От винта

Последующие два месяца в воспоминаниях отложились лишь фрагментами, которые выбивались из привычного рутинного видеоряда жизни, которую я вел до этого.

Записка под дверью от моего старого знакомого по переписке с адресом и пометкой. Буду здесь до начала лета, — и то ли в шутку, то ли в серьез продолжение, — После прочтения сжечь. Не колебался ни секунды. Подкурил от горящего клочка бумаги сигарету. Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответа.

Через пару дней спустя получил сообщение от Лизы, как обычно ответил какой-то нейтральной глупостью. С этим нужно что-то делать и наконец-то расставить все точки на и.

Черный кот трется о ноги, пока я задумчиво перебираю ключи от гаража. Ладно-ладно будем считать, что выпросил ты сегодня двойную пайку, а теперь иди спи Бегемот, у меня еще много работы на сегодня.

После проверки заброшенных почтовых ящиков я начал постепенно восстанавливать старые контакты. Это неплохо помогло в поисках дополнительных источников доходов. Они были сейчас как раз кстати, потому что нужно было заказывать уйму запчастей для мотоцикла, да и формирование сбережений тоже не повредит. Помимо всего прочего пришлось снова учиться, а иногда и переучиваться. Работа шла упорно, с остервенением. Мне это нравилось.

Можно сказать, что я практически выпал из реальности, в которой раньше проводил большую часть своего времени. Теперь моим миром были железки в гараже, работа за ноутбуком дома, чтение дополнительной литературы там же, изнурительные тренировки и работа в офисе. С ней я пока не хотел расставаться, не время еще. Общение с реальными людьми, которых так можно назвать с большой натяжкой мне заменили переписка со старыми знакомыми и деловые контакты в сети. Это сильно помогло мне в профессиональном росте, чему я был крайне удивлен. Да и все эти преобразования я начал своевременно, потому что на работе началось веселье.

Буквально перед завершением проекта приехала большая проверка. Было переведено огромное количество ресурсов на пирушки, женщины красились каждый день, как на выпускной, а мужчины носили свадебные пиджаки, Васильевич стелился перед каждой шестеркой в погонах, но все это было тщетно. Они перерыли абсолютно всю документацию фирмы и конечно же нашли к чему докопаться. В нашей стране невозможно вести прибыльный бизнес и быть при этом совершенно чистым перед законом. Им же хватило всего лишь небольшой зацепки, чтобы утопить нас в судебных исках. За такой поворот событий нашего начальника точно не погладят по головке. Теперь разговор будет идти уже на верхних уровнях. Мы уже сделали что могли, вернее напортачили, где могли. Хотя дело просто в том, что кто-то неудачно взял на лапу, а мы теперь отдуваемся. Люди наверху не любят жадин, которые не делятся.

В любом случае всю злобу, накопленную за моменты унижения Денис Васильевич в десятикратном размере, вывалил на своих подчиненных. Это был разнос колоссальнейшего масштаба. Он прошелся абсолютно по всем, включая родственников вплоть до десятого колена. Впрочем, его речь состояла преимущественно из междометий, если опустить маты. Но к этому сотрудники уже привыкли, а вот заключение сего опуса было воистину убийственным.

— С этого квартала все ваши оклады урезаются на тридцать процентов, на премии можете даже не надеяться, — он потрусил листком над своей багровой рожей, — А тех, кому это не нравится, здесь не держу, можете валить на все четыре стороны!

По нестройному ряду сотрудников прокатился легкий ропот, который затем сменился ужасом от полученной информации. Многие еле-еле сводили концы с концами, не считая капающих кредитов, а тут такое. В любом случае альтернатив у них было немного. Увольняться никто не хотел, так что просто молча сглотнули недовольство очередной несправедливостью. Весь оставшийся рабочий день в офисе стояла гробовая тишина в этой же тишине люди разбредались по домам. Кто-то тихо утирал слезы.

В эту пятницу у баров был аврал. В честь такого события я решил изменить свой новый распорядок и заглянуть в Харон. Там творилась настоящая вакханалия, бармен не успевал разливать пойло по бокалам, а официант собирать уже пустую тару со столиков. Меня окликнул знакомый голос, это был Петр, рядом сидел разбитый Макс, в таком чудовищном состоянии я его никогда не видел. С ними были еще парочку знакомых лиц и несколько незнакомых. Пир во время чумы.

— Эй Семен давай к наам! Мы отмечаем поднятие зарплаты в ноль точка пять раз! Спасибо нашему начальству ик! — потрясающе он уже готов.

— Если вычесть из зарплаты, мой платеж по кредиту, то можно получить барабанаааая дрообь, — безымянный менеджер затарабанил по столу, остальные подхватили, — Н И Ф И Г А!

— Давайте же выпьем за нифига! — прокричали другие, под звон бокалов, кто-то выкрикнул из толпы:

— А к черту этот банк, не плати им! — его поддержал хор других голосов.

Макс поднялся и пошел к выходу, какой-то парень толкнул Петра в бок, кивнул в его сторону, и они над чем-то рассмеялись.

— У тебя хотя бы нифига, а я вообще еще должен останусь, так еще и жена на развод подала, как только узнала! А квартира на нее паскуду записана! Кредит буду платить, а она там с хахалем новым жить! — промолвил еще один, его ситуации точно не позавидуешь

— Так что ты сидишь, иди домой и покажи, кто тут главный! — кажется это крикнул все тот же заводила.

— Да черт с женой, ты знал бы, что мне сын сказал. Говорит, что мол мне такой батя не нужен, что я ничтожество. А я же ему, поросенку ни в чем не отказывал! Вот он! благодарность то какая! — его глаза покрылись влажной пленкой.

— Приди домой и надери ему задницу ремнем, — прокричали в толпе.

— Да надери! — вторили первому остальные голоса.

Не выдержав этого зрелища, я вышел на улицу и закурил. Просто ужасно. Нет я прекрасно понимал, что эти люди находятся в паршивейшем состоянии, но, чтобы настолько, чтобы вот так. Вот так волочить свою жизнь, хотя нет это не жизнь, это существование. Мысли в голове путались. Просто бред. Мы ведь живем в не самом бедном городе, с развитой промышленностью. Здесь огромное количество ресурсов, несколько довольно неплохих ВУЗов и даже кажется есть НИИ при одном из крупных предприятий. Правда я слышал, что его собираются закрывать вместе с заводом и открывать ТЦ, но это не важно. Тут же должно быть уйма работы, а для предпринимательства настоящая целина. Мы сидим в амбаре с пшеном и пухнем при этом с голоду, как это возможно? Это ведь невозможно! Но видел я противоположное. Совершенно невообразимый, гротескный диссонанс.

— Чтоб тебя, не бар, а Генуэзский чумной баркас! — проскрежетало сзади.

Повернувшись, я увидел, идущего прихрамывающей походкой в мою сторону бармена.

— Не найдется у тебя закурить, малой? — я молча протянул ему сигарету, не люблю такие панибратские обращения, но ему можно простить. Все-таки моего нытья старик наслушался прилично.

Пару минут мы стояли молча, каждый занырнул глубоко в свои мысли. В моих была полная каша, которая с возрастом становилась все более вязкой. Интересно, о чем же тогда думает он? Из раздумий меня вырвал рваный голос:

— Как тебе публика сегодня?

— В такой апатии я вижу их впервые, интересно, когда же они перестанут терпеть это все? Ведь не бывает безвыходных ситуаций. Всегда можно, что-то придумать. Мир полон возможностей.

— Никогда, — бармен глубоко затянулся и выпустил клубы белого дыма, — слышал притчу про волшебника и овец?

— Кажется помню что-то такое.

— Так вот мой тебе совет. Не лезь в это все, а просто собирай монатки и по-тихому сваливай, если понял, что тут к чему. Потому что остальные настучат на тебя Волшебнику в первую очередь и сожрет он тебя за милую душу, — старик издал пару скрежещущих звуков похожих на смех, его глаза удивительно ожили, после этой реплики.

— Спасибо за совет, я давно собирался уезжать, тут ловить нечего, а касаемо сожрать, то это вряд ли, подавятся.

— Да не об этом я балда, потом значит дойдет, адьос, — бармен махнул мне на прощание рукой и поковылял ко входу.

Снова вопросов больше, чем ответов, времени было глубоко за полночь, так что отправился к себе домой. В почтовом ящике меня ждала записка, пахнущая женскими духами с текстом, написанным практически каллиграфическим почерком.

Этого стоило ожидать. Потому что общение с Лизой я ограничил лишь социальными сетями, что ей крайне не понравилось. Это был лишь вопрос времени, когда он захочет вытащить меня на серьезный разговор. Так и произошло. В воскресенье вечером.

В десять у солнечных часов. Это было место нашей первой встречи. Воспоминания о ней почему-то были крайне смутными уже скорее на уровне эмоций и ощущений, чем ярких и отчетливых образов. На улице было хорошо и тепло, пахло сиренью и сахарной ватой. В руках кажется была роза. Тело сквозь одежду обдувал нежный ветерок. На ней был легкий сарафан, милая улыбка. Рассыпчатый смех, сверкающие отблесками солнца глаза, неспешный променад, спокойствие, которое затем превратилось в безразличие.

Теплое воспоминание вмиг растворилось, оставляя горькое послевкусие. Его остатки окончательно разметал звук приближающихся шагов. На ней было плотно застегнутое пальто, вымученная улыбка.

Мы слишком долго тянули. Эти отношения обуза для нас обоих. Они оставили бы нас у осколков разбитых иллюзий с изрезанными руками. Поэтому лучше поздно чем никогда. Лиза никогда сама не признает, что просто привыкла, что пора расходиться, потому что наши пути ведут теперь уже в совершенно разные стороны. Нет. Это должен сделать я.

Недоумение сменилось криками, а затем слезами, которые, впрочем, довольно быстро иссушились и превратились в холодность, надменность. Она порывалась уйти, но я ее остановил. Спустя еще целый час разговора, Лиза снова улыбнулась. Было бы недопустимо отпустить ее в таком состоянии, потому что она неимоверно сильно накрутила бы себя. Извратила бы в поисках оправданий реальность. Это бы крайне сильно усложнило ей будущую жизнь. Так что я должен был сделать все возможное, чтобы этого избежать. Нет, не ей, а самому себе. Потому что это правильно.

Этим вечером наши пути разошлись. В ушах стоял звук удаляющихся шагов, а на языке, как наваждение был привкус сладкой ваты и сирени. Что-то кончается, а что-то начинается. Уверен, что у нее все будет хорошо. Теперь я стал по-настоящему свободным и могу отдаться всем существом ветрам судьбы.

Мы сидели рядом, почти касаясь друг друга плечами и наблюдали, как вдалеке медленно ехал тепловоз, оставляя за собой белоснежное облако пара. Шум его колес доносился до нас, но не выбивался из общей палитры звуков природы. Нет. Он удивительно ее дополнял, сливался с ней, рождая совершенно новую мелодию жизни, где все сплеталось воедино и подчиняясь законам синергии, становилось еще ближе к полной гармонии. Гармонии между Вселенной и Человеком. Она тяжело вздохнула.

— Ты уверен, что поступил правильно?

— Да, уверен, все шло к этому очень давно, — она слегка развернулась и взглянула мне в глаза.

— Ты ступил на тернистую дорогу, на которой тебя ждет много боли. Эта мысль не дает мне покоя, я не хочу, чтобы ты пережил все это.

— Дорогу осилит идущий, так что я справлюсь.

— Не обещай, если не уверен, что точно сможешь выполнить данное слово, — она снова помрачнела.

— Пообещав я не оставляю себе выбора, теперь все мосты сожжены. Ты ведь сама знаешь, что человек, которому нечего терять, но есть за что бороться, способен на невозможное.

— А тебе разве нечего терять?

Звук громкоговорителя спугнул сидящую над доской почета большую сову. На такое вероломной нарушение своего режима она ответила недовольным уханьем и полетела прочь от шумного места к своему любимому дереву, над берегом безымянной реки. Под которым снова прощалась эта странная парочка.

Утро началось с того, что я проснулся на час раньше положенного от звуков ремонта за стенкой. Меня лишили драгоценных минут пребывания в царстве Морфея. Сосед опять начал работать перфоратором в 7 утра. Обычно меня хватало лишь на то, чтобы просто накрыть голову подушкой и отключиться, но что-то сегодня пошло не так. Я оделся и начал тарабанить в его дверь. Ответом мне были лишь тишина, так что матерную тираду пришлось выдавать в пустоту, но свое действие это возымело. Перфоратор заглох. У меня же был еще час до подъема. Который я провел с открытыми глазами, пытаясь расшифровать сигналы интуиции. Скотина. Но хотя бы выговорился.

На работе все было, как обычно. За исключением того, что меня вызвали к начальнику. Интересно, что там ему понадобилось? Как оказалось, меня ждал серьезный разговор. После холодного приветствия нарисовался капитальный разнос. Денис Васильевич решил поиграть в Шерлока Холмса и попробовать в причинно-следственные связи.

Оказывается, что я специально подсунул ему левый заказ на трубы, договорился с главным инженером того предприятия, чтобы он зафиксировал факт дачи взятки от Васильевича. Который через свою фирму их закупил и втридорога продал нашей же организации. Классика, кто-то решил навариться дважды. И потом я же передал все эти бумаги в высшие инстанции, чтобы нашего многоуважаемого кормчего выкинули с работы, а ваш покорный слуга Семен уселся в кожаное кресло вседержителя. Нет своеобразная логика в этом прослеживалась. Потому что я более чем уверен, что свое место он выбил примерно такой же схемой. Но только одно было неверно. Я к этому не имел совершенно никакого отношения. Выслушав его тираду, я произнес:

— Спасибо конечно же, что обрисовали мне схему ваших махинаций, но ваши обвинения безосновательны. Это не моих рук дело.

— Да кому ты заливаешь, я тебя насквозь вижу! — произнес он с лукавой улыбкой, я предпочел пока дать ему возможность выговориться.

— Хорошенько ты это дело состряпал, но я на тебя зла не держу. Только теперь хочу попросить тебя об одной услуге, от которой конечно же нельзя отказаться.

— Какой услуге?

Далее следовало описание одной крайне сомнительной сделки. В которой я должен был бы выступить в качестве посредника. Легко можно было догадаться, что всех собак повесят на меня, включая проблемы по прошлым заказам. Ему срочно нужен был козел отпущения. Мы недолго препирались, после чего я ответил:

— Простите, но я вынужден отказаться.

— Ты что совсем офанарел, — спросил он, начиная потихоньку свирепеть.

— Вы перегибаете палку, Денис Васильевич, — металлическим голосом сказал я.

— Я кого хочешь тут могу перегнуть по паре раз на дню. Да кто ты такой, чтобы мне перечить! Я тебя уволю к едрени матери с волчьим билетом! Да тебя в этом городе больше никто на работу даже грузчиком не возьмет! Я тебя в порошок сотру! — усы стали похожи на намыленную щетку, а глаза казалось вот-вот вылезут из орбит.

— Пошел к черту, — казенным голосом проговорил я, от такого резкого поворота событий он впал в ступор и с удивлением вытаращился на меня, спесь сдуло, словно ветром.

— Да, вы все правильно поняли, я увольняюсь по собственному желанию. А вы ищите другого глупца для своих афер. Я же сыт этим всем по горло. Адьос.

Понравилось мне это словечко, пожалуй, теперь оно прочно займет свое место в моем лексиконе. Хлопнув дверью, я, оставил находящегося в ступоре начальника в кабинете и направился за документами. Но путь мне преградила толпа в холле. В центре которой стояли Максим и Петр орущие друг на друга. Максим кажется все еще был пьян.

— Ты скотина, как ты мог, мы же были друзья!

— Эй остынь, мужик.

— Остынь, ты говоришь мне остыть, да пошел ты!

В этот момент последовала кульминация в виде деревенского, размашистого удара в челюсть, от которого Петр почти увернулся. Почти. В холле началась настоящая вакханалия. Мне было некогда разбираться кто прав, а кто виноват, так что пришлось их растаскивать. А затем мне уже было плевать. Хватит с меня этого, забрав документы я вышел из офиса в неизвестность.

Вот и все. За мной захлопнулась дверь, отсекая прошлую жизнь, словно хирург, отрезающий мертвую плоть. Боль мгновенна, исцеление вечно. В моей голове совершенно не укладывались события последнего времени. Все случилось слишком быстро, сейчас я прокручивал их в голове, словно наблюдатель. Это было потрясающе, кажется для того, чтобы изменить что-то в своей жизни нужно было начать с себя и уже потом метаморфозам подвергнется сначала твое окружение, а затем уже и мир вокруг.

Под ногами бежала вымощенная плиткой дорожка, газоны уже во всю покрывались зеленой травой. В свои права вступала весна. По ночам уже не было коварной изморози на дорогах, днем было комфортно, порой даже жарко, для этого месяца. Парки потихоньку начали оккупировать влюбленные парочки несмотря на то, что вечерами становилось ощутимо прохладнее. Видимо их грело тепло сердец.

Тело на автопилоте пришло ко входу в парк, напротив которого, солнечные часы исправно отсчитывали ход времени. Интересно скольким же союзам они успели отмерить срок, сколько было дано при их молчаливом присутствии клятв, скольким горьким расставаниям стали их стрелки свидетелями? Боюсь, что цифры повергли бы меня в шок, хотя скорее всего вряд ли, потому что это жизнь. Таков естественный ход вещей и не мне о нем судить.

На душе все еще было несколько неприятно от событий прошлого вечера. Но меня утешала одна мысль. Я был с ней абсолютно честен, выдавать же иллюзию за реальность не было никакого желания, это заставило бы меня врать в первую очередь самому себе.

Вот я и подошел к самой интересной части. Толстая бабина с пленкой на которую были запечатлены последние события закончилась. Я мысленно отправил ее в архив. В голове появилось странное ощущение пустоты, легкости. Плечи как-то сами собой расправились, стало легче дышать, мир словно стал ярче. Незаметно для себя я провел несколько часов гуляя по парку, уже стемнело. Захотелось почему-то посетить все старые места, в которых я часто бывал, взглянуть на них по-новому.

Изрядно побродив по городу, внутренний компас все-таки привел меня к Харону. Вывеска все также мерно потрескивала в ночном воздухе, а около входа курили посетители. Внутри было еще не слишком много народу, пик активности наступит буквально через пару часов, так что время у меня еще есть. Бармен натирал стакан.

Затем отвлекся и вопросительно взглянув на меня, проскрипел:

— Снова ты? — я собирался было ответить, но за спиной прозвучало.

— Мне и моему другу, пожалуйста, два рокса яблочного сока, со льдом, — на мое плечо опустилась рука. Я резко развернулся и увидел того самого незнакомца, после разговора с которым мой привычный жизненный уклад полетел в тартарары. Ответив на его рукопожатие, я улыбнулся.

— Никогда бы не подумал, что скажу это, но рад тебя видеть, — взяв свой стакан он произнес

— Взаимно, пойдем присядем, — и мы пошли к тому самому столику с сетью.

— Ну что ж теперь меня ждет божественное откровение, скажешь мне, что я избранный и теперь могу прочитать свиток дракона? — с доброй усмешкой сказал я.

— Конечно же нет. Это было бы слишком банально.

— Хах ну и ладно, кто бы сомневался, — сок оказался довольно неплохим на вкус.

— Об этом как-нибудь потом. А сейчас у нас есть более интересная тема для разговора. Ты разорвал связи со всеми своими “друзьями” в этом городе. Отшил неравнодушную к себе девушку, которою изначально добивался, между прочим. Уволился с работы, на которой протирал штаны в течении двух последних лет, прямо перед своим повышением, потому что этого остолопа выкинут к концу недели. Пьешь в баре, подчеркиваю в баре, где раньше проводил время за бутылкой, яблочный сок с парнем, которого видишь второй раз в жизни, — на каждое его слово я утвердительно кивал с серьезной миной, а он загибал пальцы.

— Скажи мне, ты что совсем рехнулся? — тут я уже не смог подавить смешок, так же, как и мой собеседник. Через пару секунд мы смеялись уже во все горло оттяжно так с душой. Этот смех смыл с меня все сомнения и негатив, я стал чувствовать себя еще лучше. Чуть успокоившись, я сказал:

— Может и рехнулся.

— Ладно, иногда это даже полезно, немного слететь с катушек, свежий взгляд на вещи. Ну а дальше, что собираешься делать?

— Черт его знает, не думал еще.

— Серьезно? Значит ты вот просто так ушел в неизвестность, плюнул на все в 25 лет, а как же ипотека, детишки, жена? — я окинул его скептическим взглядом.

— Хах, я понял. Думал ты будешь колебаться гораздо дольше.

— И какая же была твоя ставка? — он слегка задумался.

— Я думал минимум полгода метаний, но из-за тебя я проспорил одному товарищу желание. У него, к сожалению, довольно бурная фантазия, — сокрушенно разведя руки продекламировал незнакомец.

— Какая жалость, — протянул я

— Так значит серьезно никаких планов?

— Я подумаю об этом завтра, — в последнее время мне полюбилось отвечать книжными цитатами на глупые вопросы.

— Ответ на все времена. Кстати, как там поживает твой мотоцикл?

— Мотоцикл? — хотя, чему я удивляюсь, он знает все.

— В процессе, остались мелочи.

— Тут ты прав, старых друзей не бросают, — он взглянул на часы.

— Кажется мне уже пора, будь осторожнее в дальней дороге.

— Дальней дороге?

— Ну да, ты же сам собирался сказать мне, что планируешь уезжать отсюда как можно раньше, чтобы поколесить по стране и повидать старых друзей, а потом заняться настоящей работой, он подмигнул мне.

— Точно, я как раз хотел это сказать.

— Ну вот и славно, до встречи и удачи тебе! — затем он по-дружески пожал мне руку и направился к выходу, около него с улыбкой отсалютовал и скрылся из вида. Я ответил тем же жестом.

Странное ощущение будто и знаем друг друга триста лет, а вроде и вижу его во второй раз в жизни. В прочем это не важно. Посидев еще немного за столиком и собравшись с мыслями, я попрощался со стариком и пошел домой.

Без тени лукавства могу сказать, что это был хороший и насыщенный день. Он расставил все точки над и. Теперь можно со спокойной душой заняться тем, что я откладывал так давно. В голове сначала пробежала графы из списков, но я их мысленно перечеркнул и вывел фразу.

Начать жить. Пожалуй, это самое главное, с усмешкой подумал я. Но решающую роль во всем этом преображении сыграла она. Кажется, незнакомец был прав, и я действительно слетел с катушек, раз решил соответствовать девушке из сна. Пусть и такого манящего и яркого. Впрочем, моя интуиция считала, что это все было на самом деле и мы с ней обязательно встретимся. Эту мысль я ревностно охранял от царящего в голове рационализма.

Последующие пару дней я провел в гараже, приводя своего железного коня в надлежащее состояние. Список работ, произведенных с момента, как я зашел в туда с Бегемотом был воистину внушителен. Фактически я разобрал его до винтика, заменил износившиеся комплектующие, расходники, часть деталей перекрасил, а затем заново собрал. Но старания того стоили. О своем воскрешении из небытия, причем в лучшем виде он, возвестил породистым ревом четырех цилиндров. Измученный, но довольный работой я пошел отдыхать.

Днем я решил проехаться и посмотреть, как ведет себя мотоцикл в дороге, загруженный кофрами, в которые был старательно упакован весь мой скарб, позволяющий с минимальным комфортом жить в походных условиях.

С большим удовольствием я медленно выкрутил ручку газа и сдвинулся с места, чтобы затем не вытерпеть и сорваться на встречу ветру, на встречу мечте.

Сначала был небольшой круг по улицам, а потом я уже проехал стелу выезда из города. Опомнился лишь через пару часов дороги. Переживать касаемо вещей не стоило, все самое важное у меня было с собой, а что осталось позади, так это небольшой чемодан, который я оставил у знакомых семьи, черного кота я перепоручил им же. Как сказал мой один старый друг, однажды ты выедешь на своем мотоцикле за хлебом и больше никуда сюда не вернешься. Его слова можно сказать стали пророческими. Omnia mea mecum porto — все свое ношу с собой. Прошлая жизнь осталась позади, нет она не вычеркнута и будет всегда со мной, как и шрамы, которые были ею оставлены, но ни что не мешает мне начать новый день не так, как старый. В нем будут только я и дорога.

Он звонко рассмеялся.

— Это один из моих самых любимых моментов. Можно сказать, переломный. Ты мне знатно поднял настроение тогда.

— Отчего же можно сказать?

— Потом расскажу. Кстати, хочешь узнать, что же там произошло на самом деле?

— Не то, чтобы очень, но мне любопытно.

— Это была та еще мыльная опера.

Последующий рассказ меня крайне удивил. Оказывается, что драка в холле была из-за того, что Максим узнал, благодаря своему другу Косте, что Инна изменяет ему с Петром уже практически год. Подозрения его подтачивали достаточно давно и это сказалось на пристрастии к алкоголю, да и на внешнем виде в целом. Кстати, Константин узнал об этом гораздо раньше, но сдал Петра, потому что тот доложил шефу о его нечистых делах. Тот конечно же поспешил уволить излишне изворотливого работника, что стало критической ошибкой. Потому что именно Костик на пару с Петей, собирал улики о его деятельности. Петр же решил всех обскакать, но не вышло. Начальником его не сделали, вместо уволенного вскоре Васильевича. Приехал управляющий из Москвы и понизил его в должности из-за низкой эффективности. Эффект домино.

В результате брак Максима и Инны продолжил существовать лишь на бумаге. Они продолжили с этим жить, воспитывать детей, хотя им следовало давным-давно разойтись, чтобы перестать мучать друг друга и своих близких.

Петр избежал ответственности, но потерял должность и друзей. В любом случае его это интересовало мало, потому что он продолжил вести свой крайне праздный и порочный образ жизни. В прочем также, как и Константин

Васильевича просто перевели в другой город, хотя должны были по идее посадить, как оказалось, у нашего эффективного менеджера, оказались достаточно влиятельные покровители. В дальнейшем он продолжал делать карьеру и ломать людские судьбы, правда не особо долго.

Остальные мои коллеги продолжали влачить свое существование в постоянном цикле одинаковых дней, словно они по ошибке попали в лимб не после смерти, а живьем.

Все хорошо было только у Бегемота, этот парень нашел, благодаря мне, любящих хозяев, исправно ловил мышей и спал долгими вечерами у горящего камина. Лишь изредка он пропадал на пару дней по своим, неведомым хозяевам делам, но всегда возвращался. Потому что теплый дом, это конечно же хорошо, но старых друзей, иногда навещать тоже нужно.

— Ты прав, та еще мыльная опера. Хорошо, что я уехал оттуда, — теперь у меня не оставалось никаких сомнений в этих людях. Каждый из них получил то, что заслужил.

— Конечно же, так куда же лежал твой путь дальше?

— У меня было несколько незаконченных дел, и я решил начать сперва с …