Глава четвёртая - Сны.

Мальчишки сидели на пружинной кровати, болтали и пили горячий чай. Эдд поставил свою чашку на небольшой подоконник, протерев рукой запотевшее окно. За окном непрерывно шёл дождь со снегом. Эдик всё ещё покашливал, и потому решил надеть небольшой старый шерстяной шарф сероватого цвета. Пока Даня допивал свой чай, Эдд аккуратно сложил свои рисунки на полку книжного шкафа.

Когда он отходил от шкафа, у него что-то потемнело в глазах, и он упал. Даня, тотчас поставив чашку, подбежал к Эдду и помог ему встать.

— Ты чего? — спрашивал гость.

— Да нет… Со мн-н-ной всё в пор… р-рядке.

— Ма-а-альчики, — крикнула мама Эдика с первого этажа, — у вас там всё хорошо?

— Да-а, мам! — отвечал Эдик, присаживаясь на кровать.

— Эдд, не дури! Что случилось? Ты упал на ровном месте!

— Гхмм… Лад-д-дно, я скажу. Ко мн-н-не плохо относятся в шк-к-коле, не только из-за заикания… Я плохо переношу разные б-б-болезни, долго отхожу от н-н-них. — Утверждал Эдик. — Многие д-даже завидуют, что я част-т-то пропускаю ур-р-роки, или долго не хожу в шк-к-колу.

— Но ты был дома только неделю…

— Род-д-дители оставили бы мен-н-ня на две, а то и больше, если б… б-бы не учителя. Иногда они не д-д-доверяют нам, думают, что я пр-р-росто прогул… уливаю.

— А почему ты упал-то?

— В глазах что-то пот-т-темнело… Голова кр-р-ружится немного. — Отвечал Эдд.

— Знаешь, я думаю тебе надо отдохнуть. Может, я пойду домой?

— Кхм, нет! Пос-с-стой…

— Что?

— Мы ведь друзья? — загрустив, спрашивал Эдик.

— Ну… да, а почему ты спрашиваешь?

— Ты единственный, кто об-б-бщается со мной в школе, кто пр-р-риходит ко мне в г-г-гости. Ты п-п-помог мне дойти до дома, когда мен-н-ня толкнули в ту лужу… Я должен кое-что рассказ-з-зать. Родители мне не вер… рят, может, ты поверишь?

— Я что-то даже не знаю… но, если ты хочешь, я послушаю. — Сомневался Даня.

— Когда я уп-п-пал в ту лужу, мне был-л-ло очень холодно, но, на один мом-м-мент, стало гор… раздо холоднее. Я на секунду с гол-л-ловой оказался в луже, и, в эт-т-тот миг, я что-то видел. Вокруг меня как будто… всё исказ-з-зилось на мгновенье. И я т-тут же нач-ч-чал вставать…

— Ч… что ты видел?

— Словно… что-то набл-л-людало за мной… — Отвечал Эдик. — В первые дни болез-з-зни у меня была выс-с-сокая темпер… ратура. Мне было очень хол-л-лодно, я чувствовал сильную слаб-б-бость. Когда я лёг спать — сразу же откл… лючился и уснул. А во сне… я видел какой-то нераз-з-зборчивый… силуэт. Он стоял дал-л-леко впереди, на какой-то пуст-т-той улице, на другом к… конце дороги. Во сне пош-ш-шёл снег, я слышал долгий… пр-р-ротяжный смех.

— Прошу… остановись… Мне страшно это слушать… — хватаясь за голову, твердил Данила.

— Этот сил-л-луэт начал расплываться в темноте, всё пот-т-темнело. — С паникой в голосе, продолжал рассказывать Эдд. — А я не мог проснуться, хотя чув… вствовал, что меня пытаются разбудить род-д-дители. Когда я проснулся, мама сказала, что я кр-ричал во сне. И, встав с кровати, я увидел, что на ул-л-лице идёт первый снег.

— Я… я… не понимаю. Что всё это значит?! — крича, недоумевал Даня.

— Ты мне веришь? Пр-р-рошу… скажи, что ты мне вер… ришь! — схватив Даню за плечи, спрашивал он.

— Я… я верю! Но это звучит… странно. И пугающе… — Задрожав, отвечал Даня.

— Этот сон… я вид… дел его несколько раз подр-р-ряд. Три, может четыре, дня подряд мне сн-н-нился один и тот же сон. Р… раньше со мной такого не было! Я ин-н-ногда впечатлителен, но, уверен, это не какие-то выд-д-думки моего… сознания! Я не мог такого придумать!

— Слушай, успокойся! Я тебе… верю. И я… тоже что-то видел.

— Ты… т-тоже?

— Это было в конце августа, когда мы только переезжали сюда. Была сильная гроза, и молния повалила дерево, как-то задев прицеп. Мы вышли из машины, чтобы запихнуть обратно в прицеп какую-то коробку. — Снова задрожав, продолжал Даня. — А когда возвращались, мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Поваленная сосна горела после удара молнии, и в этом пламени словно кто-то стоял…

— Слушай, я говор-р-рил, что у меня хор-р-рошая память… Я нарис… совал то, что видел в том сне. — Доставая из-под кровати рисунок, утверждал Эдд.

— Похоже, что… — держа в руках рисунок, отвечал Даня, — я видел такой же силуэт, что и ты…

Пока друзья обсуждали этот силуэт, ветер на улице значительно усилился. В этот момент окно в комнате Эдда настежь распахнулось от сильного ветра, и листок с рисунком вылетел из рук Дани. Пока сильный ветер заносил в комнату снег, они пытались поймать лист, но ветер унёс его в окно, после чего окно захлопнулось. С соседней комнаты послышался крик мамы Эдика, которая услышала этот шум: «Эдик! Я же говорила, чтобы ты закрыл окно полностью!».

Даня и Эдд задумались, ведь на совпадение это похоже не было — окно распахнулось именно в тот миг, когда они взяли этот рисунок.

Немного позднее отец позвал всех на кухню, чтобы перекусить. Друзья на время забыли свои разговоры, и спустились на первый этаж, пройдя по коридору к рукомойнику, и после сев за стол. Кухня в доме была небольшая, светлого цвета, в основном, с тумбами ручной работы.

Пока все ели, ветер на улице стих, и родители Эдика предложили его другу пойти домой после перекуса. Даня был в гостях уже, примерно, два часа, и понимал, что Эдду лучше отдохнуть.

По пути домой, пролегающему через двенадцать домов и осеннюю слякоть после дождя, Данила невольно продолжал думать об этом разговоре. Он мог посчитать друга не очень нормальным, мог посчитать это выдумкой, но он тоже видел подобное. Даня сильно боялся этого, и хотел, чтобы ему всё показалось, но этот рассказ всё изменил.

Негодуя после того, якобы, совпадения с открывшимся окном, мальчик пришёл домой, и жаждал всё рассказать. Однако Марина работала в местной больнице, и её вызвали на работу по срочному делу. Даня был дома совершенно один, и весь до мурашек продрог от страха.

Было очень холодно. Данила, сидя на диване в просторном зале, увешанном картинами и обставленном коллекционными фигурками и раритетными вещами, укутался пледом и включил телевизор. Телевизор внезапно начал издавать помехи, но уже через минуту помехи прекратились. На улице уже темнело, Даня плохо себя чувствовал, но его мать до сих пор была на работе.

Пять часов вечера. За окном бушевал сильный ветер и лил дождь. Даня почувствовал, как его голова тяжелеет, у него началось головокружение. Мальчишка решил, что лучше будет посидеть на диване, но вскоре он заснул. Он спал крепким сном, и видел во сне нечто странное.

Сначала ему долгое время снилась пустая асфальтированная дорога, намокшая после слабого дождя, с двумя невысокими строениями, стоящими по сторонам улицы. Вся местность, словно ожила и начала подниматься на Даню. Всё вокруг него перевернулось. Улица оказалась прямо над мальчишкой, но он каким-то чудом висел в воздухе.

С дороги, бордюров и домов, оказавшихся сверху, начали падать капли прошедшего ранее дождя. Капель становилось всё больше, будто начался ливень. Внезапно всё, что было сверху, упало на мальчишку. Даня, будто парящий в воздухе призрак, проскочил через падающую землю, и оказался в каком-то тёмном месте, окутанном чёрным туманом. Кругом стало очень тихо.

Свет проникал через тьму, Даня увидел вокруг себя тысячи застывших в воздухе снежинок. Небо было сокрыто тёмными тучами, способными даже день превратить в ночь. Ветер разгонял их, расшатывая деревья. Вокруг Дани не было ничего, кроме этих деревьев — огромный сосновый лес казался бесконечным. Ветер уже стихал, как вдруг листья всех сосен и все деревья в лесу остановились и замерли, как на пейзаже, словно время застыло.

Даня стоял на незнакомой вытоптанной тропинке и не мог пошевелиться, не мог молвить ни слова. Впереди него была только эта тропинка, ведущая далеко в неизвестность …очень и очень далеко.

Внезапно прогремел довольно-таки сильный протяжный басовый гром. С небес резко спустилась молния, тут же застыв, словно стала частью этой картины. Внезапно мальчика начало затягивать вперёд, всё вокруг стало растягиваться и расширяться, а он с огромной скоростью летел вперёд вдоль этой тропинки, и даже не мог закричать.

Тотчас застыл на месте. Он увидел вдали тьму, что спускается с сокрытого за тучами неба, поглощая весь лес. Тьма надвигалась, и в ней виднелся всё тот же худощавый силуэт какого-то мужчины, чьи пламенные, как лава, зрачки ярко светились и смотрели Дане в глаза. Всё вокруг начало шуметь и ломаться, издавая странный изнывающий скрежет. Даня в ужасе проснулся в холодном поту и увидел свою встревоженную мать, которая пыталась его разбудить уже несколько минут.