чаши выглядели древними, из их краёв торчали по два тонких шипа.

— Литания Связи, — торжественно провозгласил ангел, и его голос заполнил зал. Он начал петь, и Кай и Аль присоединились, их голоса слились с его:

— Мы любим не сердцем, а волей Твоей,

Ты — Матушка, Тьма наша в брачном огне.

Ты свяжешь нас крепко в предвечный узор,

Где нет ни желаний, ни боли, ни ссор.

Ты скажешь: «Согласна» — и я стану его,

Ты скажешь: «Согласен» — и в ней смысл всего.

Не выбрали мы, ошибка ведь грех,

Судьба лишь сведёт нас в мире утех.

— Бросайте в чашу свой жребий и каплю крови, — приказал ангел, закончив петь. Его голос вернулся к обычной, но всё ещё торжественной интонации.

Кай спустил свой железный кругляшек в вязкую жидкость и уколол палец о шип. Вспышка ворвалась в его разум, как отблеск видения. Осколок сна пронзил шею, пробудив Любопытство, который заглушил уколы. Это взбодрило и Кая, ведь рука Аль и атмосфера Дома любви расслабили его, а он здесь не ради ритуала, а для разведки. Капля его яркой крови скользнула по острию и растворилась в жидкости. За ней последовала кровь Аль.

— Отныне вы связаны. Плодитесь во славу Владык, — заключил ангел. Он закатал рукав, засунул руку в чашу и достал чуть светящийся жребий. Вероятно, их жребии сплавились воедино. Посмотрев на него, ангел перевёл взгляд на амулеты новосвязанных и нахмурился.

— Что-то не так? — спросила Аль, болезненно сжав руку Кая.

— Ваши амулеты не отражают ваш новый статус, — глаза ангела сузились, его хвост, вырвавшийся из-под одежды, напряжённо дёрнулся. — Такое иногда случается со старыми артефактами, но у двоих одновременно… — внезапно его лицо расслабилось, и он широко улыбнулся. — Похоже, вы действительно идеальная пара. Ваша связь настолько сильна, что даже древние амулеты не могут за ней угнаться. Идите в ту дверь.

Ангел указал на массивную дверь позади, а сам с жребием в руке направился к другой, украшенной замысловатой металлической вязью. Они подошли к дверям одновременно, хотя Кай и Аль старались идти медленнее. У двери ангел бросил на них последний взгляд, и Каю пришлось выйти, чтобы не вызвать подозрений.

Они шли по Дому любви молча, что было неожиданно, ведь Кай ожидал подколок от Аль. Он не мог отделаться от чувства, что забыл что-то важное в той чаше. И что-то забрал.

Выйдя на улицу, они свернули в тёмную аллею, где их ждали Торин и Сиарелль, свисающая с его пояса.

— Вас можно поздравить? — с ехидством спросил Торин, весело блеснув глазами.

— Можешь, — Аль вскинула подбородок, — но тогда и я не буду игнорировать ваше романтическое напряжение, — с этим заявлением она отпустила руку Кая. Только сейчас он понял, что их руки невероятно липкие от пота.

Торин с Си переглянулись, что выглядело забавно, учитывая их расположение относительно друг друга, и принялись выкашливать воздух, как узнал Кай: это называлось смехом.

— Что узнали? — спросила Си, первой утихомирив свой смех.

— Связь — самый обычный нормальный ритуал на крови, — разочарованно ответил Кай.

— Тогда можно было спросить Мину и Ису, они его прошли, — заметил Торин, закончив громыхать.

— Мы знаем структуру здания и интересное место, где прячут сплавленные жребии, — объяснил Кай. — Ночью мы ещё раз посетим Дом любви.