Не успел Уэйн уйти, как Ларсен начал что-то бормотать на том, что я принял за норвежский, что, на мой взгляд, делало его ещё более таинственным. В его глазах читался полный ужас. Как я мог получить хоть какую-то информацию от этого парня? Без его ведома мы все могли бы погибнуть от рук Узников еще до того, как придет помощь. Могу ли я использовать что-нибудь из своего инвентаря, чтобы достучаться до него?
Затем мне пришла в голову мысль: во время моего второго года службы меня отправили служить на Восток. Я не был там долго, но пока я был в отпуске в Индии, я научился нескольким трюкам у мистика. Позже я понял, что это, вероятно, привело меня к выбору этой миссии. Трюк, которому научил меня старый факир, был гипнозом. Я не был экспертом, и это было маловероятно, но что я терял?
Я достал медальон Святого Христофора и медленно помахал ею перед широко открытыми глазами Ларсена, как маятником. Через мгновение он впал в своего рода псевдотранс и вскоре снова заговорил:
"КАА НААМА ФТАН КТУЛХУ!"
Какого черта...?! Это был не норвежский — и ни один из языков, которые я когда-либо слышал, если уж на то пошло. Я не знал его и никто не слышал этот язык нигде на земле в течение тысячелетий.
Ларсен повторял эту фразу снова и снова как заклинание. У меня было сильное чувство, что эти слова могут быть важны. Но у меня не было ни карандаша, ни бумаги, чтобы их записать. Как я запомню эту загадочную фразу?
Магнитофон! Конечно! Я достал аппарат, поднес его к буйствующему антропологу и нажал на кнопку записи.
