Фотография

Фотография — не на рабочем столе компьютера, а напечатана на бумаге.

Рождена в мире, где слов «цифра» и принтер ещё не было. Вырезана чуть криво, потому что не вмещалась в рамку, а глаза мои никогда не умели видеть прямых линий, даже после того, как над ними поколдовали хирурги.

Той рамки уж и нет давно, а кривой обрез остался.

И два лица — такие серьёзные лица бывают только в юности, когда человек изо всех сил старается выглядеть солиднее. Ни тени улыбки… может быть, поэтому глядя на них хочется улыбаться.

Поцелованные солнцем макушки, глаза в тени ресниц, кажутся одинаково светлыми, но я хорошо помню, что цвета им достались разные. Одни цвета песка, в который мы так любили зарываться когда-то, изображая из себя галапагоских черепах — не потому, что черепахи там особенные, а потому что словечко нам нравилось. Другие цвета изменчивой речной глади, что принимала наши перегретые тела в свои прохладные объятия.

У одного смешные веснушки — по ним когда-то вздыхала половина девчонок в классе, а у другого задорные кудряшки — по ним девчонки не сохли, знали — бесполезно.

Почти близнецы — потому родились в один день и потому что братья, но двоюродные. Оказывается и такое бывает. А, может быть, близнецы — это родство душ? Не знаю.

Обоих забрала она — наглая сучка в кровавом платье, что выбирает всегда самых лучших, самых дорогих и любимых. И всё ей мало.

Я часто представляю её себе красоткой с волосами цвета кленовых листьев, с кожей белой, как цветок лилии… Она должна быть завораживающе красивой, чтобы те, кого она забирает себе, не чувствовали боли.

Как же я её ненавижу! Как ненавижу… Но ненависть моя, увы, бессильна, а земля полна тех кто служит ей.

Снова и снова её порождения рвут то, что рождено для любви, снова и снова в небеса уходят души любимых, снова и снова она смеётся над нами — её слабыми, беспомощными соперницами.

Нам остаются воспоминания, вечно горькие воды и тайники, в которых мы прячем печаль, и, если повезёт фотографии, которым хочется улыбнуться.