Глава 1

Глава 1

— Хорошо, мама, я поняла тебя. Обещаю сразу же позвонить. Буду вести себя очень примерно. — Да, и я тебя люблю. Пока!

Я положила трубку и огляделась: мимо меня проходили люди с сумками и чемоданами, с детскими колясками и рюкзаками через плечо, влюбленные парочки и бизнесмены. Всех объединяло радостное предвкушение, предвкушение нового и неизведанного или знакомого и уже любимого.

Люблю аэропорты, здесь всегда поддаешься общему радостно-волнующему настрою. Когда объявляют международные рейсы в города с большой буквы, всегда жалеешь, что у тебя билет в маленький город внутри страны. Но только в этот раз все было по-другому.

Сегодня я сжимала билет в город, о котором раньше даже не могла мечтать, — в Лондон!

Я очень хорошо представляла себе туманы знаменитого острова, достопримечательности, пиво, магазины, футбол, регби, фолк-музыку, еду… и теперь, теперь у меня появилась возможность увидеть все воочию.

За окном садились и взлетали самолеты, суетился персонал, а я стояла, застывшая и не смевшая шелохнуться, прижимая к груди «Оранжевый гид» по Лондону и не верившая до конца в реальность происходящего.

Я впервые собиралась поехать в путешествие одна — меня одновременно манила и пугала эта перспектива. Страх оказаться одной в незнакомой стране обострял все краски предвкушения. Предполагаемые вкусы и запахи становились ярче и отчетливей, а эмоциональное возбуждение сильнее.

К этой поездке я готовилась долго — несколько месяцев копила деньги, обдумывала маршрут, читала всевозможные путеводители и рекомендации и посмотрела все передачи о путешествиях в Великобританию. Я даже купила себе юбку в шотландскую клетку и примеряла ее каждый вечер под гипнотизирующую музыку Massive Attack.

«Компания British Airlines объявляет посадку на рейс 234 “Москва — Лондон”» — раздался зычный голос объявляющей.

Это был мой рейс. Я среагировала мгновенно и было бросилась бежать, но резко одернула себя, вспомнила о правилах хорошего тона, состроила равнодушную мину, подобралась и медленным шагом направилась в сторону пятого выхода. Девушка, свитер… — голос тонул в шуме аэропорта.

Где-то мелькнуло, что обращение может быть ко мне, мелькнуло и исчезло.

— Девушка, постойте! Вы уронили свитер! — голос нарастал и достиг моего уха. Я обернулась, передо мной стоял милый молодой человек.

— Вы уронили, — почти прошептал он, протягивая мне знакомую вещь.

— Спасибо, — я улыбнулась.

Нужно сказать, что со мной все время что-то происходит. Есть такой тип людей, притягивающий к себе всякие неприятности. Я относилась именно к таким: теряла вещи, забывала телефоны, кошельки и сумки. Если рейс отменяли, то это непременно был мой рейс или, например, из ста булочек только в одной не было начинки — не сомневайтесь — она обязательно достанется мне; на мне всегда заканчиваются билеты и сдача, симпатичные парни и легкие вопросы на экзаменах, перед моим носом захлопываются двери автобуса и поезда в метро. Для меня все это было неотъемлемой частью моей каждодневной жизни.

Я не удивилась, когда забирала из рук паренька оставленный свитер, не удивилась, когда обнаружила, что мой шарф подмел половину аэропорта. Главное, что меня сейчас волновало — это билеты и документы — их бы не потерять. Нервно роясь в поисках посадочного талона, я стояла рядом со стойкой проверки. В самолет прошли уже все, кроме меня. Улыбаясь одними губами, ожидающая меня девушка ругала меня на чем свет стоит — это читалось в ее глазах. Наконец я с победным выражением лица извлекла посадочный талон из недр своей сумки и гордо прошествовала в салон самолета.

Мое место было свободно, удивительно, что никто по ошибке его не занял, и привлекательно тем, что рядом сидел интересный мужчина: крупный, с решительным выражением лица и усами.

С легкой поигрывающей улыбкой я начала устраиваться в кресле, предвкушая долгую интересную беседу, мои остроумные замечания о странных привычках англичан, погоде и еде; его увлекательные истории и взгляды полные обожания, непременно последующие разговоры о встрече в Лондоне. В своей голове я уже рисовала сцену моего отказа от такого милого, с его стороны предложения, я видела, как он был расстроен, но мне оставалось только пожимать плечами и сочувственно кивать… Однако все вышло несколько иначе, мой усатый сосед решительно отвернулся и через минуту-другую мирно спал, оставив меня кидать гневные взгляды на его выдающийся профиль.

Научиться спать в самолетах — это была моя мечта: знай, посапывай себе все время полета, и время долго не тянется, и для здоровья полезно. Я в самолетах спать не могу ни при каких обстоятельствах, даже в случаях крайнего изнеможения буду сидеть и в стотысячный раз перечитывать инструкцию по эвакуации. Вот и сейчас, несмотря на предрассветные часы, я смотрела на похрапывающего соседа, я не знала чем занять себя — открыла гид, почитала немного, закрыла; включила фильм — выключила. Возбуждение мое было так велико, что я не могла ни читать, ни смотреть, ни сидеть. Я ерзала в кресле, как будто сидела на тысячи кнопках. Была у меня одна история с этими кнопками. В летнем лагере во время вечернего просмотра фильма мальчишки подложили мне канцелярские кнопки на сиденье и затаились в следующем ряду, чтобы насладиться моей реакцией и последствиями в виде драки на заднем дворе. На мое счастье, я была одета в юбку из толстого вельвета и благодаря такой защите просидела на кнопках весь фильм, не моргнув глазом. Я их просто не почувствовала, зато приобрела уважение в глазах лагерных задир за стойкость и мужество.

Кнопки, лагерь — что еще придет в голову от такого безделья. Вообще, молчание для меня тяжкое испытание. Я не могу и часа просидеть, чтобы не поговорить с кем-нибудь. А тут этот сосед! Пару раз он открывал глаза, чтобы перекусить, но на все мои попытки завязать хоть мало-мальскую беседу, он реагировал упорной молчаливой непоколебимостью.

Промаявшись весь полет, я воспрянула духом, когда самолет начал снижение. Люди стали приходить в себя после четырехчасового забвения, проснулся и мой усатый сосед. Недовольно фыркая, он стал собирать вещи, затем взял небольшую бумажку у стюардессы и стал ее заполнять. Я, не чаявшая уже сказать хоть слово, выплеснула на него поток вопросов о самолете, креслах, еде и стюардессах и замерла в ожидании диалога. Медленно ко мне повернулось усатое недовольное лицо, злой рот рявкнул на меня так, что я подпрыгнула, а левый глаз дергался от нервного тика. Я быстро отвернулась, вжавшись в спинку сиденья, и воткнула наушники от плеера. Lana Del Ray призывно пела у меня в ушах, я стала покачиваться в такт музыки, этим я раздражала своего соседа еще больше, но чувство удовлетворения от маленькой мести сладко разливалось в моем теле.

Самолет благополучно приземлился, и я ступила на столь желанную обетованную землю. Безумно довольная собой я стояла пятнадцать минут в очереди к таможенному посту, когда выяснилось, что заполненной декларации у меня нет. В то время, когда весь самолет заполнял эти бумажки, я вместе с Lana злила соседа. Теперь я плелась в конец очереди и чертыхалась на чем свет стоит. Спустя еще сорок минут, я наконец-таки достигла таможенного поста. Таможенник, как и мой сосед, не оценивший моего природного обаяния, терзал меня добрых двадцать минут на языке Шекспира и Оскара Уайлда, который я понимала через пень-колоду.

Я думала, что эти мучения никогда не кончатся: сосед, очереди и таможенник истощили меня полностью. В полном безразличии я встречала Лондон, его красивые и шумные улицы, старинные дома и узкие дороги, его правостороннее движение, темные корявые вязы на улицах и в парках, его жителей и туристов, говорящих на языке, мало похожим на тот, который я учила.

Кэб бодро катился по в меру загруженным улицам. Я тоскливо смотрела на залитое потоками дождя окно, пытаясь рассмотреть хоть что-то. В горле стал ощущаться странный и опасный вкус, вкус, который я старалась избегать, — вкус разочарования. Это коварное чувство, которое убивает все моменты радостного ожидания, все месяцы подготовки и мечту. Чтобы не впасть в уныние, я задала вопрос водителю кэба:

— А где мы сейчас едем?

— Мимо Мраморной Арки. Вы в первый раз в Лондоне? — водитель оказался мужчиной лет сорока пяти, с красным смеющимся лицом и непонятного цвета волосами.

Я уныло кивнула: «Да. Что-то не уверена, что мне нравится».

— Это все потому, что Лондон — город особенный, он принимает людей только тех, которые ЕМУ нравятся. Я, Джон, кстати, — Джон покачал поднятым вверх указательным пальцем.

— А я — Анна. Интересно, и что мне делать, если я ему не понравилась? — я задумчиво терла подбородок.

— Ответ очевиден — нужно ехать в Эдинбург!