Глава 23. Институт

Нора всё ещё улыбалась, не находя слов и глядя на растерянного Валентайна, когда на пороге комнаты возникла Мэдисон.

— О, — сказала она, беглым взглядом окинув нового подопечного, — прекрасно. По-моему, Алан в случае успеха грозился выставить всем участникам программы по бутылке бурбона. Хотя, черт его знает, где он собирается его добывать.

— Вы кто? — настороженно спросил Ник, и Нора почувствовала, как напряглась его рука.

— Доктор Мэдисон Ли, — коротко и прохладно улыбнулась та. — С возвращением.

— Доктор Ли практически вытащила тебя с того света, — Нора ободряюще пожала ему ладонь. — Если бы не она, у нас бы ничего не вышло.

— У нас бы ничего не вышло, не будь у тебя такого преданного ангела-хранителя, — Мэдисон склонилась над кроватью и вытащила из кармана офтальмоскоп:

— Лежи спокойно, мне нужно кое-что посмотреть.

— Институт, — скривился Валентайн, — ну, конечно. Можно сказать, родные пенаты. Эксперименты, то-сё.

— Ник, перестань, — нахмурилась Нора. — По-моему, ты сейчас особо ничем не отличаешься от пациента клиники.

— Тяжелого пациента, — насмешливо бросила доктор Ли, — и я сейчас не о здоровье.

Валентайн страдальчески закатил глаза, но притих и позволил Мэдисон провести осмотр.

— Отлично, — в конце концов вынесла она вердикт. — Думаю, в течение суток еще могут проявляться какие-то мелкие нарушения координации, может быть, потеря ориентации в пространстве, головные боли. Но если в это время не произойдет ничего серьезного, я запишу себе в отчетах, что вторая фаза эксперимента прошла удачно. И с вас премия, директор.

— Вторая фаза? — вопросительно посмотрела на нее Нора.

— Ну, конечно, — небрежно бросила Мэдисон, убирая офтальмоскоп. — Их три. Подготовка, проведение, интерпретация результатов.

— То есть, я проваляюсь тут целые сутки? — снова занервничал Валентайн.

— Может, и больше, — Мэдисон снова с интересом уставилась ему в лицо. — А вы были правы, директор… характер этого синта разительно отличается даже от психических свойств Шона. Здесь наблюдается гибкость мышления и, в то же время, устойчивость сложившихся реакций на раздражители.

— Вы не ответили, — нахмурился Ник.

— Ну, скучать тебе точно не придется, — снизошла к нему Мэдисон. — Будешь постепенно начинать двигаться и привыкать к новому телу. К тому же, мы должны удостовериться, что все системы организма работают слаженно, так что приготовься к визиту еще парочки специалистов. Если почувствуешь, что что-то идет не так: слишком сильные боли, помутнение зрения, провалы в памяти — не молчи и тотчас сообщай. Я до утра буду на связи, а потом меня сменит доктор Бинэ.

— А если все пойдет хорошо? — вмешалась Нора, — через сутки он сможет отсюда выйти?

— Вполне, — Мэдисон пожала плечами, — только не нагружайте его сразу, миссис Сартон, и не отправляйте резать когтей смерти. Еще пара-тройка контрольных осмотров явно не помешают. Ах, да…

Она снова полезла в карман и вытащила пластиковую таблетницу с розовыми капсулами:

— Если вдруг разболится голова, начинай принимать. Но не больше одной в течение трех часов. Вода в кувшине, кувшин на столике. Миссис Сартон, я пойду, если позволите. Мне нужно срочно зафиксировать ход второго этапа, пока я не забыла некоторые важные мелочи. И, очень прошу, не засиживайтесь. Чем раньше синт будет предоставлен сам себе, тем быстрее он в себе разберется.

— Хорошо, — кивнула Нора. — Мэдисон… спасибо!

Доктор Ли развернулась и молча вышла из комнаты.

— Как ты? — тихо спросила Нора Валентайна. Тот, наконец, расслабился и прикрыл глаза:

— Сколько меня… не было?

— Несколько дней.

— Испугалась?

— Очень. Отдыхай, Ник. Теперь точно всё будет хорошо.

Она мягко отпустила его руку и уже начала подниматься, как он снова поймал ее за запястье:

— Постой. Расскажи, как всё произошло. И почему именно третье поколение?

— Четвертое, — Нора почувствовала, как внутри нее снова разливаются теплота и нежность и лукаво улыбнулась: — Вы с Шоном теперь самые крутые технологии, которые только существуют на сегодняшний день.

— Это… многое осложняет. Хорошо, рассказывай.

В итоге, когда Нора покинула комнату для экспериментов, стояла глубокая ночь, и только в одном кабинете отдела горел свет. Ученые разошлись, вокруг было тихо и даже уютно: монотонно попискивали какие-то приборы, подмигивающие из полумрака зелеными лампочками на пультах. Из-за приоткрытой двери кабинета доносилось клацанье клавиатуры терминала Мэдисон. Нора подумала, что, наверное, хорошо было бы войти и еще раз поблагодарить доктора Ли, но всё же не стала этого делать. Не хотелось мешать, да и… интересно, а Мэдисон понимает, что именно она совершила для Норы? И что та теперь очень многим ей обязана?

Она вышла в зал и не спеша отправилась к площадке, окружающей лифт. Посмотрела вверх, на панорамные окна директорских апартаментов — там было темно, очевидно, Шон уже крепко спал.

Нора присела на одну из скамеек, расслабленно вытянула ноги и стала слушать умиротворяющий плеск воды.

— Вам тоже не спится? — послышался негромкий голос. Нора вздрогнула и, обернувшись, увидела доктора Бинэ.

— Добрый вечер, Алан, — расплылась она в улыбке.

— Добрый, добрый… — тот опустился рядом и тоже откинулся к спинке скамьи, скрестив руки на груди. — Нет, он и вправду добрый. Мы сегодня совершили очередной прорыв, и это вдохновляет.

— Я должна вас поблагодарить, — повернулась к нему Нора, — вы столько сделали для нас… для меня.

— Бросьте, директор, — мягко сказал Алан, — только слепой может не заметить, что вы симпатизируете нашим моделям. И, честно говоря, меня этот факт несказанно радует. Сложно, знаете ли, было находиться в меньшинстве в нашей большой и сплоченной семье.

Он криво усмехнулся.

— Так что, по факту, это я должен быть вам благодарен. За то, что дали нашему отделу право голоса. За совет директоров, да и вообще…

Он вытащил из-за пазухи пачку сигарет:

— Вы позволите?

Нора кивнула. Мимо неслышно прошел синт-патрульный, неся наперевес лазерный карабин. Она проводила его задумчивым взглядом.

— Алан, я давно хотела узнать. Понимаю, что, наверное, не имею права вот так резко вмешиваться в слаженную работу здешней системы, но зачем тут столько охраны? Ведь агрессия снаружи практически исключена? Для чего вот это круглосуточное патрулирование?

— А что, Джастин вас не просветил? — Бинэ глубоко затянулся. — Это ведь в ведении его отдела.

— Мы не разговаривали на эту тему. Получается, это внутренняя проблема? Чего же так боится БРК?

— Бунта, я полагаю, — губы ученого презрительно дрогнули. — Доктор Айо привык закручивать гайки до упора, а потом удивляться, что материал ломается. Вместо того, чтобы дать процессу рукотворной эволюции развиваться по собственным законам, он насильственным образом старается повернуть его в кажущееся ему правильным русло. Мне неприятно говорить вам это, миссис Сартон, но ваш сын был с ним солидарен. И тем более кажется мне удивительным, что в конце жизни он передал бразды правления человеку со столь непохожими взглядами.

— Ну, возможно, я просто помогла ему посмотреть на некоторые вещи со стороны, — пожала плечами Нора, не упоминая, что они с Шоном никогда и не обсуждали самосознание синтов. — Да, я вспомнила, доктор Айо как-то жаловался, что третье поколение в последние годы стало сбегать чаще. Вы считаете, что их не стоит останавливать?

— Да вы что! — Алан возмущенно уставился на Нору. — Их ни в коем случае нельзя отпускать! Вы же сами знаете, какова жизнь на поверхности, а мои модели к ней абсолютно не готовы! Если не пристрелят за ближайшим углом, они будут вынуждены влачить жалкое существование и выживать, выживать… Хорошо еще, что вы управились с идиотами, которые так и норовили грязными ручищами влезть в наши тонкие технологии и покопаться у синтов в головах. Абсолютно не понимая при том, что переписав память, они не смогут в одночасье переделать сложившиеся рефлексы. Грубо говоря, мирный синт, привыкший к тому, что здесь о нем заботились, по мановению волшебной палочки воякой, или там, фермером, не станет.

— Ну… — задумчиво протянула Нора, вспоминая, как в свое время пробивалась к синту, умудрившемуся возглавить рейдеров Либерталии, — боюсь, тут вы не совсем правы…

— А, вы про Гэбриела… — Алан устало махнул рукой. — Он, скорее, исключение. Полагаю, у этой модели стали рано проявляться лидерские качества, а эта ужасная Подземка поломала его настолько, что процесс пошел по деструктивному руслу.

— Он, кстати, как?

— Прошел реабилитацию. — Плечи Бинэ опустились. — По мнению Джастина весьма удачно. В общем… от лидерских качеств там не осталось и следа. Как и в целом ото всех проявлений самостоятельности. И я всё чаще задумываюсь, на какое благо мы смогли бы повернуть эти его бывшие особенности и какие возможности упустили. Простите… кажется, я разболтался не к месту.

— Нет, что вы, Алан, — Нора покачала головой, — я вас прекрасно понимаю. И тоже склоняюсь к мысли, что куда продуктивнее исключить нечто, что толкает синтов на бегство, нежели потом отлавливать их по всему Содружеству, тратя на это время и ресурсы.

— Именно! Дать им развиваться, не ограничивая искусственно, использовать их возможности во благо. Учить, в конце концов, так, как обучают охотников, но совсем другим навыкам.

— Я слышала, у вас в семье живет синт? — осторожно поинтересовалась Нора.

— Да-да, это, пожалуй, был единственный раз, когда директорат пошел мне навстречу. Но потом о нас как будто забыли! — Он возмущенно тряхнул головой. — Такое ощущение, что руководству стало просто невыгодно замечать, что адаптация прошла успешно. Я составлял отчеты, приносил их лично Отцу, а он постоянно отмахивался, говоря, что у нас сейчас в приоритете совершенно другие проекты! Иногда у меня складывалось ощущение, что он и на эксперимент-то согласился в расчете, что тот окажется провальным. А Ева… знаете, мне иногда даже кажется, что она способна к состраданию больше, чем многие знакомые мне хомо сапиенс.

— А почему вы взяли именно ее для адаптации? — заинтересованно вскинула бровь Нора. — Она что, и раньше проявляла какую-то эмоциональность?

— Да в том-то и дело, что нет! Выбор был абсолютно случайным, ну разве что сделали предпочтение по полу, чтобы синт гармонично дополнил семью из двух мужчин: меня и сына. Теперь вы понимаете, что это может значить миссис Сартон? Что практически в любом синте третьего поколения может проснуться индивидуальность и самосознание!

— Если это не было совпадением.

— Возможно, что и было. Но ведь больше экспериментировать мне не дают. Потому-то я так и хотел к вам прорваться, директор. У вас был такой уникальный опыт взаимодействия с полностью осознающим себя синтом. Но, к сожалению, у меня не вышло.

— Простите, доктор Бинэ, — Нора почувствовала, что краска смущения заливает ее лицо, — это полностью моя вина. Доктор Ли и, кажется, доктор Филмор тоже… они мне говорили, что вы хотели со мной встретиться. Но, тогда действительно было слишком много дел. К тому же, я не знала, что за вашей просьбой кроется что-то еще, кроме естественного любопытства ученого.

— Ладно, — снова махнул рукой Алан и, аккуратно потушив окурок о край урны, бросил его внутрь. — В конце-концов, теперь я смогу лично пообщаться с вашим подопечным. Вы, кстати, не заметили в нем никаких изменений? Ну, кроме внешних, естественно.

— Да нет, — Нора с трудом сдержала зевоту. — Он немного нервничает, но, думаю, это естественно для любого, кто оказался на его месте. А в целом — это всё тот же Ник Валентайн, которого я знаю.

— Не для любого, директор, — Алан коротко улыбнулся, — только для развитого психически живого существа. Простите, я вас совсем заболтал. Пойду, сменю Мэдисон, раз уж все равно не спится. И… я очень рад, что мы поговорили.

— Я тоже рада, Алан.

Он поднялся, Нора следом. И, пожимая на прощанье сухую и тонкую руку доктора Бинэ, она окончательно уверилась, что этот человек уж точно был не причастен к покушению на ее жизнь.

Уснула Нора быстро — стоило коснуться щекой подушки. И, кажется, вот только смежила веки, как уже была разбужена бульканьем кофеварки. Подняла голову и увидела виноватую физиономию Шона.

— Ой. А я не хотел тебя будить, оно само вышло.

— Ты голодный? — Нора уселась в кровати и зевнула. — А сколько времени?

— Почти десять. Нет, я не голодный. Просто стало немного скучно, и я решил приготовить завтрак. Ты ведь не сердишься?

— Нет, конечно. — Она оглядела стол, усыпанный кофейным порошком, наполовину распотрошенную коробку с пюре быстрого приготовления, и постаралась остаться серьезной:

— Ты молодец. Только, думаю, сегодня мы позавтракаем в столовой. А то, боюсь, что здешний повар скоро на меня совсем разобидится.

— Мам, но он же синт, — Шон хихикнул. — Эти железяки обижаться не умеют.

— Ну не скажи, — Нора вылезла из кровати и принялась одеваться. — У меня есть один знакомый Мистер Помощник, так он ещё как обижается.

— Да? — загорелся Шон, — а расскажешь?

— Знаешь, — Нора задумчиво оглядела мальчика: — возможно, я даже тебя с ним познакомлю. Если ты, конечно, захочешь и не забоишься выйти со мной на поверхность.

— Вау-у, — Шон распахнул глаза, — правда?

— Ну, да. Только ты пока никому не говори.

— Ладно. Круто. А, можно, я после завтрака с Квентином поиграю?

— Если он не занят, то играй.

И Нора пошла в душ, думая о том, что, судя по всему, вскоре ей придется просвещать Шона, кто же он такой на самом деле. И для этого, пожалуй, было бы здорово предварительно познакомить его с Ником. Если Валентайн, конечно, будет не против — ведь у него самого сейчас сложный период в жизни, и Норе категорически не хотелось на него давить. Интересно, и как он там?

Нет, она прекрасно понимала, что если бы случилось что-то исключительное, то ей бы обязательно доложили, но все равно никак не могла заставить себя перестать волноваться.

В конце концов, отпустив Шона после завтрака искать Квентина, Нора не выдержала и отправилась в отдел к Мэдисон.

Та, бодрая и свежая, точно и не проработала целые сутки, приветливо кивнула, подняв голову от клавиатуры:

— Волнуетесь? И зря.

Она откинулась к спинке стула и удовлетворенно вздохнула:

— Честно говоря, сама не ожидала, что эксперимент может пройти так гладко. Я читала старые отчеты и всё время немного напрягалась от всех этих многочисленных попыток с неудовлетворительными результатами. Впрочем, прошло уже больше века, и наши ученые с тех пор приобрели колоссальный опыт.

— И еще поменялся состав, — Нора улыбнулась. — Доброе утро, Мэдисон.

— Директор, не стоит льстить столь неуклюже, — доктор Ли фыркнула и, потянувшись, встала из-за стола.

— Пойдемте. Я как раз собиралась проверить нашего подопечного. Но имейте в виду, до вечера я вам его точно не верну.

Валентайна одели в светлую форму синта-охранника, и Нора внезапно смутилась от вида его худощавой, но спортивной фигуры. Она негромко кашлянула, отводя глаза. Ну, конечно, хороший довоенный полицейский, наверное, был обязан и держать себя в хорошей форме. А вот директор Института обязан не пялиться на своих синтов, как бы привлекательно те не выглядели. Во всяком случае, столь откровенно. Она сдержала нервный смешок и поинтересовалась:

— Как прошла ночь?

— Как в сказке. Тебе никогда не доводилось битый час крутить педали гребаного велосипеда в присутствии чокнутого доктора, который так и норовит тебя облапать? — проворчал Ник.

— Это называется "велоэргометрия", — строго сказала Мэдисон. — Мы должны проверить, насколько новое тело переносит физические нагрузки. И это, между прочим, не чокнутый доктор, а сам глава робототехники. Ну, ладно, слегка чокнутый, согласна, но он всё равно гений. И, к слову, Алан далеко не каждой модели уделяет столько времени, сколько тебе. Так что, не капризничай.

Она придирчиво пошуршала бумажными лентами с графиками, что лежали на столике у постели. Сгребла их в кучу и, бросив через плечо "у вас пять минут", величаво удалилась.

Нора проводила ее взглядом, кусая губы, и когда где-то в глубине отдела хлопнула дверь, расхохоталась.

— Тебе смешно, — недовольно буркнул Ник, но Нора, заглянув ему в глаза, увидела, что в них тоже плещется веселье.

— Я просто рада. И, наверное, всё ещё слегка истерю. Ладно, это такая ерунда. Как ты?

— Физически — вроде ничего. Немного ныла голова, но таблетки быстро помогли.

— Непривычно?

— Сначала была почти паника. Но я быстро вспомнил… вернее, наверное, не я… мне пока сложно думать о таких вещах, прости. В общем, в воспоминаниях Ника это всё есть. Так что, я, похоже, быстро адаптировался.

— Ну вот и славно.

Норе внезапно очень захотелось протянуть руку и коснуться волос Валентайна: густых, каштанового цвета, и проверить такие ли же они мягкие на ощупь, как у Шона. Так что она поспешно спрятала руки за спину и, всё ещё немного смущенная, сказала:

— Потерпи до вечера, ладно? Я обязательно приду, и мы пройдемся по Институту. Посмотришь, сильно ли он изменился за столько лет.

— Хорошо, — кивнул Ник, и Нора заметила, как он тоже поспешно скрестил руки на груди, точно закрываясь. — Думаю, ради свободы я даже согласен потерпеть еще пару обследований этого вашего гения.

Время до вечера тянулось так, что Нора то и дело вспоминала шутку про теорию относительности. О горячей сковородке и блондинке. Нет, она честно пыталась отвлечься, но мыслями то и дело возвращалась к Нику и ползущим, точно черепаха, минутам. А потом, держа в руках папку, в которую подшивала последние рисунки Шона, вдруг застыла посреди комнаты.

В памяти всплыло старое, почти забытое воспоминание, как Нейт в первый раз пригласил ее на свидание. И как потом Нора никак не могла дождаться, пока закончится нудная лекция по истории государства и права, и крутилась, точно на иголках. И так же мучительно тянулось ненавистное время...

— Так, спокойно, — негромко проговорила она себе. — Это просто радость от того, что твой лучший друг остался жив. И она вовсе не значит ничего такого, чего там тебе пригрезилось. И вообще, дорогуша, пора бы тебе уже отправиться в Сэнкчуари, огорошивать Эр-Джея историческим событием. Он ведь ждет тебя и наверняка обрадуется. В конце концов, это так потрясающе, что вы нашли друг друга в этом жутком мире, где, кажется, не осталось ничего, кроме тупого выживания и постоянной готовности умереть.

Слова были честные и правильные, но где-то в глубине души Нора понимала, что ничего ей не пригрезилось. И, кажется, чем дальше, тем больше тянуло ее к Валентайну. И даже не было понятно, когда это началось: то ли после его признания на балконе Старого Капитолия, то ли еще раньше. Но уж точно, до того, как Ник стал почти человеком. Просто страх его потерять и последующее воскрешение стали для Норы последней каплей. И сейчас нужно было сделать всё для того, чтобы дамбу не прорвало окончательно.

— Ты просто не имеешь права лишать живого человека того, что ему принадлежит, Нора Сартон, — сказала она жестко. — Ребенок, любимая женщина, наконец-то воцарившаяся стабильность — всё этого Бобби заслужил, как никто другой. И ты возьмешь себя в руки и поступишь честно. А это… это пройдёт.

Она решительно сунула папку в стол и отправилась в отдел бионаук, где с головой погрузилась в результаты экспериментов Грейгардена.