Глава 24. Елена премудрая

Елена со злостью пнула генредактор, оттолкнулась от него ногой и докатилась на кресле до самой стены, что была сзади неё. Три недели. Три долбанных недели — и никакого результата. Мэн! И если полторы недели назад это просто раздражало, то сейчас — неимоверно злило. Казалось, вот оно, всё под рукой, всё в редакторе. Оттестировано на моделях. Осталось лишь перенести в семена и засадить опытное поле. Но именно здесь и возникала основная проблема: что бы Елена ни подсовывала редактору в качестве цели для переноса матрицы, процесс не запускался. Редактор сообщал об ошибке, и на этом всё заканчивалось. Несколько раз на этой неделе приходили программистки, присланные начальницей лаборатории, ковырялись в потрохах и софте строптивого генредактора, но пока без особого результата. А время шло, приближался срок сеять, а сеять было нечего. Энтузиазм, с которым в Петре встретили Елену и генредактор, давно угас и теперь сменился раздражением. Открыто никто ничего не говорил, но Елена хорошо чувствовала эти взгляды у себя на спине. И если за эту неделю у неё снова ничего не выйдет, то о последствиях можно будет только гадать.

Елена поднялась с кресла, потянулась, встав на цыпочки, и оглядела небольшую комнату, которую ей выделили под лабораторию. Стол с генредактором в дальнем от двери углу, рядом — лабораторный стол, заваленный семенами, пробирками, чашками Петри и прочим хламом. Напротив — стол с голотерминалом. И одно чуть кособокое кресло на колёсиках. Всё. О вирт-кресле оставалось только мечтать. Как и о привычном лабораторном оборудовании: все образцы и расходники Елене приходилось готовить буквально вручную. И хорошо, что их учили, как это правильно делать. А на большее здесь, у орбиталок, рассчитывать было и нельзя. Елена всё никак не могла уложить у себя в голове: как они вообще могут так жить? И мало того, что жить, так ещё и размножаться. По сравнению с Митиленой условия здесь были более, чем аскетичные: однообразная еда, довольно примитивная медицина, дома и здания с минимумом автоматизации. Назвать такую жизнь сколь-нибудь комфортной язык не поворачивался. Хорошо, хоть Сеть была и импланты-Помощницы работали. Постоянный дефицит ресурсов привёл орбиталок к непривычному для Елены общественному укладу: если в Митилене царил либерализм, то Петра была одной большой военизированной коммуной с жёстко выстроенной иерархией управления и распределения. Насколько смогла уяснить для себя Елена за прошедшие три недели, чтобы попасть в структуры управления, орбиталка обязана была несколько лет отслужить в местных войсках. Можно было и не служить, но в этом случае путь во власть был закрыт. Наверное, в этом была какая-то логика, но понять её Елена не могла, как ни старалась. Она всегда исходила из того, что все женщины должны быть равны по правам и возможностям. Без исключений. Любая дискриминация и сегрегация претили Елене. И, вроде бы, среди орбиталок ничего такого не было: у каждой была потенциальная возможность, отслужив, подняться выше. Только вот альтернатив службе не было, и в этом был подвох. А судя по случайным репликам, обрывкам разговоров и многозначительным взглядам, обучение и служба были довольно суровыми. Очень немногие из тех, кто с горящими глазами уходил в учебку, добирался до дембеля. Таких было процентов десять. Девять из десяти не выдерживали и полугода обучения. Что такого с ними делали в суровых джунглях, Елене оставалось только гадать. И заставляло всё сильнее беспокоиться о Джейн, вестей от которой давно не было.

Из раздумий Елену вывел писк замка на двери. Елена едва успела плюхнуться обратно в кресло, как дверь открылась, и в лабораторию заскочила Лизи — девушка, которую отрядили в помощницы Елене. Невысокая, в грязно-жёлтого цвета майке и коротких шортах, с тёмным ежиком волос, без следов косметики или макияжа на кукольном лице — она выглядела как добрая половина всех виденных Еленой до сих пор обитательниц Петры. Впрочем, это было неудивительно: как смогла выяснить Елена в архиве, в первые годы орбиталки активно занимались клонированием, чтобы ускорить рост собственного населения, и теперь на улицах их города легко можно было встретить орбиталок, похожих друг на друга как две капли воды. Или как родные сестры.

— Вас программистки зовут! — выпалила Лизи.

— А чего они на Помощницу сообщение не скинули, а тебя послали?

Лизи пожала плечами. Видно было, что она бежала, и бежала быстро: Лизи дышала часто и глубоко. Елена неспешно поднялась с кресла, взяла помощницу под локоть и вышла в коридор. Дверь за ними закрылась сама.

— Я сколько раз тебе говорила быть твёрже? — Елена с помощницей были примерно одного роста, и задирать голову, чтобы что-нибудь сказать Лизи, было не надо. Это было очень удобно! — На тебе откровенно ездят и помыкают к тому же!

— Мэм, всё в порядке! — Лизи, уже отдышавшаяся, покраснела. — Мне несложно.

— Несложно ей, — буркнула Елена. — А им несложно сообщение мне скинуть. Но нет! Они тебя дёргают и делают это специально. Зачем ты им это позволяешь? В твои обязанности что, входит быть девочкой на побегушках?

Лизи покачала головой и крепко сжала зубы.

— В общем, мне это надоело. Сегодня же поговорю с руководством. Меня совершенно не устраивает, что мою помощницу дёргают по пустякам.

— Мэм, не надо ни с кем говорить! — испуганно сказала Лизи. — Они решат, что я нажаловалась, и станет ещё хуже!

— А сейчас, значит, нормально?

— А сейчас я привыкла. И потом, я скоро пойду служить и это всё закончится. Поэтому прошу, не надо.

Елена готова была взорваться от распирающей её злости и чувства несправедливости. И раздражения. Она крепко сжала кулаки, чтобы не высказать всё, что по этому поводу думает, и ускорила шаг так, что Лизи едва за ней поспевала.

— Они хоть что-нибудь сказали, зачем я им понадобилась?

— Только то, что хотят вам что-то показать.

Елена ничего не ответила. Что именно ей хотели показать программистки, было не очень ясно. В программировании она совершенно не разбиралась и, следовательно, вряд ли сможет понять объяснение сложнее «мы это запускаем, и это не работает». Глупой Елене выглядеть совсем не хотелось, но выбора, похоже, не было. Она остановилась перед большой дверью, за которой скрывался зал, в котором обитали эти самые программистки, дождалась, когда её догонит Лизи, и махнула рукой над небольшой панелью в стене. Именно так открывалась лаборатория Елены. Но в данном случае ничего не произошло: двери остались закрыты.

— Дайте я, — не дала Лизи Елене отпустить комментарий по этому поводу. Она махнула рукой, и двери разъехались в стороны, открыв путь в огромное помещение, перемещаться в котором следовало с большой осторожностью из-за обилия самой разнообразной машинерии, которой было заставлено всё доступное пространство и завалены все поверхности.

— Ага, значит вирт-кресла у вас всё-таки есть. — Елена саркастически улыбнулась и шагнула в дверь.

* * *

Прити и Шу, программистки, которые помогали Елене разобраться с генредактором, сидели у дальней от входа стены и были в зале одни. В бесформенных балахонах, с длинными, немытыми волосами, собранными в хвост на затылке, они сидели рядом друг с другом, уткнувшись в голотерминал. Когда Елена сделала пару шагов от дверей, Прити призывно махнула ей рукой, даже не обернувшись. Елена, лавируя между заваленными столами, стойками с моргающими ящиками, проводами и кабелями, пробралась к девушкам, сдвинула в сторону несколько пустых одноразовых стаканчиков, коробку с засохшими корками и уселась на край стола недалеко от терминала. Прити с Шу, казалось, этого даже не заметили.

— Можно было и сообщение кинуть, чтобы я пришла, — вместо приветствия сказала Елена. Поднятая вверх рука Шу с вытянутым указательным пальцем была ей единственным ответом. Елена посмотрела на терминал. С её ракурса было не очень понятно, что же именно с таким увлечением рассматривали девушки. Но это было что-то такое, от чего было невозможно оторваться даже чтобы сказать простое: «Здрасьте». Елена кашлянула пару раз, чтобы обратить на себя внимание, но без особого результата, после чего принялась терпеливо ждать, стараясь игнорировать стойкий аромат двух давно не посещавших душ тел.

Спустя пять минут девушки ожили. Прити ткнула пальцем в терминал, радостно вскрикнула и захлопала в ладоши. Почти тут же к ней присоединилась Шу. Они вскочили, обнялись и, радостно улыбаясь, повернулись к Елене.

— Авторкам этого кода надо оторвать руки, засунуть им в вагины и провернуть несколько раз. Чтобы больше такую мандень не писали. — Прити, всё ещё улыбаясь, оттолкнула кресло и потянулась.

Елену передернуло от такого сравнения, но она всеми силами старалась сохранять спокойствие.

— В общем, всё плохо, а генредактор можно выкидывать в утилизатор. — Шу вставать не стала и просто развалилась в кресле.

— А подробнее и человеческим языком можно? — Елена переводила взгляд с одной программистки на другую и никак не могла уложить в голове услышанное и то, каким тоном это было сказано.

Прити с Шу переглянулись и засмеялись в голос. Терпение и выдержка Елены постепенно подходили к концу, и она держалась из последних сил.

— А подробнее — это вы нам рассказать должны, что там и как вы у себя в митиленских генетических лабораториях творите. — Прити вмиг стала абсолютно серьёзной. — В программе управления редактором проверка стоит на то, что матрица может загружаться только в образцы со специальными генетическими маркерами. И если эти маркеры не обнаруживаются, то процедура загрузки тупо прерывается. Очевидно, то, что вы им подсовываете, этих маркеров не содержит. Поэтому ничего и не получается.

— Мэн… — внутри Елены всё похолодело. — А что же тогда вас так только что развеселило? Новость-то отвратная!

— У меня получилось хакнуть эту программу, — с нотками гордости в голосе ответила Шу. — Пришлось, конечно, попыхтеть, но зато на эмуляторе матрицу накатить получилось.

— И? — Холод в животе Елены сменился жаром. Казалось, стал виден конец её мучений с генредактором.

— И ничего. — Прити положила ладонь на руку Шу. — Заменять программу в генредакторе на новую нам никто не позволит. Да и я сама на это не пойду: слишком большой риск. Если уж вы воткнули защиту от использования левых исходников, то наверняка попытка перепрошивки просто убьёт редактор. А другого у нас нет. — Прити пожала плечами и развела руками.

Надежда, было возникшая у Елены, быстро умерла. Вместе с ней умерла и перспектива сделать что-либо с редактором. Хоть он и функционировал, но здесь, в Петре, был совершенно бесполезен.

— Мэн, — Елена хмуро посмотрела на программисток. Их глаза были красные и уставшие. — Я понимаю, за что вы нас ненавидите. Такая подстава. Поверьте, я ничего об этом не знала! Более того, я совершенно точно работала на редакторах без этих вот ограничений! Я вообще не знала, что такие есть! — Елена соскочила на пол, развернулась и долбанула кулаком в стол. — Мэн! Твари! Ну как так можно? И за что? Я не понимаю! — На пятках, потирая костяшки пальцев, она развернулась к Прити и Шу. — Надо что-то делать, как-то решать эту проблему! Вы ведь без еды останетесь!

— О, вы только посмотрите на это! — скривилась в злой ухмылке Прити. — Митиленская пигалица бросается решать наши проблемы! А не пойти бы тебе в!.. — не договорив, Прити в сердцах махнула рукой и отвернулась.

— А вот сейчас было обидно. — Всё ещё потирая кулак, Елена подошла к креслу Шу. — Мэн, да! Да! Я митиленка! Но в первую очередь я — сапфонианка! И вы — тоже! — сил дальше сдерживаться у Елены не осталось и она перешла на крик. — И я ненавижу Саманту не меньше вашего! Эта сука отобрала у меня все: дом, работу, любимую человеку! Она её просто убила! Убила холодно, расчетливо. И свалила это на вас. — Ноги Елены вдруг ослабли и она села на пол, привалившись к ножке стола. — Так что желания поквитаться с ней у меня не меньше вашего. В конце концов, вы так с детства живёте, хоть и не по своему выбору, а мне Валерия вот уже три недели каждую ночь снится. И будет сниться, пока не отомщу.

Конец фразы Елена произнесла полушепотом. Разом на неё навалилось всё: и проблемы с генредактором, который, похоже, уже не удастся победить, и фактическое одиночество на новом месте, где соседки относились к ней в лучшем случае с предельной корректностью, за которой пряталась враждебность, и боль от потери Валерии, и осознание невозможности что-либо поменять. Держаться бодрячком сил больше не было, что теперь делать дальше было не ясно. Елена обмякла и уронила голову на грудь.

— А кто она? — спустя минуту услышала Елена голос Шу.

— Кто? — переспросила она, не поднимая головы. Сил на это просто не было.

— Ну, человека, которую ты потеряла.

— А… — Елена подернула плечами. — Валерия. Дочь Вальпурги.

— О как! — Шу аж присвистнула. — Ты, вижу, не мелочишься.

Елена ничего не ответила. Она старалась собрать себя из кусочков, на которые вдруг рассыпалась и она сама, и реальность вокруг неё. Практически незнакомое ощущение бессмысленности собственного существования накрывало с головой и тащило куда-то вниз, откуда оставался только один путь: в никуда. И самое страшное, что путь этот сейчас выглядел очень притягательным, разом решающим все насущные проблемы.

— И что, ты лично была с ней знакома, или так — на картинку дрочила, а теперь страдаешь?

— Что? — до Елены не сразу дошёл смысл слов Прити и то, как именно это было сказано. А когда дошёл, бездна в её голове моментально захлопнулась, уступив место злости. Елена медленно поднялась на ноги и посмотрела на развалившуюся в кресле программистку. Тот редкий и подходящий случай, когда можно было смотреть сверху вниз. — Повтори, что ты сказала?

— А то что? — Прити откровенно насмехалась над Еленой. — Ты меня побьешь? Уже боюсь! — она громко засмеялась.

Елена сжала кулаки и сделала шаг к Прити, но на её пути встала Шу и расставила в сторону руки.

— Так. Стоп. Стоп! Успокоились! Успокоились, я сказала! — с нажимом добавила она, когда Елена сделала попытку поднырнуть ей под левую руку. — При перед тобой извиняется, инцидент исчерпан, всё, забыли!

— Пусть сама это скажет! — Елена, тяжело дыша, в упор смотрела на Шу.

— Я извиняюсь, — донёсся из-за спины Шу голос Прити. — Ничего личного и всё в таком духе.

Елену это мало удовлетворило, но взгляд Шу недвусмысленно намекал, что лучше не дёргаться. В конце концов, для драки здесь было не самое подходящее место. Да и не уверена была Елена, что справится хотя бы даже с одной Прити: у орбиталок опыта спаррингов было явно больше, чем у неё. Она с трудом взяла себя в руки, кое-как успокоилась и отошла обратно к столу. Сделав пару глубоких вдохов и досчитав мысленно до двадцати, Елена снова посмотрела на программисток. Шу и Прити сидели в креслах так, будто бы ничего не произошло.

— Надо понять, что будем делать дальше, — хрипло произнесла Елена. — Проблему надо как-то решать.

— О, нет. Это — не к нам! — Прити картинно подняла руки вверх. — Над этим пусть начальство теперь голову ломает. Мы своё дело сделали.

— Но разве вам не хочется?.. — с удивлением вперемешку с возмущением спросила Елена, переводя взгляд с одной программистки на другую.

— Сейчас нам хочется отдохнуть. А там посмотрим.

Судя по тону Шу, разговор был закончен. Хмыкнув, Елена начала пробираться к выходу из зала, стараясь не взорваться и не высказать этим двум всё, что она о них думает. Елена понимала всю бесполезность такой реакции — её просто выслушают, пожмут плечами и продолжат заниматься тем, от чего оторвали. И бесилась от этого ещё больше. И от того, как ей грубили. И от того, что ей пришлось тащиться в другое крыло так, по сути, ничего в итоге не решив. К начальству… Ну, к начальству, так к начальству. Пришло время всё высказать, что она думает по поводу местных порядков.

* * *

Начальство сидело этажом выше в скромного размера комнате, которую можно было считать эталоном чистоты и порядка. Кроме стола, кресла хозяйки и двух стульев, в комнате больше ничего не было: пустые, кремового цвета стены, огромное окно позади кресла, и всё. Дверь, как и везде, открывалась прокси-чипом на запястье. Елена дождалась, пока ей позволят войти, продышалась, чтобы успокоиться, и переступила порог. По всему было видно, что Наоми — одного с Еленой роста, но гораздо более грузная негритянка — её ждала. Она не предложила Елене сесть, вместо этого встала сама, коротко кивнула и повернулась лицом к окну, явив Елене свой бритый затылок.

— Давайте не будем тратить время друг друга, а сразу перейдём к сути, — Наоми не дала Елене даже рта раскрыть. — Детали ваших взаимоотношений с моими сотрудницами меня не интересуют. Вы тут человека чужая, привыкайте к тем порядкам, которые есть. Не можете — ваши проблемы, не мои. Меня пока всё устраивает, кроме одного: как движется ваш проект.

— Но… — Елена судорожно искала, что возразить, но безуспешно.

— А теперь давайте по существу. Что с редактором и когда будут семена?

— С редактором всё плохо и семян не будет. Вообще.

Казалось, тишину, возникшую в комнате после фразы Елены, можно было пощупать. Вязкая, липкая. Не предвещавшая ничего хорошего. Но эта фраза должна была быть сказана. И лучше сразу. Наоми медленно повернулась спиной к окну и колючим, холодным взглядом уставилась на Елену.

— То есть как это «не будет вообще»? — наконец медленно произнесла она, чётко проговаривая каждое слово.

— А вот так. — Взгляд в упор Елену ничуть не смущал. В случившимся никакой её вины не было. — Генредактор, который нам отдали, может работать только с определённым видом исходных материалов. И я при всём желании не могу такие исходники приготовить. И никто в Петре не сможет.

— И вы совершенно в этом уверены? — Наоми вопросительно изогнула брови.

— Можете уточнить у ваших программисток. Я как раз сейчас от них. Собственно, именно они это и обнаружили. И даже смогли обойти, но на каком-то своём эмуляторе. Загружать исправленную программу в генредактор они отказались.

Начальница кивнула и замолчала, прикрыв глаза ладонью. Спустя примерно минуту в комнате начали появляться полупрозрачные фигуры. Самой последней, пятой, возникла фигура Дханкор. Елена ей кивнула, Дханкор чуть заметно кивнула в ответ. Из остальных никого, кроме Клары, она не знала, но догадывалась, что они имеют непосредственное отношение к местному руководству.

— Мы не начнём, пока эта митиленская сучка здесь, — безапелляционно сказала одна из голов. Отличить голограммы одну от другой Елене было непросто — разве что по овалу лица, потому что стрижки у всех, кроме Дханкор, были одинаковыми.

— Тебе придётся потерпеть, Кристина, — скрипучий голос Дханкор, усиленный аудиосистемой, иглами впивался в уши. — Тем более, что без Елены наше совещание не имеет смысла. Я правильно понимаю, Наоми?

Та кивнула, обвела взглядом присутствующих, которые больше напоминали анимированный пантеон, и твёрдо сказала:

— Тогда начнём. Агенда проста: митиленки нас снова кинули, причём дважды. Сначала с тем, что дали нам неработающий генредактор, а потом, когда отказались с нами торговать. И, следовательно, давать нам семена. Под угрозой срыва начало следующего посевного сезона и, как следствие, риск продовольственного кризиса через полгода.

— Это всё понятно, — недовольным тоном оборвала Наоми Кристина. — Нечего будет жрать и бла-бла-была. Ближе к сути. В чем проблема с генредактором? У нас же теперь есть такая прекрасная специалистка! Из самой, сука, Митилены! Неужели она не может справиться с такой простой задачей?

Елена опустила голову и сжала зубы. Молчать! Молчать! Ничего не отвечать! Сегодня, видимо, все сговорились испытывать её выдержку на прочность.

— Елена, — как сквозь вату услышала она голос Наоми, — объясни, пожалуйста, суть проблемы моим коллегам. Только попроще.

Елена подняла взгляд на начальницу. Видимо, было в нём что-то такое, от чего глаза Наоми превратились в узкие щёлки, и она чуть заметно покачала головой. Елена выдохнула, затем набрала полную грудь воздуха и принялась объяснять:

— Если в двух словах, то программа управления редактором написана так, что позволяет переносить создаваемую мною генетическую матрицу только на семена, подготовленные в лабораториях Митилены. Это что-то вроде защиты, хотя я и не понимаю, зачем и от кого она была сделана. Ваши программистки смогли её снять, но загружать новую версию в редактор отказываются.

— Почему? — спросила Дханкор.

— Не могут гарантировать, что редактор после этого останется работоспособным. И лично я с ними согласна.

— Как мило, — Кристина скривилась. — Мы честно выполняем условие сделки, а эти митиленские суки нам в ответ мандень подсовывают.

— А можно как-то выбирать выражения? — не выдержала Елена. Экспрессия Кристины перешла все границы.

— Тебя забыть спросила, как мне у себя дома разговаривать!

— Кристина! — рявкнула Наоми в ответ. — До тех пор, пока Елена моя сотрудница, разговаривать с ней ты будешь вежливо, как с одной из нас. И меня от твоих выражений тоже уже тошнит. Умерь фонтан красноречия, а то так ничего и не решим.

Кристина поджала губы и ничего не ответила. Но и не отключилась. А Елена удивлённо посмотрела на начальницу. Её поддержка оказалась столь неожиданной, что заставила Елену по-новой взглянуть на их отношения.

— Итак, — тем временем продолжила Наоми уже спокойным тоном, — заставить работать редактор с тем, что делает Елена у нас, мы не можем. Значит, надо выкрасть материалы из Митилены. Другого выхода я не вижу.

— Сейчас? — Кристина громко засмеялась. — Ты в своём уме? Уверена, там для нас уже давно ловушка приготовлена, ибо Саманта, хоть и тварь последняя, но не дура.

— Тут я поддержу Кристину, — первый раз за всё совещание подала голос Клара. — Соваться сейчас в Митилену равноценно самоубийству, да ещё и крафт потеряем. Нужны другие варианты.

— А в чём проблема перепрошить редактор? — с напором спросила Кристина. — У нас и так, считай, его нет. И в случае возможного провала мы ничего не теряем. Зато можем приобрести.

— Сейчас у нас есть хоть как-то работающий, — ответила Наоми. — А так — может не стать никакого.

— Ну так и гарантий, что в Митилене мы найдём нужные семена в нужном количестве — тоже никаких.

Все замолчали. Выбрать из этих двух зол какое-то одно было непросто. А других очевидных альтернатив не было.

— Постойте! — после внезапной поддержки от Наоми Елена почувствовала почву под ногами и стала увереннее. — А в чём проблема сделать реплику? Реплику генредактора? Программа управления, самая сложная часть, у нас есть, принцип устройства у него не то, чтобы сложный — схему я набросать могу.

На этот раз тишина длилась много дольше. И первой ответила та участница собрания, имя которой Елена не знала:

— Проблема в том, что у нас нет принтеров нужного пространственного разрешения. Полагаю, что та часть, которая отвечает за секвенирование и перенос матрицы, требует высокой степени миниатюризации.

— Не проблема, — парировала Елена. — Как раз эту часть можно взять от оригинала. Модуль этот компактный и легко заменяется. Всё остальное совсем необязательно делать в размере оригинала. Главное ведь, чтобы работало.

— Хельга, что скажешь? — спросила Дханкор у той, кто сказала про принтеры.

— Скажу, что мы дуры, что не подумали об этом с самого начала. А сейчас часть оборудования уже упакована для эвакуации, оставшееся загружено на сто сорок шесть процентов.

— Значит, загрузим на сто пятьдесят, — безапелляционно заявила Дханкор. — Учитывая сроки и все обстоятельства — с сегодняшнего дня у проекта наивысший приоритет.

— Тебе легко говорить, — буркнула в ответ Хельга. — А мои меня порвут, когда я к ним ещё и с этим проектом приду.

— А ты им объясни, что иначе будут весь остаток жизни жрать синтетический паёк по квоте. И без вариантов, — встряла в диалог Кристина. Хельга замолчала, а Кристина продолжила: — Но нам нужен план Б.

— План Б, — ответила Елена, — будет заключаться в вылазке в Митилену. Но не в лоб. Уверена, новый порядок имени Саманты Риверфорд там не всем по душе. А значит, будет на кого опереться. Найдём контакты, попробуем выйти на неравнодушных генетиков и, возможно, получим то, что нужно, с минимумом усилий и риска.

Наоми чуть заметно улыбнулась и удовлетворённо кивнула, Кристина хмыкнула, а Дханкор, сощурившись, заявила:

— Клара, это по твоей части. Займись в приоритете. И на этом, полагаю, всё. Всем работать!

Голограммы пропали, и Елена рухнула на стул. Сил стоять больше не было.

— Ты же понимаешь, что если ничего не получится, тебя сделают крайней и потом съедят? — Наоми села в своё кресло и откинулась на спинку.

Елена кивнула, после чего пожала плечами. Удивительно, но ей сейчас было всё равно. Съедят — значит, съедят.

— Лучшего варианта всё равно никто предложить не смог. А делать самоубийственную вылазку — это всегда успеется.

— Хорошо. А теперь иди к себе. Полагаю, ближе к вечеру от тебя потребуют схему редактора, которую ты обещала.

Елена встала и поплелась к двери. Впереди был ещё долгий день.

— А с девочками своими я поговорю, чтобы больше к тебе не цеплялись, — сказала ей вслед Наоми.

Оказывается, силы и желание улыбаться у Елены ещё остались.