Сделка

К этому вечеру Юля готовилась долго, тщательно, не спеша.

Продумывая каждую деталь, каждую мелочь. Ведь одежда помогает, защитить себя от враждебного мира. А ещё не дает рассыпаться, когда цепляться, кроме как за тряпки, уже не за что.

Именно поэтому извлекла из гардероба то самое бирюзовое платье, которое всегда придавало глазам особенно яркий оттенок Правда, руки, разглаживающие шелк, подозрительно задрожали. Усилием воли запретила им своевольничать, как когда-то приказала себе не думать и не вспоминать.

Воспоминания оказались огромным непроглядным омутом, загляни, увидишь только свое отражение. Но не переплывешь его, потому что под обманчиво-спокойной поверхностью, таится водоворот. В один миг утянет на дно и не отпустит.

Там в воспоминаниях она так же кружилась перед зеркалом, но на неё смотрел...

«Я не буду об этом думать!» — приказала она себе и прикусила губу. Боль отрезвила. Вернула в настоящее.

Надев платье, с удовольствием оглядела себя. Кукольная мордашка, изящная фигура — природа дала всё то, что нравится мужчинам и вызывает зависть подруг. Но бабушкины слова «не родись красивой», вспоминались чаще, чем хотелось бы.

«Продавать себя нужно дорого», — подумалось, совершенно, некстати.

Попыталась отогнать нелицеприятную мысль, но взглянув в глаза собственному отражению, лишь горько усмехнулась.

Да — продавать себя нужно так, чтобы у покупателя не возникло ни малейшего сомнения, что он приобрел самый лучший, самый необходимый товар, высшего качества. А самым действенным способом убеждения всегда была, есть и будет презентабельная упаковка. Кому интересно, что там внутри, в клетке приятной оболочки, если она мило улыбается, говорит то, что нужно и всё делает правильно?

Платье просто символ, символ того, что то было, и сегодня навсегда останется в прошлом, под тонким льдом на поверхности омута, который время присыпало чистым и нежным снежком. Никогда она не наступит на этот лёд — будет жить и заставит себя верить, что всё еще впереди.

Только почему-то очень гадко чувствовать себя товаром, который хотят спихнуть. И глаза подводят. Блеск в них вовсе не радостный. Более того сейчас они больше похожи на этот самый поганый омут, что притаился глубоко в душе и тянет потихоньку силы.

Тут Юля поняла, что сделка все-таки может сорваться. Подумала немного. Достала из холодильника матово-чёрную бутылку и сделала три больших глотка приторно-сладкой, карамельной жидкости. Через несколько минут решительности прибыло, как раз ровно настолько, чтобы в приподнятом настроении отправляться заключать контракт. Он обещал немало выгод этой самой упаковке, которая имела свои вполне определенные потребности.

Народ в ресторане оглядывался на них. Она подумала, что они будут красивой парой. Он представительный, хотя и не очень молодой мужчина, в меру внимательный и не слишком докучливый. Умный, но, слава богу, не тем умом, который позволяет, понимать людей, а сосредоточен на подсчете банкнот и умении увеличивать их количество. И она… сосуд, которому так не хватает пустоты. Но она умеет её изображать. Это, конечно, не одно и то же, но покупатель не заметит разницы.

Всё прошло, как по нотам, официантка даже прослезилась, когда спектакль был закончен, и они скрепили сделку блестящим кольцом на пальчике. Мило улыбаясь, вышедшему полюбоваться на их счастье персоналу, она думала о том, что продавать себя нужно красиво.

Счастливый обладатель повез её в гостиницу.

«Не иначе, чтобы проверить исправно ли работает приобретение», — ядовито подумала она, запивая эту мысль изрядным глотком виски, на всякий случай прихватила с собой фляжку в качестве анестетика.

Мысль о том, что она всего лишь аппарат, которому нужно пройти испытание, изрядно облегчило процесс испытания. Потряхивало её изрядно. Чтобы оправдать дрожь, нагло врать, нашёптывая, что никогда еще ей не было так хорошо. Только лицо спрятала в подушку, якобы от смущения, но на самом деле лишь для того, чтобы не выдать себя.

Вопросов к счастью не возникло. Будущее приобрело вполне определённые перспективы, радующие стабильностью и достатком, рядом с надёжным, пусть немного скучноватым человеком.

И всё бы хорошо, только пресловутые кошки, скребущие то, чего у аппаратов быть не должно, никак не давали заснуть. Заманчивые картинки ожидаемого будущего, никак не скрашивали и боль от царапин. Почему-то до этого казалось, что когда Рубикон будет позади, всё изменится.

Не получилось. К привычной убивающей все другие чувства тоске добавилось отвращение к себе. Чтобы сбить его привкус решила глотнуть ещё виски, но с удивлением обнаружила, что фляжка, припрятанная в сумочке пуста. Пришлось ограбить гостиничный бар, а потом думать, куда девать свидетельство того, что не всё так уж радужно в жизни.

В голову не пришло лучшей мысли, чем выбросить в окно. Отодвинув тяжёлые портьеры, поняла, что улика полетит, прямо на парковку, которую старательно засыпал первый снег.

В крупных, торжественно опускающихся на сонные автомобили, снежинках было что-то невероятно трогательное, уносящее назад в беззаботное детство. Тишина, какая в городе бывает только глубокой ночью, когда редкие автомобили устало шуршат, натруженными шинами, проникла сквозь оконное стекло и наполнила сердце.

Опуская штору, Юля уже знала, что будет делать.

Платье, связывающее множеством воспоминаний, оказалось в мусорном ведре, вместе с пустой бутылкой и фляжкой, прятать которые уже не было нужды. Контакты из телефонов отправились в никуда, а новенькое кольцо торжественно полетело в унитаз.

Уходить пришлось, надев пальто поверх белья.

Получилось зябко, но весело.