"Логово..." (Работа №1)

Внеконкурс

35-ый день.

Это опять я — Майкл. Остальным не до дневника. Они всё так же пьют, потом засыпают, а просыпаясь, узнав, что мы ещё живы, снова пьют и опять засыпают. Все смирились и ждут конца, а я не хочу. Я хочу жить. Я верю, хочу верить, что нас найдут и обязательно спасут.

Я решил больше не мучить наш компьютер этими координатами. Всё равно ничего не получится, даже если бы я смог их определить, не кому их передать. Осталось всего шесть дней, если нас не найдут, то мы упадём на эту «глыбу дерьма», как называет её Стиф. Он говорит, что я зря только всё записываю. Это никто и никогда не прочтёт, потому что компьютер тоже погибнет. Мы все сгорим, как только приблизимся к глыбе или разобьёмся, ударившись о неё — так говорит Стиф. Я ему верю, но я ещё и надеюсь, что этого не произойдёт.

Я сегодня опять изменил название ресторана. Теперь это «Логово Забытых». Сегодня Стиф сказал, что нас забыли. Ведь уже 35 дней прошло, а помощь так и не пришла.

Сделав запись, Майкл послушал дальнюю связь, но кроме шума космоса, ничего, напоминающего позывные, не прозвучало. Треск постоянно разносился по залу но никто кроме него уже не обращал на это внимание. Посмотрел в зал, где все поголовно спали, сидя за столиками и стал листать страницы на мониторе. Сидеть и смотреть на спящих людей неинтересно, наблюдать за глыбой тоже наскучило, да и слушать шум казалось бессмысленным. И Майкл решил почитать старые записи.

30-ый день.

Это опять я — Майкл. Стиф так и не хочет записывать, что произошло. Поэтому это делаю я. Со вчерашнего дня ничего не изменилось, только немного приблизились к планете-глыбе. Я не знаю, как она называется, и никто не знает. И непонятно, куда нас занесло. Я не могу никак определить координаты. Стиф смеётся надо мной. Говорит, я занимаюсь ерундой. Конечно, ресторанный компьютер не то же самое, что центральный компьютер всей станции. Если бы мы были на станции, то легко определили бы координаты. Хотя если бы нас не унесло, зачем нам координаты? Я тупею от страха. Раньше я делал вид, что мне не страшно, но теперь я могу признаться — да, я боюсь. Боюсь, что никогда не увижу больше ни маму, ни папу, ни Луизу. И я не увижу Мариоку. Если бы она была здесь… Нет, я не хочу, чтобы и она погибала, но если бы она была с нами, то сразу бы определила координаты, а я…

Сейчас я себя так ругаю за то, что плохо изучал карты. Хотя, мне кажется, нас унесло в неизведанный сектор.

Сегодня я переименовал ресторан. Теперь он называется «Логово Обречённых». Это Стиф сказал, что все мы обречены, и я переименовал.

— Всё пишешь? — к барной стойке подошёл высокий, с хорошей мускулатурой юноша. Его длинные вьющиеся волосы, частично собранные в хвост, спускались ниже плеч. Облокотившись о стойку, он с вопросом посмотрел на Майкла.

— Стиф, может, перестанешь пить и примешь душ?

— Какая разница, каким я впечатаюсь в эту глыбу дерьма. Так легче. Единственное — противно просыпаться. Хочется уснуть и бух… — он чуть не ударился лицом о стойку, стараясь руками изобразить взрыв.

— Ты еле на ногах стоишь.

— И хорошо, — ответил Стиф, сильно перегнувшись через стойку. Взял очередную бутылку и, шатаясь, направился к одному из столиков.

Майкл проводил его взглядом и вернулся к прерванному занятию.

Пролистав ещё несколько страниц, он прочёл:

25-ый день.

Это опять я — Майкл. Стиф и ещё несколько людей танцуют странный танец. Многие спят, кто-то пьёт, кто-то смотрит на глыбу. Раньше мы считали её планетой, но Стиф говорит, что это просто «глыба дерьма» и мы об неё разобьёмся. Я уже замучался с этими расчётами. Компьютер совсем мне не помогает. У него недостаточно данных. И те, кто остался в ресторане, тоже не хотят ничего делать, потому что не верят.

Я ужасно скучаю по родителям и по сестре. Почему, когда строили ресторан, не подумали, что такое может случиться? Нам доступны только дальняя связь и компьютер-недоучка, как и я. Стиф сказал, что в коридоре-переходе есть запасной блок управления, но туда не пробраться. Люк заблокирован. Почему не догадались этот блок сделать в самом ресторане? Если кто-то прочтёт дневник, передайте на станцию, что надо пересмотреть расположение запасных блоков управления отсеками.

Майкл оторвал взгляд от монитора и посмотрел на девушку, стоявшую у стойки. Он не заметил, как она подошла. Её тихое постукивание ноготками по гладкой поверхности стойки и заставило Майкла отвлечься.

— Что ты там делаешь? — спросив, она развела руки в стороны и легла на барную стойку.

— Читаю дневник.

— А-а-а, понятно. Тебе скучно с нами. Сколько нам ещё осталось?

— Шесть дней, — ответил Майкл. — Если нас не найдут.

— Ты всё ещё в это веришь? — она медленно, подтягивая к себе руки, выпрямилась.

— Верю.

— Мне тебя жаль. Слушай, я не поняла, Стиф тебе брат?

— Нет. Он жених моей сестры.

— Ум-м-м, — задумчиво протянула девушка. — Но, я так понимаю, свадьба уже не состоится? — Майкл не ответил, лишь сильно сжал губы. — Ты же не будешь против, если мы с ним… — она улыбнулась, виновато опустив глаза. — Ну, ты понимаешь? — девушка взглянула на Майкла и пожала плечами. — Или ещё не вырос? — усмехнувшись, и прикусив нижнюю губу, оценивающе пробежалась по Майклу взглядом. — Эх, был бы ты чуточку постарше… — потянулась рукой к лицу Майкла. Он отклонился, и она вновь растянулась на стойке.

— Мадам, что вы тут делаете? — спросил подошедший Стиф. — Сейчас будем играть в фанты. Прошу в зал, — он указал направление.

Девушка, повернувшись, приложила ладонь к мускулистой груди Стифа. Потом, улыбаясь, глядя ему в глаза, медленно провела рукой вниз.

— Тиш, тиш, тиш… — притормозил её Стиф. — Не сегодня. Я же сказал, всё на сороковой день.

— Только не забудь, ты обещал, — она погрозила пальцем.

— Конечно, конечно. А сейчас в зал.

Проводив её взглядом, Стиф тихо произнёс:

— Я всем обещал, и я всегда держу слово, — и, повернувшись к Майклу, добавил: — Дружище, ну не смотри на меня так. Я держу слово. Но если нас не найдут, то, сам ведь понимаешь, смешно умирать, не познав большого греха. Это даже прикольно будет сгореть или разбиться в лепёшку в объятиях таких обворожительных… ну всё, всё, не сверли меня. Я же сказал, если нас не найдут, то имею полное право. Ты же не думаешь, что Луиза будет оплакивать меня вечно? С её внешностью и года не пройдёт… — Майкл отвернулся, стараясь скрыть слёзы. — Ну, ладно, хватит о грустном, подай-ка мне лучше шампанского.

Не дождавшись, Стиф обошёл стойку и, взяв несколько бутылок, отправился в центр зала, где уже собирались проснувшиеся, усаживаясь на полу кружком.

Майкл ещё немного постоял у компьютера, но смех веселившихся перед смертью людей ещё больше раздражал и заставлял злиться на всех. Поняв, что готов разрыдаться в голос, он бросился в один их кабинетов ресторана, предназначенных для уединения обедающих и превращённых теперь в комнаты для сна. Упав на диван, уже не сдерживаясь, Майкл дал волю слезам.

37-ой день.

Это опять я — Майкл. Сегодня такое случилось… Это нельзя описать, это нужно видеть, но, к сожалению, блок видеозаписи пострадал при взрыве. Если вы когда-нибудь видели северное сияние на Земле, то можете представить. Я не видел, потому что родился на Ольроне, а там не бывает сияний. А кто видел, говорят, похоже. Только сияние не над вашей головой, а веером исходит из глыбы. Наверно, теперь её нельзя так называть. Я решил назвать эту планету — Радужная. Мне же никто не может запретить? Говорят, предсмертное желание должно быть исполнено. Поэтому теперь я буду именовать её только Радужной.

Сейчас Радужную очень хорошо видно. Все забыли о том, чем занимались последний месяц. Стоят на смотровой площадке. Многие пытаются шутить, но никто не смеётся. Иногда мне кажется, что всё зря. Зря я пишу и верю. Зря мы не погибли сразу. Зачем нам эти дни? Всё равно уже ничего нельзя изменить. Я больше не верю в единого создателя, иначе он сделал бы так, чтобы мы погибли сразу, а не мучились так долго. Сегодня Лиана, одна из официанток, сказала, что мы уже все давно мертвы, а это и есть тот свет. Я не знаю, верить в это или нет? Но если это так, то должен быть какой-то смысл во всём происходящем. А его нет. Какой смысл может быть в этом месте? Мы заперты в консервной банке, и кто-то где-то решает, как должно быть? Наверное, веселятся, наблюдая, как мы сходим тут с ума. Это не мои слова, но я тоже так думаю.

Пойду опять смотреть на Радужную.

Майкл закрыл дневник и направился к выходу на смотровую площадку. Только один человек оставался в зале. Молодая официантка Полина. Она с самого утра наводила порядок. Проснувшись утром и увидев сияние, исходящее с планеты, Полина, не прося ни у кого помощи, принялась за уборку.

Майкл протиснулся ближе к барьеру, отделяющему смотровую площадку, всё ещё действующим силовым полем, от открытого пространства космоса и, взявшись за поручень, стал смотреть на сияние.

Люди, окружающие его, тихо перешёптывались. Кто-то считал, что это знак, и все спасутся. Кто-то говорил, что это конец. Кто-то выдвигал совсем фантастическую теорию, что жители планеты специально запустили волну, чтобы без последствий посадить «консервную банку», которая стремительно приближается к ним. Но настоящего ответа не знал никто. До сегодняшнего утра это была лишь глыба коричневого цвета, а теперь она изменилась. Люди гадали, что это за каналы протянулись по её поверхности, многие видели океаны и пирамиды. Другие же утверждали, что не видят ничего подобного и это просто воображение рисует странные картины. Только один мужчина, повар Сергей Илларионович, самый старший из всех работников ресторана, очень уверенно произносил уже в сотый раз одну и ту же фразу: «Мы все сошли с ума, и это просто групповая галлюцинация». Ему никто не возражал. А он через несколько минут молчаливого созерцания вновь повторял о всеобщем помешательстве.

40-ой день.

Это опять я — Майкл. Теперь уж точно помощи ждать неоткуда. Даже я потерял надежду. Три дня все сходили с ума от светопреставления, а сегодня с утра всё закончилось. Радужная снова стала глыбой. И такая огромная. Мы уже очень близко. Судя по расчётам Стифа, нам осталось жить до утра и всё…

В ресторане вновь всеобщая пьянка и ещё кое-что, но мне не хочется об этом писать. Музыка гремит на всю мощность. Это чтобы заглушать ненужные звуки. Все решили, умирать надо счастливыми, и по-полной получают этого счастья. Спасибо, пожалели меня и в зале этого не делают. Но зато все кабинеты, где мы теперь спим, вернее, спали, превратились…

Спать сегодня я точно не буду. Мне противно и страшно. Может, я, как все, напьюсь и усну, и не узнаю, когда наступит последняя секунда…

Я набрался смелости и переименовал ресторан. Теперь над входом, вернее, там теперь заблокированный люк, так вот над ним красуется надпись «Бордель «Логово» Никто и не заметил. Всем некогда. Я больше не хочу ничего писать. Прощайте.

Майкл закрыл дневник, но передумав, открыл и начал читать с первой страницы.

Сегодня по Земному календарю 15 апреля 2361 года.

Никогда не был на Земле, но по принятому закону во всех колониях отмечают день, когда первый космонавт полетел в космос. Хотя тот полёт и полётом назвать сложно, но всё же, эту дату — 12 апреля, отмечают ежегодно. И как раз юбилей — 400-летие, решено было отпраздновать на новой станции «Земля».

Моё имя Стиф Валентайн. Я являюсь совладельцем ресторана под названием «Логово», в коем и нахожусь сейчас. Мой партнёр, наверно, погиб. Точно не знаю, что произошло, думаю, это был теракт. На «Земле» собрались все главы конфедераций земных колоний, и мы готовились к торжественному обеду в честь праздника. Наверно, террористы просчитались со временем. Банкет был назначен на 15:00 по времени станции, а обычно гости начинают собираться минут через пять-десять после официального начала. Эти-то минуты и спасли, хочется думать, всех на станции. Если бы взрыв произошёл чуть позже, когда гости проходили в ресторан…

Взрыв прогремел в рукаве, соединяющем наш ресторан со станцией. Нас убеждали, что никакой опасности нет в том, что «Логово» будет, как лепесток, отделён от самой станции, а вот, как вышло… Нас отбросило и унесло в космос.

В ресторане находилось больше ста человек обслуги, многие как раз готовили коридор, и Клавдий Шиманский, мой совладелец, был тоже там. Когда мы пришли в себя, то уже очень далеко улетели от станции, если, конечно, она сохранилась. Никто не погиб внутри ресторана, несколько синяков, порезов и ничего более серьезного. Хотя отключились все. Но я подозреваю, что это был не просто взрыв, а ещё какой-то газ. Иначе как объяснить, что все были в отключке, даже те, кто не получил никаких травм.

Паника, вот что самое страшное. Раньше я этого не знал. С людьми происходит такое… это намного страшнее взрыва.

Слáва, не знаю кому, в богов давно не верю, но сегодня все притихли. Видимо, закончились силы. Ещё раз спасибо, не знаю кому, но оказалось, что дальняя связь в порядке. Хотя пока лишь слышим шум космоса. Но зато есть надежда. Вдруг кто-то окажется рядом или нас будут искать…

Чтобы надежда крепче сидела в нас, подправил название ресторана. Теперь на вывеске красуется надпись: «Ресторан «Логово Надежды».

Ну и для порядка:

На борту 58 человек. Из них 23 женщины, 33 мужчины и 1 ребёнок.

Все работники ресторана, кроме ребёнка.

Майкл перевернул несколько страниц и прочёл:

Наступил 7-ой день странствий.

Мы всё ещё на борту ресторана и блуждаем в открытом космосе (его же никто не закрывал, значит в открытом). Компьютер совсем тупой. На запросы выдаёт заказы обедов на месяц вперёд. Кстати, с запасами всё в порядке. Ресторан забит под завязку. Мы обеспечены провизией на полгода. Надеюсь, нас найдут раньше. И с кислородом тоже никаких проблем. По странной случайности кислородный отсек не пострадал. Он находится за заблокированным люком, пробраться туда невозможно. Но датчики показывают, что мы можем быть спокойны месяцев шесть, не меньше. А если не будем паниковать, как в первые три дня, и понапрасну тратить силы и кислород, то протянем и все семь. Вообще такое чувство, что нам кто-то помогает. Наверно, если так пойдёт и дальше, и нас спасут, я вновь начну посещать церковь.

Стиф Валентайн.

 Майкл перевернул ещё несколько страниц.

У меня плохие новости.

Не знаю, как объявить об этом всем. Мои предположения оказались верны. Мы на орбите какой-то планеты. Два дня назад она захватила нас своим магнитным полем. По моим подсчётам, а я далеко не космоматематик, это небольшая планета на краю какой-то системы. Их солнце совсем маленькое. Наверно, оно огромное, но мы так далеко, что оно размером в один кредо. Светится, словно глаз в космосе.

Начну по порядку.

Уже 22-ый день, как нас унесло в космос. Спасибо счётчику времени, иначе мы бы все давно сбились. А так я точно знаю, что по Земному календарю, а наша станция и жила по нему, сегодня 4 мая 2361 года.

Первое:

Я думаю, нас бросили. Поискали-поискали, да и бросили. Иначе как объяснить, что уже 22 дня мы болтаемся по вселенной и ни одного звука поиска. Не может быть, чтобы наш ресторан отбросило настолько далеко от станции, что за эти дни нас не нашли. Кстати, маяк работает исправно. Проверяю каждый день. Я теперь не просто Босс ресторана, я ещё и капитан нашей «консервной банки». И теперь её название "Логово Брошенных". Все смотрят так, будто я могу что-то сделать. Мне тоже всё это надоело, и я хочу напиться, и отключиться, пока мы не рухнем на эту планету.

А мы на неё рухнем. Я уже сказал, что у меня плохие новости. Так вот, это второе:

Нам осталось жить 19 дней.

Стиф Валентайн.

Майкл тяжело вздохнул и, закрыв дневник, направился на смотровую площадку. Там находился только один человек —   повар Сергей Илларионович. Он стоял у барьера и смотрел на глыбу, ещё недавно названную Радужной. Сегодня она напоминала огромный мяч от регби. Майкл подошёл к мужчине и встал рядом, взявшись за поручни. Совсем не хотелось верить, что осталось меньше суток до того момента, когда их ресторан и все, находящиеся внутри, погибнут.

Несколько минут они стояли молча, а потом Сергей Илларионович, не поворачивая головы и не отрывая взгляда от планеты, спросил:

— Проголодался?

Майкл посмотрел с удивлением на повара. Сейчас его меньше всего волновало, сыт он или голоден. Он постоянно мысленно переносился домой и разговаривал с мамой, отцом, сестрой. Прощался с ними и ужасно боялся того, что должно произойти.

— Не знаю, — ответил Майкл.

— Я сегодня много чего вкусненького приготовил.

— Зачем?

— Ну… — пожал плечами повар, — …чтобы было, что вспомнить… там, — он кивнул в сторону планеты.

Последняя ночь, судя по таймеру времени, уже наступила и оказалась самой бурной. Майкл понимал, боятся все. Но чтобы скрыть страх, и в первую очередь от себя, все так и поступают. После сытного ужина Майкл плохо чувствовал себя. Ели все явно без аппетита, но решили ничего не оставлять от прощального ужина. Веселье для всех продолжилось в кабинетах. В зале оставались лишь Полина — любительница чистоты — и Майкл. Повар вновь вернулся к созерцанию планеты. Майкл решил сделать последнюю запись в дневнике.

41-ый день.

Это опять я — Майкл. Осталось несколько часов и всё закончится.

Я знаю, что этот дневник никто уже не прочтёт, но я всё равно хочу попрощаться с родителями, с сестрой и с… одной девочкой. Я всех вас очень люблю и хочу, чтобы у вас всё было хорошо. Мама и папа, не плачьте и не ругайте себя за то, что отпустили меня на станцию. Луиза, Стиф очень любит тебя даже сейчас… это он просто от страха. Я очень хочу, чтобы ты встретила хорошего парня и вышла замуж, родила дочку и сына, и я не буду против, если сына ты назовёшь Майклом. Мариока, я очень хочу, чтобы у тебя всё получилось. Я знаю, ты мечтаешь стать врачом и отправиться в один из неизведанных секторов. Может, и сюда попадёшь, и даже не будешь знать, что я… умер на этой планете.

Звук из прибора дальней связи заставил Майкла резко повернуться и с удивлением посмотреть на него. Полина, протирающая и без того чистые столики, замерла, среагировав на звук.

Кто-то пытался выйти на связь. Стиф на третий день их блужданий, когда все немного пришли в себя после паники и устроенного разгрома по этому поводу, установил открытый канал без кодов доступа. Маяк явно был кем-то услышан, и принятый сигнал бедствия помог найти нужную волну. Прибор хрипел, кашлял, шумел наподобие льющейся воды, и среди этого хаоса слышались обрывки: «ответьте… кто-нибудь… это сигнал… есть, кто… прошу дать… нужны координаты… живой…

— Ответь! — крикнула Полина.

Майкл обернулся, бросив на неё испуганный взгляд:

— Я боюсь.

— Отвечай! — ещё громче закричала Полина.

Майкл осторожно взял микрофон и, нажав на кнопку, что показывал ему Стиф, произнёс:

— Я вас слышу.

— … координаты… кодовое слово…

— Полнолуние, — ответил Майкл. Он каждый день в уме повторял это слово, как только Стиф назвал его ему. — Это ресторан «Логово» со станции «Земля». Нас унесло при взрыве.

— Принято… Капитан Крауль… Всё-таки мы нашли вас… Назови себя, — отчётливей прозвучало из прибора.

Ответив, Майкл дал возможность лучше настроиться на их волну:

— Меня зовут Майкл. Мне одиннадцать лет.

— Сынок, ты там один?

— Нет, — Майкл оглянулся.

Полина так сильно крикнула, заставляя Майкла ответить, что многие, услышав, выглянули из кабинетов. Поняв, что произошло и остальные, подталкивая друг друга стали выходить в зал. Повар замер в дверях, ведущих на смотровую площадку. У всех на лицах появилась надежда. Они молчали, боясь спугнуть удачу, и смотрели на Майкла.

— Нет, нас тут пятьдесят восемь человек.

— Раненые есть?

— Нет.

Стиф подбежал к Майклу и, наклонившись, прокричал в прибор своё имя и координаты. Он всё-таки определил их сам и не говорил об этом.

— Мы поняли, ребята. Держитесь. Через три дня мы заберём вас.

Прибор вновь заскрипел и зашуршал.

Майкл обернулся. Пятьдесят семь испуганных пар глаз смотрели на него.

— Как — через три дня?! — спросил он, глядя на всех. — Как — через три дня?! — тряся микрофон, кричал Майкл. Но ответом был лишь шум и треск космоса.

— Они вышли на сверхзвуковую, — тихо сказал Стиф. — Они не слышат.

— Но, — Майкл, заплакав, уткнулся в грудь Стифа. Юноша обнял его. Все молчали. Появившаяся надежда так же быстро улетучилась.

— Я не хочу, не хочу! — кричал Майкл, давясь слезами. Несколько минут все молча, стояли и смотрели на прибор, а потом также тихо ушли в кабинеты. Повар вернулся на смотровую площадку, а Полина принялась за столы. Стиф продолжал одной рукой крепко прижимать к себе Майкла, а другой гладить по голове.

— Всё, оставь меня! — крикнул Майкл, оттолкнув Стифа. — Всё, теперь всё кончено!

— Да, — кивнул Стиф и медленно прошёл в зал, сев за столик, задумался.

Майкл подошёл к компьютеру и, войдя в программу управления залом, сделал последнюю запись.

Стиф поднял глаза и посмотрел на новое название своего ресторана: «Логово Погибших…»