Запись №5

Через месяц после явления тени, мне на глаза попалась небольшая брошюрка о йоге. Всяческими асанами мучить бедное тело не стала, но медитацией заинтересовалась. И однажды, в субботу, закончив генеральную уборку в квартире, решила заняться медитацией, лёжа на кровати. Было около одиннадцати вечера. Сын спал. Муж уже несколько месяцев жил у своей бизнесвумен. Я, усталая, легла на кровать, отключила мысли и расслабилась. Вдруг по всему телу начались вибрации. В ушах появился шум. Открыла глаза и неожиданно увидела себя почти под потолком. О выходе из тела ранее читала литературу, поэтому страха не испытала. Повернула голову на бок и увидела собственное лицо, белеющее на подушке в полумраке комнаты. Постаралась опуститься на пол и оглядеться. Комната выглядела немного по-иному, но досконально рассмотреть и понять отличия в убранстве не успела. Открылась дверь, и ко мне не подошёл, а буквально подлетел человек. Я хотела убежать от незнакомца (мало ли с какими намерениями он кинулся), как он взял за руку и, мило улыбаясь, сказал:

— Ни рыпей, Оленька! Я тя, любую, зело чекав.

— Кто ты? — выдохнула я. — Инопланетянин?

Он отрицательно покачал головой.

Я внимательно оглядела мужчину. Он был такого же роста, как и бывший муж, то есть на две головы выше меня. Бледное, немного вытянутое лицо, большие миндалевидные глаза, тёмно-карие, я бы даже сказала — чёрные и лучистые. Они походили на чёрные бриллианты, которые однажды увидела на фото. Тонкий, чуть длинноватый, прямой нос. Прямые, на вид жестковатые волосы до плеч, чёрные или просто тёмно-каштановые, ведь мир вокруг я видела в чёрно-белых тонах. Передо мной стоял красивый южанин, возраст — что-то от тридцати до сорока пяти лет. Ну, это только на вид. В астрале — я об этом читала — каждый может по желанию принимать любой образ. Правда, смущала одна деталь, портившая его аккуратно выписанные породистые черты и заставившая меня с первых минут знакомства относиться к нему с большой осторожностью, — это тонкие губы, изогнувшиеся в какой-то недоброй усмешке. Его одежда экзотикой и особыми изысками не блистала — тёмный свитер и серые брюки только подчёркивали подтянутость фигуры и мускульную натренированность самца.

«Что ж, пусть «это» будет для меня мужчиной, раз ему так хочется», — подумала я и спросила, перестав нахально рассматривать незнакомца:

— Домовой?

Он расхохотался:

— Ха-ха-ха! Ни гадай! Гадаты да шукаты життя ся прикарнаты.

— Кто же ты?

— Кличуць мя Ямус.

— Странное имя.

— Взабыль? — он приподнял брови, изобразив удивление. — Приде поры — ще падне шоры. Расквилить зело треба тя.

— А почему не сейчас? — настаивала я, понимая, что своими странными и непонятными прибаутками он просто водит меня за нос.

Он осторожно взял меня за подбородок и заглянул в глаза. Я испытала сразу два потрясения. Первое — его взгляд кого-то напоминал. Когда-то в жизни уже встречала такой острый, завораживающий, оценивающий взгляд. Второе — его пальцы были тёплые, будто у живого человека. Но я-то находилась в астрале. По крайней мере, так думала. Почему решила, что нечто, прикинувшееся человеком, должно быть холодным — не имею ни малейшего понятия. Думаю, сработал стереотип: раз «это» из астрала, то чуждое и неживое.

— Потому што, почемучка, — выговорил Ямус, но как-то заученно, хотя автоматизм и оканье в произношении осознала несколько позже.

А тогда эти слова повергли меня в шок. Так когда-то говорил Олег — восьмиклассник, убивший своего друга, и мой приятель из детства. Я закричала:

— Нет!

Рванувшись, высвободила ладонь из его руки. Он моментально отпустил мой подбородок и придержал за спину — иначе бы я отлетела к окну и далее — за окно, ведь в астрале нет твёрдых преград.

— Тсс, дщерь! Не викай! — услышала жаркий шёпот над ухом. — Я те ни вражина.

Меня начало колотить и куда-то затягивать. Напоследок услышала:

— Потель, Оленька!

В следующее мгновение ощутила себя в собственном теле. Сердце бешено колотилось. Призрак он или неприкаянная душа убийцы, но с прошлым встречаться не хотелось, хватит с меня собственных тараканов.

На следующую ночь не собиралась медитировать. Просто легла спать — и сразу же вылетела из тела. Непроизвольно. Испуганно огляделась. Напротив кровати стояло кресло, в нём сидел Ямус, поджидая меня. Он встал, лучисто улыбаясь, и протянул ко мне руку, чтобы помочь спуститься на пол:

— Честую тя, любая дщерь!

Я встала на ноги и недовольно пробурчала:

— Здравствуй, двуликий Янус!

Он усмехнулся:

— Ако баишь о Яз и Нави — бо я. Ако о шиловатом оммане — зело шаловно! Я верше вела человице вразумений. Приде порь ти бо зразумиеш. А сёння — воровей! За викном чудовий мирь скудаться в тя, дщерь. Норохти узреть?

С трудом понимала, о чём он мне говорил, и слова: «за викном», «чудовий мирь» и «узреть», перевела для себя, как приглашение посмотреть, что там за окном, но для уточнения спросила:

— Ты намерен похвастаться своим миром? — а потом рассмеялась:

— Ха-ха! Похвальба входит в набор твоих качеств? А только что сказал, будто не примитивен как люди.

Он погладил меня по щеке.

— Взабыль ти мя скудо разумиеш, — задумчиво произнёс Ямус.

Он состроил озабоченную мину на лице и на несколько мгновений прикрыл глаза. Потом поднял указательный палец и приказал:

— Зри! — И уставился в мои глаза чернотой своих зрачков. Было такое чувство, словно меня затягивает в эту черноту. Вскоре он прикрыл глаза, и связь оборвалась, но произошло удивительное: Ямус заговорил на современном русском языке. Снисходительно улыбаясь, он заявил:

— Не ехидничай! Большое всегда включает в себя малое, поняла?

Я промолчала. Ямус потянул меня за руку, и мы, проплыв сквозь окно, оказались на улице. Постепенно мир перед моими глазами начинал приобретать краски. Правда, улица только отдалённо напоминала ту, которую знала в действительности.

Она пролегала не прямой стрелой, а уходила влево и заканчивалась не трассой, по которой туда-сюда снуют машины, а лугом и далее — красивой берёзовой рощей. В нашем мире эта берёзовая роща находится в парке «Дружба», в девяностые годы возведённом китайской стороной в подарок городу. На лугу я увидела пруд, заросший кувшинками. Блики света от воды только кое-где пробивались сквозь большие зелёные листья, украшенные крупными белыми бутонами. В нашем мире пруд зарос мусором и тиной, после того, как на нём сожгли каравеллу — чудо деревянного кораблестроения, в котором располагался шахматный клуб.

Мы сели на берегу пруда. Над кувшинками летали крупные стрекозы, трепеща золотистыми крылышками.

— Хочу тебя учить, наставлять, показать мир с другой стороны. Откройся мне! — произнёс Ямус, своим бархатистым голосом, перебирая мои пальцы. — Я долго ждал этого момента.

— Хорошо, — ответила я. — Но кто ты? Я должна знать своего учителя, доверять ему.

И он сказал. Мои тараканы быстро сориентировались и зашуршали: «Опасность! Беги! Повелитель мёртвых не является просто так».

Меня пробрал озноб, и захотелось домой. Мгновение спустя уже находилась в своём теле. Всё оказалось намного хуже, чем предполагала. Дьявол или демон — это намного опаснее, чем душа бывшего убийцы.

С той ночи я стала бояться спать. Лишь глаза начинали слипаться — в теле возникали вибрации. Понимала: меня вскоре выбросит из тела, а там будет ждать он. Моментально пронизывал страх, и я приходила в себя. Так продержалась три дня. Уже к концу третьего я чувствовала слабость, очертания мира размывались и колебались, виски и затылок ломило. И, конечно же, в третью ночь я не выдержала и заснула, даже не заметив этого. Разбудил неприятный холодок и давление в области живота. Что-то холодное и плотное проникало в меня через пуповину. Испытала ужас. Хотела это «что-то» вырвать из себя, но опоздала. Оно прошло сквозь живот, поднялось по позвоночнику к голове, и там, расправившись холодной лепёшкой, накрыло мозг. Мои тараканы зашевелились, заползали, опасаясь пришельца. Их вопросы посыпались, словно из рога изобилия:

— Что это? Зачем? Я умру? Оно во мне будет жить? Что ему нужно?

Воображение рисовало картины из голливудских фильмов ужасов про пришельцев, похожих на насекомых. Вдруг «услышала» голос Ямуса:

«Не бойся! Это я. Ты не хочешь появляться в моём мире. Пришлось придти самому. Теперь мы — единое целое».

В его словах мне слышалась насмешка.

Мы, как «единое целое», просуществовали почти четыре месяца. За этот время я многое узнала и увидела, но и многое потеряла. А потеряла я свободу, спокойствие, уверенность в себе, большую часть жизненных сил, умение концентрироваться на задачах, целях, проблемах. Меня часто охватывало раздражение, даже злость, утомляли разговоры. Я плохо спала и не могла смотреться в зеркало. Оттуда меня разглядывала особа с «горящими» красными огоньками вместо глаз. Ужас!

Все его слова любви воспринимала насилием над собой. Любовь нельзя навязывать — ни физическую, ни ментальную, ни эмоциональную. Её можно принимать добровольно. А я не хотела принимать. Я хотела любить человека, а ни «неизвестно что». Подлого духа? Тирана, рабой которого стала? Зачем? Его мораль мне была чужда, цели — непонятны. Последней каплей стала его выходка в Новогодние праздники.

Сын переел мороженого и под Новый год заболел. Я не пошла в гости к маме и её просила к нам не приезжать — не хватало, чтобы увидела меня в образе демоницы. Три дня я просидела дома: готовя, убирая и ухаживая за больным ребёнком. А в девятом часу вечера второго января Ямус мне приказал одеваться.

— Зачем? — тревожно спросила я.

«Пойдёшь туда, куда прикажу».

— Нет, не пойду! — закричала я, чем напугала Женьку. И в тот же миг позвоночник сковала боль. Казалось, кости горят огнём, и скоро от них будет отваливаться мясо. Непроизвольно вырвался стон, колени подогнулись, и я опустилась на ковёр; стала по нему медленно ползать, ошалев от боли. Сын соскочил с дивана и подбежал ко мне.

— Мама, что с тобой? — спросил испуганный Женька. — Болит сердце?

— Всё хорошо, дорогой, — успокаивала я сына. — Иди. Ложись.

Боль медленно проходила. Лёжа на ковре, я ритмично дышала, — это помогло расслабиться. Почувствовав, что позвоночник отпустило, я пошла одеваться. Женя вышел в прихожую:

— Мам! Куда ты собралась? Ночью?

— Я прогуляюсь вокруг дома. Иди спать!

Ямус заставил меня сесть в автобус и проехать две остановки, а потом сказал, что он пошутил, дескать, просто хотел, чтобы прошлась и подышала свежим воздухом.

«Посмотри, какое звёздное небо сегодня. Откройся навстречу пространствам, прими в себя другие энергии», — увещевал он.

— Да пошёл ты, чёртов гуру! — зло крикнула я. — Мне не нужны твои пространства и энергии. Мне не нужна запредельность. Я хочу быть нормальной бабой. Понимаешь?! Нор-маль-ной! И мне нужен рядом нормальный мужик, а не дух! Чтобы мог обнять, поцеловать, поносить на руках в этом мире, а не в том, нереальном!

«Дерзишь? — недовольно поинтересовался он. — Ты — пылинка. Захочу, и разлетишься миллионами атомов. Твоя наглость заслуживает наказания».

Боль в голове завибрировала, припекая и заставляя меня привалиться к ледяной бетонной стене дома.

— Давай, — прошептала я, — разнеси мои мозги на кусочки. Душа почти умерла, пусть умрёт и тело.

Ямус молчал. Меня охватила ярость. Хотелось умереть, но не быть игрушкой в его руках. В тот момент не думала, что гублю свою душу, что в аду он станет вечным и полновластным хозяином. Зачем страшиться мифического ада, когда тот существовал во мне здесь и сейчас, опаляя, разрывая мозги и сердце на части, увлекая душу в пропасть отчаяния, что никто и ничто мне не поможет.

Я держалась из последних сил, чтобы не схватить нож и не броситься на любого, кто хоть как-то противоречил, докучал разговорами и проблемами, — такая злоба кипела во мне, причем непонятна была причина её возникновения. Иногда после гневной тирады в сторону попавшей под горячую руку коллеги, продавщицы или соседки я боялась себя, опасаясь, что совершу что-то ужасное и непоправимое.

«Успокойся! Что ты нервничаешь из-за ерунды?» — уговаривала себя, пугаясь той волны ненависти, что моментально захлёстывала с головой. Возможно, рамки нормального восприятия и общения с людьми прорывались из-за бессонных ночей и наказаний болью. Я теряла силы и контроль над собой. Понимала, что всё идёт к самоубийству, помешательству или преступлению. Ихие Мундус, коварный и жестокий, даром что повелитель мёртвых, хотел примерно меня наказать, за отказ принять его своим хозяином и наставником.

Я уже не обращала внимания на шумы и движение предметов в квартире, от которых обмирала первые ночи после вселения Ямуса. Где-то после часа ночи в квартире слышался монотонный приглушённый гул, будто идущий из-под земли. К нему изредка примешивался скрип мебели, открывающихся дверей, сочетающийся с шебуршанием в шифоньере и ящиках прихожей, стуками от качающихся стульев. В другие ночи по квартире шлёпали босые ноги, а по окнам скребли когти невидимых существ. От ужаса, творившегося во мне и вокруг меня, настолько устала и отчаялась, что решала покончить с непрекращающейся пыткой одним махом.

Если идти навстречу смерти не боясь, спокойно и целенаправленно, не мучаясь виной и сожалениями, представляя на ментальном экране место, где хочешь оказаться, то есть возможность не попасть в царство Ямуса даже при суициде. И я знала такое место. Однажды во сне меня привела туда белая женщина. Древняя ведьма, с белым как мел лицом, сказалась моей дальней родственницей. Она показала песчаные пляжи, голубую лагуну и холмистые земли, поросшие густым лесом. Это был её остров, который станет и моим, если смогу, придерживаясь инструкции, уйти из жизни. Она свистящим шёпотом повторяла пункт за пунктом, чтобы я лучше запомнила. Даже проснувшись, слышала её последнее напутствие: «Думай о смерти. Нет покровителя — нет энергии. Прежде заботься о ней». Инструкцию запомнила, в ней всего три пункта. Правда, есть в ней один изъян, но в той стрессовой ситуации я об этом не задумывалась.

«Мама, ещё не так стара — поставит Женю на ноги», — решилась я на отчаянный шаг. В тот момент не испытывала страха перед смертью, лишь выбирала быстрый и менее болезненный способ ухода. Удушение сразу отмела. И больно, и труп выглядит ужасно. Есть, конечно, лёгкий и почти приятный уход из жизни — лечь в тёплую ванну и перерезать вены. Но не хотелось пугать сына видом крови. Такие психологические травмы в юном возрасте даром не проходят. Выбор пал на яд.

Яд у нас в семье хранился много лет. Он достался от бабушки. В последние месяцы жизни отец испытывал жуткие боли и не хотел мучиться, и нас с мамой мучить. Тогда мама отдала пузырёк с зеленоватыми кристалликами мне, чтобы спрятала в своей квартире. В ту ночь я искала пузырёк. Перевернула все вещи в шифоньере, где он хранился. Пузырёк не нашла, хотя перетряхнула каждую тряпочку. Я села и заплакала от бессилия, буквально завыла, проклиная Ямуса, себя и нескладную жизнь.

И тут услышала его голос в себе:

«Яд не найдёшь — можешь не искать, — в голосе слышалась печаль. — Я ухожу. Понял, чего ты хочешь. Жаль, что маленьким девочкам нужны маленькие радости. Ты их получишь».

Холодный шарик прокатился по позвоночнику и протиснулся сквозь пуповину наружу. С этой минуты я была свободна, принадлежала самой себе. Я победила! Именно так мне и хотелось думать, иное мнение выглядело пугающим.

Некоторые считают, что Повелитель царства мёртвых — дьявол. Я не избранная, не пророчица и не совсем уж падшая душа. Сомневаюсь, что личность столь высокого ранга из мира Зла обратила на меня внимание, да ещё тратило своё время впустую. Демон? Да, его вторжение и воздействие было похоже на одержимость, какой её показывают в фильмах. Но демоны и бесы свои жертвы добровольно не покидают, а доводят до сумасшествия или могилы. А может, мы мистических сущностей просто плохо знаем, ведь описаны они в основном мужчинами, с их прямолинейно-логическим мышлением и пониманием. Поэтому я не откидываю ни одну из возможных версий, только хочу отметить, что тонкий мир сущностей бывает очень опасен, кто бы что ни говорил.

Читала, есть священники-экзорцисты, изгоняющие злых бесов и демонов. Любой человек, думаю, сам способен справиться с вселившимся злым духом. Для этого нужно в себе искоренить страх — любой; нужно научиться терпеть боль, которой «воспитывает» демон; нужно иметь волю к победе, заходящую за грань лихого отчаяния, а также подавлять порывы беспричинной злобы. Демоны очень не любят, когда их ругают, особенно матерно, или смеются над ними, предчувствуя торжество над вирусом, ведь окружающий нас мир — это информация, а демон или бес — злой дух в виде вируса, чем-то похожего на компьютерный.

Прошло время, и в каком-то журнале прочитала слова грузинского священника: «Для проверки крепости человека в вере бог вначале посылает дьявола». Верно это или нет — покажет время. Мнения людей, их восприятие сугубо индивидуальны, Ямус мне это чётко показал. Поэтому нельзя откровения одного человека — кто бы он ни был — считать истиной в последней инстанции для остальных. Истина всегда где-то там…