Зенит

День уже во всю вступал в свои права. Город сбросил с себя оковы утреннего оцепенения и во всю разминал затекшие от короткого сна конечности, улыбался широкой улыбкой новым возможностям, был рад возникшим за ночь новым вызовам. Гигантский, добродушный исполин, ласково заботящийся о своих детях, о своей плоти и крови, циркулирующих по нему, делающих его живым. Все мы были его частью и это мы делали его таким каков он есть. Каждый день, каждую секунду своими мыслями и стремлениями, а он собирал их вместе словно букет весенних цветов, вдыхал их одуряющий аромат и смеялся от счастья, как великовозрастный ребенок. Конечно же в хорошем смысле этого слова, ведь только дети в моем мире умели мечтать, были светлым звездочками, пришедшими из ниоткуда, жаждущими сделать его лучше, а здесь…

Здесь даже взрослые оставались в душе радостными, чистым детьми, пусть несколько и более степенными, видимо сказывался накопленные опыт, но он не тянул их вниз, не заставлял ссутулившись брести к могиле под тяжестью прожитых лет. Наоборот, он позволял еще шире расправить крылья за спиной и творить, а когда приходило время, то они без зазрения совести уступали дорогу молодым, делясь с ними всем прожитым, позволяя стать еще лучше. Так и крутился тут этот вечно ускоряющийся маховик. Все выше, все быстрее, все сильнее!

Сегодня была суббота, так что на балкон я вышел уже довольно поздно, около десяти, чтобы поздороваться с новым днем. Еще буквально пару часов и солнце достигнет зенита. Душой я улыбался, когда в голове проносились эти мысли. Пусть до миров, населенными атлантами с волшебной Булычёвской моралью, титанами тела и мысли, Золотого кольца Ефремова, нам далеко, но мы всем своим существом стремимся к ним. Этот мир способен родить Дара Ветра, способен воспитать Алису Селезневу, я это чувствую своим сердцем, а таких нас много. Нас оказалось миллионы. Миллионы неравнодушных людей, чей задний двор уходит за горизонт к небосводу и звездам. Никто ведь не будет сорить на своей земле, ссориться с родными, которых любишь и понимаешь с полуслова, так и здесь.

Из прихожей донесся шорох бумажных пакетов.

— Милый, я дома! — а вот и вернулась моя любимая.

— Привет тебе солнце ясное! — сказав это я зашел в коридор и помог ей снять пальто, сначала она смущалась от таких маленьких жестов, проявления внимания, а теперь уже совсем привыкла, избаловал.

— Почему же ты меня не разбудила пораньше, помог бы тебе донести сумки! — она отмахнулась.

— Ой перестань, они были легкие и вообще, ты вчера пришел такой уставший, что я решила, что тебе стоит выспаться, чтобы не ходить всю субботу сонной мухой, если ты не забыл у меня на тебя сегодня большие планы, — Славя звонко чмокнула меня в губы.

— Как и всегда? — хотела было увернуться от объятий, но не вышло

— Как и всегда! — острые ноготки впились в спину.

Дети отправлены в детский лагерь, родственники отдыхают на дачи на юге, работа вся сделана, переделана, так что никто нам не помешает, мы предоставлены сами себе, словно в юности. Задорное чувство, словно сбежали ото всех забот и остались только наедине друг с другом и своей любовью.

Легкий завтрак, чашечка ароматного кофе, утренняя разминка заменена на не менее ресурсоемкие упражнения, только парные и в постели, затем быстрые сборы и вот мы уже на выставке нашей старой-доброй подруги художницы.

“Летние этюды, избранные работы” — вот что гласит заглавная тема. Воздушно, энергично и ярко. Трибьют молодости и природе. Вспоминая насколько робкой и нелюдимой, она была в юности, диву даешься, как она отразила этот период на полотнах. В зале довольно много людей, но нам все равно удалось выловить Мастера хотя бы на пару слов.

— Привет Лена!

— Привет Славя, Семен, рада вас здесь видеть!

Нам удалось перекинуться всего лишь еще парой фраз и договориться встретиться завтра за чашечкой кофе, чтобы наконец-то познакомиться с ее избранником, как Тихонову утащили какие-то то ли критики то ли журналисты, чтобы она подробнее им рассказала про символизм одного из полотен, где в лучах закатного солнца изображены, кажется, остров Ближний и лодочная станция. Всех интересовало блик ли это или фигуры двоих на крыше.

Приятно было увидеться со старой подругой, пусть и мельком. Обычно в течении года все мы так и встречаемся, мимоходом, но зато в начале сентября практически всем составом приезжаем в летний лагерь, чтобы снова встретиться нашей II сменой 1989 года. Посидеть шумной компанией, обменяться новостями. Каждая такая встреча заряжала теплом на год вперед.

Затем в культурной программе значилась прогулка по парку, поход в магазин за новым платьем, а также карабинами и обувью для похода, неплохой такой разброс в списке покупок, а затем завести все это домой и провести романтический ужин на набережной.

После такого насыщенного дня мне хватило буквально пару глотков вина, чтобы почувствовать, как приятная нега расслабления разносится по телу. Но такой эффект сидящую напротив русалку в нежно голубом платье совершенно не устраивал. Она поставила на стол бокал и сверкнула глазами.

— Семушка, что-то ты расслабился раньше времени.

Заиграла живая музыка. Нежная, ритмичная партия клавишных, сливалась с энергичной игрой скрипки. Она права, расслабляться не стоит, свидание без медленного танца, это не свидание. Даже если вы женаты и вам далеко за…

— В таком случае позволите пригласить вас на танец, мадам? — она хихикнула и протянула.

— А отчего же не мадемуазель? — вот балбеска.

— Гхм, — я потер на правой руке кольцо с нарочитой задумчивостью, после чего встал и протянул ей ладонь. Принимая ее, она мило улыбнулась и произнесла невинным тоном.

— Извините, но я замужем, — мы отошли к свободному пространству, куда уже подходили другие танцующие.

— Вы не поверите, но я тоже, — слова были подкреплены тем, что я, притянул ее к себе и начал кружить в вальсе.

— Мой супруг крайне ревнивый, наверняка он убьет вас, — Славя изобразила терзающую ее тревогу, отступая от меня.

— Ну и пусть, моя жизнь стоит этого танца, — отступить далеко у нее не вышло, потому что я прокрутил ее вокруг оси и заключил в объятие.

— Вы сумасшедший, — вздохнула она.

— Ничуть не уступаю вам, — сказав это я взглянул на нее наиболее проникновенным взглядом, какой только мог изобразить, давя в себе хохот, от комичности нашего диалога.

— Мы идеальная пара, — она постаралась поступить также, но не вышло, спустя еще пару секунд взгляда глаза в глаза, мы оба одновременно тихо засмеялись, чтобы не отвлекать окружающих.

Мелодия стихла, к музыкантам присоединились опаздывающие коллеги и теперь расширенным составом они заиграли гораздо более быстрые и темпераментные композиции. Тут нам было уже не до смеха и разговоров. За нас говорила исключительно страсть танца.

Вдоволь насладившись вином и музыкой, мы отправились в ближайший парк, чтобы немного перевести дух. Славя, все еще не могла отдышаться, когда мы сели на свободную лавочку под сенью деревьев, сквозь кроны которых были видны яркие звезды. Я положил руку на ее талию, а она, не оставшись в долгу прильнула ко мне. В голове сразу вспыхнуло воспоминание.

— Помнишь тот вечер?

Мы сидим под сенью деревьев, я держу в руках черную гитару, наигрываю какую-то мелодию, которая служит фоном нашей истории, впереди неизвестность, но нам она не страшна, потому что теперь одиночество осталось за закрытыми дверями другого мира. Как-то удивительно у Слави удавалось чувствовать меня, потому что она поняла, что именно мне вспомнилось еще до того, как я что-то успел озвучить.

— Конечно же помню, родной, — слегка поежилась.

— Нелегко нам было потом, но зато с гордостью могу сказать, что мы прошли проверку на прочность.

Перед глазами закружился калейдоскоп воспоминаний.

По приезду на новое место жительства, меня сразу же вызвали в местную структуру на подобие нашего ФСБ и долго мурыжили. Особенно после того, как проверили мои сумки и нашли ноутбук. Я отказался к нему прикасаться, пока мне не дадут поговорить с седовласым мужчиной, который вел мой допрос в лагере. Оперативники округлили глаза от моей наглости, но просьбу выполнили. Судя по всему, в местной иерархии он занимает высокий пост.

У нас состоялась череда довольно долгих бесед, в которых я рассказывал, где именно и на чем поскользнулась наша страна, а также узнавал от собеседника кое-какие нюансы об истории этого мира, которые не были в свободном доступе. Лишь полностью убедившись в том, что информация попадет в надежные руки (хотя, наверное, и выбора особо у меня не было), я раскрыл все карты.

В течении пяти лет обучения, я по факту большую часть времени провел, трудясь над внедрением тех знаний, что привез с собой, а не за непосредственно учебой. Хотя вуз помог мне довольно быстро обжиться в новой среде. Компьютеры, языки программирования, системы автоматизированного проектирования, психология, физика, новые материалы, различные нововведения в промышленности, менеджмент всех этих сфер. Моя голова, приложенная к трем терабайтам архивов, где я хранил все книги, что хотел прочитать, но никак руки не доходили, а также тот софт, который собирался освоить, помимо конечно же освоенного и прочитанного, оказались рогом изобилия. Но самым главным было, что я дал им щит. Поведал историю о том, как низко может пасть враг и чего от него можно ожидать. Молодые оперативники слушали меня с нескрываемым удивлением, а старики, которые застали большие войны, утвердительно кивали. Как мало оказывается нужно времени, чтобы люди забыли, на какие мерзости могут пойти другие люди, всего-то пара поколений. Я изучил во время работы в Новой Заре, эту клоаку довольно хорошо. Так что не без моей помощи потенциальные регрессоры были выявлены довольно быстро, что не дало повториться событиям оранжевой весны моего мира, поэтому Союз устоял.

Стоит ли говорить, что после того, как я закончил вуз меня сразу же пригласили уже на полную ставку работать в ведомство, занимающееся внедрением прорывных разработок. Как сказал Саныч:

— Ты на пару с нашими яйцеголовыми головы нам тут всем взбаламутил, вот теперь и занимайся тем, чтобы это все пользу народу принесло, а не как обычно.

Мне не довелось быть ученым или изобретателем, но зато я имел хорошо подвешенный язык, мог критически мыслить, а также владел большим объемом знаний в разных сферах, пусть и крайне разрозненных, но для принятия решений этого хватало. Скажем так, это была идеальная должность для меня. Тем более, что с братцами кибернетиками Шуриком и Сыроежкиным-Электроником, мы работаем в одном здании, а с ними никогда скучно не бывает.

Алиса с Мику стали довольно известными артистками, их музыкой заслушивалась вся страна. Кстати, они до сих пор используют мои черновики для постановки клипов и выступлений, для меня отличный способ разгрузить голову и поменять деятельность, а для них хороший материал, который потом они дорабатывают до завершенного вида. Так что мы с ними спелись.

С Леной все и так понятно, она ударилась в изобразительное искусство, пишет картины, ну и еще ведет занятия для девушек по самообороне, но это уже совсем другая история.

Ульянка, ударилась в спорт, выступает за нашу женскую сборную по футболу.

Ольга Дмитриевна, сменила Начлагеря на его посту, Виола с Санычем, работают все так же вместе с ней.

Женя из жужелицы превратилась в улыбчивую домохозяйку, работающую на полставки в библиотеке, да и конечно же в избранники она выбрала себе Сыроежкина.

Вот так вот на текущий момент сложились жизни близких мне людей.

Кстати, несмотря на свой довольно высокий допуск, я так и не нашел никаких документов о том, чем же все-таки занимались в лагере Борис Александрович и Виола. Единственное, что мне довелось узнать, что в том районе находится, какая-то спящая аномалия. Причем судя по картам она несколько раз перемещалась, когда вокруг нее пробовали строить режимный объект, в последний раз это закончилось тем, что над ее новым местоположением заложили строительство детского лагеря из-за какой-то межведомственной путаницы. Также через меня прошли пару отчетов, по которым можно было понять, что туда отправляли новейшие детекторы излучений, а также другое высокоточное оборудование. Но в любом случае, если лагерь все-таки достроили, то это означает одно. С этой аномалией вышло установить паритет, так что ситуация находится в равновесном состоянии и дети в безопасности.

Впрочем, я этим особенно не интересовался, ведь у меня была любимая женщина и работа. Довольно скоро мы сыграли со Славей свадьбу, а как она доучилась в институте, я все-таки отправил ее в декрет, а потом еще раз. Так что стал я счастливым отцом двух близнецов и дочки. Всегда мечтал о таком вот шумном семействе. Когда дети подросли мы стали отправлять их в лагеря, они побывали в нескольких, но решили повторно ехать только в наш. Так вот история сделала крюк.

— Золотце мое, ты спишь?

— Мм нееет, я просто глазки прикрыла и мне так хорошо с тобой, так бы до утра тут сидела.

— Славянушка, солнце мое, пойдем домой, мы же с тобой взрослые люди, у нас с тобой жилплощадь есть, а то ты уже вся замерзла, старые мы для романтики, а для ревматизма уже в самый раз, — она встала и сладко потянулась, грациозно, как кошка.

— Хорошо пойдем, раз ты настаиваешь, ревматизм твой лечить, — на последних словах она сделала акцент, а в глазах промелькнул бесовской огонек.

Что же сам напросился, знал на что иду, на ком женюсь, на какую работу устраиваюсь. Одним словом, с кем поведешься, так тебе и надо.

На город опускалась ночь, он устраивался поудобнее, как большой, сытый черный кот, сладко зевнув погасил лишнее освещение, тряхнул ушками, разгоняя по домам спешащие по дорогам машины, а потом сладостно замурлыкал, убаюкивая своих жителей.

По брусчатке удаляясь звонко стучали женские туфли и слегка пошаркивали мужские ботинки. На набережной кто-то все еще продолжал танцевать. Бармен задумчиво протирал стакан, чтобы удостовериться так ли все хорошо он вытянул его перед собой и посмотрел через него на дверной проем. Где мелькнули двое, высокий улыбчивый мужчина в твидовом пиджаке и его обворожительная спутница с двумя золотыми косами в летнем вечернем платье. Он хмыкнул, поставил стакан и взялся за другой, флегматично его натирая.

— Все хорошо.