Неизвестное время и пространство

Самый обычный, местами грязноватый бар всегда часть какой угодно цивилизации в самом вульгарном его проявлении (так и подмывало указать в рапорте, что еще принято говорить «часть культуры», но культурой здесь даже и не пахнет). Что же касаемо запаха, несло тут малость подкисшим портвейном — зайдя в сие малоприятное заведение, Бренд успел заметить треснувшую бочку с аналогичным португальскому вином, к которой так и присосался кто-то из местных. Еще двое уже на ногах не стояли, но под бочку легли и глотать не перестали, что едва не вызвало у агента Спецтайма приступ гомерического хохота.

Сейчас гипер откровенно скучал: время шло, а вот информатор совершенно не торопился, так что со скуки агент Скотт строчил набросок рапорта по-русски, прикидывая, не пристать ли к Мысли на предмет проверки орфографии и синтаксиса, ибо язык неродной, а выучен не с помощью гипноза, так что ошибки могут быть. Увы Бренду, но он несколько путал правописание славянских диалектов, и Мысль очень долго объясняла, что Лермантов, конечно, правильное написание фамилии великого русского поэта, но по-белорусски, а на его родном языке Михаил Юрьевич все же Лермонтов.

«Понапридумывали правил», — подумал с досадой агент и продолжил старательно выводить: «В данном отреске времени цивилизация, аналагичная ХХ веку земной, но имеются некоторые атличия».

Дверь едва слышно скрипнула, на пороге появилась высокая и крупная женская фигура, однако увлеченный рапортом Бренд не обратил на вошедшую должного внимания, продолжая упоенно строчить. Его остановил только насмешливый голос:

— Ты что, о треске, что ли, думал?

Гипер едва не подпрыгнул от неожиданности:

— Черт тебя дери, капитан Неожиданность!

Ната весело захохотала в ответ:

— Что, обосрался, сын кулацкий? Сворачивайся давай, дело есть.

Бренд незаметно вздохнул: срывают среди бела дня, даже поддать не успел как следует. Он поднял на непосредственное руководство свои несомненно прекрасные голубые глаза, скроил взгляд обиженного щеночка, пару секунд решал, не всхлипнуть ли, но понял, что это уже перебор, и только умиленно захлопал ресницами. Нату скрутило от хохота, в результате чего девушка рухнула на стул напротив и, давясь смехом, икнула:

— Ладно… хо-хо… перекусим сначала.

Бренд спрятал торжествующую ухмылку и поманил официанта.

Некоторое время друзья-коллеги сидели молча, потом оживился уже сам пейзаж: небольшой компашке, видимо, надоело хлестать пиво, и именно поэтому от нее отделился шкафообразный амбал, тотчас подобравшийся сзади к девушке.

— Слышь, малышка, бросай своего задохлика — развлечемся.

Тонкие пальцы Наты вывели на салфетке губной помадой: «Как стереотипно», на что Бренд только едва заметно изогнул бровь — мол, вмешиваться не буду, так что развлекайся. У девушки к этому времени «пара» накопилось достаточно, чтобы его спустить, так что она неторопливо повернулась к нахалу и сузила глаза:

— Напомните, уважаемый, в вашей местности ломами бьют?

— Чего? — не понял сильно татуированный бугай.

Девушка слегка улыбнулась и очень музыкально пропела:

— Ломами, ломами-мами бьют,

Ломами бьют…

Мужик вытаращился на нее как на сумасшедшую, а вот Ната в кои-то веке наслаждалась ситуацией, вспомнив школьное детство — синяки она тогда получала регулярно. Пока не научилась давать отпор сначала с помощью режущего как бритва язычка, а потом и крепких как у рабочего кулачков. Амбал хлопал глазами, тщетно силясь понять, отшили его или же наоборот заигрывают.

— Стало быть, не бьют, — резюмировала девушка. — Не смею задерживать.

До мужика дошло, что его выставили идиотом, а потому он предсказуемо вскипел и стиснул запястье Наты, та брезгливо скривилась:

— Больно, между прочим! Я подобного с собой обращения никому не позволяю.

— Да что ты и твой цыпленок мне сделаете? — ядовитым тоном поинтересовался ухажер.

Это был исключительно подлый удар, много-много раз воспетый в литературе, а потому любимый представителями любого пола, Ната же его обожала по той простой причине, что, до подготовки, могла нанести не больше двух-трех ударов. Позже Вася Гром и любимый братец все-таки научили девушку драться, но она так и осталась, по меркам того же десанта, весьма посредственным бойцом, так что старенькие приемчики не бросила. Нечего и говорить, что доведенный до совершенства коронный удар сработал мгновенно — «шкаф» во весь рост рухнул на пол плашмя.

— Эвон, братва, — раздался басовитый рык, — да они нарываются!

К столику приблизились еще двое, один из которых замахнулся на Бренда, но тот молниеносно перекувыркнулся вместе со стулом, лягнув нападающего в живот ступнями даже не потрудившись встать. Мужика отнесло назад, а его дружку Ната так заломила руку, что тот издал совершенно поросячий визг (девушка со школы прекрасно знала, как это больно, поскольку одноклассницы так и норовили отработать этот прием на ней, и оставалось только выворачиваться).

— Не встревай в чужие разговоры, — посоветовала капитан.

Бренд успел поддать пинка двум предыдущим нападающим, Ната же отвесила коленом тому, которого держала, сообщая ускорение в сторону двери, но тут поднялся на ноги тот, первый. Гипер усмехнулся:

— До тебя до сих пор не доходит…

С этими словами он выбил великану колено и нанес крепкий удар в челюсть, аж хрустнуло слегка, а противник повалился на пол в мирно-бессознательном состоянии. Помятые дружки сгребли его под белы рученьки и проворно выскочили вон из бара, не потрудившись даже дождаться местных стражей порядка.

Друзья сели обратно за столик, Бренд принялся невозмутимо пересчитывать купюры, а Ната вытащила пилочку и неторопливо заскользила ею по кончикам ногтей. Мужчина вновь поднял на нее взгляд.

— Выкладывай, капитан.

Девушка скривила в усмешке пухлые губки, не сильно яркие, но, несомненно, вызвавшие бы зависть у Анджелины Джоли:

— У нас нарисовалось много интересного в XXIV веке, причем Арап и Нийя вряд ли справятся только вдвоем.

Бренд промычал в ответ что-то невразумительное, а она продолжала:

— Проникатели тоже поняли только одно: там зреет заговор против действующего императора, Сенат пока что помалкивает, кто на чьей стороне, но если Спейдер продаст Землю, ты сам прекрасно понимаешь, что будущего у нас нет.

— Прошлое есть, — как бы между прочим намекнул землетряс.

— И сколько ты в том прошлом наверстаешь? — Ната уставилась на него в упор своим фирменным северно-ледовитым взглядом. — Мы так можем сломать ось времени ко всем чертям.

Бренд крякнул, поняв, что спорол глупость. Оправдывать это тем, что Ната — династический офицер в третьем поколении, а он просто погулять вышел, было бы еще большей глупостью, а темпоралы не держали идиотов в своих рядах. Слава же техника Харлана ему тоже не светила, так что придется смириться с тем, что агент Скотт будет изъят из данной локации и направлен в Мировую Российскую Империю… или она в этом веке уже Межзвездная? Надо данные в памяти освежить.

— Когда вылетать? — поинтересовался он.

— Сегодня же, после вводных, — ответила девушка, — доедим — и в штаб.

Бренд коротко кивнул, сопротивление было бы бесполезно и отнюдь не подчеркнуло бы наличие у него ума. Снабженные индивидуальными телепортами агенты, по счастью, в высшей степени мобильны.

— Ты меня наметила? — в лоб поинтересовался гипер.

— Кто же еще?

Ната внимательно уставилась в стакан с виски и призналась:

— Ты — хамелеон, причем не только психологически. Ребята подтвердили мои выводы о том, что ты, при желании, где угодно можешь раствориться…

— Это потому, что я был рекрутером, — вставил землетряс.

— …а потому ты сумеешь действовать по обстановке.

«Обычно это означает еще и убийство», — дополнил Бренд от себя. На войне как на войне, а война уже, судя по всему, на пороге. Его, если честно, тоже тошнило от моралистов, которые, услышав восторженный рассказ о том. что, например, белорусские партизаны взорвали фашистского коменданта в его же постели, хлопали «невинными» глазками и уточняли: «А чем они тогда лучше него?». Ната много раз говорила, что мечтает отправить идиотов в годы Великой Отечественной и посмотреть, поумнеют ли. Мужчина тоже разделял ее желание охотится за фашистами, и пусть эти овцы кудахчут, чем он лучше их.

Остается надеяться, что в том веке фашизма все-таки нет, хотя может и быть. Спасибо, что новый Гитлер на свет еще не народился, как и новый Муссолини.

— Вперед? — чуть улыбнулся Бренд.

Капитан осталась на сей раз серьезной.

— Вперед, — кивнула она.