Глава шестая - Трещина.

В этот день, 7 декабря 2009-го, должны были закончить работы с отоплением, поэтому это был последний день с тремя уроками. На литературе Эдд продолжал грустить, он едва ли мог следить за ходом, как он считал, скучного и ненужного урока. Мысли, связанные с той переменой, мешали Эдику концентрироваться на уроке. Поэтому каждый раз, когда учительница спрашивала мальчика, он не знал, что ответить.

Со звонком, обиженный мальчишка, неловко закидывая на спину рюкзак, выскочил из кабинета быстрее всех, быстрым шагом уходя дальше. Выйдя в коридор, Даня заметил друга, стоящего с поникшей головой в самом конце коридора и рисующего что-то в своём блокнотике, и помчался к нему.

— Эдд! Ты как?

— Уйди от м-м-меня… — смотря в блокнот, отвечал Эдд.

— Почему?

— Ты… повёл себя, как и ост-т-тальные. Какой из тебя др-р-руг, если ты даже не вмешал-л-лся? Даже спросить «ты как?» ты решил т-т-только на следующей перемене…

— Прости, но… ээ… что я мог сделать? — растерялся Даня.

— Хотя бы не стр-р… русить в очередной раз… Их было т-т-трое, а я один. И надо мной не посмеял-л-лся, разве что, ленивый.

— Но ведь… они бы ещё пуще разозлились, если бы я вмешался!

— Я… просто хочу поб-б-быть один. — Закрывая блокнот, отвечал Эдик.

Даня не стал возражать, боясь ещё больше расстроить друга, и решил пройтись по узковатому школьному коридору. Эдд простоял остальные минуты перемены у окна, с грустью наблюдая за шатающимися на ветру соснами. Он словно видел в этих соснах себя — такой же беспомощный мальчишка, прогибающийся под всеми, как сосны под ветром.

Весь следующий урок Эдик что-то рисовал в своём затасканном блокноте, практически не обращая внимания на объяснения учителем географии новой темы. По завершении урока, мальчишка ушёл из школы столь быстро, что Даня даже не заметил этого.

Данила хотел поговорить с другом и извиниться за своё равнодушие, но, зайдя к нему в гости, не обнаружил Эдика там. Родители тоже не знали, где он может быть, ведь они думали, что Эдд гулял с Даней. Телефон мальчика тоже был выключен. Выходя из дома друга, Даня вспомнил, что он любит уединяться в лесу, в тиши, где кругом природа.

Школа располагалась в километре от соснового леса, окружавшего Темнолесье, куда вела лишь одна тропинка. По этой тропинке и помчался Даня. Заходя всё дальше, всё глубже в лес, шаг за шагом мальчишке становилось холоднее и страшнее — Даня боялся ходить в таких безлюдных местах один. С дрожью оглядываясь по сторонам, мальчишка не видел ничего, кроме лысых кустарников, засыпанной золотистыми листьями почвы и бесчисленного количества сосен, растущих, кажется, до небес. Кругом было пусто и ни единого шороха, ни единого звука. Даня начал выкрикивать имя друга, надеясь, что тот откликнется.

Достав из рюкзака шарф и укутавшись им, Данила неторопливо прошёл ещё несколько шажков, после чего решил, что надо бы возвращаться назад. В пятистах метрах впереди был небольшой засыпанный листьями овраг, по которому стекал ручей, идущий от реки. Сверху продолжали падать листья, а тусклое солнце скрывалось за облаками. Кругом были невысохшие после дождя холодные лужи, по которым плавали поникшие листья. Даня продолжал искать друга, но дальше идти уже не собирался. Старые ботинки, доставшиеся мальчишке ещё от дедушки, уже промокли, а воздух вокруг становился прохладнее.

Он развернулся и пошёл в сторону посёлка. В этот момент неспешный ветер начал моросить лицо мальчика, сдувая с земли, оставшиеся после осени, листья. Чем дальше он шёл, тем сильнее ветер дул ему прямо в лицо, закидывая яркими, как солнце, листочками, словно хотел что-то показать. Даня замерзал, и решил развернуться спиной к ветру, как вдруг увидел потерянного друга, медленно идущего со стороны того самого оврага. Тут же подбежав к нему, Даня начал расспрашивать Эдика.

— Где ты пропадал? Я тебя везде ищу!

— Зачем? — спрашивал Эдд.

— Потому что у меня нет других друзей, чтобы разбрасываться ими! Что ты тут вообще делал?

— Я хот-т-тел найти оск-к-колок. А ещё мне нрав-в-вится сидеть у этого овр-р-рага. Я прихожу сюд-д-да, когда мне скучно, и п-п-пытаюсь изобразить его.

— Покажешь? — любопытствовал Даня.

— Да. Пошл-л-ли к оврагу, чтобы было с чем свер-р-рить.

Друзья поспешили к оврагу. Оба хотели поскорее пойти по домам и перекусить. Эдик сел на небольшой камень и открыл блокнот. Дане оставалось лишь два шага до друга, но он вдруг споткнулся о камешек, заваленный осенними листьями, и полетел в этот, с виду, небольшой овраг. Бедный мальчонка катился с горки и не мог остановиться, ускоряясь с каждой секундой, всё сильнее и сильнее ударяясь о кочки. Ему несказанно повезло, что там практически не было сосен, ведь он мог с такой скорости не слабо удариться о дерево. Эдик тут же вскочил с камня, небрежно бросив свой блокнот, и помчался за другом.

Сосны оставались позади, Эдд проносился через кружащиеся на ветру листья, собирая парящую на ветру паутину и разгоняя своим бегом всех насекомых. Даня тем временем, распугав как маленьких паучков, так и ворон, уже упал в самый низ, на дно этого оврага. Эдик, наконец, спустился и пытался помочь другу встать. В этот миг Даня заметил валяющуюся среди листьев стекляшку, в которой отражалось какое-то невысокое кирпичное здание округлой формы.

— Эдд! Осколок! Я нашёл его! — прокричал Даня.

— Что? Где? Я не в-в-вижу…

— Вот же он!

— Стой! Не прик-к-касайся к нему! — помогая подняться, говорил Эдд.

— И что нам с ним делать?

Сделав несколько шагов вправо, желая осмотреть осколок со всех сторон, Эдд внезапно исчез. Даня в панике закричал, не понимая, что происходит, и тоже подбежал в ту сторону, после чего точно также исчез. Они шли вперёд, а всё, что их окружало, менялось, погружалось во тьму и деформировалось, искривляясь, как в зеркалах из комнат смеха. Шаг за шагом они были всё ближе к чему-то неизвестному. Они не могли остановиться, их ноги, словно сами, шли вперёд.

Полторы секунды спустя, оба оказались внутри какого-то старинного здания. Кругом всё было из дерева, причём, очень хорошего качества. Довольно-таки ровные и гладкие покрытия, деревянные стены, обставленные множеством различных картин. По бокам сверху спускались невысокие ступеньки, закругляющиеся к центру комнаты. Посередине пола был выгравирован овал с изображением какого-то непонятного и извилистого символа. Сверху висела огромная зеркальная люстра, равномерно освещающая весь этаж. Вокруг Дани и Эдда стояли старинные тумбы и шкафы, а впереди них была огромная коричневая лестница, сочетающаяся с цветом пола, с пятью широкими ступеньками, идущими вниз в не так хорошо освещённый коридор.

Вдоль каждой лестницы располагались чёрные стеклянные светильники со свечами внутри. Запах дуба, из которого было сделано почти всё в здании, пронизывал это место. Всё было изготовлено и обставлено очень уютно и со вкусом, но некоторые картины пугали своей странностью и сюрреалистичностью.

Вот, например, возле лестницы висел обычный летний пейзаж, с изображением огромных холмов и полян, в центре которых рос дуб, закрывавший своей пышной листвой солнце. Слева же от Дани располагалась сюрреалистичная картина: чёрное небо с тремя полными лунами разных размеров, озаряющими своим светом восьмилетнего мальчика, который едет на своём искорёженном и расплющенном велосипеде. Вместо колёс у транспорта по пять скреплённых по центру ржавых копий, чёрная краска которых уже совсем потрескалась. Сам мальчик тоже не выглядит нормальным: его чёрные глаза большие и узкие настолько, что почти доходят до ушей, на щеках что-то странное, напоминающее телевизионные помехи, а его тёмные волосы стоят дыбом. По искорёженным парящим в воздухе кускам асфальта, над пропастью в глубокую бесконечную пустоту, это существо, изрядно напоминающее мальчишку, едет куда-то в левую сторону.

Друзья хотели вернуться назад, видя множество устрашающих картин, но куда бы они ни шли — не могли попасть обратно. В итоге у них не оставалось выбора, кроме как дать о себе знать. Даня уговорил друга выкрикнуть что-то вроде: «Извините, здесь есть кто-нибудь?», так как сам очень боялся и едва мог проговорить хоть слово. После этой фразы все светильники, все лампы и массивная люстра, нависающая над ними, резко изменили цвет своего светло-жёлтого свечения, сделав его тёмно-красным. Из дальнего коридора, находящегося прямо перед ними, послышался шершавый по-старчески тихий голос. Кто-то неизвестный попросил их подойти ближе, сказав, что бояться в этом доме нечего.

Выбора у ребят не было, поэтому они вскоре медленно и тихо пошли вперёд, в страхе оглядываясь по сторонам и размышляя о возможных способах самообороны. Пройдя по полутёмному коридору, друзья оказались в соседней комнате. Вместо стен здесь были шкафы, полностью заваленные тысячами книг. По сторонам, возле стен, стояли четыре огромных дубовых столба тёмно-коричневого цвета, диаметром в один метр и высотой в десять. В самом конце комнаты, сзади этих столбов, по центру располагался письменный стол с кучей различных бумаг и письменных принадлежностей.

На простеньком старом стульчике за этим столом сидел возрастной седовласый мужчина в круглых очках, треснутых с правой стороны. Во рту у него было много маленьких острых зубов тёмно-серого оттенка. Он был худощавого телосложения, а его кожа была довольно-таки бледной. Ритмично постучав по столу своими длинными пальцами левой руки с закруглёнными нестрижеными ногтями, мужчина с ухмылкой положил ручку на стол и, отодвинувшись назад, встал из-за стола.

Задвинув стул, он взял с вешалки, стоявшей в уголочке слева от него, свой небольшой блестящий чёрный цилиндр и надел его на голову. У него были длинные ноги и широкие плечи, а ростом он был почти в два метра. Поправив пуговицы своего гладкого, будто вчера сшитого, пиджака с единственной торчащей из кармана тёмной ниточкой, мужчина подошёл к ребятам.

— Здравствуйте и добро пожаловать в мою библиотеку! — снимая шляпу, представлялся мужчина. — Я здешний библиотекарь! Вы можете звать меня Андре Фэктуре. А как мне звать вас?

— Здрав-в-вств… вуйте! Я Эдд, а это Д-Д-Даня.

— И вы, молодые люди, как я полагаю, не знаете, как сюда попали?

— Да… — дрожащим от страха голосом отвечал Даня. — Вы не поможете нам? Мы были бы очень признательны…

— Увы, я не могу помочь, ведь у вас нет проблем! — ухмыляясь, отвечал библиотекарь.

— Н-н-но… как же нам верн-н-нуться домой?

— Я не могу помочь вам вернуться туда, где вы итак находитесь!

— В смысле? — недоумевал Даня.

— Вас здесь нет, есть лишь ваше сознание. Это сложно объяснить, — размышлял Андре, — но я расскажу поподробнее, если вы проследуете за мной! Ну, точнее не вы, а проекции ваших сознаний…