Глава 20

Самиру я позвонила из такси, и парень назначил мне встречу у главного корпуса больницы Пастера. Таксист понятливо кивнул и голосом поменял направление в навигаторе. Примерно через полчаса мы были на месте. Завидев долговязую фигуру в спортивном костюме, я попросила остановить, рассчиталась и вышла из машины.

Самир стоял, опираясь на капот своей «бээмки», и светил голубыми глазами, а на губах его играла двусмысленная улыбочка. Когда я приблизилась, он дурашливо прикрыл голову руками и пропищал:

— Bébé, только не бей! Я хороший!

— Клоун! — усмехнувшись, погрозила кулаком. — Давай ближе к делу.

— Сейчас вызвоню кореша, он работает в лаборатории, — пожал плечами Самир. — Пошли, вон туда, во дворик, они туда выходят покурить.

Мы направились в небольшой закуток между зданиями больницы, где в окружении стен была лишь одна металлическая дверь и стояла широченная ваза на ножке, до половины заполненная песком и утыканная окурками. Самир при этом быстро и неразборчиво говорил по телефону, вставляя между длинными фразами на арабском французские слова. При виде затушенных сигарет мне захотелось закурить: я волновалась. Не понимаю почему. Ну, придёт мужик, заплачу, отдам «субстанции» … Возможно, сумбурные мысли и дрожь в ногах возникли от того, что я точно знала — Антуана травят. Кто-то целенаправленно лишает человека здоровья, а то и жизни. Какими бы ни были мои грехи, убить живое существо или заставить его болеть я не смогла бы никогда.

Самир отключился и сунул телефон в карман:

— Сейчас выйдет на перекур. А пока, bébé, один маленький поцелуй!

Он придвинулся ближе, и мне пришлось посмотреть на него убийственным взглядом. Я умела изображать такие. С грозно сдвинутыми бровями, взгляд, которым можно прожечь дырку в голове. Самир состроил жалостливую рожицу, не переставая тянуться ко мне, но я тихо сказала:

— Только попробуй, и снова уснёшь на пару часов.

— О, ты злюка! — расстроенно ответил Самир. — Я же не прошу звезду с неба!

— Без вариантов, mon cher! — усмехнулась я. — Попросила помощи, а ты уже настроился на какие-то ништяки?

— Никогда не остановлюсь, — буркнул парень. — Сдаются только слабаки!

Мне стоило большого труда удержаться от смеха, ведь Самир выглядел таким искренним. Но у него и правда не было никаких шансов против Антуана. Если к маркизу я прикипела сердцем, то Самир воспринимался мною только как знакомый.

— Ну, где там твой приятель? — я нетерпеливо оглянулась на дверь.

— Сейчас придёт, всё-таки не супермаркет, а лаборатория, — буркнул Самир, вероятно, поняв, что ничего ему сегодня не светит.

Я оперлась о стену, гипнотизируя дверь взглядом. Давай уже, выходи, только время зря теряю…

Когда парень вышел, мне даже стало смешно. Вот такое чудо работает в серьёзной лаборатории? Нет, ещё девочка-парикмахер — понятно, но парень… У него был зелёный хохолок волос, пирсинги повсюду, включая нос и брови, а татуировка на щеке изображала странные иероглифы. Я таких ещё не видела. Чудо в перьях подошло развязной походочкой, изобразило брофист с Самиром и спросило:

— Ио, бро, чё как проблемы?

— Да вот привёл тебе клиентку, — кивнул парень. Я помахала ладошкой, улыбнувшись по-голливудски:

— Это я. Здрасьте.

— Бонжур, мадемуазель! — мгновенно преобразился лаборант, взял руку и поднёс к губам. Нифига себе Версаль! Приятно удивившись, я полезла в сумочку, достала «вещдоки» и покачала перед носом попугайского друга:

— Вот это на анализ можно?

— А поконкретнее?

Его глаза стали цепкими и внимательными. Я ответила прямо:

— Надо знать, есть ли токсические вещества, яды и прочее. И если есть, то какие.

Он поднял глаза к небу, зашевелил губами, в его бормотании мне послышались слова «спектрограф массы» и «хроматографичекий анализ», а потом бро снова уточнил:

— Сроки?

— Вчера, — усмехнулась я.

— Ха! Всем вчера надо! Ладно, по дружбе — пятьсот евро.

Торговаться я не привыкла, поэтому полезла в сумочку за деньгами, но Самир придержал мою руку, возопив другану:

— Сколько? T’es marteau ou quoi*?

* T’es marteau ou quoi (фр. сленг) (тэ марто̒ у куа̒) — être marteau дословно означает «быть молотком», выражение заменяющее вопрос «Ты с ума сошел?» Видимо, передаёт состояние человека после удара молотком по голове.

— Так, Самир, мы не на базаре! Срочность, амортизация аппаратов, расход химикатов плюс моя зарплата и надбавка за риск. Прикинь, меня застукают и попрут?

— Триста, — жёстко ответил парень. Чудо в перьях помотало головой:

— Четыреста пятьдесят!

— Слушай, я к тебя девушку привёл, чтоб ты ей помог, а не грабил. Могу и в другое место отвести, кстати. Не заламывай цену, жмот! Триста пятьдесят!

Чудик открыл было рот, чтобы с упоением продолжить торговлю, но я протиснулась между ними и быстро сказала:

— Брейк! Вот вам за всё четыреста евро, а вот мой номер телефона, — написала ему десять цифр на бумажной салфетке. — Позвоните, как только будут результаты. Это и правда срочно.

— Тьфу ты! — Самир скривился. — Весь кайф обломала!

Лаборант живо спрятал деньги в карман, пакетики и презерватив — в другой, и весело ответил ему:

— Девушка знает цену времени, в отличие от тебя, торгаш! Всё, амигос, было приятно познакомиться, но меня ждёт мой любимый спектрометр!

Подмигнул мне персонально и добавил серьёзно:

— Вечером отзвонюсь.

Когда он ушёл в здание, Самир кивнул:

— Точный, как швейцарские часы! Вечером узнаешь, кто кого и чем травит! Ладно, bébé, теперь пойдём покушаем кебаб?

С усмешкой я глянула ему в глаза и твёрдо сказала:

— Нет, Самир, кушать с тобой мы не будем. Я очень благодарна тебе за помощь, но предпочитаю остаться в рамках дружеского сотрудничества!

— Так мы чисто дружески и покушаем!

Фейспалм. Никогда не остановится этот парень! Надо включить строгость.

— Самир, спасибо большое, но нет. Меня ждут.

— Ещё один клиент? — пробурчал тихо Самир, но я услышала. Ответила резко:

— Я уже говорила, что не проститутка! Так что прекрати меня оскорблять! Всё, спасибо большое ещё раз и прощай.

Оставив парня печально курить в закутке у лаборатории, я ушла быстрым шагом в сторону улицы.

После вчерашнего дождя всё уже было сухо, хотя в Москве тротуар ещё блестел бы лужами. Пологие горы, густо заросшие деревьями и утыканные высокими зданиями, упивающийся солнечным светом южный город, свежий ветерок с моря, пахнущий водорослями и солью… Мне стало отчего-то так хорошо, как никогда не было. Сейчас возьму такси, вернусь в Вильнёв, увижу Антуана… Сердце сладко сжалось. Мой маркиз! Я помогу тебе, спасу, прежде чем выполнить задание и исчезнуть. Не знаю, как и кто причиняет тебе зло, но я найду этого человека. Потому что ты достоин жить, радоваться жизни и любить, достоин стать заботливым отцом и нежным мужем… Пусть даже и не моим.

Когда я набрала Антуана, он откликнулся почти сразу же:

— Детка, ты где?

— В Ницце! — весело ответила я. — Закончила все дела, готова к походу в ресторан с тобой!

— Отлично! Где ты сейчас? Я заеду за тобой.

Голос маркиза будто лучился теплом, а в тоне явно слышалась нотка облегчения. Он что, боялся, что я сбегу навсегда? Я же сказала, что вернусь! Вот же мужчины…

— Я… Подожди, сейчас гляну… Что за город, нигде нет названия улиц! У нас на каждом доме с обоих торцов… А, вот…

Я дошла до перекрёстка и сказала в трубку:

— Вуа Роман**.

** Voie Romaine — Via Julia Augusta на латыни. Часть старинной дороги, построенной римскими завоевателями, теперь улица Ниццы.

— Чудесно! Там чуть ниже больницы, за мостом, есть бистро, подожди меня там. Через полчаса буду!

— Жду, — я сбросила звонок и осмотрелась. Мост вижу, цель определена, идём на перехват!

Река под мостом была совершенно… сухой! Белый щебень, по краям заросший пучками высокой травы, кое-где скопления валунов и камней, таких же светлых, как и бетон набережной, а посередине русла — тоненький ручеёк, почти невидный и совсем неслышный. Вот так река! Надо будет посмотреть в Гугле, отчего она такая пересохшая, а ведь даже не лето!

Пройдя мост и ещё немного спустившись по улице, я заметила торговый центр и сине-бело-красную вывеску магазина «Леклерк», а под ней — небольшое кафе со столиками на тротуаре. Заведение называлось «Brasserie des Poetes», то бишь «Пивнушка Поэтов». Да уж, поэтам как раз там и тусоваться… Я даже представила, как они стоят с бокалами пива, чуть покачиваясь от выпитого, и декламируют свои стихи на всё кафе!

Заказав кофе и присев за столик на террасе, я воткнулась в телефон. Мне было очень интересно, что за реку я только что перешла. После недолгих поисков нашла. Река называлась Пайон по-французски или Пайюн на местном мистральском диалекте. Она брала начало в Преальпах и весной становилась почти сухой, а во времена сильных дождей превращалась в бурный и неуправляемый поток, воды которого, бурля, неслись к морю через весь город.

Кофе в пивной оказался на удивление хорошим. Взбодрившись чашечкой эспрессо, я сидела и бездумно разглядывала горы, ожидая джип Антуана. Вокруг сидели люди, болтали по-французски, я слышала, но особенно не слушала. Вроде бы знакомые слова, но они пролетали мимо ушей, не задерживаясь в сознании. И вдруг…

— Смотри, какая сучка! — раздалось недалеко от меня на чистом русском. — Сиськи, правда, маловаты, а вот жопа — орешек, м-м-м! Я бы вдул.

— И я бы вдул, — согласился второй русский.

Кого это они обсуждают, интересно? Боковым зрением увидела их: пара типичных москвичей из Западного Бирюлева, бейсболки, майки с рынка, лёгкая небритость и наглые глаза. Глаза, которые пялятся на МОЮ жопу! Вот придурки! Думают, никто их не понимает в другой стране… Проучить надо, обязательно, а то совсем страх потеряли!

— Давай подкатим, оба и вдуем.

— Да не вопрос. Только не раскрутится она. Не тот тип.

— Пара-другая водочки, и раскрутится! — заржал первый турист. — В первый раз, что ли?

Вот уроды!

— Мальчики, — обратилась к ним на родном языке и улыбнулась: — Сучка сейчас позвонит в полицию и даст ваше описание господину комиссару. А они проверят, не случалось ли в славном городе Ницца изнасилований по пьяной лавочке в последние дни.

Парни переглянулись, и первый хмыкнул:

— Чё, наша, что ли?

— Не ваша! Причём никаким боком. Хотя надежда и укрепляет веру в чистую и непорочную любовь.

— Алекс? Ты встретила знакомых?

Голос Антуана и французская речь произвели впечатление на гопников, а я поднялась, демонстративно выгнув спину, и обняла маркиза за шею:

— Нет, скорее, наоборот! Поехали?

— Поехали, детка, я голоден!

Он властно положил ладонь мне на талию, словно обозначив территорию, и бросил холодный взгляд на двух туристов. Те помедлили, но отвели глаза, как подчинившиеся собаки. Да уж, Антуан иногда как глянет…

В джипе мне стало немного легче. Как смешно — ведь раньше я считала и Антуана таким же, как эти двое. Лишь бы потрахаться и унизить партнёршу. Как оказалось, приятно ошиблась. Просто маркиз изначально связался не с тем типом девушек. Надо было искать ту, которую не отпугнёт его импотенция, а не стараться вернуть свою мужскую силу с проститутками.

— Детка…

Антуан вернул меня на бренную землю, взяв за руку и нежно поцеловав в щёку:

— Я повезу тебя обедать в шикарный ресторан! Ты никогда не ела такой вкусной еды.

— Смелое заявление, — усмехнулась я. — А как же парижский «Леон»? А как же «У Мари»?

— Это совершенно другой стиль! Сейчас мы поедем в «Мамму». Их специальность — дары моря.

— Опять мидии? — засмеялась я. — Или устрицы?

Мне так нравилась манера Антуана всё время желать меня удивить, что я почувствовала нечто вроде умиления. Нет, он всё же невероятно хороший и добрый, щедрый и заботливый парень!

— Увидишь. Это не просто вкусно, а очень вкусно!

— Я прямо вся в предвкушении. А чем ты занимался, пока меня не было?

— А куда ты ездила? — с лёгким оттенком ревности в голосе спросил Антуан.

— Э! Так нечестно! Я первая спросила!

— Блин, не прокатило… Я выкупал и вычесал Бакарди. Этот пёс находит все колючки и все липучие семена в поместье… Просто непонятно как!

— Теперь он чистенький? Очень хорошо. На случай, если опять придёт ночью в кровать…

— Я ему приду, — мрачно пообещал Антуан. — Так куда ты ездила, Альошка?

— На Кудыкину гору, — пробормотала я по-русски. Он наморщил лоб:

— На Кудикин гору̒? Что это за место?

— Ох, Антуан… Я ездила по личным, женским делам, — с намёком сказала я. Не понимает по-человечески, придётся врать, хотя и неохота.

Маркиз смутился и некоторое время молчал. Я тоже не торопилась разговорить его. Мне хотелось, чтобы поскорее наступил вечер. По двум причинам. Мы вернулись бы в домик, пошли бы в душ, и я прижалась бы всем телом к горячему телу Антуана… А ещё вечером позвонит чудик-лаборант. Даже не знаю, какая из этих причин волновала меня больше.

В небольшом ресторанчике под названием «La Mamma» мне понравилось решительно всё: от столиков на террасе — красных и чёрных с такими же стульями, перемешанными по цветам, до нарисованных на стенах и окнах комиксов. Антуан заказал «блюдо даров моря» вместе с бутылкой сильванера, а потом взял меня за руки через столик и сказал:

— Альошка, сейчас мы будем есть всё самое лучшее, что придумала природа. Между прочим, люди, живущие у моря, отличаются долголетием, а это потому, что едят много рыбы и морепродуктов.

— Значит, чтобы долго жить, мне надо переехать к морю?

— А ты готова переехать к морю? — шторки с глаз снова спали, Антуан смотрел как-то странно — вроде и с удивлением, а вроде и с надеждой. На что ты надеешься, мой маркиз? Я не та девушка, которая тебе нужна. Так что не смотри так на меня, мне больно от твоего взгляда… Больно и стыдно.

Мы ели солёные, пахнущие морем креветки, скользкие устрицы, орошённые лимонным соком, по половинке огромной лангусты, запечённой с каким-то вкусным белым соусом. Антуан учил меня вытаскивать морских улиток из их ракушек специальной двузубой вилочкой. Вино было терпким, взгляд маркиза — нежным и весёлым, море — свежим и взволнованным… Мне хотелось запечатлеть этот момент в памяти, как Елисейские поля, чтобы доставать потом с дальней полочки мозга и пересматривать в самые тяжёлые моменты. Вспоминать свою криворукость в обращении с улитками, ловкость, с которой Антуан доставал для меня самые вкусные кусочки из лангусты или разделывал креветки…

А потом мы гуляли по пляжу. Сначала по песочку, после, разувшись, по воде. Море накатывало волны на наши ступни, прохладное, ласковое, аккуратное, как руки массажиста. Ноги пружинисто увязали в песке, руки сплетались пальцами, а моё сердце пело грустную песню… Антуан рассказывал, как в детстве ходил с дедом на яхте рыбачить подальше в море, как поймал свою первую крупную рыбу, как гордо принёс поварихе…

Ближе к вечеру мы набрели на ресторан, расположенный прямо на пляже, на деревянной террасе, ели рыбу, запивая её пряным розовым вином, и я снова травила байки с Пикабу про русскую жизнь, смеша и ужасая Антуана…

Телефонный звонок заставил сумочку разрываться от вибрации. Я схватила смартфон — неизвестный номер, французский. Не иначе как лаборант растелился!

— Антуан, извини, пожалуйста, мне надо ответить.

Я встала, не ожидая никаких возражений, но маркиз нахмурился. Ничего, дорогой мой, перетерпишь. Этого разговора ты слышать не должен.

Я отошла подальше от террасы и нажала на зелёную иконку:

— Слушаю.

— Привет, подруга Самира. Я закончил анализы.

— Ну так говорите скорее.

— Таллия сульфат. Микроскопическая доза в траве, чуть побольше в соли, ещё больше в жидкости.

— Что, простите? Таллий?

До меня доходило с трудом. Таллий! Космос, ну конечно! Выпадающие волосы, пятнышки на ногтях… Вот почему эти чёртовы пятнышки не выходили у меня из головы! Я же читала Агату Кристи! А остальные симптомы… Проблемы с желудком, с нервами, боли в руках и ногах. Импотенция!

— Он самый.

— А… доза для человека опасная?

— Я не специалист в клинической токсикологии, но в справочнике написано, что смертельная доза начинается от восьми миллиграмм на кило живого веса. Здесь мы говорим о микрограммах… Так что… Да, допустимая доза в воде — ноль один микрограмм. В общем, я не полицейский, но забеспокоился бы.

— Вот я и забеспокоилась, — мрачно ответила. — То есть, если вот эти микрограммы принимать каждый день, будет плохо?

— Таллий выводится из организма очень медленно, практически никак. Накапливается, а как накопится… Всё! Еxitus lethalis***.

*** Еxitus lethalis (лат.) — летальный исход.

— Спасибо большое, вы очень мне помогли, — медленно сказала я. — До свидания.

Сбросив звонок, я прислонилась к оградке террасы. Таллий… Кто-то отравляет моего маркиза день за днём. Таллий, таллий… Откуда взялся этот таллий? У знаменитой писательницы жертву отравили крысиным ядом. Но сейчас крыс уничтожают антикоагулянтами, это я знала точно: интересовалась, когда у нас проводили дератизацию в доме. Сульфат таллия вроде бы запрещён, что-то такое читала когда-то давно. Разве что…

Великая карма, ну конечно! Замок-то старинный, крыс должно было быть немерено! Значит, травили их ещё этим токсичным дерьмом, когда его можно было купить в магазинах… Вот и осталось где-нибудь на чердаке или в подвале. А отравитель, точнее, скорее всего отравительница — ядами чаще пользуются женщины — нашла и решила использовать.

Отлично. Теперь надо найти сначала таллий, а потом и отравительницу. Этим я займусь сегодня же, если мы вернёмся в замок рано. Антуану пока говорить ничего нельзя. поэтому я надела на лицо самую тёплую улыбку и, повернувшись, пошла обратно к столику доедать «рыбный дуэт»…