День шестой. Часть вторая

Я замер. Что бы там не было, я совершенно не был готов это увидеть. Секунды растянулись на годы… Мое сердце было готово остановиться, лишь бы я не выходил. С каждым мгновением остатки моей смелости таяли. Да, я не смельчак. Не самый решительный и отважный. Кто упрекнет меня? Пусть бросит в меня камень. Приняв решение и сделав, наконец, вдох, я опустил руку, а потом неожиданно даже для себя шагнул вперед и толкнул дверь.

В тусклом свете луны я увидел нечто. Даже самому себе я потом с трудом мог объяснить, что же увидел в ту ночь. Не то чтобы это было нечто совсем невообразимое… Скорее даже наоборот.

Возле двери в пустующую комнату, вцепившись в кресло, сопел и пыхтел человек, едва различимый в темноте. Невысокого роста, тощий, лишь его лысина слегка блестела в темноте. Словно почувствовав мой взгляд, он замер, а затем очень плавно и медленно повернулся ко мне. Я застыл как истукан. Его лицо все еще было неразличимо, но там, где должны были быть его глаза, что-то блеснуло. После чего он оскалился, обнажив акульи зубы в три ряда, и бросился к лестнице. Его шаги были едва слышны, скорее, это был шелест, а не прежний шаркающий звук. Добежав до лестницы, он в два прыжка поднялся наверх и скрылся на чердаке, захлопнув за собой дверь. Совершенно бесшумно. И вот это стало каплей. Я задрожал и попятился… Мне хотелось закричать, позвать на помощь. Или сначала забежать в комнату, захлопнуть дверь, нырнуть под одеяло и потом закричать. Чтобы кто-нибудь пришел и защитил. Сильный и взрослый. Кто-нибудь...

— Ты чего?

От внезапного шепота я шарахнулся в сторону, запутался в одеяле и со всего маху шлепнулся на пол. Резкая боль слегка вернула меня в чувство, я оглянулся и увидел Гаранина, босиком стоящего в проеме двери нашей спальни.

— Ты чего, Очкастый? — повторил он, настораживаясь. У меня на глазах появились слезы. Я предпочел думать, что это были слезы, вызванные болью от падения, а не слезы облегчения, что кто-то пришел и я теперь не один на один со всем тут происходящим. Недоуменно подняв брови, он оторвал от меня взгляд, посмотрев в пустой коридор… И тоже замер. Но не как я, дрожа и бледнея. Он крепко сжал губы и нахмурился, после чего посмотрел на меня. Я тоже посмотрел туда, куда смотрел он, и увидел то же, что и он. Кресло, наполовину торчащее из дверного проема пустой комнаты.

Мы снова встретились глазами, я наконец смог выпутаться из одеяла и подняться, и, снова посмотрев на Гаранина, негромко произнес:

— Это не я. Ты мне веришь?

Несколько секунд он просто молча смотрел на меня. А потом так же тихо ответил:

— Верю.

Не говоря ни слова, мы подошли к креслу и запихнули его обратно. Лешка заметил, что я постоянно кошусь на лестницу, ведущую на чердак, но не стал спрашивать ни о чем. Да и я не уверен, что смог бы внятно ему рассказать.

В полном молчании мы вернулись в комнату, он забрал у меня каску и похлопал по плечу. Я вопросительно протянул ему часы, но он покачал головой и достал из кармана шорт телефон — очевидно, один из подобранных внизу. Умно. Неслышной тенью я вернулся к своей кровати, лег и закутался в одеяло с головой.

Не то чтобы я думал, что Гаранин мне не поверит, если я расскажу ему про то, что видел. Скорее наоборот, я боялся, что он поверит. И мы пойдем наверх, чтобы найти там… найти что? В загадочную историю с реалити-шоу или с аттракционом для нас я верил… Совсем не верил. Дом с привидениями? Ну, во-первых, как заядлый материалист и атеист я авторитетно мог бы пояснить любому, что призраков не бывает, а во-вторых...

А во-вторых, мне просто страшно. В полной уверенности, что не смогу сомкнуть глаз, я выглянул из-под одеяла и увидел, что Гаранин стоит и смотрит в окно. И вот его присутствие меня почему-то успокоило. Наверное, потому, что он вел себя как взрослый. Всем детям нужен кто-то взрослый, когда ситуация выходит из-под контроля, пусть сами они в жизни в этом не признаются.

Либо придется взрослеть самому.