Глава 10

В который уже раз я вспомнил древнее изречение о том, что добрые дела чреваты неприятными последствиями. Но, подумав, что из-за моей медлительности тот парень на кушетке вполне мог быстренько отправиться в свет, я понял, что поступить иначе теперь, владея зачатками дара, я бы просто не смог. Несмотря на свой немалый жизненный опыт, в глубине души я во многом оставался идеалистом.

Несколько секунд я походил на соломенного человечка, кем-то ради забавы, посаженного на коня. Команды, обычно отдаваемые всадниками лошади, мне были не знакомы.

Теория мне была, конечно, известна, ведь будучи мальчишкой, я обожал всевозможные приключенческие фильмы. Но где гарантия, что местная живность поведёт себя так же, как та, что на старушке Земле?

Я вообще удивлялся, что всё ещё нахожусь в седле. Приглядевшись к своим спутникам, я обратил внимания на их движения. Уздечка использовалась для сдерживания лошади. Я глянул в сторону проехавшего мимо нас всадника. Похоже, основы управления не особенно сложны, хотя хорошим наездником мне стать в ближайшее время не светит. С автомобилем было проще.

И тут мне в голову пришла одна весьма интересная идея, которая, в случае успеха, могла уравнять меня в "мастерстве» верховой езды с моими невольными спутниками.

Обхватив шею своего коня обеими руками, я попытался взять частичный контроль над его мозгом. Сделать это оказалось гораздо проще, чем я мог надеяться. Тем более, что в мою задачу входило только отыскать способ управления её двигательными функциями.

С того мгновения, как мне это удалось, я почувствовал себя заметно увереннее, что не замедлило сказаться на скорости моего продвижения в казавшемся бесконечным потоке горожан. Но, необходимость постоянно, хотя и частично, находиться в сознании четвероного иноходца придавала моему лицу весьма своеобразное выражение. Впрочем мои спутники не обращали на моё лицо ни малейшего внимания, за что я им был несказанно благодарен.

Так втроем, мы и продвигались вперёд. Вокруг было достаточно шумно для того, чтобы переговариваться между собой, потому каждый думал о чем-то своём. Лошадь же думала о прохладной конюшне и свежем сене.

После небольшой практики я наконец почувствовал себя в седле более менее уверено. Я даже смог позволить себе оглядываться по сторонам.

Мы как раз двигались к центру города, если судить по усложнившейся архитектуре строений и появлению небольших скверов со скамейками. Правда, людей здесь было не меньше. Улица напоминала «муравьиную дорогу». В путешествии верхом в такой толчее были свои плюсы и свои минусы. В большинстве случаев нам старались уступить дорогу. Но, даже не смотря на это, нам потребовалось не менее получаса, чтобы добраться до места нашего назначения — пятиэтажного кирпичного здания строгой архитектуры. Таблички на дверях не было, но место явно пользовалось в городе большой «популярностью». Туда сюда сновали люди в одежде одной и той же расцветки. Что-то вроде униформы, явно сшитой по военному образцу. Об этом же свидетельствовали мечи, сабли и шпаги, притороченные к поясам «серых».

— Следуй за нами, — крикнул самый рослый, легко спешившись. Второй спрыгнул с лошади в полном молчании. Даже мысленном. Я последовал их примеру, хотя в здание мне идти не особенно хотелось. Несколькими мгновениями спустя, к нам подскочили два одинаково одетых довольно юных паренька и увели лошадей. Идя вслед за «гвардейцами» я одновременно видел то, что видели глаза моей лошади. Опыт был новым и захватывающим, однако после того, как я два раза чуть не упал, споткнувшись о пороги, мне пришлось оборвать глубокий зрительный контакт. Зато теперь я мог легко найти путь от главного крыльца до конюшни.

Изнутри здание производило мрачноватое впечатление. Это не было казармой. Скорее «штаб-квартирой» мощной военной разведывательной организации. Людей здесь было довольно много. Все они передвигались так быстро, словно от их скорости зависел исход самого важного в истории этой планеты сражения.

Мы остановились возле одной из ничем не примечательных дверей и вошли внутрь.

Здесь, в отличии от коридора, было довольно уютно. Хозяин высоко ценил комфорт. Моё внимание привлекло оружие, висевшее на стене. Замечательной красоты фигурный клинок невероятно похожий на тот, что имелся в коллекции моего деда.

Тот самый, о происхождении которого могли часами спорить друзья моего отца. Значит вот откуда он родом.

Окно выходило на задний двор, утопавший в зелени и цветах. Мои спутники вели себя здесь довольно бесцеремонно. Светловолосый налил себе из встроенного в стену бара полный стакан чего-то крепкого и выпил его одним махом. Если это кабинет их командира, то вести себя так перед важным разговором по меньшей мере неосмотрительно. Второй гвардеец уютно расположился в глубоком кресле и принялся с нарочитым вниманием рассматривать свой собственный серебряный стилет. Можно подумать, он видел узкий клинок впервые. Ожидание растягивало минуты. Тихо тикали изящные напольные часы. Мне стало скучно. Я понятия не имел чего или кого мы ждали, но показывать своё нетерпение сопровождавшим меня гвардейцам было как-то не солидно.

Я подошел к окну, любуясь садом. Чуть дальше располагался фонтан, нисколько не уступавший по красоте знаменитым фонтанам Петергофа. Отчаянно захотелось домой. Спиной я почувствовал чей-то внимательный взгляд. Я провел мысленную черту от меня к его источнику и неторопливо обернулся. Там, где должен был стоять наблюдающий за мной человек, была пустота. Я обвел взглядом всю стену, но так и не заметил в ней каких-то смотровых отверстий способных объяснить эту странность. Интересно в этом мире встречаются невидимки?

Призрачного фантома мне видеть уже приходилось. Я сделал вид, что любуюсь картиной на стене. Вполне закономерно, что после всех событий, что мне удалось пережить, у меня появляются странные ощущения. Я прислушался к себе. Невидимка больше на меня не смотрел, но ощущение его присутствия не уходило. Я даже почти различал едва уловимый запах цветочных духов. Конечно, в саду росли цветы, но запах был иным. Пару лет назад я работал над рекламой духов и заинтересовался вопросами их производства. Профессионалом я не стал, но отличать живой запах от искусственного, научился хорошо.К тому же теперь моя чувствительность к запахам значительно возросла. Заброшенный Храм дал мне массу новых способностей. В том числе и острый нюх, не уступающий по остроте нюху дикого зверя.

Я не понимал, почему мои сопровождающие так спешили, если их неизвестного командира

так трудно застать на месте. Дверь наконец отворилась и в комнату неторопливо вошел высокий человек со шрамом. Шрам был пожалуй единственной примечательной чертой на его бледном невыразительном лице. Такие лица обычно сразу забываются, стоит только отвернуться. Бледно — голубые водянистые глаза смотрели на мир со спокойным безразличием.

Наши взгляды встретились всего на мгновение, и я долго не мог отделаться от ощущения, что неожиданно оказался в эпицентре мощного торнадо. Губы человека дернулись в подобии улыбки, и он неторопливо перевёл взгляд на Рэма.

Я почувствовал необъяснимое облегчение и заставил себя засунуть рукоятку плазменного меча обратно за пояс.

Блондин отставил стакан в сторону и достал из-за пазухи пакет с депешей. Пакет перекочевал в руки человека со шрамом. Второй «гвардеец» известный мне под именем Лэки продолжал рассматривать свой кинжал, не обращая внимание ни на кого из находившихся в комнате. Лицо у него было предельно сосредоточенным, словно он мысленно решал какую-то сложную математическую задачу. Стремительный неожиданный полёт этого самого кинжала в том направлении, где по моим ощущениям находился невидимый шпион, застал меня врасплох.

Послышался стон и приглушенное проклятье. Шпион быстро становился видимым. Это оказалась ещё девчонка с копной рыжих волос и веснушками на миловидном лице. Ей от силы можно было дать лет четырнадцать. Из-за бледности веснушки проступали особенно ярко. Человек со шрамом наконец-то соизволил оторвать взгляд от бумаг. На лице его не было ни капли удивления.

— Ли. Ты с треском провалила экзамен. Можешь возвращаться в класс и обратиться к лекарю, — проговорил он тихо, мельком глянув на рану. Я всё меньше и меньше понимал то, что здесь происходило. Ли, отдав кинжал человеку в кресле, поспешно попятилась к двери, и захлопнула её за собой с впечатляющей скоростью.

— А теперь, к делу, господа, — продолжил

человек со шрамом как ни в чем не бывало, — Привезённые вами документы подтвердили мои худшие опасения. Нападения Диких на наши поселения участились. За последние два месяца пострадало двадцать шесть крупных деревень. Мы не сможем принимать такое количество беженцев постоянно.

— Мобильные отряды расквартированы по всей границе, — подал голос тот, что недавно метнул нож в шпионку. Он выглядел как человек, весьма довольный собой.

— Главное оружие Диких — внезапность. Они сеют панику и пользуются замешательством людей. Нападают всегда перед рассветом, когда человеческие патрули начинают терять бдительность, — произнёс Рэм.

— Я слышал, что жители сами открывают Диким ворота, — вновь заговорил Лэки.

— Диверсанты. Некоторые дикие похожи на людей или представителей других рас, — возразил блондин.

— Но они не способны на связную речь. Почему диверсантов впускают? — продолжил пикировку Лэки.

— Потому что Дикие щедро платят своим

Посредникам. А среди людей много всяких мерзавцев, готовых за горсть монет продать даже собственную мать, — прервал их диалог человек со шрамом и недовольно покосился на меня. Можно подумать, что я пришёл в этот кабинет по собственной инициативе.

— Но откуда они берут деньги? — в голос

спросили верховые, совершенно забыв, что в кабинете находиться посторонний. Их, в отличии от человека со шрамом, моё присутствие совершенно не смущало.

— На территории подконтрольной диким есть

несколько месторождений редких

минералов и металлов. Камни, самородки, плюс вещи, которые им удается украсть. Дикие не животные. У них сохранились остатки интеллекта их предков. Это вместе со звериным чутьём и большой физической силой делает их очень опасными противниками, которых не следует недооценивать. У них нет возможности производить оружие, зато они хорошо научились пользоваться чужим. — терпеливо, как неразумным детям пояснил человек со шрамом. Наши взгляды на секунду встретились.

— Но почему волшебники не покончат с этой угрозой? — спросил Лэки весьма грозно. Я всё больше убеждался, что этот разговор ведётся специально для меня. Если они ведут войну с дикими не первый день, то трудно ожидать от верховых столь идиотских вопросов. По крайней мере, мне эта парочка показалась умнее.

— Волшебники, как и Наблюдатель, придерживаются политики невмешательства. Им дикие не угрожают, поскольку не владеют магией и не могут фатально нарушить равновесие сил света и тьмы. Так что люди и полу— эльфы могут драться в своё удовольствие, — ответил Рэм своему товарищу, вместо человека со шрамом.

Тот тем временем аккуратно складывал принесенные верховыми бумаги обратно в пакет. На просмотр документов ему потребовалось всего пять секунд. Вероятно, бумаги не содержали в себе ничего нового или особенно важного. Однако, последние слова черноволосого заставили его вновь включиться

в диалог.

— Ты прав, Рэм. Волшебники преданы интересам Гильдии, а не интересам людей. Это знали ещё до разрушения Империи. Но в нападениях Диких есть свои плюсы. Только угроза извне может заставить людей вновь объединиться, — прокомментировал слова блондина человек со шрамом.

— Скажите это детям, оставшимся сиротами после нападения Диких, — подал голос Лэки.

Он был самым эмоциональным из собравшейся здесь троицы. И вероятно самым молодым.

— Я просто констатирую факт. Ты лучше других знаешь о моей ненависти к Диким, — отозвался человек со шрамом. «Гвардейцы» переглянулись.

— А теперь что касается вас, — обернулся ко мне человек со шрамом.

— Он не состоит в Гильдии, — пояснил Рэм.

— Ясно, что не состоит. Носителей знака

«Кшанти» в Гильдию не берут. Берегут покой Наблюдателя. Ты ведь родом с Земли? — неожиданно спросил человек со шрамом.

Я молча кивнул. Моё предположение о характере деятельности этой конторы оказалось верным. Разведка или контрразведка. Теперь понятна оговорка Рэма насчет моего «желания» отправиться в магический квартал. Я впервые слышал о том, что меня могут не взять в Гильдию. Хранительница говорила иное. Но ведь Лилит хотела моей смерти.

— Знак «Кшанти». Теперь понятно, откуда у тебя способности к исцелению. Значит, ты родом из деревни и не ориентируешься в расположении кварталов нашего города? — весело переспросил Лэки. Сообщение что я родом с Земли его позабавило.

— Я сказал то, что считал нужным, — отозвался

я негромко. Этот парень начинал действовать мне на нервы.

— Знак даёт Силу, но вызывает повышенную

агрессивность. Странно, что ты не попытался убить нас прямо на глазах эльфийки, — подал голос Рэм.

— Не люблю бессмысленного насилия, — отозвался я, не глядя на Рэма. Слова человека со шрамом меня не обрадовали. Такая привлекательная идея добраться до Наблюдателя через Гильдию оказалась невозможной из-за моей татуировки. Вероятно, не я один пытался использовать этот на первый взгляд очень доступный канал информации для поиска своей жертвы.

— Знак «Кшанти» и ненасилие вещи не совместимые, — прокомментировал мои слова Лэки.

— Думаю, наш друг не просто «Кшанти» с Земли, — вновь заговорил человек со шрамом.

— Вы правы. Судя по его самообладанию, он

действительно не просто ещё один из «кшанти». Он охотник. Он вполне может добраться до Наблюдателя, чтобы его убить, — произнёс Лэки .

— Он не сможет добиться своей цели. Если помнишь Наблюдатель слишком сильный волшебник. Он прячется от землян из сугубо гуманистических соображений. Наблюдателю не нравиться убивать глупых «кшанти». Ему вообще не нравиться никого убивать. Даже диких, — вмешался в разговор Рэм. Ему явно не нравилась словоохотливость Лэки.

— У вас довольно узкий взгляд на вещи, —

заговорил я, когда в их оживленном диалоге наметился небольшой тайм-аут. Эти два клоуна считают себя самыми умными. Можно подумать, я так глуп, что не в состоянии оценить степень собственного риска и возможный выигрыш в случае победы.

Я чувствовал, что ещё минут пять такого оживленного обсуждения моих возможных намерений, и воспитание мне изменит.

Следовало уйти отсюда как можно скорее, пока я в горячке не совершил чего ни будь непоправимого.