Про Бабаек и Настю (Работа №4)

Не так уж и давно, хотя никто уже и не помнит, не так уж и далеко, хотя никто не знает, где точно, жил маленький ребенок. Не знаю, мальчик это был или девочка, да и неважно это. Важно только одно — этот ребенок страстно верил в СКАЗКУ. Каждый вечер ребенок… пусть это будет девочка? Вы не против? Так вот, каждый вечер эта девочка… Нет, ребенок — это нормально, а вот девочка без имени — не совсем. Надо её как-то назвать. Пусть будет Настя? Хорошо? Так вот, каждый день Настенька ждала, когда начнет темнеть, солнышко закатится за горизонт, а ей, уютно устроившейся в кроватке, почитают новую историю из жизни волшебных созданий.

Она знала их всех. Казалось, они всегда рядышком, стоило только закрыть глаза и прислушаться к тихому, слегка шепчущему голосу Мамы или к размеренному речитативу Папы, и вот из-под кроватки вылезает Непослушный Медвежонок, а на спинке дивана устраивается старичок Олле с его зонтиками. Гномы каждый вечер вышагивали по детской напевая свое «хей-хо», скрываясь под диваном, весело стуча инструментами. Где-то там, под красной громадой дивана, явно была пещера с самоцветами, только вот Настеньке никак не удавалось найти её с открытыми глазами. Да и диван преображался, если посмотреть на него сквозь ресницы, слегка приоткрыв один глаз. Маленькая подушка, изогнутая для удобства, превращалась шею и голову дракона, плед, постоянно валяющийся на нем, в крылья, а провод, торчащий из-под пледа, в хвост. Дракон начинал дышать, расправляя крылья-плед, и тихо шипел:

— Сссспииии, Ссссстассся…

Настенька поспешно зажмуривала глазик и старалась уснуть, слушая сказку. Так было всегда, изо дня в день, каждый вечер, и Настенька очень любила эти вечера. Она верила в сказки, но не ожидала, что сама может оказаться их кусочком.

Каждый будний день, приходя из садика, Настя шла в свою комнату заниматься «своими делами»: рисовать, лепить, играть в куклы или конструктор и тому подобное. Родители в это время хлопотали по дому, а Стася старалась не мешать им, если, конечно, ее не звали на помощь. А каждую субботу в Настиной комнате устраивалась Генеральная Уборка. Все игрушки занимали свои места, корзина с грязными вещами опустошалась, перебираясь в стиральную машинку, со всех полочек вытиралась пыль, а пол намывался до блеска. Настя, как могла, помогала родителям в этом сложном деле. Она старалась всю неделю не особо раскидывать игрушки, а по субботам выполняла все их требования.

— Настя, неси сюда пакет, будем выкидывать мусор, — кричал Папа, и Настя бежала на кухню за мусорными мешками. В её комнате откуда-то взялся мусор. Фантики, завалившиеся под диван, бумажки, которые должны были стать рисунками, но почему-то не стали, коробки, в которые раньше она убирала игрушки, а теперь это было уже невозможно, исписанные фломастеры, ну и кое-какие игрушки. Да, некоторые игрушки становились мусором. Какие-то попались Папе под ногу, и теперь их нельзя было узнать, какие-то попробовала на вкус собака, а какие-то просто оказались ненадежными и поломались в процессе игры. Пока Папа с Настей собирали мусор, Мама сортировала вещи.

— Стася, ты будешь носить эту футболку? — спрашивала она, скептически разглядывая названный предмет. — Если да, то примерь. Мне кажется, она тебе уже мала.

Настя бежала к Маме и мерила вещи. Какие-то откладывались, какие-то присоединялись к мусору, в основном это были майки, колготки и носки, заношенные и никуда больше не годные, ну а некоторые шли обратно в шкаф. Настенька была уже довольно большой девочкой и понимала: она растет, и одежда становится ей мала, но любимые кофты было немного жалко. Мама внимательно разбирала её старые вещи и распределяла их по кучкам. Одну надо убрать на антресоль для будущего малыша, а вторую отдать знакомым, у которых есть маленькие девочки. Папа тем временем пыхтел над игрушками.

— Анастасия! — гневно звал он дочку. — Когда ты научишься не смешивать разные игрушки? У тебя же специально под каждый вид отдельный контейнер!

Настенька лишь пожимала плечами. Она сама не понимала, как пупсик оказался в конструкторе, а машинка в кукольной мебели. Папа вздыхал и продолжал наводить порядок.

— Папа, а где моя кукла? — однажды во время уборки неожиданно спросила Стася.

Папа удивленно оглянулся:

— Какая кукла?

— Ну та, с желтыми волосами, — сказала девочка Настя.

— Не знаю, Насть, это же твоя кукла, тебе виднее, где она, — отвечал Папа, убирая контейнеры с рассортированными игрушками на полки.

— Мам, мам! — кричала Стася, подбегая к Маме. — Где моя кукла?

Мама отрывалась от одежды, рассеянно смотря по сторонам.

— Когда я была маленькой, — говорила она, — у меня было всего три куклы, и я прекрасно знала, где они, а у тебя кукол много, и ты их постоянно разбрасываешь. Это нехорошо.

Папа кивал головой, но всем видом говорил Маме: «Не надо было их столько покупать».

Мама опять вздыхала. Она никак не могла отказать дочке, как, впрочем, и Папа, поэтому игрушек у Насти было больше, чем надо. Но то, что какие-то игрушки пропадают, замечала только девочка. И сильно расстраивалась. Мама и Папа не могли помнить всех игрушек. Они следили только за теми, которые нравились им, и которые они подарили дочке, как себе. Игрушками, которых им самим не хватало в детстве.

Заканчивалась субботняя уборка, Настенька огорченно смотрела на пустое место, где еще позавчера валялась кукла, и принималась ее искать. Как всегда, безуспешно. А вечером Папа опять читал ей сказку. Но именно по субботам Стасе было сложно слушать сказки, почти всегда она думала о пропавшей игрушке.

Одним поздним субботним вечером (как говорил Папа — «ночером»), когда Папа прочел сказку и ушел спать, Настенька вылезла из-под одеяла и полезла под диван. Дракона по субботам не было, он прилетал лишь в понедельник, улетая на выходные к своей бабушке, и никто не остановил девочку.

— Гномы, — тихо прошептала девочка. — Гнооооомы!

— Кх-кх, — раздалось сзади.

От неожиданности девочка ударилась головой о диван, не больно, диван-то был мягким, но ощутимо. Когда она обернулась, то увидела Непослушного Медвежонка, свою самую первую мягкую игрушку. Этого мишки давно уже не было в её доме, он жил на даче, но каждый вечер он как-то появлялся в комнате, наверно, приходил послушать сказку.

— Гномы сегодня не работают, выходной же, — немного скрипучим голосом проговорил мишка. — А ты почему не спишь?

Настенька потерла глазки. Мишка никуда не пропал. Он все так же сидел на ковре, уставившись на нее глазами-бусинками.

— А ты здесь? — спросила она у мишки и для верности ткнула его в живот пальцем. Мишка согнулся и заворчал, хихикая.

— Здесь я, здесь. Не тыкай пальцем, щекотно же.

— Я всегда с тобой по ночам, каждую ночь. Меня же специально подарили тебе для наблюдения за твоими снами. И то, что ты подросла, и меня увезли на дачу, не снимает с меня этого важного и ответственного задания, — продолжил Медвежонок, отдышавшись. — Но вот почему ты не спишь, я не понимаю.

Настенька покрутила головой. Комната была на первый взгляд совсем обычной. Диван как диван, розовая кроватка, тумбочка, столик с телевизором, стеллажи с игрушками и книжками, всё, как обычно. За окном стоял май, ночи были короткими и светлыми, луна полной, да еще и ночник, всегда горящий у кроватки — в комнате было довольно светло. Для верности Настя взяла игрушку в руки и слегка потрясала его, рассматривая. Мишка покачал лапами и пробурчал:

— Ночью надо спать, если ты не спишь и видишь меня, значит, что-то случилось. Рассказывай.

И девочка рассказала. У нее пропадали игрушки. Не часто и не много, но пропадали. Иногда их следы удавалось найти. Что-то родители убирали в коробки на антресоль. Это были игрушки, в которые, как думали Мама и Папа, Настенька уже не играет. Спорить с родителями девочке не хотелось, тем более что они были правы. Некоторые были выкинуты — несчастные, попавшие под ногу Папы, например. Но иногда пропажу объяснить не удавалось. Сегодня Настя решила спросить у гномов: может, они знают, куда пропала кукла.

— Гномы по выходным не работают, — повторил мишка, — а кукла, ну… тут есть варианты. Ложись под одеяло и слушай.

Девочка послушно забралась в кроватку и приготовилась.

— Давным-давно люди придумали игрушки. Это было еще тогда, когда по земле ходили волшебные создания, и сказок придумывать не надо было. С тех пор прошло немало времени, и от сказочного мира остались только они — игрушки. С самого рождения и до глубокой старости они сопровождают людей, но иногда одна из них пропадает, а человек никак не может понять, где же она.

Настенька заворочалась под одеялом. Сказка была совсем не похожа на те волшебные истории, которые ей читали родители, а Медвежонок тем временем продолжал скрипучим, хриплым голосом:

— Чаще всего пропадают игрушки, с которыми люди плохо обращаются. Они попросту убегают из мира людей. Была у одной девочки кукла, красивая, в ярком платье. Родители подарили куклу на день рождения, и первое время девочка никак не могла от нее оторваться. Но прошло несколько дней, и девочка решила подстричь куклу, хотя мама ей и запрещала. Она взяла ножницы и обрезала кукле волосы. Кукла стала не такой красивой, и девочка расстроилась. Родители отругали её, но видя, как ребенок расстроен, подарили еще одну куклу, попроще, но она была всё равно краше первой. Девочка сначала перестала играть с первой куклой, а потом стала её мучить, раскрашивать фломастерами, вешать вниз головой и так далее. Кукла долго терпела, ведь она была подарком на День Рожденья, а такие игрушки более ответственны, чем остальные. Но в конце концов она не выдержала и сбежала, больше ее никто не видел. Эта кукла ушла в страну Обиженных Игрушек, откуда нет возврата. А с ней сбежала и вторая кукла, опасаясь, что ее постигнет та же участь. Родители, увидев, что девочка потеряла обе куклы, сильно расстроились, и больше никогда не дарили ей таких игрушек. Они были не очень богаты, и покупка каждой куклы сильно затрудняла жизнь семьи.

Стасенька украдкой посмотрела на полку с куклами. Все куклы, кроме пропавшей сегодня, были на месте. Они сидели в своих платьях, причесанные и аккуратные. Мишка, заметив ее взгляд, усмехнулся:

— Да, Настя, к игрушкам надо относиться бережно. Но твоя пропажа, скорее всего, не имеет отношения к той истории. Ведь тебе нравилась пропавшая кукла?

Стася затрясла головой, соглашаясь с Медвежонком. Ей ОЧЕНЬ нравилась та кукла. Хоть её подарили очень давно, и Настя играла в нее редко, но ей было приятно смотреть на куклу и просто брать ее в руки.

— Иногда игрушки уходят не потому, что их хозяева плохие, а потому, что пришло их время. Но обычно так ведут себя солдатики. Их же покупают и дарят мальчикам наборами, небольшими армиями. Каждый солдатик в наборе очень привязан к своим соратникам. А игрушки — они мелкие и хрупкие, и со временем от набора остается один-два бойца. Не в силах выдержать потери друзей они потихоньку покидают мальчишек, уходя в страну Последних Героев.

Настя посмотрела на полку, где стояли папины солдатики. Они все были разными и все очень старыми. Папа рассказывал, что этих солдатиков дарили ему его родители, бабушки и дедушки, а некоторых он сам покупал себе на свои Первые Деньги.

Мишка, понимая, что хочет спросить девочка, будто прочитав ее мысли, сразу ответил, не дожидаясь вопроса:

— Нет, не все солдатики так делают, а только те, которые не ощущают себя необходимыми. Только оставшиеся рядовыми бойцами тихо уходят в эту страну. Солдатики, получившие новую должность, навсегда остаются со своим командиром, они же становятся более ответственными, им же отводится новая роль в военных играх маленьких полководцев. А те, что стоят на полке — это элита элит, лучшие из лучших, самые верные солдаты твоего Папы.

— Но моя кукла не была солдатиком, — тихо прошептала девочка, и мишка кивнул.

— Да, твоя кукла не могла попасть в страну Последних Героев, — он пошевелился, будто устраиваясь поудобней, — как и не могла попасть в руки к Лунным Детишкам.

— Лунным Детишкам? — спросила Настенька, садясь в кроватке.

— Да, к ним, — прошептал мишка. — Ложись и укройся.

— Лунные Детишки, — продолжал он, — летают по ночам, с лучами луны проникая в дома. Они разлетаются по детским комнатам, лазают по шкафам и полкам, смотрят, какие у кого игрушки. Им самим они не нужны, Лунные Детишки смотрят, какие дети с какими игрушками играют. Если они находят ребенка, у которого почти нет игрушек, и он очень страдает от этого, то они начинают искать ему игрушки. Они летят к тем, у кого их много, к тем, кто уже не помнит обо всех своих игрушках. Лунные Детишки залезают в самые дальние углы коробок и вынимают оттуда самые забытые игрушки, а потом подбрасывают их бедным детям. Но Лунные Детишки берут только те игрушки, которые, по их мнению, не нужны ребенку в этом доме. Они никогда не отнимут у девочки ее куклу, если девочка хоть раз в месяц играет с ней. Это же будет нечестно: отнять у ребенка игрушку, сколько бы других игрушек у девочки ни было. А вот если кукла валяется под кроватью уже полгода, то она явно не нужна ни девочке, ни ее родителям.

Настя представила себе Лунных Детишек, сотканных из лунного света, прыгающих в длинных ночных рубашках по коробкам в поисках игрушки для бедного ребенка, и улыбнулась. Они показались ей совсем не страшными, не такими, как в самом начале. Эти маленькие создания ночи не отнимали игрушки, они их дарили, просто им было неоткуда больше их взять.

— Мишка, а можно специально оставить им какую-нибудь игрушку? — спросила Настенька, она была очень доброй девочкой, и ей было жалко деток, у которых нет красивых игрушек.

— Нет, но ты можешь сама подарить кому-нибудь ненужную тебе игрушку, но только сначала обязательно поговори с родителями. Может быть, та игрушка, которая тебе не нужна сейчас, окажется нужна тебе совсем скоро, или она дорога твоей Маме или Папе, ясно? — тихо проскрипел мишка.

Настенька согласно кивнула.

— Выходит, ты чем-то привлекла внимание Бабайки, — грустно заметил Медвежонок, — и он теперь ворует у тебя игрушки.

— Мишка, а кто такой Бабайка?

Настенька раньше слышала это имя, им иногда пугали ее родители в самом раннем детстве.

«Будешь плохо себя вести — придет Бабайка!» — грозно говорил Папа, когда она отказывалась что-то делать.

— Бабайка — житель Логова Забытых, — шепотом, оглядываясь, прошептал мишка. — Он приходит и ворует игрушки, утаскивая их в свое Логово, а там перевоспитывает их, и они становятся Бабайками. Говорят, первый Бабайка появился из очень обиженной игрушки, которую ребенок забыл на улице в луже.

— Я не хочу, чтобы моя кукла стала Бабайкой, — чуть не заплакала Настя, — она красивая и хорошая, не хочу, чтобы она стала плохой и злой.

— Значит, надо ее спасать, — кивнул Непослушный Медвежонок, — только я сам очень боюсь Бабайку. Так что там, в его Логове, я тебе помочь не смогу. Я так его боюсь, что даже дорогу тебе показать не смогу.

Глазки девочки наполнились слезами. Ей очень было жалко куклу и еще жалко было двух Пупсов, пропавших месяц назад, и Гоночную Машинку, и Клоуна.

— Мишка, а все игрушки становятся Бабайками? — со слезами на глазах спросила Настенька.

— Нет, не все, но те, что не становятся, всё равно остаются возле Логова на Свалке. Они строят дворцы для Бабаек, убирают за ними, носят им всякие вещи и так далее. Они навсегда обречены быть слугами злых игрушек.

— Мишка, я хочу спасти свои игрушки, — решительно заявила девочка и встала с кровати. — Говори, как попасть в царство Бабайки?

— Я не знаю, вернее, знаю, но боюсь, — прошептал он. — Спроси у других игрушек. Скажи, какая игрушка самая храбрая, и я помогу тебе поговорить с ней.

Девочка задумалась. Какая игрушка самая храбрая? У нее были храбрые игрушки. Герои мультфильмов, сражавшиеся со злыми монстрами, роботы, хотя они и была девочкой, даже солдатики у нее были. Но все они казались ей недостаточно храбрыми. Тут её взгляд упал на папину полку. Там среди множества солдатиков стоял один особенный. Папа его страшно ценил и никогда не давал его поиграть Насте одной, только когда они играли вместе. Это был Черный Рыцарь. Когда-то, как рассказывал Папа, у него было пять таких рыцарей. Целый набор. Но куда делись остальные четыре, он не помнил уже, даже когда учился в школе. Остался только этот — и то с отломанной подставкой. Рыцарь стоял, прикрываясь щитом и замахиваясь на врага острым мечом. Краска, которой он был когда то покрыт, давно слезла. И теперь он был просто черный, что никогда не смущала Стасю. Этот Рыцарь казался ей настоящим героем.

Она взяла табуретку, подтащила ее к шкафу и очень аккуратно взяла его в руки.

— Вот, — сказала она Медвежонку, — это самая храбрая игрушка. Правда, это папина игрушка, так можно?

Мишка улыбнулся.

— Конечно можно, — сказал он. — Папа же тебя любит и защищает? И его игрушки тоже тебя любят и готовы защитить.

— Ты хочешь спасти свои игрушки, храбрая Настенька? — спросил он. — Я помогу тебе. Пойдем. Но помни, даже если ты спасешь их, это не помешает Бабайке вновь придти к тебе в комнату.

Настя, запрыгнувшая на кровать в тот момент, когда солдатик зашевелился, села, свесив ноги.

— А куда идти? — спросила она. — И долго это? Просто если долго, то Мама и Папа будут волноваться.

— Не бойся, — успокоил ее Медвежонок, — ты окажешься дома до того как проснутся твои родители. Неважно, спасешь ты игрушки или нет. Только знай, если Бабайка тебя победит, оставшимся твоим игрушкам будет очень плохо. Помни об этом.

Рыцарь уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Его пластмассовые латы почему-то сверкали и звякали, как железные, а меч со свистом разрезал воздух.

— Пойдем, Настя. Там, под батареей, есть нора Бабайки, через нее мы и попадем в его страну.

Девочка с сомнением посмотрела на Медвежонка.

— Нет, Настенька, я туда не пойду, мне страшно, я очень боюсь Бабаек. А ты, если хочешь спасти свою куклу, иди и доверься Рыцарю. И помни, если станет очень страшно — ущипни себя за ухо, и тотчас же окажешься дома. Но тогда ты не спасешь Куклу и погубишь Рыцаря, — сказал мишка, пряча глазки-пуговки под лапой. Ему было очень стыдно, но он никак не мог побороть страх.

Рыцарь же уверенно вышагивал к батарее, призывно размахивая мечом.

— Настя, ночь коротка, а нам надо многое успеть, — прогремел его голос.

Девочка вздохнула и спрыгнула с кровати. Резко, как будто входила в холодную воду. С каждым шагом батарея становилась все больше и больше, и было ощущение, что она никак не хочет приближаться. Настенька покрутила головой. Нет, это не батарея становилась больше, это девочка уменьшалась. С полок на нее смотрели игрушки, казалось, они хотят остановить девочку, но в то же время страшно горды её поступком и желают ей успехов. В конце концов, человечки из конструктора не выдержали и догнали девочку на машинке, которую она сама собрала по инструкции.

— Садись, а то устанешь, пока дойдешь, — просипел Преступник, протягивая ей руку. Его гоночный автомобиль был самым быстрым в игрушечном городе, даже полицейские не могли догнать его. Взревев мотором, он вмиг догнал Рыцаря и отвез их до норы Бабайки, спрятанной за батареей.

— Всё, дальше я не поеду, — сказал он, — мне никак нельзя, я персонаж отрицательный.

— Спасибо, — прошептала тронутая девочка и чмокнула человечка в желтую щеку.

Нора Бабайки на первый взгляд была совсем непримечательной. Кусок обоев отходил от стены, и за ним таился лаз в страшную страну — простая дырка, чуть затянутая паутиной.

— Тут всегда паутина, — прогудел закованный в латы спутник, — пауки не любят Бабаек и стараются закрыть все их лазы. Иногда у них получается.

Рыцарь мечом перерубил толстые нити сети и жестом позвал девочку за собой.

— Пойдем, тут недалеко, — сказал он, входя в лаз.

Настенька очень боялась пауков, но куклу было жалко. Зажмурившись, она юркнула следом за солдатиком и остановилась, только уткнувшись ему в спину.

Паутина, закрывавшая вход, в самом лазе была вся порвана, здесь явно поработали Бабайки. Рыцарь уверенным шагом двигался вперед, слегка прихрамывая и скрипя броней, а Настя едва успевала за ним. Вскоре в конце тоннеля появился слабый свет.

— Вот оно, Логово Забытых.

Настенька протерла глаза, уже отвыкшие от света. Из лаза была хорошо видна страна Бабаек. О, это было страшное зрелище. Огромные кучи мусора и поломанных игрушек заполняли всю поверхность до самого горизонта. Клубы пыли плыли по грязно-розовому небу подобно облакам. То тут, то там сновали существа, в которых сложно было признать детские игрушки, так они были грязны и страшны.

— Пойдем, Настя, нам надо найти проводника и выяснить, куда утащили твою куклу.

— Здраствуйте… — прошелестел чей-то голос откуда-то сверху. — Пожалуй, я мог бы вам помочь.

Стася и Рыцарь задрали головы. Над лазом, застряв в непонятных ветках, висел Воздушный змей с веселой клоунской головой на рисунке.

— Я не знаю, куда унесли вашу куклу, зато могу рассказать все о хозяевах Логова Забытых — Бабайках — и показать, где чей замок.

Рыцарь внимательно посмотрел на говорящего, хмыкнул и в несколько взмахов меча освободил игрушку от ветвей.

— Спасибо, — гораздо веселей заявил клоун на рисунке, — теперь я могу улететь отсюда. Но сначала я расскажу вам всё, что знаю. Слушайте.

— Замок наверху самого ближнего холма — это Логово Ваксы. Он ворует краски и карандаши у детей, оставляя только черные и коричневые. Он редко уносит игрушки, они ему не интересны. Служат ему несколько точилок и пустых ручек, в которых поигрались и выкинули.

Настя посмотрела на странный замок, окруженный частоколом из карандашей. Он был построен из мелков и баночек с краской и весь заляпан разными цветами. Странно, но ярким он при этом не был. Краски смешивались, давая неприятные буро-серые разводы.

— Вон та ржавая конструкция — Логово Шайбы. Он тащит к себе детали конструктора и машинки. Там вашей куклы тоже нет.

— Ты скажи лучше, где она может быть, чем рассказывать где её нету, — прогудел Рыцарь.

Змей скорчил рожу, но продолжил как ни в чем ни бывало:

— У Шайбы очень много слуг, они снуют по всей Свалке и заглядывают даже в Логова других Бабаек. А вот куклу могла украсть Злюка, Мымра или Яйцо. Из них Яйцо — самый опасный Бабайка. У него больше всего верных слуг, ведь дети плохо следят за игрушками, доставшимися как сюрприз со сладостями или детскими обедами. Так что такие игрушки с радостью идут в услужение к Яйцу. Эти перебежчики крайне озлоблены и будут мешать вам, как только смогут. Яйцо сам кукол не ворует, но его слуги могут утащить и без ведома повелителя.

— Нет, Яйцо нам не интересно, — отрезал Рыцарь. — У Насти много игрушек из сюрпризов, они бы предателей не пустили, да и мелковаты они, чтобы куклу стащить.

Девочка кивнула. Рыцарь был прав почти полностью. На самом деле не все игрушки, попавшие к девочке в яйцах, или с конфетами, или с детскими обедами, хранились ей бережно, но тогда они тут же оказывались вне дома. Папа не любил такие игрушки, выкидывая сломанные и раздавая целые деткам во дворе. В большой песочнице уже собралось немало таких игрушек, и не только Настиных, зато было во что поиграть в песке. Родители даже сделали специальную коробку с сетчатым дном, куда дети складывали совочки, ведерки, формочки и игрушки для песочницы. Какие-то из них ломались и выкидывались, но их ряды постоянно пополнялись новыми сюрпризами. Зато те игрушки, что были у Насти дома, обиженными себя чувствовать не должны были. Да, Стася не часто с ними играла, зато брала с собой на дачу, где строила им домики и устраивала целые города, играя милыми раскрашенными Бегемотиками, Львятами, Мышатами и героями мультфильмов. С ними хранились и несколько маминых игрушек из сюрпризов и папины металлические воины из таких же яиц для мальчиков. Уж эти-то точно не дали бы в обиду Куклу.

— Ну все, не все, но если ты так думаешь, то пусть, — ветреный по природе Змей не хотел спорить с мрачноватым Рыцарем. — Тогда это могут быль Мымра или Злюка. Настя, твоя кукла была красивой?

— Очень, — ответила Настенька. — Она была очень красивой, с желтыми волосами и в красивом платье.

— Мымра могла бы ее украсть, чтобы издеваться над ней, пока та не озлобится, но скорее тогда это Злюка, Мымра предпочитает пупсов, а тут дело, как я понимаю, о Кукле-моднице?

— Злюка… — Насте не понравилось это имя.

— Да, Злюка, — Змей вздохнул. — Мне эту Бабайку даже жалко.

Рыцарь удивленно кашлянул, и Змей продолжил:

— Когда-то Злюку подарили одной девочке. Она была очень дорогой куклой, и не только дорогой, но и редкой. Ни у одной девочки не было такой куклы. Злюку привезли из-за границы, и её хозяйке завидовали подруги. Но она, девочка, была доброй, и часто у нее дома собирались подруги поиграть в редкую куклу. Они шили для нее платья, рисовали модные журналы, делали мебель. Потом девочка выросла, зато у нее появилась маленькая племянница, которой и перешла Злюка. Та девочка поначалу тоже глаз не могла отвести от тетиной игрушки и везде носила ее с собой, но вскоре похожие куклы стали появляться в магазинах, и папа девочки купил новую куклу, а потом еще одну. Злюка обрадовалась подружкам, но те засмеяли ее «модные» одежды, сшитые девчонками. Вскоре родители девочки развелись, мама вышла замуж и новый «папа» купил для девочки, из благих побуждений исключительно, еще одну куклу. Раньше она, девочка, не могла и мечтать о такой, предыдущие куклы были жалкими подобиями, но новый мамин муж зарабатывал много денег и, кажется, по-настоящему привязался к своей падчерице. Он купил для кукол дом, машину, мебель и многое другое, но Злюки к тому моменту уже не было. Она озлобилась и ушла на Свалку сама. Ей было стыдно за свой вид, за свою неумело сделанную одежду, за картонный дом, за рисованные журналы и книжки. Она не понимала, почему та, Первая Девочка, так гордилась всем этим, и ее подруги тоже, а эта, Вторая, убрала всё имущество на шкаф, одев куклу в какие-то штаны и куртку из пакетика, не совсем подходящие по размеру. Теперь у Злюки есть и прекрасный дом, даже Дворец, и машины, и кони, и множество служанок. Она ворует кукол и перевоспитывает их, раскрывая глаза на человеческую неблагодарность. Вон там ее Фиолетовый Дворец, построенный из розовых кукольных домов, залитых чернилами. И ездит она на лиловом лимузине или карете, запряженной вороными конями.

— А там чей замок? — спросил Рыцарь, указывая на огромный холм, укрепленный по всем правилам фортификации.

— Это Логово Генерала. Но он никогда не зайдет в комнату, где есть игрушки старших. Боится.

— И правильно делает, — расхохотался Рыцарь, звеня доспехами. — Ну, значит, идем к Злюке.

Только Рыцарь и Настя захотели спуститься вниз, как сзади раздались непонятные звуки.

— За спину, — спокойно сказал рыцарь, вставая лицом к тоннелю, из которого звуки и шли, — я тебя защищу, не бойся.

Но защищать никого не надо было. Из тоннеля выбежало пять фигурок. Это были жители Игрушечного Города. Фигурки из конструктора. Два полицейских, Исследователь, Пожарный и Строитель.

— Мы с вами, — заявил Исследователь.

— Преступник сказал, что вам самим не справиться, — стесняясь, сказал Строитель. А Полицейские добавили:

— Он сам хотел пойти, пришлось запереть и обещать, что мы вам поможем. Отрицательным игрушкам в страну Бабайки нельзя.

— Надеюсь, за вами не увязалась ватага пупсов и плюшевых собачек, — пробурчал Рыцарь, не слишком высоко ставивший эту конструкторную братию.

— Спасибо, — сказала девочка, по очереди расцеловав человечков.

Вереница игрушек и девочка аккуратно стали спускаться, и рыцарь взял свои слова обратно, хотя никому про это не сказал. Исследователь и Строитель ловко наводили переправы и сооружали спуски, а Полицейские освещали дорогу игрушечными фонарями.

— Какие у нас планы? — спросил пожарный, привязывая очередную нитку, закрепляя ступеньки в веревочной лестнице. До Свалки оставалось всего ничего — спуститься и пройтись по пыльной равнине.

Рыцарь подозвал к себе человечка в черно-красной одежде:

— Ты, полицейские и Строитель идете к Замку Шайбы, постарайтесь добыть транспорт, ну или собрать, — сказал он Пожарному, — а мы с Исследователем и Настей идем искать куклу. Встречаемся у того столба.

Человечки кивнули желтыми головами и побежали в указанном направлении.

— Куда они? — забеспокоилась Настя. Она была доброй девочкой и боялась, как бы ее игрушки кто не обидел.

— Они пошли делать то, что умеют лучше других: строить из конструктора, — успокоил Стасю Рыцарь, — а нам пора искать твою куклу.

Долго ли, коротко ли, но достигли они Свалковых Холмов. Вблизи этот муравейник выглядел гораздо страшней. Собранный из пустых коробок, старых сломанных игрушек, разных кубиков, деталей констркуторов, а также из пустых банок от газировки, фантиков от конфет, жвачек, шоколада и прочего мусора, встречающегося в детских комнатах, он пугал своей потертостью. Среди нагромождений мусора встречались и довольно целые предметы, служащие укрытием для несчастных игрушек. Не все обитатели Свалки были злыми, многие просто были украдены и теперь служили Бабайкам из страха. Стася испугано прижималась к своему защитнику, а Исследователь тщательно запоминал маршрут, занося его в свой блокнот.

— Стоп! — вдруг остановился Рыцарь и полез в груду хлама. Через несколько секунд он, кряхтя, приподнял большую рваную книгу и помог выбраться из-под нее Ковбою. Вид у спасенного солдатика был не ахти: пожеванный, с обкусанной шляпой, он всё же был бодр и в меру весел:

— Спасибо, приятель, уже не помню, сколько валяюсь тут. Чем могу помочь?

Рыцарь вкратце обрисовал картинку новому знакомому. Тот слушал, кивая и соглашаясь, а после заявил:

— Пойду соберу Потеряшек, ну, тех игрушек, которых Бабайки не воровали, тех, кто оказался на Свалковых Холмах случайно. Может быть, все вместе мы выручим куклу.

Ковбой убежал, прыгая по грудам мусора, а Настя с друзьями двинулись к Логову Злюки, к её Дворцу.

— Вот и он, Дворец Злюки, — Рыцарь указал на темно-лиловое здание, напоминающее кукольный домик в окружении решеток. — Если кукла у Злюки, то она в темнице. Удачи, Герои.

— Что делать? — спросила девочка. Ей было очень страшно, хотелось домой, но оставлять в этом жутком месте свою куклу она не могла.

— Кукла — подарок на День Рождения, — то ли спросил, то ли сказал Рыцарь, — она тебя ждет. Стучи в ворота. Ничего не бойся.

Мало кто знает, возможно, только Рыцари и знают, но Бабайки страшно трусливы. Они боятся детей, особенно хозяев украденных игрушек. Боятся и ненавидят. Если такой ребенок придет и потребует свою вещь, Бабайка будет должен отдать её, если только игрушка будет не против сама. А для Бабаек это самое худшее.

— Стучи, Настя, я тебя защищу, если что-то случится.

Настенька испуганно закуталась в плащ, робко подошла к воротам и принялась колотить в них висящим молоточком.

— Чего надо? — высунулась разрисованная физиономия куклы, когда-то прекрасной, а теперь внушающей страх. — Чего притащились?

Насте стало так страшно, что на чуть не ущипнула себя за ухо, так ей захотелось оказаться в своей кроватке. Но она вспомнила Куклу, вспомнила Воздушного Змея и его рассказ, вспомнила Ковбоя, побежавшего за подмогой, вспомнила всё, что видела тут, и поняла — кукле здесь нельзя оставаться, и хозяйка в ответе за нее.

— Скажите Злюке, пожалуйста, что пришла Настя за своей куклой, — вежливо попросила девочка, и физиономия, испуганно икнув, исчезла.

Слуги бабаек, те, что служат по своему желанию, Злые Куклы, Плохие Солдатики, Отрицательные персонажи и прочие тоже боятся детей. Ведь именно в детских фантазиях заключается суть их существования, а таких созданий в детских играх нет. Захоти ребенок, и Злая кукла просто исчезнет. Но Настя этого не знала. Ей было страшно и очень хотелось в кроватку, но еще сильней ей было жалко игрушек, попавших сюда.

Заскрипели ворота, и перед путниками появилась Злюка.

Вид Бабайки был кошмарен. Её некогда длинные чистые волосы были уложены в странную прическу, украшенную пуговицами и булавками. На шее висело ожерелье из кукольных глаз, платье, сшитое грубыми стежками, украшали кусочки елочных игрушек, а на посохе, зажатом в руках, вместо набалдашника была голова Клоуна. Бабайка восседала на троне, который несли три Трансформера.

— Ты пришла за куклой? — с издевкой спросила Злюка. — А зачем она тебе? У тебя много кукол и других игрушек, они же не помещаются в твоей комнате уже. Пусть у меня живет, ей тут будет хорошо.

За спиной Бабайки стояли такие же страшные куклы, раньше бывшие красивыми игрушками для хороших девочек. Они кивали, подтверждая слова своей повелительницы.

— Нет, — твердо заявила девочка. — Софи будет жить дома!

— Что же, тогда узнай, в какой коробке твоя Софи, — фыркнула Бабайка.

Настя не знала, что Бабайка жульничает. Скажи девочка «Отдай мою игрушку, Бабайка» — и Злюка отдала бы без всяких условий, но Бабайки всегда пользуются незнанием правил, нарушая их когда только возможно. Нет, Настя этого не знала, как не знал этого Рыцарь. Девочка вся задрожала и вошла в замок, где во дворе лежало много разных коробок. Злые куклы с визгом попрыгали по своим упаковкам, а Трансформеры старательно перемешали все коробки.

— Угадывай, — потребовала Злюка.

Коробки стояли задней стороной, многие были такие потертые, что даже не понять, какой у них был когда-то цвет. Но девочка заулыбалась. Она прекрасно помнила тот день, когда ей подарили Софи, и хорошо помнила ее коробку, украшенную дополнительно маленькой зеленой наклейкой в виде бабочки. Злюка, пытаясь расположить к себе игрушки, всегда старалась найти им их коробки такие же, благо магия Бабаек ей в этом помогала. Бабайка всегда знает, на какой помойке находится интересующая его вещь, и всегда может отправить туда своего слугу.

Настенька подошла к коробке и вынула из неё за руку свою куклу.

— Пойдем домой, Софи, — сказала девочка и накинула на дрожащую куклу плащ Рыцаря.

Кукла с благодарностью прижалась к хозяйке, а Настя, насупившись, стала выговаривать Злюке:

— Ты ведь была хорошей куклой, как ты могла? Зачем украла мои игрушки? Верни их немедленно, всех, кого ты стащила из моей комнаты, и больше никогда-никогда не возвращайся ко мне.

Бабайка испугано вжалась в свой трон и только кивала, но при последних словах она улыбнулась:

— Ты хочешь, чтобы я закрыла дорогу в твою комнату, чтобы больше никогда Бабайки не приходили к тебе? — елейным голоском спросила кукла, и Настя кивнула в ответ.

— Тогда скажи, — потребовала Злюка, и прежде чем Настю успели остановить Рыцарь и исследователь, девочка заявила:

— Я хочу, чтобы ты закрыла проход в мою комнату!

— Будь по твоему! — засмеялась Злюка, хлопая в ладоши. — Я закрыла проход. Теперь никто — слышишь? — никто, даже ты, не сможет попасть по нему в твою комнату. Взять их!

Не успели Настины игрушки опомниться, как их снова схватили. Настю схватили тоже, только рыцарь успел отбиться мечом, но девочку защитить не успел. Его вытолкали за ворота и завалили мусором. Настю же утащили в темный подвал Логова Злюки.

— Спасибо, Настя, что не забыла про нас. Нам не хотелось становиться Забытыми, — сказал Клоун, обнимая девочку. — Жаль, что так вышло.

Клоун хотел бы подбодрить Настю, но сам уже совсем пал духом. Софи и маленькие Пупсы тоже были готовы расплакаться, а Гоночная Машинка говорить не умела.

В подвале было темно и страшно. Игрушки прижались к Насте, и девочка, как могла, успокаивала их, ведь это были её игрушки, и она была за них в ответе. Если бы она была аккуратней и следила бы за порядком, Бабайки никогда бы не пришли в её комнату. Девочка чувствовала свою вину, и ей было стыдно перед игрушками, так стыдно, что она забыла про страх.

— Псс… — раздался знакомый сиплый голос. — Стася, давай сюда. Нет таких решеток, из которых не убежал бы Преступник.

Девочка посмотрела наверх. У перепиленной решетки стоял Преступник.

— Но Полицейские сказали… — изумился Исследователь, но стоящий у окошка человечек перебил его:

— Полицейские… Я их обведу вокруг пальца, даже если меня закуют в кандалы, — хихикнул Преступник. — Давайте сюда, там под стенами армия собралась, Бабайка ведет переговоры с Рыцарем. Надо выбираться отсюда, пока есть время.

Настя улыбнулась, но тут же погрустнела:

— Так проход же закрыт. Нам не попасть теперь домой.

— Через проход — да, — согласился человечек. Но ведь Воздушный Змей как-то улетел отсюда? Пойдем быстрее, кажется, началось.

С улицы донеслись звуки начавшейся битвы. Преступник вел маленькую группу в тени, старательно избегая открытых мест, но Насте удалось разглядеть, что же там происходило.

Армия старых солдатиков, возглавляемая Рыцарем и Ковбоем, начала штурм Логова Злюки — Лилового Замка. Не все игрушки, обитавшие в Свалковых Холмах, были злыми. Многие, особенно солдатики, были Потеряшками. Эти мелкие игрушки были дороги своим хозяевам, и их утрату переживали со слезами на глазах. Но, будучи утерянными, они не могли оказаться нигде, кроме Логова Забытых, где они и оставались, храня верность Детям. Сейчас у всех них появился шанс, шанс спасти Ребенка, и они не хотели его упустить. Старые, потрепанные солдатики уверенно теснили армию злюки, состоявшую в основном из Злых Пупсов и Кукол.

— Быстрее! — кричал Ковбой. — Нам надо захватить Замок, пока не пришло подкрепление.

Потеряшки с удвоенным рвением бросились в атаку. В одном ряду в бой шли ковбои и индейцы, рыцари и богатыри, матросы и африканские охотники.

— И-и-и-и-хоу, — свистел Ковбой, раскручивая лассо и ловко спутывая неповоротливого Трансформера. — Что, дурилка пластиковая, весь из деталей да сам уже запутался?

Рядом несколько индейцев пришпилили к стене Куклу, а трое самых побитых жизнью солдатиков, отлитых из олова в грубую форму, теснили саму Злюку.

— Уходи, Рыцарь, — заметив Настю, крикнул ковбой. — Полицейские ждут тебя в условленном месте с транспортом, уходи.

Рыцарь кивнул и отсалютовал мечом. Прихрамывая, он пошел вслед за бегущей Настей и Софи, но остановился. Он был ВОИН. Он был Солдатик, а Солдатики не бросают своих. К Бабайке со всей Свалки шло подкрепление, и успех первых минут уже проходил. Озлобленные человечки Шайбы, те самые подделки под Городских жителей, тащили большую пушку, злые пупсы валили толпой, гоня перед собой плюшевых и резиновых зверей. Ковбой последний раз свистнул свое «И-и-и-хоу!» и затих навсегда, придавленный трактором. Группу богатырей прижали к стене, и они отмахивались тяжелыми палицами, прикрывая двух упавших Рыцарей, чьи щиты и шлемы были совсем разбиты. Индейцы прыгали по крышам, уворачиваясь от врагов, но стрел у них уже не было, а пиратов загнали в узкий проход, лишив маневра, и их шпаги ничего не могли поделать с массивными Трансформерами и Огромными Солдатиками.

К солдатикам тоже подходил резерв, но это был явно последний и совсем небольшой. Маленький отряд плоских матросов, несколько всадников в буденовках и киверах, три пехотинца во главе с раненым командиром и два отряда, косящихся друг на друга, но дружно идущих на общего врага: Ливонские Рыцари, серые и зеленые, и Дружина Невского, красные и золотые. Таких солдатиков было много, их долго производили, меняя по одному-два в наборе, а так как они были небольшими и плоскими, то и теряли их часто. В другое время эти армии начали бы сражаться друг с другом, но не сейчас.

— Иди, брат, — хлопнул по плечу Рыцаря Раненый Командир, — мы с матросами прикроем!

— Честь превыше всего! — прогудел Рыцарь. Он знал, его Мальчик не простил бы такого отступления. Нельзя оставлять такой бой.

Мимо проскакал конь без седла, и Рыцарь взлетел на его спину.

— Вперед! — он взмахнул мечом, и доспех его засиял, как прежде, а на щите проступил герб, стершийся от времени: Белая Башня на красном поле. — Покажем Пупсам, где раки зимуют!

Богатыри ответили дружным ревом, отбросив наседающих врагов, рыцари встали, скинув шлемы и взяв оружие в две руки. Их броня также сияла, а на разбитых щитах горели гербы: Дракон и Белый Конь. Нескольким пиратам удалось прорваться, и теперь они кружили по широкому двору, вместе с индейцами и охотниками, а также несколькими гладиаторами, мешая врагу, не давая собраться и отбить последнюю атаку Солдатиков.

— В бой! — Рыцарь кинулся на Злюку, отодвигая последнего уцелевшего Оловянного Солдатика. — Исследователь, уводи Стасю.

Исследователь и Преступник схватили девочку за руки и силой утащили за стены, туда, где остальные человечки достраивали из конструктора самолет.

— Грузитесь быстрее и улетаем, Рыцарь долго не продержится, — крикнул Преступник и прыгнул за штурвал. Самолетик чихнул раз-другой, винт закрутился, игрушки попрыгали на борт, и вскоре Свалковые Холмы скрылись под пыльными облаками. Настя со слезами на глазах до последнего смотрела вниз, туда, где остатки армии Потеряшек отбивались от орд Бабаек. Человечки тоже всхлипывали. Они не были солдатиками и не были готовы к сражениям, но им было стыдно за то, что они оставили Рыцаря.

Поднявшись над пыльными облаками, самолетик выкатился из-под настенной кроватки и рассыпался грудой деталек. Стася, сама не заметив как, стала большой, юркнула под одеяло и тотчас уснула, а проснувшись, села за стол.

— Мамочка, — сказала Настя, прижимаясь всем телом, — я нашла Софи и спасла ее, но папин Рыцарь погиб.

Мама не совсем поняла сказанного, а Настя продолжила:

— Папа его так любил, а я его не сберегла, он остался на Свалке сражаться с Бабайкой. Я нарисовала его, как ты думаешь, Папе понравится?

Девочка протянула Маме лист бумаги, где был нарисован Черный рыцарь, такой, каким его запомнила Настя. Большой, сильный, с Белой Башней на щите и улыбкой под поднятым забралом. Папиной улыбкой.

— Понравится, конечно, — прошептал Папа, поцеловав дочку. Он подошел к ним пару минут назад и всё слышал. И очень удивился рисунку, ведь Стася никогда не видела Рыцаря в краске, только Черным.

Папа взял рисунок и отнес его к себе на рабочий стол, положив под стекло, и частенько поглядывал на него, когда думал о дочке. Настя стала гораздо внимательней к своим вещам. А через год она заработала Первые Деньги, убирая подъезд. Зачем она это делала, никто не знал. Она сама договорилась с уборщицей, сказав, что ей необходимо ПО-НАСТОЯЩЕМУ ЗАРАБОТАТЬ свои настоящие ПЕРВЫЕ ДЕНЬГИ, совсем чуть-чуть. И лишь на Новый Год, когда Папа открыл подарок от Настеньки и увидел там набор Рыцарей, таких же, что были куплены им самим на Первые Деньги, всё встало на свои места.

Прошли годы, Настенька выросла, её игрушки перешли к дочке и сыну, а в изголовье их кроваток всегда были Плюшевый Мишка и солдатик ИХ Папы. Дедушкины солдатики с улыбкой смотрели на младшего товарища, как бы говоря: мы всегда рядом, мы всегда поможем.