Только вперед

Часть вторая

Пылающий огонь

“Лучше пусть я буду пеплом, чем пылью.

Пусть лучше иссякнет моё пламя

в ослепительной вспышке,

чем плесень задушит его!”

Джек Лондон

Повесив заправочный пистолет обратно, я закрутил крышку бензобака. Отлично, этого хватит еще на полтысячи километров. Никак не мог отделаться от привычки считать километраж и прикидывать, где стоит залить в следующий раз топлива, чтобы потом не голосовать на трассе. Этого точно должно хватить, чтобы добраться до моего родного города. На этом мой пробег памяти воспоминаниям скорее всего будет закончен.

Вспомнилось с чего он начался. Решение пришло на ум, само собой, после того, как мое подсознание окончательно поняло, что я все-таки сбежал из цепких лап рутины. А табличка с названием места, в котором я прожил без малого два года осталась далеко позади. По сигналу тревоги в голове был поднят целый рой вопросов, мыслей и прочих неприятных вещей, о которых не принято говорить вслух. Для того, чтобы разобраться со всем этим, было решено заехать в ближайший населенный пункт, взять себе крепкого кофе и как следует подумать, что же дальше. Меня сладостная неизвестность устраивала более чем, но вот другой части моей личности нужен был план. Ну раз нужен, значит он будет.

Вечерело, озябшие пальцы согревала кружка горячего напитка. После пары глотков мир словно протерли, влажной тряпочкой. Огни города, свет фар, отблески витрин все это стало невероятно контрастным, пылающим. Незнакомое мне место пульсировало жизнью. Люди спешили по своим делам, кто-то бежал с работы к любимым домочадцам, другим не терпелось прийти к назначенному месту и поскорее увидеть свою вторую половинку, третьи просто наслаждались наступившей весной. Тысячи судеб, которые переплетались ниточка за ниточкой в сложнейший узор полотна жизни. Если бы я умел рисовать, то сиюминутно взялся бы за холст и написал, что-то в стиле Разживина. Яркое, пульсирующее, настоящее. Это прекрасно. Всегда знал об этом, представлял, понимал, как все взаимосвязано, но теперь моему взору открылась целостная картина. А на лице невольно появилась широкая улыбка. Я улыбался всему миру.

— Мужчина, у вас не найдется огоньку?

— Конечно же, вот держите, — я протянул девушке зажигалку.

— Спасибо, — машинально ответила она, а затем взглянув на мое лицо, с усмешкой произнесла, — Что-то вы выглядите подозрительно счастливым.

— Странный вопрос, как же это можно быть подозрительно счастливым?

— Вы же сами знаете, что у нас люди редко улыбаются.

— Они прячут свои эмоции, как будто кто-то может их отнять. Просто посмотрите вокруг, вглядитесь не в лица людей, а глубже и поймете, что счастливых гораздо больше, чем вам кажется, — усмешка уступила место удивлению, а затем задумчивости.

— А что же с остальными, с теми, кто не счастлив?

— Им нужно просто рассказать, что это исключительно их личное дело. Быть или не быть. Удачного вам вечера.

— И вам, — протянула она.

Странное чувство невообразимой легкости. Всегда любил незнакомые места. После ночи в хостеле дальнейший план действий пришел в голову сам собой. Сперва я навещу старых друзей, затем заеду в свой родной город, ну а после уже стоит встретиться с товарищем по переписке. Начеркав примерный маршрут, я отправился в путь.

Нас изрядно раскидало по стране. Мы разлетелись, как семена одуванчика, кого-то ветер донес до ближайшей полянки, а кто-то улетел в невиданные дали, за многие тысячи километров от родного цветка.

Сначала я решил отправиться к Женьке, он осел на севере нашей страны в промышленном центре, на берегу холодного моря. Суровый край. Не могу даже представить себе в кого он там превратился, но нечего гадать осталось недолго. Всего лишь пару дней пути. Мы познакомились в вузе, учились на одной специальности. Постоянное соперничество в вопросах учебы отлично мотивировало нас, а потом переросло в крепкие, дружеские отношения. Даже впоследствии мы продолжали подтрунивать друг над другом, правда к этому добавилось постоянное желание не только обскакать своего оппонента, но и после того, как заскочил на ступеньку выше, затянуть на нее уже не противника, а друга, чтобы продолжить соревнование.

Но потом у него появилась женщина и наше общение стало постепенно затухать и теперь требовало уже усилий для поддержания, чтобы не погаснуть окончательно. После завершения учебы, они уехали в ее родной город на север. В любом случае я был безумно рад, что Жене удалось найти себе подходящую пару, хорошую работу и место в этой жизни.

На часах было 6 утра, город спал, набираясь сил перед следующей рабочей неделей. Только изредка по дорогам проезжали одинокие автомобили, чьи пассажиры провожали меня сонными взглядами. Тревожить так рано Женю было бы просто-напросто, нетактично, тем более что он теперь у нас человек семейный. Поэтому я решил поколесить пару часов по пустому городу. Ознакомиться с местными достопримечательностями. На главной площади стоял памятник вождю революции, так и не отмытый от продуктов жизнедеятельности крылатых крыс, интересно, как они тут зимой выживают, в минус тридцать то? Я бы точно не выжил. Чуть поодаль стояло здание администрации, свежеотремонтированное, между прочим, и видавший виды дом культуры. С противоположной стороны площади виднелась проходная, а за ней ощерившись десятками огромных труб, коптящими в небо ядовитыми выбросами, расположился завод. Хотя правильнее будет сказать Завод, ведь если верить картам, то он занимает около трети территории города. В моей голове такой размах не укладывался совершенно. Нет я примерно мог представить, как выглядит местная инфраструктура абстрактно, но для осознания нужно только увидеть все своими глазами. В воображении над головой пронесся косяк многотонных заготовок, с которых осыпалась блестящая стружка, до тех пор, пока они не превратились в железных птиц, несущих в своем чреве людей от полюса до полюса, являясь одной из неотъемлемых частей всемирной глобализации. Помимо него здесь есть еще несколько крупных предприятий в городках спутниках, но этому монстру индустриализации и оптимизации, даже в подметки не годятся. Между ними расположена частная застройка, спальные районы и парочка ТЦ в центре и на периферии. Я слышал, что здесь даже есть театр, для приобщения трудящихся масс к прекрасному. В целом градостроителям стоит отдать должное, даже несмотря на постсоветскую спонтанную застройку тут все по-прежнему остается довольно грамотно функционирующим. Все для того, чтобы человек мог спокойно трудиться. Интересно, а как тут дела обстоят с медициной? От таких важных и глобальных вопросов меня отвлек телефонный звонок. Видимо увидел мою смску.

— Привет Женя!

— Доброе утро, — пробубнил сонным голосом мой собеседник, — Чего ты мне не позвонил, как только въехал в город?

— Решил тебя не будить.

— Да ради такого можно и разбудить, я же тебя триста лет не видел, давай приезжай. Тебе сказать еще раз адрес?

— Не нужно я по навигатору доеду, раз вы проснулись, то скоро буду.

— Давай давай, ждем не дождемся!

Я подъехал к небольшому домику в пригородном частном секторе. Думаю, так и должно выглядеть жилище главного инженера участка, на таком крупном заводе. Женя сделал стремительную карьеру. Пройдя по ухоженному дворику, я постучал. Дверь распахнулась и меня в дружеские объятия сгреб Евгений.

— Сколько лет, сколько зим Семен!

— Всего-навсего две, но соскучился словно прошло десять — ответил я с усмешкой.

Его было не узнать, куда же делись эти узкие плечи, худоба и порой болезненный вид. Передо мной стоял пусть и не слишком высокий, но коренастый мужчина с легкой, светлой щетиной на лице и серыми насмешливыми глазами, словно ему было не двадцать семь, а семь.

— Да ладно, а мне кажется, что прошла целая вечность!

— Это значит, что эти годы были насыщенными и тебе есть, о чем мне рассказать, с удовольствием послушаю, дружище.

— На правах хозяина дома, я буду слушать первым! Мне не терпится узнать, что же произошло, раз ты решил выбраться из своего болота и повидать старого друга.

— Это долгая история.

— А мы никуда и не торопимся.

— Как это никуда не торопимся, а как же завтрак, смотрите, остынет пока болтать будете, — в разговор вмешалась Юлия.

Ощущение, что в отличии от Жени она совершенно не изменилась, но дьявол, как обычно кроется в деталях. Она слегка поправилась, стала выглядеть более женственно, хотя кажется дело в другом. Кто-то через полгодика станет отцом. Заметив изменения в моем взгляде. Евгений приобнял супругу и произнес.

— Да ты прав, у нас скоро будет пополнение.

— Поздравляю вас! – не скрывая улыбки произнес я.

Юлия легко выпорхнула из объятий и повела нас на кухню.

За теплым чаем и под внимательные взгляды счастливых супругов я рассказал вкратце свою историю, опустив некоторые моменты, но все равно их удивлению не было предела.

— Что вот просто так взял и уехал?

— Ага, только сперва кота пристроил.

— Да уж ну ты даешь!

Затем слушал о том, как они провели эти два года, как выяснилось позже они были наполнены в основном упорным трудом, что не могло не радовать. Потому что они вместе строили свое маленькое счастье и пусть для кого-то это может показаться рутиной, но о такой тихой гавани, в особенно темные ночи мечтают все. Мы проболтали практически до обеда, затем Евгений потащил меня в город, и показывал на пару с супругой местные достопримечательности. Это было очень? Наверное, мило. Мне тяжело подобрать слова, но кажется оно будет здесь крайне уместным. Я давно такого не видел, чтобы люди, живущие самой обычной жизнью, были. Были счастливы.

— А это наш завод, — с трепетом в голосе произнес Женя, когда мы вышли на площадь.

— Когда ты так говоришь, я начинаю ревновать, — сказала Юля смешно насупившись.

— Это дело жизни, также, как и ты. Думаю, такое многоженство у нас в стране поощряется.

— Вот никогда не мог подобрать ответ к этой ее фразе!

Юля неодобрительно взглянула на меня, я же залился смехом на пару с Женей, мужская солидарность, как она есть. А кого-то я кажется лишил неплохого козыря.

— Согласен, выглядит внушительно, интересно, как там внутри все устроено?

— Там, там, если бы ты видел! Хотя постой, я же могу тебе выбить пропуск, посмотришь, как у нас все устроено. Может быть еще останешься, — он лукаво мне подмигнул.

— Заманчивое предложение.

— Тогда постой, один звоночек.

Конечно же он договорился на следующий понедельник, а пока у меня есть еще целые выходные здесь. После небольшого вечернего променада мы направились обратно домой, где Юля приготовила нам великолепный ужин. Вот он очевидный плюс семейной жизни. Женя понимал меня без слов.

— Ты кушай кушай, а то вон какой бледный на своих холостятских бич-пакетах стал, — по сравнению с ними ароматная курица, запеченная по какому-то хитроумному рецепту, превосходное пюре и легкий салат представляются, как нечто неземное из времен, когда делались снимки для знаменитой “Сталинской” кулинарии.

— Неправда, я еще иногда гречку варю с сосисками, — мои слова прозвучали, как нечто непристойное в этом храме домашнего уюта и изобилия.

Сегодня я спал, как убитый. Нормальная кровать и домашняя пища сделали свое дело. Хотя и в ночевке в хостеле на пару с такими же неприкаянными душами тоже есть своя романтика. В таком вот ритме прошли несколько дней, пока не настал понедельник.

День начался рано, сонная Юля махала нам рукой из окна дома, когда мы отъезжали с парковки.

— Не обращай внимания, это пока у нас так, потом, как поднимусь чуть повыше, станет полегче, со временем.

— Что тяжело любить двух женщин одновременно?

— Да иди ты, юморист блин, — отмахнулся Женя.

Предприятие действительно было впечатляющим, по словам моего друга, они получили пару лет назад крупный заказ от оборонки, закупили новое оборудование, расширили кадровый состав, построили несколько новых цехов с нуля! Там все было чисто, как в операционной. Кто скажет мне потом про русский менталитет производства, без зазрения совести отвешу ему затрещину. Если надо, то будем педантичнее немцев, эффективнее японцев, производительнее китайцев. Только отмашку дайте. Конечно же в те цеха меня не пустили, но в главном я побывал. Там собирали на конвейере грузовые самолеты. Вот это да, завод был, словно живой организм. Постоянное движение людей, машин, материала. Сконцентрированная человеческая воля, преобразующая материю в соответствии с мыслью, с идеей. Такое я видел только на фотографиях предприятия Боинг в Сиэтле, не думал, что у нас такое тоже есть. Несомненно, производительность ниже, но по словам Жени, планируется в скором будущем помимо бортов для военных, производить и гражданские модификации. Первые группы инженеров уже разъехались по зарубежным заводам на обучение. Чтобы затем привезти на родину, только самое лучшее из своего нового опыта. Из раздумий меня вырвал, подошедший мужчина.

— Здравствуйте Евгений, это тот молодой человек, о котором вы говорили?

— Да Дмитрий Петрович, это мой однокурсник Семен Соколов.

— Добрый день Дмитрий Петрович, с кем имею честь разговаривать?

— Заместитель начальника отдела кадров. Рад знакомству, — мы пожали друг другу руки.

Обыкновенно на кадровиках у нас принято экономить, но тут ситуация обратная. Когда подбор спецов действительно важен, всем начинают достойно платить. Поэтому выглядел он крайне хорошо. Подтянутый, в твидовом пиджачке с седой щетиной и в тонких очках, Дмитрий Петрович довольно быстро располагал к себе.

Сначала мне рассказывали о перспективах производства, а затем предложили работу на параллельном участке с Женей. Сначала на рядовой должности, но как сказал, Дмитрий Петрович, если я действительно обладаю теми качествами, которые мне приписал Евгений, то через пару лет догоню его по карьерной лестнице. Потому что светлые головы сейчас на вес золота. Мы сошлись на том, что я обязательно все взвешу и проинформирую его через Женю о своем решении, также мне сказали, что приступить к работе я могу хоть завтра или же после того, как закончится мой отпуск и я вернусь из родного города.

По дороге домой мы молчали, Женя тактично не вмешивался в ход моих мыслей. Вечер мы провели за праздными разговорами и небольшой бутылочкой хорошего коньяку. Всю ночь не смолкал внутренний диалог. Вроде бы вот она настоящая работа, бок о бок со старым товарищем. Фронтир на котором можно применить себя, но меня не покидало ощущение, что что-то тут не так. Я остро чувствовал, что это прекрасное предложение, но похоже все-таки не для меня. Уже светало, а перед дальней дорогой нужно хотя бы немного поспать.

— Ну что же ты решил?

— Не хочу пока отвечать конкретно, но предложение определенно интересное, — он слегка прищурился. Слишком долго меня знает.

— Пока скорее нет, чем да. Я вижу это по твоим глазам. Зря, ты так Семен, работа действительно интересная. Девушку мы тебе тут тоже подыщем, у Юли вон полно не пристроенных подруг, а ты парень видный. Да и не думай, что мы в провинции живем, тебя лет через пять-семь точно в головной офис переведут, с твоими то талантами. Устроишь себе нормальную жизнь. Я тоже помогу чем смогу поначалу.

Мое сердце защемило, старые шрамы всегда ноют по весне.

— Ты меня практически убедил, я подумаю. И огромное спасибо тебе за помощь!

— Было бы за что и смотри у меня! Да и еще, может останешься еще на денек другой?

— Я бы с удовольствием, но лучше потом навещу тебя еще раз, если конечно же ты не против.

— Двери моего дома всегда открыты для тебя, — люди с такой широтой души сейчас большая редкость.

— Благодарю тебя за гостеприимство друг.

— А тебе спасибо, что не забываешь и приехал, — мы крепко обнялись, а после я пошел к стоящему у забора байку.

— Еще увидимся, — крикнул я, махнув не прощанье стоящим на крыльце супругам, они что-то ответили мне, но шлем заглушил звуки их речи. В голове прозвучало.

— Уверен в этом? – я привычно послал внутренний голос к черту.

Мотоцикл снова взревел, несясь по дороге, отправляя щелчком одометра очередное событие в архив воспоминаний. Теперь мой путь лежал на юг. Может быть хоть там воды теплого моря нашепчут мне ответ.

Там жил мой старый товарищ, Дмитрий. С ним мы знакомы еще со школьной скамьи, занимались борьбой, постоянно стояли в паре. Часто гуляли вместе, творили мелкие и не очень шалости, за которые постоянно влетало обоим. Одним словом, у нас было настоящее детство. Только после девятого класса Дима отдался целиком и полностью спорту, а я учебе. После этого наши пути разминулись. Он поступил в институт физкультуры и спорта, вошел в сборную, пусть пока и на вторых ролях, а сейчас в свободное время, от сборов и соревнований, тренирует молодую смену. Достойная для спортсмена карьера. Мы старались всегда поддерживать связь, но со временем каждый все больше отдавался своему делу. Где-то слышал, что друзья детства должны оставаться в детстве, но, с другой стороны, жизнерадостный ребенок ведь живет в нас всегда, верно?

Густые хвойные леса сменялись, лиственными посадками, защищавшими от ветра бескрайние поля, вдоль прямых дорог. Солнце становилось все более знойным. Километр за километром, пейзаж оставался примерно одинаковым, пока я не уперся в табличку с названием горного перевала. Теперь начинается самая интересная часть моего пути. Это серпантины. Дорога, петляющая словно змея то вдоль отвесных скал, охлаждая путников свежим бризом, завораживая видом на море, то скрывающаяся в лесной чаще от знойного солнца, среди вековых деревьев. Жаль, что попал я сюда ночью. Побережье можно было отделить от черноты моря, лишь по огонькам вдоль далеких набережных. Благо дорога была отлично освещена, но я все равно ехал не торопясь. Мимо меня пронеслась старая Волга, кажется двадцать четвертая, и не притормаживая влетела в крутой поворот. Моему изумлению не было предела, как эта двухтонная баржа смогла произвести такой маневр? Вот он спортивный азарт. Я прибавил скорости, чтобы догнать авто, но водитель тоже ускорился! Он проходил повороты, словно гонщик ралли-рейда. Так и представлял себе пожилого Ашота за рулем и молодого Гиви в качестве штурмана.

— Триста метров крутой поворот налево, скорость 70! – взволнованно произносит штурман, перекрикивая рев мотора.

— Пройдем на 90, — спокойно говорит водитель.

— Не пройдем, сбавляй, — срываясь на крик выдает молодой Гиви, в салоне звенят бутылки.

— Пройдем. Если не пройдем, то не успеем на шашлык к Гоги, — все так же спокойно произносит Ашот, поднимая правую руку в восклицательном жесте, — А у нас с собой коньяк.

— Шайтааааан!

— Я же говорил пройдем, — флегматичности Ашота могут позавидовать даже морские медузы.

— Двести метров поворот направо, скорость 60,- привычно взволнованным голосом говорит штурман.

— Эх молодежь, — протягивает водитель, — толку от тебя никакого, лучше музыку погромче сделай.

Голос радиоведущего, с характерным акцентом:

— А теперь специально для тех, кто в дороге играет композиция “Черные глаза”.

У меня богатая фантазия, согласен. Но вот баржа посигналила, благодаря за честное соревнование, и скрылась за поворотом на второстепенную дорогу, а я продолжил свой путь дальше, размышляя о личности загадочного гонщика-капитана.

Ночь переходила в утро, отдыхающие еще не успели заполонить все уголки курортных городов, так что людей на улице практически не было. Я заглушил мотор у многоэтажки, когда дверь распахнулась и из подъезда выбежал крепкий парень в коротких шортах и легкой куртке с капюшоном, он пронесся, как паровоз, мимо меня и умчался вдаль. Ладно, не буду мешать утренней тренировке, пока лучше послушаю, как поют соловьи под шелест деревьев. Если к этому добавить шум реки и закрыть глаза, то. Нет. Этого лучше не делать.

Меня кто-то дернул за плечо.

— Не спи замерзнешь! – это был он.

— Я что уснул? – протирая глаза произнес я зевая.

Пелена перед глазами быстро спала и моему взору явился старый друг. Дима изменился мало. Он был все тем же жизнерадостным здоровяком. Эдакий рубаха-парень, вокруг которого постоянно вились девчонки и неприятности, которые он стоически разрешал, потому что больше некому. Это буквально читалось на его лице: широкий нос, взгляд голубых глаз пусть и открытый, но все-таки слегка исподлобья, парочка еле различимых шрамов, служивших напоминаниями о передрягах юности. Даже сейчас не могу понять, как мы тогда так легко отделались и вообще живы остались. Можно сказать, он был бы идеальным кандидатом на роль типичного русского персонажа в боевике 90х годов с одноголосым переводом.

— Семен, это ты что ли? – наконец-то узнал.

— Да-да Димон, это я собственной персоной.

— Почему не позвонил, я думал, что ты шутил, когда говорил, что завтра приедешь!

— Собирался тебе утром набрать, но приехал слишком рано. Как потренировался? – судя по лившему ручьями поту, то отлично.

— Как обычно, пошли хоть накормлю тебя с дороги! – после этих слов мы оба направились в подъезд.

Быт Димы особенно от моего не отличался, все та же холостяцкая берлога, только относительно чисто и еда по контейнерам в холодильнике расфасована. Взгляд остановился на длинной полке со стоящими на ней кубками и висящими на них же медалями. Каждый из них это символ очередной победы не сколько над противником, а сколько над самим собой. Сколько же пота и крови было пролито ради них, сложно представить!

— С момента нашей последней встречи у тебя их что-то поприбавилось.

— Ну да я времени зря не терял, — Дима улыбнулся, пробегая глазами по своим трофеям.

— Когда тут главное золото будет висеть? – я перевел взгляд на товарища.

— Какое?

— Олимпийское, — лебединая песня любого спортсмена, крайний рубеж.

— Ну ты загнул конечно же, лучше пойдем чай пить, — Дима картинно махнул рукой и позвал меня на кухню, где уже успел закипеть чайник.

После короткой, дружеской беседы, за завтраком, Дима пошел собираться на утреннюю тренировку у младшей группы. Мои же силы были совершенно на исходе, и я провалился в объятия Морфея на видавшем виды диване. Но в тот момент он казался мне настоящим царским ложем. Сон с дороги всегда необычайно крепок.

Вечером было решено пойти немного развеяться. Свежий морской воздух, точно не повредит беседе. Попетляв немного по спальным районам мы вышли на набережную. Вдалеке кричали чайки, с моря дул свежий, соленый ветер, волны ласково перекатывали гальку. Солнце тонуло в раскаленной, словно сталь воде, оставляя после себя очередной минувший день. Всё, как и тысячу лет назад. За это я и люблю побережье, здесь ты чувствуешь себя песчинкой в огромной пустыни времени, маленьким камушком, который ласково обтачивает жизнь приливами и отливами событий. По коже пробегает волна мурашек, а в голову приходит одна верная мысль. Если уж нам и отмерян, такой короткий срок, то может стоит прожить каждый бесценный миг этой жизни, а не спустить его на работу, которой ты расплатишься за пустые безделушки?

— О чем задумался?

— Да так, как обычно о вечном. Просто давно не видел море, — в голове сразу всплыл монолог из одного известного фильма. Ничего мне будет о чем поговорить на том свете, ведь я уже не в первый раз вижу, как огромный огненный шар, тает в волнах и еле видимый свет, словно от свечи горит где-то в глубине…

На пирсе шумно резалась в нарды компания местных мужиков, к ним постепенно присоединялись сматывавшие удочки рыбаки. Рабочие, строящие вдоль туристической тропы кабак, сидели в соседнем заведении, но поменьше и громко отмечали получку, конечно же под домашний коньяк и шашлык из баранины.

— Так какими судьбами тебя сюда занесло?

— Да что-то рутина окончательно доконала, вот и решил с себя плесень смыть. Морской водой, — мы медленно шли по пирсу.

— Это радует, я уже собирался к тебе туда приехать, боялся правда, что уже поздно и ты окончательно осыпался в труху.

— Куда там, это временным было Дим, — под нашими ногами плескался прибой.

Я сбросил с себя одежду и слегка поежился от одной только мысли, что придется нырять в еще не прогретую летним солнцем, ледяную, весеннюю воду. Дима удержался от колкостей, он слишком хорошо меня знал и понимал, что это важно.

Глубокий вздох, прыжок, полет, нырок, всплеск. Тело обожгло словно кипятком, в голове разрядилась молния, оставляя после себя запах ионизированного воздуха, а дыхание перехватило настолько, что когда подплыл к лестнице, то еле ухватился за поручни дрожащими руками.

— С возвращением, — Дима протянул мне руку.

— Спасибо, — ответил я, приняв помощь.

Только сейчас обратил внимание, что рядом с ним в плавках стоял крупный и статный мужчина. Видимо еще один морж, — с усмешкой подумал я. Только в отличии от меня его кажется совершенно не беспокоила ни ледяная вода, ни свежий ветер, развевавший густые седые волосы. Он окинул меня оценивающим взглядом, ободрительно кивнул, а затем крепко пожав мою руку произнес:

— Худоват, конечно, но мы это исправим. Приходи завтра с Димой на тренировку. Его напарник, на сборах, у нас одна молодежь осталась, а готовиться нужно продолжать.

— Хорошо, обязательно приду, — ответил я, все еще мелко подрагивая от легкого ветра.

После этих слов, старик улыбнулся и степенной походкой направился к своим друзьям, которые продолжали игру в нарды, а после перекинувшись с ними парой фраз отправился восвояси.

— Это кто был, Дим?

— Наш тренер Исмаил Игнатьевич, он не одно поколение спортсменов воспитал, — с трепетом произнес, благодарный ученик.

— Что же ты такое рассказал, раз он меня пригласил?

— Да ничего такого. Ему хватило той истории, как ты меня с трещиной в кости, на загривке тащил в травмпункт, хотя сам был не меньше покалечен. После этого он сказал, что благодаря таким друзьям и появляется настоящий спортивный дух.

— Согласен, веселое было время, — почему-то подумалось, что ни разу не слышал, чтобы эту фразу произносили, имея ввиду действительно хорошие времена.

Тренер был абсолютно прав, волю и силу духа в тепличных условиях не вырастишь. Эти качества приобретаются только благодаря перипетиям судьбы. Еще раз взглянув на водную гладь, мы отправились перекусить в небольшую забегаловку. Проходя мимо компании мужчин, я услышал обрывок диалога.

— И тут я смотрю сзади едет мотоциклист, — мужчина активно жестикулировал, показывая байкера.

— Я ускорюсь, он ускорится. Я в поворот влечу, так что аж Ванек, орать начинает, — раздался громкий смех.

— Да это я со страху, что он бутылки перебьет все! – постарался очистить репутацию Иван.

— Ладно-ладно, так вот он также в поворот проходит! Мы так до самого поворота на Измайлово бодались, но меня он так и не обошел!

— Ахах да куда ему до тебя Гурген, тем более если на такое мероприятие опаздывали, — пробасил сухой мужчина с удочкой в руке.

— Это да, но все равно красиво ехали, ой красиво. Обычно оторвешься и до свиданья, а тут так долго вальсировали. Ну прямо порадовал старика.

Его монолог заставил меня невольно улыбнуться. Кажется, вот и нашелся командир баржи. Примерно так я себе его и представлял. Огромные руки, потому что крутить баранку без гидроусилителя по серпантинам дело не из легких, густые усы, кепка восьмиклинка. Картина маслом, одним словом.

Ужин был просто шикарен, лагман, жареная барабуля и небольшой стаканчик домашнего вина. За ним мы и продолжили прерванный утром разговор. В целом у Димы было все отлично, федерация конечно же бедствовала, но более-менее сносную зарплату платить удавалось. Правда ходили слухи, что финансирование могут снова урезать, но все уверены, что это не более чем слухи. Невестой, как говорится он еще не обзавелся и вел несколько аскетичный образ жизни, хотя опять-таки не всегда и не во всем. После утренней тренировки мы вместе с Димой отправились в зал.

Было несколько волнующим выйти на татами после столь длительного перерыва, но мышечная память отлично отрабатывала все зазубренные давным-давно движения и связки. Я конечно же был не на пике формы, как новый напарник Димы, но тоже заставил его немного попотеть. Было приятно наблюдать, как он возится с детьми, подробно все объясняет. После тренировки их глаза начинали гореть еще ярче. Дима буквально разжигал в них огонь, спортивный азарт, желание стать лучше. Это было просто потрясающе. Похоже, что мой друг действительно нашел свое призвание. Группа была большая, так что по мере своих знаний я тоже объяснял им базовые вещи.

Не успел я моргнуть, как успели пройти две недели, состоящие из утренних пробежек, заплывов в холодной воде, дневных тренировок с ребятишками, плавно перетекающих в вечерние спарринги с Димой. Ну а после время для того, чтобы покататься по окрестностям, пообщаться с местными, узнать что-то новое.

Зал был пустым, Дима ушел переодеваться, а я восстанавливал дыхание, сидя на трибунах для зрителей. Рядом бесшумно опустился на скамейку Исмаил Игнатьевич.

— Вижу, что ты у нас уже практически освоился, — пробасил он.

— Да, спасибо большое за гостеприимство, хоть старые времена вспомнил и заодно немного форму восстановил, — с благодарностью ответил я.

— До восстановления тебе еще очень далеко, твоя прошлая жизнь бесследно не прошла, но в целом динамика есть и это радует, — тренер вздохнул и ненадолго замолчал. Мы оба смотрели, как вьются мелкие частички пыли, в лучах солнца, падающих из больших окон, стоящих прямо под крышей.

— Вот в такие минуты я себя часто спрашиваю, а тем ли я занимаюсь в жизни, по той ли дороге иду. Одним словом, сомнения, — слова старика меня удивили, он казался титаном, колоссом, который словно паровоз стремительно несется вперед и тянет за собой все окружение. Неужели даже такие люди могут впадать в легкую меланхолию? Нет я конечно же это понимал, но просто не вязалось это с его образом, совершенно никак.

— И какой же ответ на этот вопрос вы сами себе даете? – мне, к сожалению, так ни разу не довелось ответить на него однозначно, хотя может быть так и нужно, ведь ни в чем нельзя быть уверенным.

— Я всегда отвечаю “Да”. Мне довелось выбрать и не легкую и не сложную дорогу, но дорогу по себе. И знаешь Семен после того, как я слышу этот ответ, у меня снова появляются силы, потому что сомнения, эту энергию только забирают, — он улыбнулся, а затем посмотрел мне в глаза и произнес:

— Не знаю куда тебя заведет дорога, но если встал на нее, то не сомневайся Семен! – он похлопал меня по плечу, а затем поднялся и пошел в тренерскую. На полпути Исмаил Игнатьевич обернулся, — Да и я говорил с Димой по твою душу, вчера вечером, сегодня он тебе все расскажет. Удачи тебе на твоем пути!

Старик оставил меня в недоумении, лишь какой-то еле уловимой частью сознания я понимал, что сегодня услышал очень важные слова, которые потом пригодятся. К которым я еще вернусь, когда вокруг станет слишком темно и от черноты неопределенности будет уже не продохнуть. Всю дорогу домой я провел в размышлениях, лишь за ужином Дима вмешался в ход моих мыслей.

— Семен, слушай мы вчера разговаривали с Исмаилом Игнатьевичем, так вот он предлагает взять тебя на полставки в качестве помощника тренера. Летом зал будут расширять, тогда наберем еще одну группу и будешь вести уже занятия, как полноценный тренер.

— Ты серьезно? – хотя признаться честно я этого ожидал.

— Да, а почему бы и нет, пока у меня поживешь, потом федерация в случае чего, как мне жилье предоставит. Будем с тобой вместе работать.

— Ты же знаешь, что я собирался еще родных повидать.

— Да ничего, ты подумай, у тебя есть еще где-то месяц.

Я вышел прогуляться. Такое предложение заставило меня задуматься, а почему бы и нет. Так и представил себя сидящим на кухне седовласым стариком. В коридоре стоит большой стеллаж полный заработанных мною кубков и медалей, а также в отдельных рамках грамоты отличившихся воспитанников. Живу пусть и просто, но зато со спокойной совестью и с осознанием того, что не истратил зря отмерянное мне время. Под ногами плескалось море, солнце снова тонуло за горизонтом. На кухне пьем чай со старым другом, жена ставит на стол, только что испеченный пирог. Пусть это и хорошая жизнь, но видимо. Видимо снова не про меня.

Тепло, попрощавшись со старым товарищем, я снова отправился в дорогу. Проведя целый день в пути, я переночевал в мотеле. По моим примерным подсчетам мне осталось где-то четыреста километров, а это всего три с половиной часа езды, но на всякий случай я заправился на пятьсот. Мимолетно вспомнилось о том, что мне дало толчок для этого путешествия. Теперь осталось встретиться с родными и Виктором, после этого можно будет со спокойной совестью отправляться на встречу с другом по переписке.

Мотор монотонно урчал, сливаясь с тихо играющей в шлеме музыкой, мимо меня пролетали теперь уже знакомые маленькие села и городки. Вернее, оставались узнаваемыми лишь их названия, за время моего отсутствия многое успело поменяться. Я ехал по ровному четырехполосному шоссе с разделительной полосой, хотя насколько помню, тут раньше была обычная разбитая двух полоска. Довольно скоро моему взору предстала табличка с названием города, которая оказалась перед мною несколько быстрее, чем я предполагал. Кажется, раньше здесь был небольшой город-спутник, только недавно он, видимо, был окончательно поглощен растущей агломерацией. Продвигаясь по улицам, лавируя между машин, стоящих в пробках, там, где раньше было всегда свободное движение я думал. Мое восприятие выхватывало воспоминаниях из детства завязанные на определенных местах, но они остались там в прошлом, сейчас все изменилось до неузнаваемости. Выходит, что у меня нет больше понятия родной город или дом, которые привязаны географически к чему-то. В одну и ту же реку нельзя войти дважды, так же, как и нельзя вернуться домой. Реальность течет и видоизменяется словно бурный поток воды. Теперь это новое место и новый я. А мой дом остался только лишь в воспоминаниях.

Встреча с родными. Собственно, за этим я сюда и приехал. Слишком давно я не заходил в родной порт, откуда выплыл на своем хлипком суденышке в открытое море. После того, как я уехал, они перебрались в загородный домик на берегу небольшого пруда, раньше там были дачи и район пришел бы окончательно в запустенье, если бы не мой отец. Каким-то удивительным образом ему удалось организовать этих разобщенных людей, возобновить деятельность кооператива. В результате этого теперь тут есть газ, свет, коммуникации и хорошая асфальтированная дорога.

Время здесь словно остановилось, вернее нет, оно превратилось в петлю из четырех сезонов, мерно сменяющих друг друга. Стрелки часов отмеряли ход не секундами и минутами, а зимами и вёснами. Хотя если приглядеться, то и стрелок то нет, есть лишь облетающие, тлеющие и снова распускающиеся листья. Бесконечный цикл жизни, которому чуждо вечное желание человека описать все языком цифр.

Они встретили меня, стоя на крыльце нашего дома. Уставшие от вечных забот, но безмерно счастливые их наличием. Наконец-то можно отдать швартовы и хоть немного отдохнуть. Конечно же меня сразу усадили за стол, а потом мы болтали до поздней ночи. С глубочайшей уверенностью могу сказать, что при здоровых отношениях родители с возрастом становятся лучшими друзьями для своих детей. Поговорить нам действительно было о чем, ведь в наших мирах произошло огромное количество изменений. Весь следующий день я помогал им по дому, вечером приехали родственники. В таком вот режиме прошло еще несколько дней, пока мой телефон не разразился звонком. Виктор все-таки узнал, что я приехал в город. Буквально через пару минут разговора мы договорились встретиться на следующий день.

С ним мы познакомились в вузе, во время проведения какого-то мероприятия студсоветом. Как-то спелись на общей неприязни к неправильной организации всего этого. И конечно же нами было решено это дело исправить. Таким образом институт получил двух крайне активных ездовых лошадей. Но это продолжалось не слишком долго, потому что потом я ушел в научную деятельность, в работу, а Виктор занялся по большому тем же, что он делал для университета, но теперь за деньги: организация мероприятий, торжеств, концертов. Толпе помимо хлеба всегда нужны будут зрелища. Бизнес, который с минимальными видоизменениями дошел до наших дней, наверное, со времен палеолита. В особенно замороченных проектах я ему конечно же посильно помогал. Мне нравилось работать с людьми, до определенного момента. Только в отличии от Виктора меня это больше утомляло, чем заряжало.

Припарковавшись около высотного офисного здания, я направился на встречу со старым товарищем. Улыбающаяся девушка на ресепшене, турникеты, люди в деловых костюмах. Все в лучших традициях современных оупенспейсов, где трудятся с девяти до шести, раскладывая пасьянс или коротая время за вконтактиком. В результате короткого диалога меня пропустили к лифтам, а затем я добрался до офиса на двадцать первом этаже. Открыв дверь, я словно попал в другой мир, здесь действительно кипела работа. Пока меня не заметил руководитель в моем распоряжении было несколько секунд, чтобы увидеть его за трудом и еще раз удивиться тому, как быстро время меняет людей.

Виктора было не узнать, идеальная стрижка сменила вечные вихры, вместо джинсов и кофты с капюшоном на нем был костюм тройка в крупную клеточку, слегка ожесточились черты лица, но вот единственное, что не изменилось в его образе, так это живые глаза, из которых прямо-таки било ключом озорство. Но вот за мной захлопнулась дверь, и он обратил внимание, на нового посетителя. Слегка прищурился, пытаясь меня узнать, а затем воскликнул:

— Привет Семен! Сколько лет, сколько зим. Рад снова тебя увидеть!

— Здравствуй Виктор, ты не поверишь, но эту же фразу я слышал буквально пару недель назад от Жени, — я ответил на его приветствие крепким рукопожатием, — Да и я тоже безмерно рад.

— Так ты оказывается уже успел и у него побывать? – он немного удивился.

— Да, а еще и у Димы.

— Это правильно, старых друзей забывать нельзя. Большего паскудства мне кажется и вообразить невозможно, — я кивнул в знак согласия, но решил добавить.

— Еще большее паскудство, это забыть любящую женщину или родных, — не знаю, что на меня нашло, произнес это практически машинально.

— Пожалуй ты прав. Оба греха где-то рядом друг с другом на девятом круге ада.

Мы оба слегка помрачнели. Воспоминания, это штука такая, что заденешь нечаянно плечом шкаф, а оттуда, как повалятся скелеты, да полетят летучие мыши вперемешку с пылью. Потом рад не будешь порядки наводить. Но он был парнем отходчивым так что эта пауза продлилась недолго. Да и смена темы у Вити была уже наготове.

— Слушай дружище у меня тут небольшой аврал намечается, я бы и рад уделить тебе больше времени, но боюсь освобожусь только ближе к ночи.

— Так может быть я тебе помочь смогу? Приятное с полезным совместим?

— Хм, а ведь правда, какой-никакой опыт у тебя в этом деле есть, да и свежий взгляд нам не помешает.

Виктор не соврал, это действительно был аврал, помноженный на цейтнот, но в целом мы достойно справились с поставленной на этот вечер работой. Так что можно было провести немного времени за спокойной беседой.

В окнах машины Вити мелькал ночной город, переливался теплыми огоньками фонарей и блеском неоновых витрин, зазывавших людей словно мотыльков, вечно летящих на свет. Утром мне казалось, что город изменился, а теперь. Теперь он был таким же, как и раньше, да и я словно вернулся на исходную. Будто бы и не было всей этой чертовщины, словно вернулся опять мечтательный взгляд, устремленный вдаль. Мимолетное видение.

За чашечкой хорошего кофе, Виктор рассказал мне о тех событиях, что произошли в его жизни. О том, как сначала работал на агентство, исправно тянул лямку, старался сделать все лучше, правильнее, но вечно натыкался на безразличие начальства и упреки коллег. Потом ему надоело, и он решил работать на себя, постепенно собирал команду и в итоге открыл свою фирму по организации мероприятий. В относительно короткий срок он стал чуть ли не монополистом в этой сфере по ближайшим регионам, потому что просто вел дела, так как нужно. “Без ерунды”, — это был их девиз.

А потом он меня спросил:

— Семен, слушай ты сегодня мне здорово помог. Я тебе крайне благодарен, но ты ведь знаешь, если уж наглеть, то по полной, — после этих слов я улыбнулся, понимая куда он клонит, — у нас просто горит этот проект, так может быть поможешь его до завершения довести?

— Смотря сколько времени это займет, я ведь приехал сюда буквально на пару дней, но в целом я не против, — действительно почему бы и нет, тем более лишний повод задержаться в городе.

— Думаю, около шести дней, а что ты разве сюда не насовсем вернулся? – а ведь действительно разве не насовсем?

— Хорошо, я помогу тебе. А касаемо второго вопроса, то сам не знаю. Просто нужно доделать еще пару дел.

— Ну и славно, тогда жду тебя завтра в офисе, да и за мной не заржавеет, — он подмигнул мне, а потом расплатившись с бариста, мы отправились по домам. Завтра будет долгий день.

Неделя промелькнула, как один день, несмотря на свою предельную насыщенность различными событиями. Нам все-таки удалось организовать выставку, посвященную достижениям в области энергетики. Пусть мероприятие было исключительно областного масштаба, но к нам пожаловали гости со всей России. Мне даже довелось мельком пообщаться с одним крайне интересным физиком. В память врезалась его фамилия – Профоров. Звал к себе в аспирантуру, жаловался на то, что талантливых студентов тут же уводят западные компании или забирают в военные городки, а заниматься гражданской энергетикой совершенно некому. У него были достаточно интересные наработки в области автономных генераторов для небольших поселений, но, к сожалению, этому направлению не дают ходу. Я бы уделил ему больше времени, только вот помимо него было слишком много работы. Подводя итог нашего труда, могу сказать, что мы постарались на славу и мероприятие оставляло наилучшие впечатления, если бы не витавшая, среди приехавших ученых, апатия. Что-то было не так, я это не понимал разумом, а скорее чувствовал спинным мозгом, но так как логического подтверждения не нашлось, пришлось списать эти эмоции в утиль.

После завершения мероприятия и после того, как прошли все летучки Виктор позвал меня к себе в кабинет.

— Как думаешь мы справились с этой работой?

— Думаю, что в целом да, хотя можно было и лучше, если бы было больше времени на подготовку, — почему министерство решило так спонтанно организовать данное событие, я не понимал, да и не хотел. Не мое это дело, пусть высокие чины сами разбираются, что им там нужно, наверное, опять решили приурочить к какому-то празднику.

— Я всегда задаю себе этот вопрос и всегда получаю от подсознания такой же ответ, — он улыбнулся, — Так как тебе работа у нас? – это был сложный вопрос, особенно сейчас, когда я только начал разбираться чего же я действительно хочу от жизни.

— Тебе вариант хороший или правдивый?

— Мы давно друг друга знаем, так что давай говори сначала первый, а потом второй, — как же хорошо, что ему можно сказать правду.

— Касаемо первого варианта, то все замечательно. Мне давно не хватало активной работы, общения с людьми, я уже и стал забывать, насколько это интересно, — это было абсолютной правдой, но лишь на половину, на ее хорошую половину конечно же.

— Тогда может быть останешься у нас? Закончишь все свои дела и снова приедешь в родной город. Начнешь все заново. Знаешь, я планирую расширяться и мне нужен человек, на которого я могу положиться.

— Это заманчивое предложение Вить, сколько времени у меня есть на размышления?

— Если к концу июня дашь ответ, то это будет просто отлично.

— Хорошо, так и поступим, — я уже собирался уходить, как он спросил.

— А что там с правдивым вариантом? — мне совершенно не хотелось его озвучивать, но я сам о нем заикнулся, так что нужно говорить, да и держать эти мысли, внутри не дав им словесную форму, становилось уже практически невозможным.

Подойдя к окну, я взглянул на снующие под окном машины и спешащих по тротуарам людей. Жизнь в городе била ключом. Мозаика сложилась, ответ был готов.

— Вить понимаешь, просто это все слишком сложно. Я вижу проблему, но не знаю, как ее решить. Твой потенциал в качестве лидера, крайне велик. Ты умеешь работать с людьми, направлять их, но выходит так, что ты не ведешь их. Они ведут тебя. Создались такие условия, что ты идешь на поводу у толпы. А какие у нее желания? У толпы нет других желаний, кроме как жрать, сношаться и ржать. А из нас старательно эту толпу делают, изничтожая непосредственно Человека, с гораздо более сложными потребностями. И что самое паршивое, что ничего не изменишь и новые потребности не сформируешь, не имея достаточно влияния на рынок, а ты сам знаешь у кого оно. Замкнутый круг, вот что, — пока я говорил Виктор темнел все больше и больше, настолько, что к концу моего монолога он открыл ящик стола и достал оттуда два стакана, а затем разлил по ним виски.

— Не поверишь Семен, но у меня самого в голове давно крутилось нечто подобное, только я не мог сформировать эту мысль, поймать разрозненные факты и соединить их. Хотя возможно я этого по-настоящему не хотел, нося такое в голове становится гораздо тяжелее работать, — он сделал из стакана крупный глоток.

— Ты не Дон Кихот Витя, ты не сможешь сражаться с ветряными мельницами, поэтому делай, то, что умеешь. Дари людям праздник и эмоции, чтобы они хотя бы ненадолго смогли вынырнуть из замкнутого круга инферно, — мой друг задумчиво смотрел вдаль, на погружающийся в ночь город, мы довольно долго молчали, каждый погруженный в свои мысли.

— А кто должен, Семен?

За окнами летела стая грачей, шумно сообщая всем вокруг, что скоро закончится май. Солнце клонилось к закату.

.. .

Из города я планировал отправляться на рассвете, так что с родными пришлось прощаться вечером, перед отходом ко сну. Хотя они наверняка проснутся пораньше, чтобы проводить меня. Из уст матери прозвучало тревожное:

— Ты уверен, что поступаешь правильно, уезжая сейчас? – они с отцом внимательно смотрели на меня. Кажется, что моих стариков что-то тревожит.

— Да мам, у меня остались еще кое-какие дела.

— Сынок, пожалуйста будь осторожнее, мне кажется, что ты выбираешь тернистый путь, — кажется я где-то это слышал.

— Все будет хорошо, не беспокойтесь, — обняв меня напоследок они остались стоять на крыльце, наблюдая, как я вешаю кофры и завожу мотоцикл.

Светало. Всегда любил отправляться в путь на рассвете. В этом была какая-то особенная романтика. Начинать новое путешествие с чистого листа. Что же произойдет дальше? Станет ли эта страница прахом, который забудется на следующие сутки или же она войдет глубоко в воспоминания, оставив на сердце борозду, настолько глубокую, что это воспоминание заставит тебя улыбнуться на смертном одре и пустить последнюю слезу счастья? Одно я знаю точно, голоса Зари шептали мое имя и снова звали меня в дорогу. Теперь я стал окончательно свободен, закрыв все свои последние гештальты, оставшиеся из прошлой жизни.

Махнув напоследок родным, я отправился дальше. Мимо меня проносился город мелькая витринами и остовами моих воспоминаний. Но все это уже не имело никакого значения. Стрелка спидометра смахнула с меня остатки наваждений. Пора двигаться дальше, навстречу рассвету.

Успели отпраздновать трудящиеся первую маевку, прошел парад победы по красной площади, на который я, к сожалению, так и не попал. Весна уступала свои права знойному и не менее жизнерадостному лету. Люди уже строили планы на отпуск, а работники сфер обслуживания потирали руки в ожидании сверхприбылей ну и конечно же готовились к сезону. Причем на удивление синхронно и по всей стране. Потому что даже этот владелец небольшого придорожного кафе перед въездом в Москву обновлял облик своего заведения. Рядом со ступеньками лежала старая, безвкусная вывеска, а на место ней пришла новая, которую он непосредственно устанавливал.

— Где же эта чертова отвертка! – инструмент конечно же был в не зоны досягаемости мужчины, повесившего вывеску на кронштейн и наживившего ее на пару винтов. Я поднял ее со ступеньки, протянул ему и произнес:

— Держите! — он слегка дернулся, видимо проклянув меня несколько раз за такое появление, но сдержался.

— Благодарю!

Спустя где-то минут десять возни мы отошли на пару шагов назад, чтобы оценить результаты своих трудов. Вывеска в стиле плакатов к советским фильмам переливалась свежими красками и ровным светом диодов за матовыми буквами, гласившими: “Бистро у Амира”. В сумраке от этого света веяло теплом и уютом, то, что как раз и нужно уставшему путнику.

— Спасибо большое, — кивнув на вывеску произнес он.

— Да не за что, вас ведь Амир зовут, меня Семен.

— Друзья ко мне обращаются на “ты”, приятно познакомиться Семен Джан, —он протянул мне руку, а затем радушно пригласил разделить с ним трапезу.

Конечно же я не мог отказаться от такого заманчивого предложения. Бистро было скромным двухэтажным зданием: на первом расположился зал для посетителей и кухня, на втором комнаты для гостей. Пару столиков перед крыльцом и беседка с мангалом на заднем дворе, куда мы и направились.

Пока мы занимались приготовлением еды, я успел чуть лучше узнать своего собеседника. Амир оказался крайне приятным мужчиной, лет тридцати пяти, с озорными глазами, которые выдавали в нем человека никогда не унывающего. Здесь он работает всего год и за это время из старой развалюхи-харчевни сделал крайне приятное заведение, причем обходясь в основном своими силами и помощью родных. Жил он тут же круглый год, лишь изредка оставляя дело на родного брата, который тоже работал в Москве, чтобы уехать проведать родственников и друзей в Ереван. Сегодня выдался свободный вечер, вот он и занялся ремонтом. Обычно у него полно народу, чему я охотно верю.

— Едешь за лучшей жизнью в Москву? – спросил он хитро прищурившись.

— Нет, просто хочу проведать одного старого друга. Он мне здорово помог, когда-то.

— С чем же? – готов поклясться тут какой-то подвох.

— Помог выбраться из болота, в котором я бы скорее всего окончательно увяз.

— Да нет же, Семен Джан, я спрашиваю с чем ты к нему едешь вином или коньяком, — произнес он, громко рассмеявшись на пару со мной, а потом уже серьезно добавил, — Тогда ты едешь туда за лучшей жизнью, человек не может постоянно кочевать с место на место, так и не пустив корни.

— Возможно ты прав, Амир, — с его доводами было трудно не согласиться.

— А нет, если я уверен в чем-то, то точно прав. Так что, как найдешь там своего друга, приезжайте сюда, выпьем вина.

— Спасибо тебе за предложение, обязательно приедем!

Отужинали мы вкуснейшим шашлыком из баранины, с ароматным лепешками, легким салатом и домашним вином.

— Отличное вино, кстати откуда оно? – я покрутил в руках бокал смотря, как на нем остаются красноватые следы, искрящегося на солнце напитка.

— А это мой отец делает, у нас винокурня своя в Армении. Пусть выходит немного, но себе и соседям хватает. Так что это память о доме, о родных, о нашей природе, — Амир смотрел куда-то вдаль и мне представились ряды виноградников, массивные горные гряды, играющие на улице детишки и сидящие на лавочке старые мужчины, попивающие это вино, вспоминая о своих былых годах, — Так что давай выпьем за это, за то место, которое каждый из нас может назвать домом.

— За дом, — произнес я, кивнув ему головой в знак согласия.

Мы проболтали практически до ночи, я рассказал частично о своих приключениях за последние годы, Амир о своей жизни, которая оказалась крайне насыщенной для владельца придорожного кафе. Мне раньше казалось, что эти люди проводят время гораздо более размеренно. Время близилось ко второму часу ночи, когда мы отправились отдыхать. Амир к себе, а я в одну из комнат для постояльцев. Все просто, но со вкусом: кровать, шкафчик, тумбочка, окно с видом на двор и рощицу, расстилавшуюся позади него. Прекрасная картина для того, чтобы восстановиться после дороги. Накинув на себя одеяло, я быстро погрузился в сон.

Я шел по тропинке, петляющей среди крон старого леса. Заросли обступали меня со всех сторон, где-то вдалеке слышалось уханье совы. После очередного поворота стволы деревьев расступились. Моему взору открылась, кажущаяся бескрайней, словно уходящая за горизонт из-за стоящей над ней предрассветной дымки, водная гладь. От леса ее отделял обрыв и следующая за ним тоненькая полоска песчаного берега. Я присел на крутой склон, свесив ноги. Вдалеке своими первыми лучами, отраженными от неба, забрезжил рассвет, а позади меня раздались мягкие шаги. На плечи опустились теплые ладони. Я облегченно вздохнул.

— Здравствуй, солнце ясное, — она долго собиралась с духом, а потом произнесла.

— Семушка, еще не поздно. Ты все еще можешь свернуть обратно. Тебя будет ждать хорошая жизнь, которой достоин добрый и честный человек. Работа, семья, друзья, у тебя все это будет, — ее голос заметно дрожал.

— Но какой ценой? Ведь ты сама прекрасно понимаешь, что это буду уже не я, это будет тот, кто предал все свои мечты. Самый настоящий Иуда.

— Ты просто не видишь того, что вижу я. Мне страшно за тебя, — я сжал покрепче ее ладонь.

— Мне и самому хотелось остаться в одном из мест, где меня ждут. Но стоило мне провести там чуть больше недели, как что-то буквально начинало выворачивать меня изнутри. Интуиция не просто звала, она тянула меня по этому пути, — ее ладони были холодными и слегка влажными от утренней росы, — Я должен идти дальше. Потому что, что-то мне подсказывает, что мы скоро, — она зажала мне рот ладонью и тихо произнесла:

— Не говори этого вслух, чтобы не искушать судьбу, — кажется она начала успокаиваться, — Так значит ты твердо решил идти до конца? – я взглянул в ее бездонные глаза, сколько в них было силы, решимости, стойкости.

Разве можно сдаться, отступить хоть на шаг, пока они смотрят на тебя? Я глубоко вздохнул, а потом скрипнув зубами процедил:

— До конца, до последнего вздоха, до последней капли крови. Я буду лететь на крыльях пока они не сгорят, буду бежать пока не вырвется пылающее сердце из груди, буду ползти пока тьма забвения не застелет мне глаза. Потому что по-другому, просто быть не может. Я обязательно дойду до конца, чего бы мне это не стоило.

— Тогда слушай меня внимательно и знай, я буду рядом, чтобы ни случилось.

— Знаю, — тихо произнес я.

Снова это место. Брожу ли я по кругу или двигаюсь по спирали? Впрочем, это уже неважно, потому что в этот раз она рассказывала мне о событиях из реального мира. Вернее, просила меня выехать из мотеля, не раньше десяти утра и быть аккуратнее в дороге. Потому что она видела, как я попадаю в страшную аварию на въезде в Москву. Мне было больно смотреть, на то, как она рассказывала об этом. Цепочка случайностей, которая привела к гибели нескольких человек. Не выспавшийся водитель грузовика, невнимательный водитель, мотоциклист, оказавшийся не в то время не в том месте. Такого раньше не было.

Я постарался закрыть глаза, чтобы отдохнуть еще немного, но в висках учащалась пульсация крови, пока не стала напоминать бой боевых барабанов. На часах было восемь утра. Значит у меня в запасе еще около двух часов, которые можно провести за неспешными сборами, разговором с гостеприимным хозяином и дежурным осмотром техники.

Попрощавшись с Амиром утром, я продолжил свой путь. Москва встретила меня многокилометровыми пробками, смогом и неистовой суетой. Сложно понять била ли здесь жизнь ключом или же эти пульсации были сродни конвульсиям эпилептика. Не знаю. Но было в этом, что-то такое захватывающее, когда ты совершенно не догадываешься, что произойдет в следующую секунду. От этого начинаешь гораздо острее чувствовать реальность. Словно после дозы стимулятора от непроверенного дилера, вроде бы и неплохо, но о последствиях лучше не задумываться. Кстати, а это неплохое такое объяснение работоспособности местного населения. Пожалуй, воду из крана тут пить не стоит. Из мыслей, уносящих в бездну теорий заговора, меня выдернули звуки сирен.

Затем я заметил причину сегодняшней пробки. Раскуроченная легковушка, перевернутая фура, рассыпавшая по дороге груз овощей. Вдаль уносилась карета скорой помощи в гонке с самим ангелом смерти. Рядом курили гаишники, молчаливо желая победы водителю. Я остановил мотоцикл рядом с ними.

— Мужики, вам помощь не нужна?

— Разве что, если у тебя есть кран манипулятор.

— А вы разве не вызвали?

— Вызвали, но он стоит в пробке. Сюда, — на его лице появилась кривая улыбка.

— Да уж, а давно это произошло?

— Где-то с полчаса назад. Скорая еле пробилась сюда.

— Почему так долго?

— Народ привыкший, что так ездят депутаты, вот и иногда не пропускали, — никогда не понимал таких людей. Ни одних ни других.

— Паршиво, ну ладно, бывайте.

Отъехав, я взглянул на часы: одиннадцать часов, тридцать две минуты. Все, как она и говорила. По спине пробежал легкий холодок. Дело приобретает интересный оборот. Ведь я вполне себе мог оказаться сейчас в неотложке или чего хуже накрытым черным полиэтиленом, причем скорее всего несколькими кусками и на расстоянии, превышающем габариты моего тела. Похоже, что у меня появился персональный ангел-хранитель.

Спустя где-то полчаса езды оживился навигатор, сообщив мне:

— Вы сошли с маршрута, — ладно не беда, поверну на следующем, — Маршрут перестроен.

После чего на экране вместо расстояния в пятнадцать километров появилась цифра в тридцать семь километров! Ненавижу транспортные развязки в мегаполисах! Оглянувшись по сторонам, я не заметил доблестных блюстителей закона и развернувшись через две сплошные выкрутил на полную ручку акселератора.

Дорога вела меня по Московским окраинам. Серые однотипные дома, плотная застройка. Как же легко неискушенному человеку затеряться в этих каменных джунглях. А ведь за каждым из этих горящих окошек спрятана чья-то неповторимая судьба. Миллионы, десятки миллионов судеб, завязанных узлом в одном месте, варящихся в одном котле. А город требовал еще и еще. Ненасытная клоака, питающаяся людскими душами. Стягивающая энергию со всех уголков нашей необъятной родины. Навигатор гордо продекламировал:

— Проспект Космонавтов, дом 42, вы прибыли.

Старое трехэтажное здание, еще Сталинской постройки. Удивительно, как оно еще тут сохранилось среди этих новоделов. Вокруг буйствовала зелень. Скрипнув калиткой, я вошел во двор. Детишки безмятежно пинали мяч на площадке, где придавались шалостям скорее всего еще их деды. Преемственность поколений, что скажешь. Около подъезда несмотря на хорошую погоду не сидели старушки. Жаль, так бы спросил у них есть ли кто сейчас в двенадцатой квартире. Дверь была открыта, так что я спокойно зашел на лестничную клетку, которая выглядела так, словно я попал лет на двадцать пять в прошлое. Исписанные стены, использованные шприцы, разбитые бутылки. Какой-то умник написал: “Оставь надежду всяк сюда входящий”.

Да уж очень остроумно. Неужели в таких условиях живет мой товарищ? Поднявшись на третий этаж, я постучал в дверь. Гулкий стук тут же огласил безжизненный подъезд. Долго, очень долго я терзался мыслями, как же выглядит мой собеседник, из окошка анонимного чата. Человек, благодаря которому в моей жизни все пошло кувырком, но при этом не полетело в тартарары, тоже с его помощью, между прочим. Мне он всегда представлялся чуть старше чем я скорее всего лет на пять-семь. С потрепанным от превратностей судьбы лицом, но при этом с яркими, живыми глазами и улыбкой, которую он носил всегда, несмотря ни на что. Да, пожалуй, так он и должен выглядеть. А голос наверняка это баритон с хрипотцой, так может говорить только человек, который смеется над всеми тяготами судьбы, шагает по жизни смеясь, даже когда от этой самой жизни остается одно лишь существование.

За дверью кто-то начал торопливо суетиться, взглянул в дверной глазок и затем оттуда раздалось тревожным голосом, храбрящегося человека:

— Ты кто такой? Я тебя не знаю! Пошел отсюда, откуда пришел! – мои представления были развеяны в пух и прах. Хотя, возможно я ошибся квартирой или что-то напутал?

— Меня зовут Семен, человек с которым мы давно переписывались дал мне этот адрес. Сказал, что он будет здесь до начала лета!

Тишина, затем странное копошение, кажется дверь повесили на цепочку, вернее, как минимум на три. Затем она распахнулась и оттуда показался край лица незнакомца. Из квартиры пахнуло странным химическим запахом, кажется на полу валялись какие-то провода. Много разглядеть не удалось. Собеседник же выглядел под стать своему голосу, редкие седые волосы, желтоватая кожа, бегающие глаза с красными прожилками полопавшихся капилляров.

— Нет его здесь сейчас, завтра приходи, а лучше послезавтра, я передам ему, — он заметно нервничал, глаз подергивался.

— Хорошо, но может вы тогда передадите ему мой номер телефона, пусть он наберет, как придет сюда хорошо? – кажется мое предложение ввело его в ступор, но ненадолго. Мужчина прищурился и сказал

— Ладно давай, только быстро, — он сунул мне в руку помятый клочок бумаги и невесть откуда взявшуюся ручку.

Тяжелая, кажется с гравировкой, закончив писать я протянул записку и посмотрел на нее, там было написано: “Пусть твой ум будет острее чем …” дочитать я не успел, потому что ее у меня стремительно выдернули из рук и захлопнули дверь.

Да уж странно это все. Я спустился на пролет ниже и услышал громкое женское восклицание:

— Зачем ты открыл дверь, нам тепе…

Дальше я разобрать не смог, потому что они снизили голос на пару тонов ниже. Выходя из подъезда меня, зацепил молодой мужчина, который куда-то очень спешил. Через плечо он бросил скупое “Извините”. Мне же не оставалось ничего другого, как сесть на лавочку и попытаться увязать факты. Судя по всему, меня или капитально разыграли, или же мой товарищ данную квартиру снимал, а теперь переехал в другое место. В любом случае, учитывая настрой того мужчины выцепить его координаты у меня не получится, а записка полетит в мусорное ведро, но вот высказывание женщины, гравировка на ручке, да и сам подъезд, что-то тут не вязалось. Я бы и рад списать это место на очередной притон наркоманов, но не выходило. От настигнувшего меня в один момент ступора я поднял глаза наверх и заметил, как резко дернулась шторка квартиры на третьем этаже. Под ноги прикатился футбольный мячик. Я ощутил дыхание приближающегося лета.

— Дядя дядя, отдайте мячик, — попросил из ниоткуда взявшийся малец.

— Конечно же, держи, — улыбнувшись сказал я.

— Слушай, а ты не знаешь, кто живет в двенадцатой квартире?

— Да там много кто живет, мама говорит подальше оттуда держаться, мол там наркомаааны, — произнес парнишка с опаской.

— Но ребятам говорили, что там только один дядя злой, а тетя хорошая и еще один дядя, но он редко приходит, но зато, когда приходит иногда с нами в футбол играет, а еще он Лешу с Димой научил, как на турниках топорик делать! – выдал он пулеметом.

— Слушай, а ты знаешь, когда он в следующий раз придет? – кажется все начинает увязываться.

— Так он зашел уже, а нет, вот он! Дядя, а вы покажите еще раз нам, как топорик делать? – протараторил мальчишка куда-то мне за спину.

Я обернулся и увидел перед собой молодого мужчину, скорее всего лет тридцати, может быть чуть больше. Спортивного телосложения, с озорными глазами мальчишки и непокорными кудрявыми волосами, но при этом в довольно неплохом твидовом пиджаке, и классического кроя ботинках и джинсах. Впечатление он производил исключительно положительное.

— Ну что же здравствуй Семен, меня зовут Марк, не держи зла на Григория Александровича, он в последнее время очень много работает, поэтому забыл о моей просьбе, встретить тебя, — он протянул мне руку улыбаясь.

— Очень приятно, Семен, — рукопожатие у него было крепким, — Да ничего это бывает со всеми, а теперь что пойдем показывать детворе акробатические трюки?

Марк оттяжно рассмеялся и сказал:

— Почему бы и нет, обеспечим преемственность поколений, — он подмигнул парнишке и громко крикнул, созывая детвору, — Смертельный номер, только сегодня и только для вас!

Детвора долго не хотела нас отпускать, шутка ли, взрослые снизошли до детских дел и забав. Мне всегда нравилось работать с детьми, обучать их чему-то новому, открывать глаза на мир, показывать его с новой стороны. В моем видении, процесс обучения является настоящей магией, а профессия учителя призванием. Когда-то давно во мне умер педагог, его похоронили с почестями рядом с остальными моими талантами. Иногда я забредал на это кладбище, полное великих людей и удивлялся тому, когда же они успели все погибнуть во мне, оставив лишь сущую посредственность.

— Ну вот немного отдохнули, а то я в этом цейтноте скоро богу душу отдам, — вздохнул Марк, по пути из двора.

— Видимо я не вовремя объявился, просто скажи, когда будешь свободен, тогда и увидимся, мне столько всего тебе нужно рассказать, — ответил я.

— Я вижу это Семен, тот человек с которым я общался, остался в том городе прозябать в баре, так что чувствую нам придется заново знакомиться, — произнес он улыбнувшись.

— Возможно ты прав, но пока у нас есть свободная минутка, что же за цейтнот? – Марк шумно набрал в грудь воздуха, похоже эта тема действительно животрепещущая и меня ждет долгий рассказ.

— Не помню рассказывал ли я тебе кем я работаю, но если вкратце, то я директор студии промышленного дизайна. Мы берем идею с нуля и доводим ее до промышленного образца, готового поступить в серийное производство. Работа хлопотная, но зато в ней никаких рамок, в том числе и в денежной оценке труда, — он улыбнулся, — а сейчас на нас свалился огромный объем работы, нужно подготовить проект технического исполнения изделия для оборонки. Извини больше сказать не могу, так как вся студия подписывала договор о неразглашении. Так вот, когда оба изделия не уступают друг другу по техническим характеристикам, то высокие чины начинают смотреть на такие мелочи, как эргономика или дизайн, — Марк прыснул, — так вот наша задача в этом деле сделать так, чтобы комар носа не подточил. А одна из самых маетных вещей в этом деле собрать команду. Как говорил Потемкин: “Деньги вздор, люди все!” Нам же сейчас жуть, как не хватает толковых голов, — он глубоко вздохнул, а я продолжал внимательно слушать, складывая в голове пазл, — Представляешь приходят или студенты, или великовозрастные шалопаи, которые завидев слово дизайн, думают, что это все про красивые картинки, барбершопы и совещания в лофте со стаканом какой-нибудь дряни, которую они называют кофе! У нас в офисе банки Нескафе три в одном за неделю, как не бывало, потому что люди круглыми сутками работают! А они только время мое отнимают! – продолжал сокрушаться Марк.

— Да уж, но это все равно лучше, чем сидеть без работы. Как ты там мне всегда писал: “Хочешь больше, бери больше”. Кажется, так, — пусть это и была прописная истина, но даже такая банальность сказанная вовремя может круто повернуть жизнь человека.

— Ага только там еще продолжение есть: “Смотри не надорвись”, — съязвил он, а спустя несколько мгновений раздумий остановился, как вкопанный, кажется, самую малость наигранно.

— Семен, ты же учился в техническом вузе так?

— Ну да, — вот оно сейчас будет, предложение от которого нельзя отказаться.

— И кажется даже писал мне что-то про 3д графику, что рисовал когда-то немного? Более того, ты сменил пару работ, как на производстве, так и в продажах?

— Было такое, — крайне быстро затараторив, он сбивчиво огласил список задач, две трети из которых я мог бы выполнить, освежив за пару дней кое какие навыки.

— Так что же ты все это время молчал, бегом поехали в офис, там работы не початый край! Я тебя зафрахтую минимум на месяц, финансово тоже не обижу, поехали! – активно жестикулируя, и еще быстрее тараторя, сказал Марк.

— Посмотрим, чем я могу быть для вас там полезен, говори адрес, я по навигатору доеду, — после того, как я внес туда всю информацию, я окрикнул почти уже убежавшего товарища.

— Марк, а касаемо той странной записки, это что вообще было? – этот вопрос меня волновал довольно давно.

— Да это была шутка, не бери в голову. Жду тебя в офисе, поесть никуда не заезжай, чтобы время не тратить у нас все есть на месте.

Резкий перевод темы меня насторожил, но лишь ненадолго. Ровно до того самого момента, как я повернул ключ в замке зажигания.

До того, как Марк взял шефство над этим зданием, оно пустовало с середины девяностых. Судя по рассказам местных в этом неприметном месте, фасовали наркотики и развозили по ближайшим областям. Бизнес шел в гору, пока сюда не приехал целый пазик с молодчиками, которые устроили настоящую бойню. Здание штурмом они, кстати, так взять и не смогли, поэтому после отступления, крепость полыхнула алым пламенем от залпа из “Шмелей”. Где они их взяли не понятно. В любом случае это не важно, потому что цех выгорел дотла, вместе с десятком защитников и парой сотен килограмм опиатов.

Поэтому в ремонт пришлось вложиться капитально, но, с другой стороны, данные расходы покрыла низкая цена недвижимости и большая площадь. Так что тут свободно расположились лаборатории прототипирования с широкой номенклатурой станков, офисы для сотрудников, генерирующих идеи и для тех, кто эти идеи продает, ну и конечно же небольшая столовая, с двадцатью видами кофе, кажется, про Нескафе покривил душой Марк, и непонятными названиями блюд. Вышла самодостаточная и крайне гибкая система. Но это внутри, снаружи это был все тот же старый цех, только над ним красовалась минималистичная вывеска и машины стояли на парковке слишком уж разномастные, ничего не поделаешь люди творческие. Поэтому старый “второй” гольф, соседствует с американским масл каром, а тот рядом с какой-то футуристичной праворукой хондой, которая скорее всего на Российском рынке так и не появится.

За обедом с Марком меня ждал короткий брифинг и знакомство с Виктором, его компаньоном и непосредственно техническим директором, который сев за стол в первую очередь произнес: “Чертова богодельня”! Думаю, мы с ним сработаемся.

В команде меня приняли сначала несколько настороженно, потому что я курил сигареты, а не вейп, делил горячие напитки исключительно на чай и кофе, да и еще брился не в барбершопе, а по старинке дома безопасной бритвой. Шучу конечно же, мы с ребятами практически сразу же сработались, учитывая разношерстность коллектива, то на любые отклонения, не мешающие работе, всем было до лампочки. Ну разве что лишняя тема для обсуждения в курилке. Так что в процесс я влился моментально. С корабля на бал не иначе. Ночевать я собирался здесь же, но эту затею не одобрил Марк, увидев, как я пытаюсь устроиться на мягком диване. После недолгих препираний он всучил мне в руки ключи и сказал, что квартиранты из этой квартиры все равно съехали, а новые не предвидятся, так что пока поживу там.

Утром легкая пробежка, затем двадцатиминутные сборы и в офис, ближе к полуночи приползаешь домой, иногда остаешься за работой до утра, лишь изредка выходя покурить на улицу, где уже задумчиво стоит Виктор или Марк, перекинешься так парой слов, переведешь дух и опять в забой. Такой режим цейтнота, после пары лет безделий мне даже нравился, более того он отлично сплачивал коллектив, обнажая все проблемы и вынуждая их латать в срочном порядке. Раньше Марк был для меня товарищем по переписке, а теперь стал не просто начальником, а скорее примером для подражания, человеком у которого хотелось учиться. В этом есть большая разница, потому что начальник перекладывает бумажки в кабинете, а лидер пашет больше всех при этом еще умудряясь поддерживать боевой дух в коллективе. И что самое главное, данные отношение были не односторонними. Мне тоже удавалось порой влиять на коллектив, избегая таким образом серьезных проблем для всех нас в целом. Кажется, я стал меняться. Давным-давно усопшие на кладбище талантов мертвецы, ходили к друг другу в гости и травили байки. Все в самых лучших традициях.

Можно сказать, что мы легли костьми, но дату завершения проекта, так и не сместили, это конечно же стоило дорогого, но благодаря работе в таких условиях я быстро нашел верных товарищей, которые уже подбивали меня на то, чтобы остаться тут работать дальше. После сдачи, всем был даны сутки на отсыпные. Народ потихоньку разбредался, уставшие, измотанные, но при этом с неимоверным чувством гордости и удовлетворения своей работой. Так все и должно быть. Легкие в очередной раз наполнили клубы горького дыма. Я наблюдал за опускающимся солнцем. Снова неведение, вечный туман войны, который невозможно развеять и где-то между мной и этой бескрайне клубящейся серой пеленой горит далекий маяк. Словно мираж на небосводе сливающийся с горящими на небе звездами.

— О чем думаешь, товарищ? – я улыбнулся за подобные выражения ребята иногда называли Марка красным комиссаром, особенно это прозвище любил Виктор.

— Думаю, что же дальше.

— Дальше новый проект, новый вызов. Или ты видишь что-то другое? Кажется, когда я тебя сорвал, ты был в пути.

— Я вижу маяк на отвесном обрыве, клубы тумана и звезды, — Марк внимательно посмотрел на меня.

— Похоже на Мыс Рока, край земли, за которым начинается неизведанное. Все еще ищешь свой Фронтир? –он был абсолютно прав.

— Да, я все еще ищу, в поиске чего-то по-настоящему стоящего.

— Тогда тебе нужно обязательно съездить туда. Это действительно то место, которое ты видишь, только потом снова задашь себе тот же самый вопрос: “Что дальше”.

— Если я видел его ночью, то потом будет рассвет, а вместе с ним и ответы.

— Верно, потом будет новая заря, — Марк сказал эти слова немного другим голосом. Я же повторил это выражение несколько раз про себя, смакуя его, перебирая слоги, а затем произнес:

— Новая. Заря. Пожалуй, ты прав. Марк, это то, что я ищу.

— В таком случае, отправляйся в путь. Тебя там будет ждать мой старый друг, — я вопросительно взглянул на него, — Он работает на маяке, скажи ему что пришел сюда встречать Новую Зарю.

— Хорошо.

— А потом обязательно возвращайся, поверь у нас здесь еще очень, очень много работы, более того в коллектив ты вписался замечательно.

— Хорошо Марк, я постараюсь вернуться до октября, но не знаю буду ли я тут вновь полезен.

— Будешь, а теперь отправляйся в путь, дружище, — после этих слов он пожал мне руку и кивнул. Снова пора в дорогу.

Этой ночью мне снился странный сон. Мне было больно, очень больно. Помню лишь, что нужно было идти вверх. По ступенькам капали алые капли крови. Падал, оступался, но продолжал идти, ползти туда. В груди полыхало пламя, прикрывал его правой рукой. Вокруг бушевала стихия. Были лишь я и обтесанная злыми ветрами и каплями соленной воды лестница. Но вот я поднимаюсь на возвышение, трибуна под которой стояли они. Пустые лица, безвольно опущенные руки. Безглазые головы обнажавшие выщербленные рты. В голове полыхал вопрос как, как люди стали этим? Тишина разорвалась хохотом:

— Они никогда и не были людьми, это кадавры явившие свою суть. Големы слепленные из глины, лишь по образу и подобию, но без искры и первопричины, — Оно опустилось на пол с мягким шуршанием шести кожистых крыльев, тело было закутано в рваную мантию, а под капюшоном горели мертвым пламенем глаза.

— Не лги! Они не лишены искры, в их сердцах еще остались угольки, которые не задули твои ветра, им не под силу лишить их этого, пламя, потушенное, вновь полыхнет неистовым пожаром! – бросило качнувшееся из-под мантии кадило, оставляя за собой россыпь звездной пыльцы, светящейся теплым светом лучины, которую зажигает мать, чтобы успокоить сон своего дитя.

Оно зарычало, схватив когтистой рукой неподатливую лампу, которая тут же была накрыта черной ночью. А затем вперило в меня свой взгляд, вместе с безликой толпой внизу. Пламя в груди разгоралось все сильнее, оно больно жгло сердце, но это чувство, оно давало мне понять, что здесь, в данную секунду я все еще жив.

— Не слушай ее уговоры, как это делали тысячи до тебя, пламя освещает путь, лишь пока горит факел, а тьма вечна. Она все равно возьмет свое, Она все равно наступит, Она умеет ждать. Ты все равно ее не победишь, а огонь приносит, лишь боль и разочарование. Единственный способ выжить это открыть его ветру! Иначе тебя ждет это, — демон указал на плаху передо мной, вокруг которой был рассыпан пепел и стоящего рядом с ней слепого голема, держащего в руках окровавленный топор.

— Ты принесешь себя в жертву ради них, — оно обвело рукой безжизненную толпу, — а может быть будешь гореть ради мечты, галлюцинаций, непонятно откуда взявшихся в твоей голове от постоянной боли? Единственное утешение для тебя, это семь ветров.

На мое плечо опустилась испещренная мозолями ладонь Человека.

— Тьма отступает, когда загорается маяк, ночь не может быть вечной, за ней обязательно наступает Заря, — уголек на месте сердца горел неистовым огнем, на щеке вскипала слеза, я сжал кулак. Ночь скалилась на черного кота.

Постель была мокрая от холодного пота, а сердце неистово перекачивало кровь, работая в тишине, словно корабельный насос. Я встал с постели и протер рукой лоб. Приснится же такое, словно сошедшие прямо с картин Вильяма Бугро демонические образы. Конечно же понимаю, что в незнакомых ночлежках, тем более, где большинство даже ломаный английский не понимает, нормальные сны сниться и не должны. Потому что твое сознание постоянно находится в режиме повышенной готовности, но это уже никуда не годилось. Я отдернул занавеску. Светало. Вставало солнце, над столицей страны Басков. Похоже пора собираться и отправляться в дорогу. До мыса Рока, как раз около девяти часов пути, с учетом остановок на перекусы и отдых думаю, как раз доберусь к закату. Утро в Байонне было сонным, размеренным. Создавалось ощущение, что время среди этих узких улочек остановилось пару сотен лет назад и ничто более не вмешивалось в размеренную жизнь горожан. Ну разве что иногда доносились еле различимые звуки работы порта или местного металлургического завода, которые напоминали, что сейчас все-таки двадцать первый век. Перекусив в портовой забегаловке, вместе с отрядом филиппинцев, сошедших с сухогруза, привезшего уголь, я отправился пополнить запасы провизии в маленький магазинчик, который приметил еще вечером. Продавец серб, оказался очень приятным мужчиной, а когда во время разговора, я, призадумавшись, случайно обронил пару слов на русском, вообще отказывался брать у меня деньги за тот небольшой паек из консервов, сухарей и энергетиков, который я себе набрал. Но не в моих это принципах пользоваться людской добротой, поэтому я положил на стол всю сумму и попросил его в следующий раз помочь тому, кто действительно будет нуждаться в этом. После этого я отправился к хозяину хостела-турку, чтобы расплатиться за постой и отправиться дальше в дорогу. Мой близкий друг, уехавший жить во Францию, сносно говорит по-французски, но зато по приезду неплохо выучил турецкий, понимает по-арабски и при необходимости может сойти за серба. Раньше я этому неимоверно удивлялся, но теперь пожив немного в Европе, нашел ответ на этот вопрос. Дело в том, что простые трудяги тут, это эмигранты в первом или втором поколении. Основные посетители кабаков, ночлежек и прочих злачных мест. Волею судеб это, то куда я в первую очередь наведываюсь, посещая новый город, чтобы прощупать его пульс, ведь жизнь там бьет сильнее всего. Настоящая, не рафинированная и не вылизанная словно мальчик официант в ресторане, на котором костюм дороже твоего. А вот места, где работают такие вот мальчики, я никогда не любил, слишком уж там все ненастоящее и люди, которые только и делают, что притворяются, настолько заигравшиеся в маскарад, что потеряли за масками свои лица.

Выехав пораньше, я сэкономил себе кучу времени, по причине того, что после полудня на границе между Францией и Испанией на въезде на платную дорогу начиналась довольно крупная пробка. Нет, после московских транспортных коллапсов, она выглядела, как небольшой затор, но вот дело в том, что их я там объезжал в междурядье, а здесь таким баловаться лучше не стоит. Испания встретила меня жарким солнцем, ровными дорогами и приветливыми людьми. Поэтому время летело незаметно, его успевал обгонять только одометр отсчитывая километры, которые остались до моего пункта назначения.

Тот разговор с Марком был действительно, крайне странным, но я один раз уже послушал свой инстинкт самосохранения и ни к чему хорошему это не привело. Потому что на мой взгляд медленная смерть в болоте от недостатка кислорода, а затем долгое существование в заживо гниющей оболочке, перспектива не самая привлекательная. Хотя кому как.

На часах было уже давно за полночь, когда я проехал Синтру и повернул на дорогу, ведущую к Мысу Рока. Уже было темно и последние автобусы, с туристами, забившими память камер прекрасными фотографиями заката, которые займут почетное место в семейных архивах и втридорога купленными магнитиками, отправились восвояси. Судя по количеству автомобилей, местная гостиница была практически пуста. Охранник даже ухом не повел, когда я припарковал там свой мотоцикл и подняв воротник куртки, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего ветра, направился к стеле.

— Это место, где кончается земля и начинается море, — я тихо повторил цитату Луиса Камоэнса, вырезанную в камне, проведя по ней кончиками пальцев.

Прислонившись к памятной табличке спиной, закурил. Внизу разбивались о скалы волны, стихия неистовствовала, темноту ночи освещал маяк. Когда-то это место было отправной точкой для экспансии Европейцев в Америку. Это был последний край родной земли, который видели моряки, уходя вдаль, в неизвестность пучины. Жаль, что все это кончилось кровавой бойней и уничтожением целой цивилизации, осколки которой до сих пор живут в резервациях, тихо спиваясь.

Тишина, ветер, море. Мысли в голове замедлялись, упорядочивались. Так бы и продолжал сидеть здесь, но нужно было закончить одно дело. Я подошел к маяку и встал около большой дубовой двери. По телу пробежала волна мурашек, а перед глазами, словно наваждение стояла картина из сна. Было поздно уже, что-то переигрывать. Округу огласил громкий стук, изнутри раздались шаркающие шаги. После чего я услышал скрипучий голос.

— ¿Qué haces aquí? (Ты что здесь делаешь?), — испанский я не знал, но трудно было не догадаться, что спрашивал меня старик.

— Я пришел встречать Новую Зарю, — выдало пересохшее горло после того, как я смерил колотящиеся сердце.

— А вот это уже был переломный момент, точка невозврата, — тихо прошептала Тень.

— Почему ты так считаешь, мне кажется, что все началось гораздо раньше, — возразил я.

— Нет, дорогой друг. Раньше были лишь незначительные изменения. Ты в любой момент мог снова стать прежним, вернуться на исходную. Эта же ночь изменила тебя настолько, что утром глаза в твоем теле распахнул совершенно другой человек, — он продолжил задумчиво перебирать струны, подбирая мелодию.

— Твоя правда, — вздохнул я.

— Одного не могу понять. Почему ты выбрал самую тяжелую дорогу, которая объективно не могла привести тебя к счастью.

— Да, но зато она привела меня сюда, — на моих губах появилась кривая усмешка, — А, к счастью, с обывательской точки зрения я никогда и не стремился, потому что для меня это была бы просто на просто отсроченная кончина.

— Как знать, может быть ты всего лишь забил себе голову чушью, люди ведь живут свои жизни с улыбкой на устах и все у них хорошо, — произнес мой собеседник оскалившись в ответ.

— Вряд ли бы ты, смог спеть про меня балладу, если бы я выбрал одну из тех ровных дорог. А тут я подкинул тебе замечательный сюжет, благодаря которому слушатель наверняка задумается, так ли нужен ему тернистый путь, если есть возможность прожить тихую и спокойную жизнь обычного человека, который живет от зарплаты до зарплаты, любит своих детей, жену и большого Брата.

— Твоя правда, — засмеялась Тень, повторив затем уже чуть тише, — Твоя правда.

Где-то вдалеке ревели моторы, несущихся куда-то автомобилей, над нашими головами пролетели встревоженные птицы, а на другом берегу протяжно завыл на выглянувшую из-за туч луну волк. Повисла неловкая пауза, которую разбавлял лишь треск костра.

— Времени осталось мало, ты ведь сам знаешь. Поэтому продолжай, очень важно, чтобы ты успел все рассказать, — сделав большой глоток виски из фляжки, я выдохнул и продолжил:

— Ничего, я успею. Осталось совсем немного.

Океан. Бескрайняя водная гладь, наполненная бесконечной жизнью и энергией. Все из тебя вышло и все в тебя уйдет. Начало и конец, после которого будет новый виток, будет новое противостояние, будет новая история. Но уже без нас.

Мои волосы трепал соленый ветер, заглушая шум прибоя, который вгрызается в эти скалы с начала времен. Вокруг раскинулась безжизненная пустыня. Край земли, как его когда-то представляли древние. Человек так и не смог отвоевать его у природы, здесь получается жить только в согласии с ней. Четырехгранный обелиск стоял обдуваемый северными ветрами, напоминая о первопроходцах. О канувших в веках атлантах, поступь которых развеивала белые пятна на картах. Великие люди, которые сумели побороть свой страх и оседлать удачу. Над головой пролетели, громко перекликаясь птицы. Белые ночи практически подходили к концу, поэтому можно сказать, что это был настоящий рассвет.

Проводник вернется только ближе к полудню. Так что в моем распоряжении была целая ночь полная размышлений, подведения итогов. Это нужно было сделать давно, но все никак не получалось, пока я не добрался до этого места, где я наконец-то почувствовал умиротворение. В этом прослеживалась некая ирония, новая глава в моей жизни началась у одного маяка, а теперь я подвожу под ней черту, облокотившись спиной о другой.

Путь от Мыса Рока, до Мыса Дежнева занял долгие пять лет, настолько насыщенные, что их хватило бы на несколько жизней. Солнце вставало, а за ним из оцепенения выбирался мой разум, раскладывая все по полочкам, снова проматывая кинескопом воображения, старые воспоминания.

На самом деле все началось гораздо раньше, чем я предполагал. С первых сообщений бот в анонимном чате прощупывал меня, а после того, как я прошел по всем критериям за переписку взялся Марк. Это была самая обыкновенная процедура вербовки, если бы не череда нелепых совпадений, которые по большому счету спасли мне жизнь ну или как минимум круто изменили ее ход.

В тот вечер, когда мне была назначена встреча в парке и за мной подкатил злополучный автобус, я пропал со всех радаров на неделю, а затем проснулся у себя в кровати с искромсанным сердцем и неистовым желанием стать лучше, начать жизнь заново. Если бы не это, то в парке из-за утечки, со мной бы вышел на контакт человек из отделения “Э”. В связи с этими же событиями Марку пришлось на некоторое время свернуть свою деятельность, но досье на меня продолжало лежать в его архиве.

Спустя примерно год мне написали снова. А затем все так завертелось, что очень скоро я оказался словно семечко одуванчика, сорванное ветром. Меня понесло вдаль. Таким образом и состоялось первое знакомство с Марком и его официальным фасадом. Во время работы в студии меня и еще пару человек аккуратно прощупывали. Затем последовало путешествие в Испанию, где меня на маяке встретил старый друг организации, а по совместительству профессор психологии Альберто Марино, который в довольно длительной беседе со мной, выдал свое экспертное мнение: “К работе готов”. В последствии я еще наведывался к нему несколько раз, уже с дружескими визитами или просто за советом. Он помог мне разобраться в себе, конечно же за бокалом крепленого вина. Прекрасный человек.

Где-то ближе к октябрю, я, как и обещал вернулся в Москву. С какой-то странной тоской я включил телефон с российской симкой. На него посыпались сообщения о пропущенных звонках от старых друзей. Пришлось звонить им и оправдываться:

— Привет Жень, извини что пропадал, я уезжал в командировку по работе.

— Привет, да ничего, я думал может случилось чего, слишком ты странным мне показался во время прошлого визита. Подожди, по работе? Так значит тебя на севере не ждать? – к сожалению, он был прав, мы так больше и не увиделись.

— Алло Дим, слушай прости за то, что не отвечал, я просто в командировке был.

— Здравствуй дружище, значит я тут один сразу две группы тренирую, а ты там по командировкам катаешься, ну ты даешь конечно же! На сборы к нам приедешь хотя бы и что это за работа у тебя? – на сборы у меня также не вышло приехать, хотя я всеми силами старался вырваться.

— Добрый день, можно услышать Виктора? — менеджер приветлива, как всегда, — Здравствуй Вить, каюсь, нет мне прощенья, уезжал в командировку, а телефон дома оставил, так что не смог тебе набрать.

— Привет Сем, спасибо, что набрал, а то у меня тут снова аврал намечался, думал уже тебя с собаками, да вертолетами искать. Как съездил, что за работа, ну и самый главный вопрос, когда снова к нам в город выберешься? – не выбрался.

Рубикон пройден, а все находящиеся на нем мосты пришлось сжечь. Надеюсь, они смогли меня понять. Я положил трубку и направился на встречу с Марком. На этот раз мы взялись за работу основательно, благодаря моим стараниям фирма показывала заметный рост финансовых показателей. Во мне снова открылся талант архитектора, модернизация системы шла полным ходом. В таком режиме прошел где-то год.

С весной я начал выбираться в небольшие путешествия, для того чтобы развеяться и каждый раз по возвращению останавливался в кафе у Амира.

— Здравствуй Семен-Джан, как дорога? – широко улыбаясь спрашивает он, выходя из-за прилавка

— Чем едешь дальше, тем страшнее, — в тон ему отвечаю я.

— Это значит, что движешься в верном направлении, — смеясь говорит Амир, похлопывая меня по спине.

— Как жена, дети?

— Ох, все хорошо, только скучают без меня дома, но это ничего, скоро снова приедут, — он достает бутылочку вина и вопросительно смотрит на меня. Я киваю, этот человек прекрасно знает, как поднять настроение путнику, — А ты откуда на этот раз?

— Я из Владивостока, посмотрел на сопки, а потом пришлось ехать в Японию по работе, — хотелось бы провести там больше времени, но только я успел разбить палатку, как мне позвонили. Пришлось, выкручивая ручку акселератора до упора, нестись до ближайшего аэропорта, чтобы успеть на улетающий рейс.

— Сумасшедший!

— Это точно, — помещение заполнил громкий мужской смех.

Мы сидели этими редкими вечерами встреч, пили вино и завидовали друг другу белой завистью. Он мне за то, что я свободен, как ветер и несусь по миру в поисках правды, а я ему за то, что он уже свое место нашел и судьба подарила ему замечательную супругу Наиру, двух сорванцов Давида и Марута.

За это время я успел изъездить практически всю Россию, как в рабочих поездках, так и в собственных отрывах, которые порой плавно перетекали в командировки. Постепенно меня подпустили к финансовой отчетности. Конечно же я сунул свой нос куда не следует раньше времени. Посл проведения некоторой работы с базами данных и сопоставления фактов передо мной открылась нечеткая, но уже картина. Финансовые потоки проходили через нашу фирму, причем похоже это было на обычную помывочную контору, если бы не наши показатели. Выходило, что поток попадая к нам лишь усиливался на выходе, чтобы потом разбиться по мелкой цепочке каналов и утечь в офшоры. Только вот там он уходил к фондам, которые занимались перспективными исследованиями. Вернее, к тем самым организациям, которые имели настолько дурную славу, что неясно, какой идиот в них вкладывал деньги. Если хочешь спрятать правду, то положи ее на самое видное место, между двумя неправдами, но посимпатичнее. Старый, как мир принцип, который вывели в четкую формулу еще Иезуиты. Это меня и насторожило больше всего. Именно в этот самый момент я понял, что залез туда куда не следует.

Конечно же мои навыки в сетевой безопасности оставляли желать лучшего. Так что в мою дверь постучали. В голове прозвучала лишь одна мысль: “Вот и все. Допрыгался”. Каково же было мое удивление, когда с порога на меня смотрел помрачневший Марк.

— Выходит мы тебя недооценили, слишком быстро ты все понял, — сказал он, закрывая за собой дверь.

— Выходит, что так, — произнес я, глядя ему в глаза, интересно что дальше, повторная вербовка или сразу инсценированное самоубийство?

— Что собираешься с этим делать? – не сиделось же мне в своем болоте.

— А разве у меня много вариантов? – я кивнул в сторону слегка приподнятого кармана пиджака, — Кажется наиболее разумный это примкнуть.

Напряжение ненамного спало, затем после долгой тирады, где приличными были только междометия и то не все, меня ввели в курс дела, дав прочесть пару невесомых, машинописных листков. Которые тут же были сожжены в пепельнице.

Организации требовались колоссальные финансовые вложения, которые необходимо было скрыть. Так что в комитете было вынесено решение о моем повышении. Теперь мне необходимо было курировать собственную фирму и заниматься перераспределением ресурсов. Также на меня легла часть работы Марка, которую тот не мог выполнять по причине того, что в сутках было всего двадцать четыре часа.

Таким образом я стал директором агентства оказывающего, консалтинговые услуги в области производства и менеджмента. Скажем так капитальный ремонт бизнеса под ключ. Начиная от отдела продаж и заканчивая планированием производственных процессов. Впоследствии пришлось открыть еще несколько дочерних фирм, которые занимались дизайном, производством, документооборотом. Со стороны это была обыкновенная вакханалия, призванная снизить налоговое бремя для вывода финансов на заграничные счета. На за всем этим были совершенно другие цели. Мною была собрана отличная команда, а весь высший состав, постепенно втянут в работу Организации. За исключением Толика, моего заместителя и по совместительству боевого товарища, с которым меня свел Марк. Он был в Заре с самого начала нашей работы.

Колкие серые глаза, ставящие абсолютно все увиденное под сомнение, острый ум, припорошенные еле заметной сединой виски. И это все в тридцать с небольшим. Да и стоит заметить, что на его коренастой фигуре, любой костюм смотрелся, как на мафиози. Сигары, которые он любил курить в своем кабинете, лишь добавляли образу полноты. Но, как и у любого человека, который словно локомотив несся по рельсам у него был один большой недостаток. Ему не хватало гибкости и терпимости. В этом плане мы друг друга замечательно уравновешивали. В постоянной работе, командировках и отрывах, во время которых я уносился на встречу закату в чужую сторону, прошло без малого пять лет.

С того момента, как она в первый раз спасла мне жизнь, предупредив об аварии под Москвой, видения стали гораздо реже, настолько, что порой я и забывал с чего все началось. Но она приходила в те минуты, когда была нужна больше всего. Сначала, она перестала меня слышать и просто говорила, иногда сбиваясь на плач. Затем постепенно стали пропадать один за другим органы чувств, пока не остался только слух. Я просто слышал ее голос.

— Я не знаю слышишь ли ты меня Сем, но у меня снова было видение, — она глубоко вздыхает, собираясь с силами, — Там был большой морской порт, ты там разговариваешь с таможенником. У тебя растерянное лицо, это кажется не тот, кого ты ожидал увидеть, что-то пошло не так. Потом они кажется нашли что-то не то. Потом я закрыла глаза, потому что они начали стрелять. Какие-то люди в черном перевозят чемодан из того контейнера, а ты, ты, — она несколько минут плакала, но потом сквозь слезы продолжила, — лежишь весь в крови, кашляешь, а потом тебя тянут куда-то люди в форме и за тобой остается кровавый след. Мне так страшно! – скриплю зубами, пытаюсь хоть что-то сказать, набрав воздуха в легкие, но нет ни легких, ни воздуха. Есть только абсолютная тьма, голос и мое пылающее сердце.

В тот вечер мы перенесли дату передачи груза, нужный нам человек оказывается был ночью убит и вместо него на смену вышел другой. Все прошло без сучка и задоринки. Она стала моей интуицией, заставляя двигаться дальше по выбранному пути несмотря ни на что, заставляя просыпаться в холодном поту посреди ночи от ощущения собственной беспомощности, которая больше не могла меня сломать. Нет. Эта беспомощность сиюминутно превращалась в праведную злобу, в чистую энергию, которая тут же находила применение в работе. Но все равно я знал, что это все временно, до тех пор, пока не закончу с одним старым делом. После этого все прояснится и не будет больше места для иносказаний и пустых надежд, собственно, поэтому я и тянул, да и Марк кажется уже давным-давно забыл.

Отдельно стоит сказать о том, что произошло за эти годы в стране. Все медленно катилось в тартарары. Ключевые предприятия постепенно переходили под руководство иностранных концернов. За границу вывозилось все ценное, что можно было вывезти. Росла безработица и градус людского недовольства, несмотря на все совершенствующуюся машину пропаганды. Тяжело убедить человека, что все хорошо, если хлеб за три года дорожает в несколько раз, чего же говорить о других товарах. Но СМИ продолжали вещать о том, что все прекрасно, а полиция продолжала отрабатывать свои копейки, душа любые проявления недовольства в самом зачатке. Настоящих буйных мало, как пел Высоцкий. Вот за этих буйных они и взялись в первую очередь. Иногда мы успевали раньше них, иногда нет. Рост количества людей, погибших при неопределенных обстоятельствах рост по экспоненте. Но самое страшное началось, когда они взялись за ученых, вернее перевели начатое в новую фазу. Чтобы пресечь утечку мозгов государство решило окончательно закабалить работников умственного труда. Даже аспиранты подписывали договора о неразглашении, которые делали их невыездными. Хотя, чего уж там при помощи бюрократии можно провернуть и не такое. Люди, которые должны быть крыльями нации, чье призвание хранить огонь познания, который им принес сам Прометей, были вынуждены, работать на положении рабов. Им платили копейки, их унижали, о них вытирали ноги. Теперь они были обязаны отрабатывать минимум по сорок часов в неделю за нищенскую зарплату, которую не хватало даже на еду, а остальное время проводить на шабашках. Если бы это все видели Стругацкие, кто знает, возможно в их позднем творчестве было бы меньше разочарования в главенствовавшей тогда системе. Сложившаяся ситуация напоминала дурную карикатуру на “Трудно быть богом”. Надеюсь, мы не успеем скатиться до уровня того, чтобы изобретателей новых станков казнили на их же детищах. Но с другой стороны и прогрессоров среди нас не было, а вот регрессоры выделялись явно. Слепые фанатики с промытыми мозгами, готовые совершить любую мерзость, которую оправдает хозяин. Эта часть бытия была доступна зрению обывателя, но полная картина была гораздо хуже. Парадигма развития менялась на парадигму регресса, разложения. Из нас собирались делать биомассу, субстрат. Но ввиду сложности системы, провернуть такое даже за несколько поколений не представлялось возможным, поэтому судьба дала нам небольшую фору и ее нужно использовать на полную. Когда мир на твоих глазах погибает, ты не имеешь никакого права стоять в стороне.

— Тебе нельзя туда, Семушка.

— Знаю, поэтому и иду.

— Ты же знаешь, что произойдет?

— Да, знаю. Именно поэтому я и иду вперед, потому что если не я, то кто? Мне выпал шанс, и если есть хоть какая-то вероятность сделать это место лучше, то я рискну. Даже если придется идти в ва-банк.

Рядом раздались шаги. Проводник пришел за мной. Обменявшись кивками, мы направились к лагерю. Спустя пару сотен метров я обернулся и махнув напоследок Краю Земли, пошел дальше. Это место напомнило мне ради чего все начиналось. Теперь дорога вела меня обратно, в Москву, ну а перед этим нужно добраться до ближайшего аэропорта. Думаю, у меня будет еще как минимум неделя на раздумья. Все зависит от благосклонности непостоянной спутницы любого путешественника ее величества Розы Ветров.

Спустя практически две недели я оказался в Москве. К сожалению, пришлось достаточно долго ждать пока над аэропортом Провидения установится хорошая погода. Но данная задержка не была крайне критичной, потому что там был интернет и электричество, а это все что нужно мне для работы. После прилета пришлось решить несколько вопросов, а затем меня ждал у себя Марк. Я застал его в крайне растрепанном состоянии за полупустой бутылкой бурбона. На столе перед ним лежала папка с бумагами и полная пепельница сигарет. Вместо приветствия он огорошил меня вопросом.

— Семен, ты помнишь с чего все началось? – спросил он.

— Не поверишь, только недавно вспоминал, когда выдалась возможность, наконец-то побыть наедине со своими мыслями, — перед глазами снова появилась бескрайняя водная гладь, уходящая за горизонт.

— Знаешь думаю теперь будет самое время, — он произнес это как-то странно, словно его слова уносил вдаль соленый, морской ветер.

— Время для чего? — я вопросительно взглянул на Марка.

— Помнишь ты рассказывал мне, когда-то давно историю про свои видения? Даже показывал те битые файлы, которые некогда были снимками, — к горлу подкатили воспоминания.

— Помню, — такое не забывают.

— Мы в тот вечер пили у меня, отмечая твое возвращение из путешествия по Европе. Потом поехали дальше отдыхать и этот разговор, как-то забылся, выскочил из памяти. Если для тебя это все еще важно, то могу дать тебе небольшую наводку, и кое-что еще, — он пододвинул ко мне папку с бумагами.

— Ты прав Марк, я все еще хочу разобраться, — рука легла на потрепанный картон.

— Тогда пользуйся, там помимо всего прочего есть пропуск в закрытые архивы. Даже не спрашивай, как я его достал и что заставило меня вспомнить, тот разговор, — он вымученно улыбнулся, — Да и еще в папке есть флешка, распечатанные фотографии и пара заметок.

Моему удивлению не было предела, потому что я уже практически свыкся с мыслью, что это было видение, сон. Но передо мной лежала папка с документами, которая говорила. Нет кричала о совершенно об обратном.

— Ничего не говори, просто иногда нужно довериться и пойти вперед вслепую, — я взял со стола слегка подрагивающей рукой документы и направился к выходу.

— Чуть не забыл, нужно будет кое-что сделать, тебе скоро придет сообщение. Потом у тебя будут отпускные для поисков, — кивнув в знак согласия, я закрыл за собой дверь в квартиру.

Марк оказался прав, на следующий день мне пришло сообщение в мессенджере.

— Необходима грузоперевозка мебели. Адрес заказчика просп. Космонавтов д. 42, Автомобиль ГАЗ “Соболь”.

Одна из моих фирм занималась подобного рода услугами, иногда на заказы выезжали вместе с Толиком в качестве инспекции качества, чтобы отвести подозрения, в четверти таких случаев мы перевозили далеко не мебель.

Округа этого дома никак не изменилась, все такое же тихое место. Только в прошлый раз, когда я тут был лето только вступало в свои права, а теперь ясно чувствовалось дыхание приближающейся осени. Вечерело. Детвора уже разбежалась по домам, бабушки закончили свое дежурство на лавочках. Так что некому было распускать слухи про нехорошую квартиру, которая считалась среди местного населения наркоманским притоном.

Дверь мне открыла странная женщина с прокуренным голосом и всклокоченными волосами, профессора дома не было. Все никак не мог запомнить ее имени, а спрашивать было уже неприлично, вот паскудство. Нужно было перевезти старую софу, которую кажется притащили сюда с ближайшей свалки, на дачу в Подмосковье. Пришлось поднатужиться, потому что была она слишком уж тяжелой. Приходилось отдыхать на пролетах, потому что нежелательно было ее кантовать. Когда мы забросили ее в кузов, доски самым натуральным образом застонали. Эта рухлядь пойдет только на растопку. Толик тихо выругался, затем завел мотор газели и надвинув кепку на глаза, выехал из двора. Спустя где-то пару часов езды мы выгрузили ее в небольшом двухэтажном домике, в запустелом районе, среди других таких же заброшенных дач.

Когда мы опустили ее на пол, софа снова издала протяжный стон. Толик надел на себя маску, я последовал его примеру, а затем бросил ему фомку.

— Ничего все нормально, приехали почти, — он нажал на рычаг, скрытый за книжной полкой, фрагмент пола вместе с этой рухлядью, некогда называвшейся мебелью, начал опускаться в подвальный этаж, которого конечно же по документам тут не было.

Помещение было гораздо просторнее, чем находящийся над ним дом, на каждой из его обшарпанных стен было по несколько дверей и по парочке странных плакатов, пол кажется земляной, но в некоторых местах сохранилась некогда богатая плитка, все это безобразие освещала потрескивающая лампочка Ильича.

Сгрузив софу с допотопного, цепного лифта, Толик подцепил ломиком крышку, которая сразу же слетела. Из старого дивана, словно из склепа показались сначала испещренные морщинами руки, картина походила на второсортный ужастик пятидесятых годов, а затем уже выбрался седой мужчина с всклокоченными волосами, жадно хватая ртом свежий воздух, но сил его хватило, чтобы только сесть на остатки этой рухляди.

— Как самочувствие? – он уставился в меня невидящим взором, а затем переведя дыхание выпалил.

— Мне! Доктору физических наук, приходится бежать из собственного института, а потом скрываться от гвардейцев, прячась по каким-то ночлежкам. Какое у меня скажете молодой человек должно быть самочувствие?

— Полагаю, что преотвратнейшее, — вздохнул я, слишком уж часто я слушал одну и туже речь.

— Ничего этому пришел конец, товарищ Профоров, теперь все будет по-другому, — ответила из ниоткуда взявшаяся фигура в длинном, скрывающим лицо плаще с капюшоном, — А вы друзья можете быть свободны.

— Счастливо, — сказали мы, оставляя недоумевающего ученого и вербовщика в подвале. Профоров, кажется я где-то уже слышал эту фамилию.

Теперь нам нужно для галочки выполнить еще несколько заказов и ехать обратно в офис транспортной. Чтобы при всех начать распекать работников, показывать им только нам одним понятные графики и вычитать коэффициенты из зарплат. Ничего не поделаешь, приходилось играть. Это было довольно неплохим прикрытием, чтобы вызывать поменьше подозрений.

Вселенная не любит незавершенные дела. Поэтому пора сделать то, что давно нужно было. Со стола на меня смотрел застывший кусочек лета. Пора.