Трудная работа

Думаете, у патологоанатомов нет сердца? Думаете, они такие же бесчувственные, как те на кого они тратят рабочее время?

Я вот много лет в морге работаю, чего только не наслушался! И на чужом несчастье наживаются, и дерут-то не по-божески, и ни стыда, ни совести у них нет! Так и хочется послать… к министру здравоохранения.

Ни одного доброго слова. А то, что напарник мой — Вань Саныч четыре часа на родственницу их потратил: подлатал и накрасил так, чтобы она спящей казалась, это не достойно даже дежурной благодарности? Когда колбасу покупают, наверное, не жалуются.

А соскакивать по звонку и бежать встречать очередного «клиента»? А вскрытия? А запах? А писанина? А люди, которые сторониться начинают, услышав ответ на вопрос о работе? Я-то ко всему привычный, а Саныч молодой, интеллигентный, реагирует.

У нас так нельзя. Чтобы выжить, эмоции отключать приходится.

Ведь не будешь от каждого покойника шарахаться, визжать и падать в обморок, как девица эта. Явилась на нашу голову! Рыженькая такая, с виду симпатичная. Ножки, вообще, загляденье.

Сначала меня терзала, ногтями своими ярко-красными чуть дырку не провертела от нетерпения. А потом началось!

— Чем это у вас тут пахнет? А где трупы? Можно посмотреть?

А потом малахольную изображать! С ног валиться, да так, чтобы юбочка задралась, и резинки от чулок видно стало. Какой мужик на такое не среагирует? Но потом-то зачем скандал устраивать? Чурбаном бесчувственным обзывать?

Слушать противно. Да я бы не слушал, но разве я виноват, что провода мои по всему моргу протянуты, чтобы голос мой все находящиеся в здании слышали?

Ведь я кто? Я никто. Звонок.

У меня чувств нет, только обязанности. Мне ещё повезло, объяснительные писать не нужно, если вдруг ошибка.

Вот я и зазвонил, как будто жмура очередного доставили, когда понял, что скандал не шуточный затевается. Девице убираться пришлась.

А Вань Саныч что? Он не удивляется — я ж ему не в первый раз помогаю. Вышел, покурил, да дальше работать.