Глава 9. Сэнкчуари-Хиллз

Нору разбудило ощущение легкой щекотки в уголке губ. Потом горячее дыхание обдало шею, и невесомый поцелуй заставил приоткрыть глаза. И тут же захлопнуть: яркое солнце било в щели между досок, кое-как закрывающих разрушенную стену. В комнате было тепло — похоже, хорошая погода в Содружестве установилась надолго. "Интересно, — промелькнула ленивая мысль, — а существует ли сейчас индейское лето, или ядерная катастрофа уничтожила и его тоже?"

Чужие губы вернулись и настойчиво ткнулись в ее собственные. Колючая эспаньолка снова защекотала нежную кожу.

— Бобби, — хихикнула Нора, потягиваясь, — я еще сплю.

— Да сколько можно? — деланно возмутился он. — Скоро полдень!

— Ох! — Нора резко села в кровати, чуть не столкнувшись лбами с вовремя отпрянувшим Эр-Джеем. — Я же так опоздаю!

— Куда? — простонал тот. — Только не говори, что снова меня бросишь.

— Нет, — Нора подняла лукавый взгляд: — Для тебя на сегодня есть особая программа.

— М-м… правда? — поднял бровь Маккриди, ухмыляясь, и внезапно сграбастал Нору в охапку. Тяжело выдохнул в ухо: — Черт. Малыш, как же ты меня вчера напугала.

Отстранился и серьезно заглянул в лицо: — Вот зачем ты поперлась сюда ночью? А если бы я не вызвался дежурить? Как чуял, честное слово.

— Ой, не нуди, — отмахнулась она. — Нарваться можно и днем, на помощь мог прийти любой из поселенцев, к тому же, со мной был Кодсворт.

— Все равно, — заупрямился Эр-Джей. — Иногда ты бываешь страшно легкомысленной. А если вернется Дьякон?

Нора закатила глаза и собралась, было, возразить, но Маккриди снова накрыл ее губы своими. И Нора растаяла. Бобби каким-то шестым чувством всегда понимал, что ей нравится и умудрялся заводить ее с полоборота.

Правда, в этот раз особо разогнаться им не дали — в стену жахнуло что-то увесистое, и хриплый голос с улицы прокричал:

— Эй! Живые есть?

— Нет! — рявкнул Маккриди. — Иди в жопу, Джон!

— Не дождешься!

За стеной хохотнули, зашуршал гравий и поблизости скрипнула дверь. Эр-Джей скривился. Поднялся с постели и пошел встречать незваного гостя.

Нора тоже встала. Нашарила в ящике комода щетку, принялась расчесывать спутанные волосы.

— Ну, здравствуй, птица-обломинго, — послышался недовольный голос Эр-Джея, а после сиплый смех Хэнкока в ответ:

— Жизнь вообще жестокая штука. Будешь?

— Завязал. Чего пришел?

— Сестренка встала?

— Почти.

— Эй, я иду! — Нора поспешно завернула отросшие волосы в привычную улитку и, заправив выбившуюся футболку в джинсы, вышла в коридор:

— Привет, Джон!

Мужчины расположились в соседней комнате. Хэнкок, вертя в искалеченных радиацией пальцах сигарету, вальяжно развалился на диванчике. Маккриди устроился на подоконнике и выглядел крайне раздраженным.

— Здорово, красавица, отлично выглядишь. — Хэнкок окинул Нору с ног до головы бесцеремонным взглядом.

— Ты тоже, — ухмыльнулась та и, пройдя к Эр-Джею, пронырнула под его руку и уселась рядом, обняв за талию.

— Язва.

Конечно, у обычного человека язык бы не повернулся назвать красавцем гуля. Больше того, случись такое, мэр Добрососедства, пожалуй, первым бы всадил нож под ребро нахалу. Но Норе было позволено многое. Отчасти потому, что вместе с Джоном они решили слишком много мелких и крупных проблем — и его, и ее. И, в конце концов, спелись так, что даже бандюги из городка отщепенцев принимали ее за свою. А отчасти потому, что Нора действительно была искренна. Какой-то странной своей особенностью она была полностью лишена "расовых" предрассудков и очень быстро научилась под жуткой, обезображенной гулификацией личиной видеть опасного, но по-своему справедливого человека. Хэнкок почувствовал это сразу и быстро сблизился со странной женщиной, впустив ее в те уголки собственной души, куда и иным гулям-то вход был категорически противопоказан.

— Рада видеть, — тепло улыбнулась Нора, — ты надолго?

— Зависит от обстоятельств, — он сунул руку за пазуху красного сюртука, вытащил сложенную газету и протянул Норе. Та развернула желтоватый лист.

— "Общественные события"? Ха! Быстро, однако, Пайпер сориентировалась.

— Ага. А, главное, интересно. Как наша великая борцунья с системой умудрилась так быстро переобуться? Нора, ты что, держала ее под дулом пистолета?

— Пф-ф, — выдохнула та. — Слушайте. Предлагаю нам всем пойти позавтракать, а заодно позвать в компанию Престона. Не хочу по сто раз пересказывать, к тому же вместе думать продуктивнее. Короче, мальчики, — она решительно поднялась, — ищите нашего новоявленного генерала, а я пойду припудрить носик.

— Слушай, Маккриди, а она всегда была такая… основательная, или директорство в одном печально известном заведении вдарило ей в… голову? — услышала Нора ехидный голос Джона, выходя из комнаты. А потом завернула в соседнее помещение, бывшее когда-то ванной, закрыла дверь и что ответил на это Эр-Джей, так и не узнала.

Она мысленно поблагодарила неизвестного благодетеля, державшего ведра в ее доме полными воды, и принялась приводить себя в порядок.

Когда-то этот дом представлял собой типичный образчик американской мечты — чистый, уютный, с заросшим кленами задним двором и подстриженными кустами жимолости у входа. Теперь, в качестве материального свидетельства довоенного благополучия, у Норы оставались лишь перекошенные стены с выбитыми окнами да дырявая крыша. От остатков старой мебели она избавилась в первую очередь, упросив работягу-Стурджеса и других новых жителей городка помочь с обстановкой. Вот только не смогла расстаться с проржавевшей кроваткой Шона и собственноручно спрятала ее в подвале.

Они тогда много работали — практически валились с ног, обустраивая Сэнкчуари-Хиллз. Рубили мертвые деревья, корчевали пни, расчищали завалы, а вечерами, измотанные донельзя, засыпали, едва только касались головой горизонтальной поверхности. А ведь приходилось еще нести вахту, отбиваться от диких животных и пытаться выращивать хоть какую-то пищу. Нора помогала по мере сил, до тех пор, пока матушка Мерфи в очередной свой приход от дозы невесть как раздобытого наркотика не рассказала ей о Даймонд-сити. И о том, что Норе там обязательно помогут, стоит только отыскать сияющее сердце. Сложно сказать, поверила ли тогда Нора заядлой наркоманке. Разум горько усмехался, твердя, что хозяйка его, конечно же, выдает желаемое за действительное, а материнский инстинкт вопил, что нужно хвататься за любую возможность и тотчас срываться в опасное путешествие. Сомнения разрешил всё тот же механик Стурджес, рассказав, что видения старушку не подводили никогда, и он лично неоднократно был тому свидетелем.

И всё равно, завернув за угол на улице ночного Даймонд-сити, Нора испытала шок, когда увидела неоновую вывеску детективного агентства Валентайна. Дурацкое, точно сошедшее с пошловатых довоенных открыток розовое сердце, пронзенное стрелой. Ник потом смущенно оправдывался, что такая вывеска просто хорошо работает.

Нора улыбнулась и потянулась за полотенцем. Интересно, что же он там такое расшифровал, в терминале у Крупов?

Мужчины дожидались ее, сидя за свежесколоченным столом под навесом соседнего дома, и уже вовсю завтракали. Нора посмотрела на маринованные ножки радтараканов, что торчали из тарелки в центре стола и, вспомнив вчерашнее нападение дутней, почувствовала легкую дурноту. Нет уж, пусть сами лопают свои деликатесы, она обойдется простой тыквенной кашей.

Присела рядом с Маккриди и продемонстрировала Престону газету:

— Читал?

— Угу, — отозвался тот с набитым ртом. — Мне понвавивось.

Хэнкок со снисходительным видом хлопнул соседа по плечу:

— Оптимтст!

А потом внимательно уставился на Нору:

— Сестренка, не то, чтобы я сомневался в твоей искренности, но ты уверена, что потянешь?

— С вашей помощью — да, — твердо ответила она, глядя в черные, лишенные белков, глаза Хэнкока. — Джон. Мы ведь получили охренительную возможность сделать для Содружества что-то действительно масштабное. Мы не можем ее упустить.

— Ну, допустим. А чего ты хочешь от нас?

— Есть пара идей. — Она пригубила чаю. — От тебя лично: для начала поговори с жителями Добрососедства. Объяви, что Институт интересуется, какую помощь мог бы оказать городу. И пусть твои люди сами решат, в чем больше всего нуждаются.

— А взамен?

— Я тут недавно подкинула коллегам идею разработать лекарство от радиации. И они, как настоящие ученые, конечно, заинтересовались гипотезой, можно ли сделать организм невосприимчивым к облучению. На худой конец, минимизировать его последствия. В идеале я вообще хочу найти возможность сотворить нечто, вроде вакцины, но не дающей никаких мутаций.

— Фантазерка, — тихо фыркнул Эр-Джей.

— Между прочим, все великие открытия когда-то начинались с фантазий! — возмутилась Нора. — И ученые это, кстати, знают лучше всех.

— Да уж. Открыватели, — скривился Хэнкок. — Ну а Добрососедство-то им в чём поможет? Или будете держать нас в качестве подопытных?

— В качестве помощников. Почти половина жителей города — гули. Знаешь, сколько раз я слышала нытье отдела бионаук, что им категорически не хватает материала для исследований? Они изучают ДНК организмов, приспособившихся к радиации.

— Чего-о? — Хэнкок стянул с лысой головы треуголку и с чувством бросил ее на скамейку рядом: — Ты реально хочешь, чтобы я отдал своих ребят на растерзание Институту?

— Джо-он! — Нора закатила глаза. — Пусть страшилки остаются любимым коньком Пайпер, а? Если иногда мы попросим кого-нибудь сдать несколько миллилитров крови, стерильными, на минуточку, иглами, вряд ли это нанесет вреда больше, чем ваше привычное ширяние каким-нибудь винтом.

— Хм… ну, — смутился Хэнкок, — если ты гарантируешь...

— Ой. Ну неужели, случись что, ваша милиция не справится с парочкой синтов? Никто не собирается идти на город штурмом.

— Попробуем. Но сначала соберу городской совет. Против воли горожан я ничего делать не стану.

— А он у тебя есть? Совет? — Нора язвительно вскинула бровь.

— Найдем.

— Ну и отлично. Кстати, думаю, твои эксперименты с препаратами тоже могли бы вписаться в эту программу. В мое время, помнится, было популярно выражение, что выход обычно находится там же, где и вход.

— Ха. Только не говори, что всерьез думаешь о том, чтобы превратить гулей в людей.

— Я не волшебница, — Нора фыркнула. — Ну и пока еще в своем уме. Я имею в виду, что полезно было бы изучить механизм, с помощью которого ты умудрился превратить себя в гуля искусственным путем.

— Да я просто чертов гений, вот и всё. — Хэнкок ухмыльнулся.

— Кто бы сомневался. Да, и вот еще что. Мальчики, а помните, я делилась с вами средством, которое притащила с Придвена? Оно внезапно оказалось очень важным для того же исследования. У кого-то остались образцы?

Хэнкок и Маккриди почти синхронно пожали плечами.

— Пузатая такая бутылка? — вспомнил Престон. — С каким-то номером, записанным от руки? Стоит в сейфе, в доме Фрэнсиса.

— А ему-то она зачем? — удивилась Нора. Фрэнсис Кремер, представлявший до войны корпорацию "Волт-Тек", в нынешнее время был гулем и в защите от радиации явно не нуждался.

— Ему-то незачем, а вот сейф в поселении остался только там, — проворчал хозяйственный минитмен. — Вот как чувствовал, что тебе еще понадобится. Я принесу.

— Ты душка! — Нора просияла. — Слушай, Престон, к тебе тоже дело есть. Можешь предупредить своих ребят, что мы запускаем эксперимент в Грейгардене и направляем к ним группу синтов для сотрудничества? Нам не нужны возможные недоразумения, а уж от помощи тем более не откажемся.

— Какого рода помощи?

— Да как обычно, патрулирование прилегающих территорий, поддержка караванов, если потребуется. Главное — чтобы ребята не проявляли агрессии к андроидам. Ну и чтоб сплетни всякие не разносили.

— Рты я им заклеить, конечно, не смогу, — осклабился Престон, сверкнув белоснежными зубами на шоколадной физиономии, — а с остальным обещаю помочь.

— Эр-Джей, а ты, надеюсь, поможешь на самой ферме? — она повернулась к Маккриди, и тот чуть не подавился:

— Чего? Торчать там с этими жестянками?!

— Недолго. Неделю — максимум.

— Издеваешься?

— Бобби, — Нора просительно заглянула ему в глаза. — Мне очень нужен человек, которому я могу довериться на все сто. Будешь вести наблюдения. В случае непредвиденных обстоятельств дашь сигнал минитменам.

— А ты? — он мрачно сверкнул глазами.

— Пойду с тобой, конечно. Задержусь, сколько смогу, но потом, скорее всего, оставлю.

Эр-Джей, прекратив сопротивление, страдальчески вздохнул, а Нора, прикрывшись рукой, посмотрела в небо:

— И время уже поджимает. К вечеру нам нужно быть в Грейгардене, а путь неблизкий. Ну, если кое-кто, конечно, не согласится на телепортацию.

— О, нет, хватит с меня и твоих гребаных роботов! — Маккриди мрачно отодвинул от себя тарелку: — Даже аппетит пропал.

Норе внезапно отчаянно захотелось стукнуть по очередной упрямой башке, но тут весьма вовремя вклинился генерал:

— Примерно через час от нас в ту сторону пойдет караван. Вы могли бы присоединиться. Спокойно доберетесь, под охраной.

— Отлично. Спасибо, Престон. Я уже говорила, что ты душка?

Минитмен снова расплылся в довольной улыбке, а Маккриди запыхтел еще раздраженнее.

— Пойдем, собираться пора, — легонько пихнула его в бок Нора и тихо вздохнула, поймав обиженный взгляд.

— Тогда прощаемся, — подытожил Хэнкок. Опрокинул в себя остатки чая и встал из-за стола:

— Сестренка, я как со своими улажу, передам через минитменов весточку. Давайте там, — он покосился на Эр-Джея и ухмыльнулся, — не перетрудитесь.

— Да, Джон! — вспомнила Нора. — К тебе Ник, часом, не обращался? Насчет доктора Амари.

— Нет, а что с ней? — удивился Хэнкок. — Да и Ника я не видел: последние пару дней в Добрососедстве просидел, но к нам он точно не заходил.

— Ладно, не бери в голову, сами разберемся. — Нора отогнала внезапно всколыхнувшееся чувство тревоги. Скорее всего, Валентайну просто не до Нориных проблем, когда собственное расследование идет полным ходом. Она кивнула Маккриди и первой пошла к дому.

— Вот скажи, ну что тебе снова в голову втемяшилось? — пробурчал Эр-Джей, переступая порог вслед за Норой. — Ты же теперь директор, зачем самой опять тыкаться в каждую дыру? Послала бы на ферму кого-нибудь из этих институтских чистоплюев. Они в своих роботах лучше разбираются. А если и надерут на поверхности какую ученую задницу, так пусть радуются. Это ж воистину бесценный опыт!

Он хохотнул, а Нора, покачав головой, плюхнулась на диван у входной двери. Подперла кулаками щеки и уставилась в окно:

— Они не готовы. Они всю жизнь проторчали под землей, и я страшно боюсь, что могут накосячить. К тому же, если уж совсем честно, я все еще не особо доверяю институтским ученым. Понимаешь?

Она повернула к нему голову и заговорила с жаром и торопливо:

— Бобби, этот эксперимент очень важен для меня. Для нас всех. Провалится, и тогда на всех моих проектах можно ставить жирный крест. А если саботаж? Если попытаются подложить свинью? Нет, сейчас очень важно держать руку на пульсе.

— Хорошо, а я-то что сделаю? Если эти жестянки бунтовать станут?

— Оставлю тебе ракетницу. Минитмены Гарви все равно будут крутиться поблизости. А если неприятности начнутся от поселенцев-соседей, договориться с ними станет проще человеку, которого они знают.

— И кто там у нас поблизости? — Эр-Джей уселся на подлокотник дивана и, приобняв Нору, притянул к себе. Она ткнулась затылком ему в грудь и расслабилась, мерно поглаживая пальцами широкую кисть, покрытую шрамами и мозолями на костяшках.

— Оберленд, Солнечные приливы. Мы там были, помнишь?

— Еще бы, не помнить, — Маккриди хмыкнул. — Особенно гнилую тошку и кротокрысов.

— Ладно. Пойдем тогда собираться?

— У нас почти час.

— И что?

— Ну и вот.

Рука Эр-Джея по-хозяйски дернула из-за пояса Норину футболку и отправилась в путешествие по бархатной коже небольших грудок.

Она тихо ахнула и, прикрыв глаза, прошептала:

— Престон. Должен принести препарат.

— Если сюда снова кто-то сунется, я за себя не отвечаю, — пробормотал Маккриди, стягивая через голову рубашку и жадно устремляясь к тянущимся к нему тонким рукам. Нора засмеялась, негромко и чувственно, а потом уже и сама наплевала на возможность того, что их кто-нибудь застукает.

Генерал Гарви оказался человеком весьма тактичным. А, может, просто дальновидным. Во всяком случае, нужную бутылку он вручил Норе перед самым отправлением каравана, когда они с Эр-Джеем подошли к главной дороге. Здесь вовсю толпился народ — кто-то передавал через караванщика письма, кто-то напоследок дергал торговца по поводу обмена, кто-то просто заявился поглазеть — нынешняя жизнь была не особо богата на интересные события. Ревели нагруженные брамины, матюкались охранники, под ногами крутились чьи-то ребятишки — все, как обычно.

Наконец, караванщик дал команду, и Нора, еще раз напомнив Престону о его минитменах и Грейгардене, попрощалась и вместе с караваном пошла на мост. Влажный плащ немного холодил плечи (перед самым выходом, спохватившись, ей пришлось еще и оттирать последствия вчерашней битвы), но солнце палило во всю силу, так что уже на подходе к Конкорду одежда совсем высохла.

Эр-Джей, с сигаретой в зубах, шел впереди и о чем-то болтал с охранником. А Нора втихаря любовалась его пружинистой походкой и думала, что однажды ей очень повезло в нужное время завернуть в "Третий рельс". Она тогда, помнится, даже не собиралась заходить в этот бар в Добрососедстве, но Пайпер разнылась, что устала и ей требуется срочная передышка. Там они и столкнулись с наемником. Маккриди встретил Нору оценивающим и, чего уж греха таить, весьма заинтересованным взглядом, но цену за свою работу заломил внушительную. Не помогла даже Пайпер, способная уболтать и барный стул. И, несмотря на то, что с деньгами у Норы, как обычно, была полная задница, она всё же выложила эти двести пятьдесят крышек. Болтаться двум девушкам по закоулкам Бостона без серьезного сопровождения было опасно, даже если у них есть оружие. А Эр-Джей, хоть и не был похож на громилу, все равно ее впечатлил. Были в нем какая-то внутренняя сила и отнюдь не показушная самоуверенность.

Нора не ошиблась — Маккриди действительно оказался мастером своего дела. Именно с ним она впервые взяла в руки снайперку, и, пожалуй, именно снайперка-то их и сблизила. Потому что, наверное, невозможно оставаться равнодушным к человеку, если находятся вдруг общие интересы.

Эр-Джей, точно почувствовав взгляд, обернулся. Нора тепло ему улыбнулась, подняла руку и приветственно пошевелила пальцами. Тот расцвел ответной улыбкой, но тут охранник пихнул его локтем и он снова принялся что-то с жаром доказывать.

Нора вздохнула. Она вспомнила, с какой растерянностью поняла однажды, что их с Бобби влечет друг к другу. Ведь, несмотря на то, что со дня убийства Нейта фактически прошло больше полувека, для нее, пролежавшей всё это время в криокамере, потеря случилась совсем недавно. Ее тяготило вдовство и одновременно тяготило чувство вины. Но потом она поняла, что ее "измена" мужу была чем-то сродни принятию убийств и мародерства. Здесь, в постядерном мире, перед целью выжить, границы морали расплывались, точно линия горизонта в жаркий день.

А еще ее тяготило понимание, что она, несмотря на все свои достоинства, никогда не сможет заменить Маккриди Люси. Его жену. Его маленькую отважную девочку, когда-то погибшую прямо у Бобби на глазах. И, пожалуй, лучше Люси с ним уже ничего и никогда не могло случиться, Нора это знала. Как знала, что не дотягивает, и что никогда не сможет занять ее место. Потому что не было в ней ни самоотверженности Люси, ни ее всепрощения.

Она смотрела Маккриди в спину и снова вспоминала, как помогала отвязаться от преследования его бывшей банды, как они вместе искали лекарство для Дункана, как прочесывали лабиринты улиц Бостона, ища следы похитителей Шона. А потом просто возблагодарила Бога, что однажды ей встретился этот непростой человек. Язвительный, циничный и хорошенько перемолотый челюстями Содружества Роберт Джозеф Маккриди. Сильный и смелый, иногда он все же отчаянно напоминал Норе хрупкого кузнечика. Стойкий деревянный солдатик…

Как-то она набралась смелости и спросила, отчего Бобби не перевезет в Содружество своего сына, Дункана. Ведь сейчас, судя по всему, мальчик выздоровел, и вполне бы мог жить с отцом. Нора даже была готова распахнуть ему объятия и постараться окружить если не материнской, то хотя бы женской заботой. Эр-Джей ответил уклончиво, что-то о том, что долгая дорога опасна для ребенка, да и сам Дункан привык уже к Столичной пустоши, и срывать его оттуда будет жестоко. И то, как Бобби отводил глаза, рассказывая о сыне, заставило Нору заподозрить, что ей лично места в том дуэте не предусмотрено. Почему-то она тогда даже не обиделась. Жизнь в Содружестве быстро приучала ценить то, что происходило в настоящий момент. А пока у них с Бобби все прекрасно.

Любила ли она его? Нора не знала. Нет, она безусловно испытывала и благодарность, и нежность, и влечение, но было ли это любовью? Это понятие, кажется, вообще не слишком вписывалось в новый мир. А Шон… он был и не отсюда…

Она тряхнула головой и, отбросив невеселые мысли, ринулась догонять Маккриди. Сегодня, пожалуй, слишком ясный день для того, чтобы предаваться размышлениям.