Серебро

Голод не щадил никого. Из всей семьи их осталось двое — София и её годовалая дочь. Ребёнок таял на глазах, да и сама она слабела с каждым днём. Соседка, бабушка Ги, часто приносила им кусочки чёрного хлеба. Где и как она их добывала, выяснилось намного позже, после войны. Именно эти кусочки и помогли Софии выжить. Но тогда, летом 1942 года, она была уверена, что впереди всего несколько дней…

Бабушка Ги, или Гизелла, всегда оставалась для них чужой, непонятной, вызывала только неприязнь и даже враждебность. У неё были аристократические манеры, гордая осанка и спокойный взгляд уверенного в себе человека. Милая старушка, с красиво уложенными седыми волосами, заколотыми черепаховым гребнем, заметно выделялась и внешностью, и манерами. Она часто носила жемчужно-серое платье с белоснежным платком на плечах и совсем не вписывалась в мир безысходности, нищеты, бесконечных драк, попоек и скандалов. Странно, но даже после смерти мужа Гизелла осталась жить здесь, в небольшой квартирке на верхнем этаже старого дома. Никто не понимал, почему она согласилась терпеть шумные семейные потасовки и нецензурную ругань распутной соседки, живущей в квартире напротив и каждый день принимавшей клиентов. София часто слышала как мать, мечтавшая уехать из «этой свинской дыры», бормотала в недоумении: «Да будь я на её месте… давно продала бы и квартиру, и мебель, и серебро…»

…В полдень нещадно палило солнце, мухи лениво ползали по столу, тычась хоботками в тёмные слои грязи, а воздух вокруг дрожал, как кусок студня на тарелке. Дочка долго плакала, но затем уснула, так и не дождавшись еды. Из окна София видела как Гизелла вышла со двора и повернула в направлении центра. В руках она, как обычно, несла объёмный свёрток. Через несколько часов бабушка Ги всегда возвращалась, но уже без свёртка. И каждый раз обязательно заносила им несколько кусочков хлеба. В тот день старушка не вернулась. А с ней пропала и последняя надежда.

Наступило время, когда ожидание конца превратилось в нечто тягучее и вязкое. Тёплый воздух стал походить на противную мутную жижу, которая медленно вливалась в лёгкие, замедляя сердечный ритм. Зато чувство голода отступило и больше не появлялось, внутренности онемели, эмоции исчезли, и даже гибель дочери не вызвала ни отчаяния, ни горечи…

И всё же София выжила. Из всех жильцов — только она. Хлебные ломтики бабушки Ги спасли ей жизнь. А через восемь лет после войны она вышла замуж, родила другую дочь и дала ей имя Асимина. От слова asimi — «серебро».