Глава пятая, в которой Варвара знакомится с Паучихой, Валентин говорит о металле, а Колючка наталкивает на мысль

Она медленно плыла, отдавшись неведомым потокам Абсолюта, вновь и вновь слушая сообщение Даньки и созерцая закат неведомого малинового светила, занимавшего собой полгоризонта, если это слово применимо к не поддающемуся законам Евклидовой геометрии пространства.

Иногда так ясно видеть фантазии неизвестных людей было странно. Временами ей становилось интересно, какие её мысли видели пребывающие здесь пользователи. Редко они проецировались точно так, как представлял себе хозяин. Неосознанные абстрактные картины, иногда принимающие какую-то форму. То, что она сейчас видит тревожным закатом, кому-то представляется грозой, а может, это чужое Солнце светит для неё одной...

Оно медленно растекалось в линию. Тонкую, пульсирующую. Та свивалась спиралью, дыбила загривок, собиралась для прыжка в пружину, как неведомый хищный зверь, нашедший жертву...

Вот устремилась к ней. Варвара подобралась, спокойно ожидая. Явления Абсолюта, за исключением того видения у небоскрёба, не пугали её. Уверенность в том, что она со всем справился, поселялась в сердце всякий раз, стоило лишь нырнуть. Потому что это её пространство. Она знает его повадки, изучила привычки. Доверяла ему. Иногда ловила себя на том, что здесь гораздо удобнее, чем в реальности. Абсолют дарил душевное спокойствие, и он же сводил с ума тех, кто танцевал в голубых пространствах слишком долго. Сказывалась природа океана — будь вежлив, знай правила, и вы поладите… Пока он не разгневается.

Спираль взорвалась. Разлетелась огненными искрами, и Варвара машинально выставила руку, защищая лицо. Жгуче холодные и леденяще горячие, они пролетали в миллиметрах от неё, и можно было разглядеть каждую, и ни одна не копировала другую...

— Сгущё-онка… — искрящий шепот, казалось, доносился отовсюду.

— Данька! — сердце ухнуло о грудную клетку, когда из искр появилась до боли знакомая фигура.

Данька...

Он больше не был призраком — тот юноша, с точностью до родинки на щеке копировавший отца, но всегда остававшийся для неё шкодливым и, внезапно, любимым младшим братом. Неужели только такой страшный водоворот событий мог прояснить для неё ценность этого человека?..

Она бросилась было ему на шею, такому настоящему, близкому, даже улыбающемуся и как никогда похожему на себя… И остановилась. Жгучей волной от затылка до копчика прострелил страх — стоит ей коснуться его, и Данька исчезнет, опять, не надо...

— Как ты? Где ты? — страх возвращал умение мыслить трезво. — Где тебя найти, Данька?

Он оглянулся по сторонам и что-то заговорил, но шепот его был подобен шелесту искр. Нежный хрустальный звон Абсолюта, некогда успокаивающий, перекрывал звуки голоса и теперь вызывал лишь глухое раздражение...

Варвара вслушивалась, всматривалась в движения губ, но так и не могла понять слова...

— Громче, Данечка, миленький! — взмолилась, но он уже растворялся. Только открыто улыбался и шептал...

— Данька!

Она схватила его за руку и взвыла от злости, когда пальцы сжали пустоту. Почему, когда он приходил досаждать, то был громок и реален, как никогда, а теперь, когда так нужно, Варвара даже дышать боялась, тщетно пытаясь уловить его речь… Только сейчас вдохнула-всхлипнула. Как так?

Что с ним? Ему плохо? Ранен? Болен? На самом деле, он не выглядел таким… Что хорошо. С ним всё в порядке. И имеет доступ к Абсолюту. Так зачем его держат? Может, проводят опыты? Раз у "Дубля" свои лаборатории… Может, есть какие-то программы или импланты для ограничения силы Абсолютных? Иначе почему он является к ней таким неосязаемым?

— Это был твой брат?

Появлялся Алексей, как всегда, неожиданно и за правым плечом. На этот раз Варвара даже не вздрогнула — слишком поглощена был смесью тревоги и мучительных раздумий.

— Да… Слушай, — она обернулась и столкнулась с живым взглядом сияющих карих глаз. Всё-таки в образе человека он приятнее. И… Ему было приятно смотреть в глаза. В них не было насмешки или скепсиса, как у Колючки, и не хотелось отводить взгляд, как при общении с Валентином. А ещё он искренне улыбался. И она невольно ответила ему тем же… Хотя умом понимала, что его внешность — лишь её представление, составленное по единственной фотографии, и ничего не значат в Абсолюте все эти проявления характера и настроения… Но одно дело — понимать, и совсем другое — принять.

— Как можно ослабить дар Абсолютного?

— Думаешь, они как-то ограничивают его силы? — Алексей сел по-турецки и подпер рукой подбородок. — Ну… Дать ему допотопный терминал с минимумом актонита?

— Будто дома он пользовался топовым железом.

— Но ведь и не вторым Центурионом? — усмехнулся Алексей. — Странно, что они вообще позволяют ему такое. Но, если предположить, что он там не пленник...

— Не мог он добровольно согласиться на что-то, не отчитавшись перед матерью! — досадливо вспылила она и тут же вздохнула. — Прости, пожалуйста. Просто… Абсурд. Да, он многое умалчивал. Но он большой мальчик. О каких-то серьёзных решениях он всегда сообщал, почему вдруг не рассказал бы о том, что поедет за границу с абсолютно незнакомыми людьми?

Она нахмурилась.

— Мы сильно поссорились незадолго до его исчезновения. Из-за Абсолюта, но я даже не могу точно вспомнить, что случилось. Но мы очень часто ссорились по мелочам — он очень… Вспыльчив, — Варвара вздохнула. — Он слишком умён. И в этом проблема, понимаешь? Ему было скучно. Он хотел свершений и не терпел возражений, до сих пор не знаю, что мы упустили в его воспитании. В остальном у него всё шло хорошо… Всё, о чём я знала. Он школу закончил экстерном. В университет его взяли на бюджет… Даже годовую стажировку недавно обещали за счёт университета, он так радовался… Да и стал бы он просить у меня о помощи, — именно у меня, Алексей, он же слишком гордый, — если бы добровольно куда-то уехал?

— Может быть и так, что мальчику промыли мозги… — он замолчал.

Варвара мрачно уставилась в глубины синего пространства. Она не верила, не верила, что её скептично настроенный брат, никогда не веривший на слово, если ты не предоставил ему гору доказательств из влиятельных источников, мог просто так уехать с кем-то в абсолютно никому не известную компанию в другой стране.

— Не знаю. Какой-нибудь препарат? Наркотик?

— Думаю, это бы сказалось на поведении в Абсолюте.

— Если честно, я не силён в области Абсолютных. Они — отдельные ребята, — Алексей почесал в затылке. — Я поищу в сети, а ты спроси Валентина, вдруг повезёт. Наши исследования не касались Абсолютных, над ними работала другая группа...

— Ваши исследования? — уточнила Варвара. — Как давно он тебя создал?

— Не настолько давно. Понимаешь, — Алексей посмотрел в сторону, и она опять с удивлением уловила едва заметную нервозность, хотя внешне он был абсолютно беспечен. Впрочем, внешность в Абсолюте как никогда обманчива… — он создал меня по образу друга. Я владею информацией о нём и ассоциирую себя с ним, поэтому говорю "мы". Не придавай этому значения...

Он внимательно посмотрел на неё.

— Не веришь?

Он тоже её читает. И весьма неплохо, судя по настороженности.

— Я никому не верю, — улыбнулась Варвара. Чистая правда. Зато меньше шансов получить нож в спину. — Видишь ли, я никогда прежде не встречалась с… "искусственным интеллектом". Я не так вас себе представляла.

Может ли ИИ читать эмоции? А быть неспособным влиять на Абсолют? Чутьё подсказывало, что в теории он может всё. Но откуда у Валентина возможности по созданию настолько развитого ИИ? Для этого надо быть кем-то посерьёзнее рядового учёного, и уж тем более, инженера-мстителя. А чем более важной шишкой он был, тем серьёзнее был его похищенный проект, и тем сильнее повышались ставки, и тем страшнее становилось за жизнь Даньки...

— В общем, можешь тоже не придавать этому значения, — хмыкнула она, отключаясь. — Я спрошу у Валентина.

Спросит. И не только о Даньке.

— Ну тогда я исчезаю на поиски, — трескуче рассмеялись из динамиков, и красный огонёк у видеокамеры погас.

Варвара потихоньку научилась замечать, когда он здесь, а когда отсутствует. Помимо того, что Алексей выдавал себя милой болтливостью, хотя, обычно, по делу, тут надо отдать ему должное, он мог занимать ограниченное количество предметов. Камера за входной дверью и терминал были в его власти, как и электронные часы над дверью в комнату Валентина и, внезапно, чайник.

В компьютере он выдавал себя самопроизвольным запуском программ и активностью веб-камеры, часы при его появлении горели ярче и едва гудели, и Варвара была уверена, что в них, помимо динамика, есть и камера или диктофон. Чайник… Он внезапно включался. И что-то в нём выстукивало морзянку. Она поняла это далеко не сразу, да и из кода Морзе знала только "СОС"… В общем, чайник стал веским поводом подучить код и удобной темой для размышлений, когда надо отвлечься. Часы и терминал на актоните — это понятно, но чайник? Алексей только смеялся в ответ на её расспросы, а спрашивать у Валентина она не хотела.

Варвара оглянулась на кровать. Колючки не было, верно, ушла, пока она была в Абсолюте. Странно, что так рано — обычно девочка не просыпалась раньше одиннадцати дня. Валентин настаивал на том, чтобы Колючка предупреждала о своих намерениях, и Варвара могла понять его недоверие...

А ведь у девочки даже не было встроенных часов, по которым, без должных и не совсем легальных мер предосторожности так легко отследить человека — она обходилась дешёвым собранным на коленке аналогом, как и все, кто официально не зарегистрирован в сети. Никто не считает деревенских и бездомных. И так происходит не только здесь.

Внезапно что-то громко щёлкнуло, заставив её подскочить на стуле. Экран компьютера сиротливо погас, ноутбук недовольно пискнул, сообщая о потере соединения. Пахнуло горелым пластиком.

— Ну, привет, — хмыкнула Варвара, скептически глядя на монитор. Хорошо, что она в это время не была в Абсолюте.

Первое и естественное для неё желание — разобраться в причине поломки и попытаться устранить — Варвара мужественно подавила. Она в своё время столько компьютеров перебрала, что копаться в начинке было только в радость. Но это же имущество Валентина. Трогать его технику она не хотела как из вежливости, так и из побуждений здравого смысла — пусть сам разбирается со своей техникой...

Варвара осторожно подошла к двери Валентина. Вопреки обычаю, та была приоткрыта с самого утра, и изредка оттуда доносились лязг и глухие удары. Что он мог там делать, Варвара даже предполагать не пыталась, но скрип металла доносился оттуда довольно часто, обычно с утра.

На стук никто не отозвался. Из-за двери тягуче лился жар и тусклый красный свет, что было нетипично. Снова глухой удар.

Она постучала ещё раз и заглянула в комнату. На самом деле, любопытство давно мучило её, несмотря на зарок о том, что дальше общего дела она ничем интересоваться не будет. Обычно, в те пару-тройку раз, что Варвара там была, его комната-мастерская выглядела абсолютно непримечательно… Она была уверена, что это только в преддверии её присутствия. Варвара бы тоже убрала с глаз лишнее, ожидая гостей. Так что, пока она знала о своём напарнике только кучку противоречащих логике и друг другу фактов, а это её немного не устраивало хотя бы из соображений безопасности...

Следующую минуту она стояла, вжавшись в стену и пытаясь совладать с внезапной волной примитивного, животного отвращения.

Причиной был не жаркий полумрак.

Не приведённые в готовность механические инструменты, обычно тщательно убранные.

И даже не подключенное к Валентину механическое тело, слепо повторяющее за ним движения.

Причиной был он сам.

У Валентина не было не только руки. Вся правая часть тела была заменена сплошным металлом.

От плеча до пояса, и, судя по формам, ещё ниже.

Тускло сверкавший в красном свете металл полностью повторял должные изгибы тела, закрывая всё, от плеча и вдоль позвоночника.

Варвара стояла, не в силах пошевелиться. Так не должно быть. Он не может быть живым. Не может быть настоящим. Не может быть...

… Прекрасным. Ей нравилось то, что она видела, и это пугало сильнее. Эта противоестественная, отталкивающая и манящая одновременно, холодная красота, изящество металла. Такой не бывает — Варвара даже не предполагала, что кто-то делает такие импланты. В этом было что-то безумное — неужели человек добровольно согласится на замену половины тела? Неужели сможет выжить?

Штучная работа. Искусство, вживлённое в плоть. Вот человек, а вот машина, и граница между двумя ипостасями на позвоночнике. Вот почему он так беспристрастен, почему тяжёл взгляд. Легко ли испытывать эмоции, если ты — наполовину машина?

Он двигался.

Удар!

Механической рукой с выдвинутыми лезвиями по обитой чем-то мягким стене.

И вновь в исходное положение.

Стоял, выпрямив спину, и всё это время металл подстраивался, бесшумно и плавно двигались сочленения, смещались узкие пластины на талии, прячась одна под другую, и в причудливой игре света он напоминал ей змею. Гибкий, спокойный, в будто стальной чешуе… Какие импланты!..

Ей хотелось убежать и больше никогда не видеть того, кого и человеком-то не назовешь. Хотелось остаться и смотреть, смотреть, как прогибаются пластины на пояснице, как сверкает алый свет на "рёбрах", как феноменально сочетается в человеке жизнь и не-жизнь, сливаясь в едином движении...

Она никогда не видела такой жуткой и восхитительной работы, такого количества металла и в то же время такой отзывчивости искусственных частей тела. Часть её замирала в восхищении от увиденного, — это возможно, это шедевр искусства и науки! — другая же тряслась от примитивного отвращения — слишком много железа на одного человека, это же извращение, насмешка над природой, уродство — и золотой середины между двумя противоречивыми чувствами не наблюдалось в принципе.

— Восемьсот пять, — чуть с хрипотцой произнес Валентин, вытирая пот со лба. — Слышишь меня? Алексей, ты тут?

Она вжалась стену. Обнаружить себя или уйти, подальше… От чудовищного. От неправильного. Не-человека...

— Как хочешь. Я сегодня больше не… — он ловко сбросил путы проводов и напряжённо замер вполоборота. Острый взгляд хищно впился в неё. Варвара судорожно сглотнула.

— Прекрасная работа, — неожиданно для себя выдала она, не в силах оторвать взгляд от сверкающего металла. — Я про ваши импланты.

— Благодарю, — после некоторой паузы произнёс Валентин, расправив плечи и задумчиво улыбнувшись. — И… Что вы думаете?

— Честно?

— Прошу, mon amie.

— Жутко. Но, восхитительно. Я не знаю, чего больше. Вы точно не должны были пережить такое количество железа, — она шагнула чуть ближе, глядя на металлическую ступню. — И нога?..

— От бедра, — кивнул Валентин, приводя себя в порядок. — Я с вами согласен. Но я… Обладал некоторыми преимуществами, которые дали мне шанс.

— Например? — поинтересовалась Варвара, уже смелее обходя его, но Валентин лишь с улыбкой покачал головой. — Это С-2?

Взгляд скользнул по знакомым очертаниям руки, потом на перекрывающие правую часть грудной клетки пластины, гибкие, плотно пригнанные друг к другу "рёбра", на тонкие ниточки шрамов, тянущиеся вниз по подтянутому животу, на почти незаметную грань ювелирной работы… Странное, неестественное сочетание плоти и стали. Страшно хотелось коснуться металла — казалось, на ощупь он будет холодным.

— Я её усовершенствовал, — с едва уловимыми нотками удовольствия заметил он, демонстрируя ей руку. — Укрепил локтевой сустав, заменил одно лезвие на два. Облегчил их, хромировал.

— А мизинец? — Варвара осторожно сжала теплый, вопреки ожиданиям, палец. У отца были с ним проблемы. — Вы чувствуете?

Валентин кивнул.

— Достаточно было перепрошить контроллер. Я могу смоделировать любые ощущения на всех заменённых участках.

— И что вас толкнуло на… это? — Варвара с трудом оторвала взгляд от имплантов и подняла глаза. У неё был знакомый, добровольно заменивший все конечности, но тактильные ощущения предоставляли только руки — установки всех моделей на актоните он бы не пережил. Смешно, но именно актонит в ничтожных дозах позволяет выходить в Абсолют всем, хот этого хочет. И он же — яд, много актонита в организме люди не переносят, а именно сделанные на актонитовых платах импланты позволяют фактически не чувствовать разницы между родным и заменённым… Нет, он или лжет, или безумное исключение из всех правил.

— Травма, — лаконично отозвался Валентин, неспешно одеваясь. — Сейчас я склонен думать об этом в положительном ключе. Такие пространства для изучения, экспериментов… Не воспринимайте это, как хвастовство, но я не знаю других людей, успешно перенёсших подобную… Замену.

Варвара недоверчиво посмотрела на него… Но потом кивнула. Вряд ли такое легко пережить. А после думать оптимистично — ещё сложнее.

— Это немыслимо.

— Я понимаю ваше удивление, — Валентин наглухо застегнул ворот. — Но тем не менее. Я не хотел бы сейчас рассказывать эту историю… Может, когда-нибудь потом, если вам будет интересно.

— Будет, — заверила Варвара, глядя, как на губах его появляется довольная улыбка.

— Замечательно, mon amie, — он поймал её взгляд, и серые глаза хищно сверкнули алыми отблесками. — Скажите, то, что вы видели, повлияет на нашу совместную работу?

Ей хотелось крикнуть да и оказаться подальше. Остаётся ли человек человеком, когда большая часть его — металл? Живёт он, или существует? Что у него в мыслях? Мозг человека за век так и остался загадкой, и, если сложно предугадать действия обычного человека, как можно просчитать того, кого человеком назвать можно только процентов на пятьдесят? Плюс пережить такую травму без следа на психике — невозможно.

Но без него она не найдёт брата. Без его помощи уже, возможно, лежала бы лицом вниз в сточной канаве… Всё это — расчёт. Холодный расчёт человека-машины, в котором она — пешка. Но Варвара согласилась на игру. Потому что выигрыш — семья. За такое она была готова рискнуть.

— Нет, Валентин, — она улыбнулась в ответ, смело глядя ему в глаза. — Но я хочу больше знать о том, с кем работаю.

— Само собой, — и на мгновение Варваре показалось, что что-то особенное проскользнуло в его взгляде… Показалось. — Надо сказать, вы первая, кто так спокойно реагирует на увиденное.

— Я ценю искусство, — отозвалась Варвара. — Кто вам их сделал?

— Разрабатывал я их вместе с Алексеем… Вы видели его на фотографии, — заговорил он, и реплика эта прозвучала особенно бесцветно. — Ставил прекрасный хирург и мой добрый друг… Он был крайне заинтересован в этом проекте. Думаю, ему весьма любопытно наблюдать меня.

Валентин мягко усмехнулся.

— Но вы, наверное, пришли не для того, чтобы слушать истории о моём странном прошлом? — он подобрал лежавшее в углу покрывало. — Что вы хотели, mon amie?

— Я… — она замерла. И опять выдала абсолютно другое. — Что это?

— А. Это часть моего проекта, — он незаметно перешел на русский. Пара неуловимых движений над часами — и вспыхнула ещё одна лампа, освещая человекоподобный механический корпус. Сам Валентин напряженно сощурился.

Робот, экзоскелет, металлическая модель человеческого тела — Варвара не знала, как точно охарактеризовать это — выглядел не менее впечатляющим, но вызывал меньше противоречивых чувств, чем Валентин. Выполненный подобно его имплантам, механизм выглядел органично, но слегка пугающе — в конце концов, человекоподобная металлическая конструкция без внятного лица не может похвастаться эстетической красотой. Но исполнение, точность подгонки, формы… Нет, Валентин явно не тот, кем хочет казаться. Откуда средства, возможности на такой шедевр?

— Он полностью на актонитовых платах, — Валентин едва скользнул пальцами по плечам фигуры, и металл едва скрипнул под механическими пальцами. — То же самое, что и мои импланты, только для больших объемов замены. При подключении позволяет испытывать весь доступный человеку спектр тактильных ощущений. Я создаю различные комбинации под любой случай. В общем и целом это то, что даст человечеству билет в бесконечное будущее. В эру трансгуманизма.

На немой вопрос "Можно?" Валентин кивнул, жестом разрешая коснуться прохладного металла, заглянуть в непокрытое пластинами пространство и заблудиться взглядом в лабиринтах сложной электроники.

— И как вы собираетесь связать это всё в единую систему? Вы же собираетесь?..

— Безусловно. Это конечная цель. Помните теорию Кошкарова?

— О чувствительности актонита к мозговой активности и зависимости от неё структуры элемента?

— Верно, — взгляд его едва заметно потеплел.

— Нежизнеспособна.

— В чистом виде — да; но здесь мы с вами пока можем пренебречь влиянием биологического тела...

— Прямо как Рождественский выражаетесь.

— Скажем так, он близок мне по духу.

— Кто выдержит ещё большую замену?..

— Такие как я. Те, кто захочет. Смотрите...

Несколько неуловимых щелчков — и часть грудной клетки раскрылась, демонстрируя едва сверкающие голубым платы, хитросплетения тонкого волокна, едва заметные датчики… Чего? В этом ещё предстоит разобраться. Потому что перед ней — восхитительная вещь, не доступная простым смертным; перед ней — одна из таких разработок, которым годами суждено быть лишь в руках старшего ученого состава, и как-то уже немного всё равно, откуда это у него — они стоят у истоков новейшей технологии, и все прочитанные статьи вдруг стали обретать практический смысл. А её наконец услышали — кто ещё спросит тебя про теорию Кошкарова, если от одного определения Абсолюта большую часть собеседников начинает клонить в сон? Но никто не обещал, что будет просто...

— Зачем используете платы старого образца? Сейчас вышли 1.05. Они быстрее.

— В быту вы весомой разницы не ощутите, гарантирую вам, а при больших объемах замены даже десятитысячные критичны. Я работаю для тех, кто в этом нуждается, и ради будущего, а не для тех, кто гонится за бездумным улучшением.

— Почему вы мне это показываете?..

— Потому что вам интересно, mon amie, — улыбнулся он, неожиданно ровно. — Потому что вы понимаете. Если вы не хотите...

— Хочу, Валентин. Почему не подключаете руку напрямую, вот здесь?

И он объяснял. Спокойно и ровно, с искренним интересом выслушивал ответные вопросы и замечания. Сколько времени они провели так — Варвара не считала, да и важно ли это, когда речь идёт о технологиях Абсолюта? Даже на мгновение забыла, с кем говорит — когда обсуждаешь наиболее удачный способ разместить актонитовую плату без нарушения контакта с нервной системой, никаких вопросов о человечности не возникает. Когда с полуслова понимают, кого ты цитируешь, уже ничего больше не надо.

— Так сколько ты там насчитал… Кхм, — голос Алексея, с тихим треском вырвавшийся из динамиков, внезапно вернул в реальность.

— Я записал для тебя, как всегда, — спокойно пожал плечами Валентин. — Вы не будете против, если мы продолжим в другой раз, mon amie?.. У меня такое чувство, что вы приходили не за этим, а я вас опять отвлёк.

— Это было познавательно, — Варвара обернулась и тут же неловко встретилась с бездушным взглядом, мгновенно напомнившим о недавнем зрелище. Стало вдруг жутко — не-человек, монтирующий себе подобных… Или хуже? Фантастика какая-то, если выпустить воображение из-под контроля. Но каков результат...

— Я… Хотела задать пару вопросов на счёт Абсолютных. И еще в терминале что-то перегорело, но я не стала смотреть. Решила, вам лучше будет самому проверить свою технику?..

— Предохранитель, — вздохнул Валентин. — У меня всё не было времени разобраться с блоком питания… Я взгляну. Что вы хотите знать про Абсолютных?

— Можно ли как-то ограничить их силу?

Валентин задумчиво поправил ворот рубашки.

— Отдел моего коллеги работал над имитацией сил Абсолютных и усилением их способностей через мозговые стимуляторы. Собственно, почему бы не допустить возможность существования имплантов обратного действия? Однако, не могу уверять вас в их существовании — видите ли, все исследования тогда проводились в строжайшем секрете, а я больше интересовался собственным полем деятельности… А после не имел доступа к подобной информации, — он чуть нахмурился. — Кстати говоря, такие типы лабораторий обычно обносились подавителями, чтобы пресечь случайное влияние на чистоту Абсолюта извне. Создать помехи.

— Разве такое возможно? — усомнилась Варвара. Почему человечество резко полюбило Абсолют? Потому что он был всегда и везде, и слово "помехи" для него не существовало. Связь не оборвётся, ты не окажешься вне зоны доступа даже в самых труднодоступных точках Земли, ведь он и есть Земля в каком-то смысле.

— Mon amie, возможно всё, — Валентин выключил лампы и моргнул.

— Это должно быть недёшево.

— Очень. Вирт, скорее всего, имел дело с такими системами. И имеет очень серьёзных спонсоров, — он накинул на фигуру покрывало и замер. — Проблема в том, что в наше время старый добрый метод дедукции уже далеко не так эффективен, как поиски в Абсолюте.

Варвара согласно кивнула задумчиво вгляделась в его бесстрастные глаза. Он работал бок о бок с исследователями Абсолютных… Там же, где сам Рождественский… Кто он такой?

— Mon amie, — Валентин склонил голову на бок. — Я поговорил с некоторыми людьми по поводу систем "Дубль-В". У господина Шэня есть контакт, способный предоставить довольно редкий отладочный софт, разработанный под них, и просветить относительно известных ему моментов. Устроит ли вас такая возможность?

— Более чем, — кивнула она. Софт — это уже что-то, можно будет делать выводы. — Во что это нам обойдётся?

— В услугу. Какую — увы, пока не могу сказать. Завтра вечером я пойду на встречу с Белым Веером. Не составите мне компанию?

— Если это необходимо.

— Крайне желательно.

Варвара снова кивнула. Видеться с местным влиятельным лицом ей абсолютно не хотелось, но если так стоит вопрос...

— И ещё, mon amie, — тихо заговорил Валентин. — Я могу надеяться, что то, что вы здесь видели, останется сугубо между нами?

Она пристально взглянула ему в глаза. Валентин ждал ответа. Спокойно и настороженно.

— Конечно, — отозвалась Варвара, глядя, как губы его расходятся в необычно ровной вежливой улыбке. Если бы перед ней был обычный человек, она бы решила, что в ней есть толика облегчения… Но может ли чувствовать это человек-машина? Чем больше актонита, тем меньше эмоций, вот почему такие импланты до сих пор не вошли в активный оборот. Почему-то, сживлённый с человеческим телом, из моста между реальностью и Абсолютом он превращается в преграду, что каким-то образом обосновывалось, особенно в статьях Рождественского-младшего… Который, кстати, так плачевно закончил именно из-за экспериментов с этим материалом. До сих пор не могут забыть о том скандале.

— Спасибо, — внезапно искренне произнёс он, но бесстрастная маска на лице не изменилась. Может, ей кажется? Она просто ищет в нём человека, с эмоциями, страхами, страстями? А есть ли он там, в ледяных глубинах серых глаз? А потом… Пока он выполняет свою часть сделки, а ей ничто не угрожает, должно ли это так её волновать?

***

На цокольном этаже крупного ресторана и, одновременно, игорного дома было тепло. Мягкий свет винтажных ламп обволакивал узкие коридоры, бликами отражаясь на лакированном паркете, а с жёлтых стен за каждым их шагом следили маски пекинской оперы. Щипуче пахло цитрусовыми. Их худощавый проводник уверенно выбирал повороты, и вскоре Варваре начало казаться, что идут они по лабиринту, и одной ей отсюда не выбраться, хотя она довольно упорно запоминала дорогу.

— Не заговаривайте, пока к вам не обратятся, — тихо говорил Валентин, ведя её под руку. — Не смотрите в глаза.

Варвара молча кивала в ответ. Напутствия лишь нагнетали обстановку, но слушать его голос было приятнее, чем гулкий стук каблуков проводника и жужжание следующего за ними Сокола в тягучей тишине. Странно, но здесь было не слышно музыки сверху.

— Сюда, — провожатый указал на зашторенный дверной проём и улыбнулся, хищно изучая Варвару, но тут же переключился на созерцание дрона. Она проигнорировала взгляд, следуя за Валентином в утопающую в полумраке комнату.

Здесь сладко пахло благовониями и духами. Из ниоткуда лились тихие трели струнных, а в углу журчал маленький водопад, окружённый голограммами поросших лесом скал. На кане[1], перед низким столиком, восседал чуть полноватый мужчина лет пятидесяти с узкими глазами-щелочками и уродливым шрамом на щеке — господин Шэнь, Белый Веер, четыреста пятнадцатый и просто босс. Он смотрел весело и с хитрым прищуром, левой рукой собственнически обнимая идеальную, словно фарфоровая кукла, китаянку. Та обладала довольно светлой кожей и роскошной гривой небрежно собранных в пучок волос. Маленькие алые губы изогнулись в насмешливой улыбке, и китаянка игриво подмигнула Валентину. А Варвара, вопреки напутствиям, не могла оторвать от неё взгляда — это явно была та, что пыталась положить защитные системы, когда она первый раз подключилась к терминалу Валентина. Она это знала, нутром чуяла! И обновила всё, до чего дотянулась, с согласия Валентина, хотя отсутствие его реакции на то происшествие страшно удивило. Впрочем, глядя сейчас на её ужимки… Может, это у них игра такая?

— А, Валентин, — Шэнь повернулся к китаянке, и та подала ему сигару. Валентин молча склонил голову, и Варвара, чуть поколебавшись, последовала его примеру.

Шэнь жестом указал на кан и затянулся.

— Как там у вас говорят? "В ногах правды нет"? — протянул он, явно довольный своими познаниями в русском.

— Именно так, — согласился Валентин, отвечая коронной вежливой и кривоватой улыбкой.

Кан был тёплый и гладкий. На желтоватом камне белели тонкие прожилки-молнии.

— Куришь?

— Бросил.

— Уважаю, — Шэнь широко ухмыльнулся и лениво повёл рукой. Китаянка тут же сняла чайник с плитки и принялась разливать янтарную жидкость. Варваре сразу вспомнилась Ведьма. Хотелось надеяться, что у них чай без примесей. — Ты всегда берёшь его с собой?

Сигара указала на зависшего чуть поодаль дрона.

— Конечно, — Валентин улыбнулся. — Он вернее пса и страшнее тигра. Я доверяю ему свою жизнь.

— Хорошая вещь, — протянул четыреста пятнадцатый. — Сделаешь мне такой же?

— Он не вещь, — покачал головой Валентин. — И, к сожалению, неповторим.

— Ну-ну. Он мне нравится. Завещай его мне на досуге, до того, как разворошишь гнездо корпоратов, — лениво перебил его Шэнь. Валентин не изменился в лице, продолжая с вежливой прохладой следить за мимикой четыреста пятнадцатого.

— Ты интересный человек, Валентин, — Шэнь выдохнул струйку дыма и указал сигарой на Варвару. — Кто она тебе?

Варвара замерла. С момента, как они зашли, никто не удостоил её и взглядом. Зачем она здесь вообще? Вряд ли для моральной поддержки.

— Деловой партнер, — лаконично отозвался Валентин.

Китаянка неспешно обогнула их. Пахнуло жасминовым чаем и сладковатыми духами. Рука с чёрными ноготками незаметно скользнула по шее Валентина, нежно царапнув кожу, опустилась было к правой лопатке и ниже, но он резко повёл плечом. Девушка обернулась к Варваре, так же даже не взглянув на неё, и с выдохом послышался шёпот.

— Обожжёшься, Ласточка.

Варвара покосилась на девушку, но та уже упорхнула, задев её гривой шелковистых волос.

Шэнь задорно хохотнул.

— Выбор деловых партнёров — не твоя сильная сторона. Впрочем, мне без разницы, — четыреста пятнадцатый приобнял китаянку. — Босс моего врага — мой враг, поэтому не могу критиковать твоё стремление испортить Вирту жизнь. Я тебе помогу.

Мужчина задумчиво подцепил прядь волос китаянки и прильнул к ней. Через какое-то время отбросил её и продолжил:

— Могу предоставить тебе отладочный софт к их системам. Конечно же, не проверенный, но, когда в лесу нет птиц, то и воробей князь. Это довольно дорого, но я ценю тебя. Пока. Сделаете для меня кое-что, а я договорюсь с госпожой Мэйлинь, — Шэнь выдохнул в сторону Варвары и снисходительно добавил: — кроме нашей королевы Сети, вам всё равно помочь некому.

Валентин чуть склонил голову, не переставая, впрочем, смотреть прямо. Вопреки своему совету, он взгляда в глаза не избегал.

— Что нужно сделать?

— Приятную мелочь, — Шэнь хищно улыбнулся, демонстрируя мелкие жёлтые зубы и облизнулся. — Раз уж ты разжился хакером, труда это не составит.

Варвара краем глаза покосилась на веселящегося босса. Нет, то, что все делают вид, что её здесь нет — это можно даже к норме отнести. Валентина знают, её — нет. Но то, что её воспринимают как вещь, претило. Не то место, где надо тешить свою гордость, но… Она бросила задумчивый взгляд на покоящуюся на колене руку Валентина. Варвара надеялась, ему не надо втолковывать разницу между деловым партнёром и ресурсом.

Четыреста пятнадцатый постучал по столу, и тёмный квадрат посередине сгенерировал голографический портрет приятного на вид мужчины лет сорока пяти. У него были красивые тёмные глаза и чуть озорной, добрый взгляд.

— Лай Гуанмин, — он снова затянулся и с наслаждением зажмурился. Потом резко выдохнул струю дыма в голограмму и снова лениво указал на Варвару сигарой. — Режиссёр, меценат и любимчик общественных деятелей, а также наивный идеалист, посвятивший себя "борьбе со злом". Считает, что это мы, а не ВР-торчки, режем по ночам "невинных" граждан.

Мужчина брезгливо поморщился.

— Кстати, финансирует "Дубль-В", если вам интересно. Ставит нам палки в колёса. Не понимает намеков.

Четыреста пятнадцатый пригубил чай.

— Нужно сделать так, чтобы он подавился своими амбициями. Сделать тихо и элегантно, без мокрухи. Чтобы смотрящие ему в рот люди вдруг узнали, что наш милый благодетель проворачивает грязные делишки за спиной у своих фанатов. Чтобы его сломали его же люди. Это будет более чем красноречивым посланием охамевшим "рыцарям", слепо берущим с него пример. Они не понимают, на что покушаются, — мужчина задумчиво провёл по шраму. — Не понимают, что кусают руку, которая их кормит. Напомните им. Подрежьте Лаю крылья.

Мужчина одарил китаянку долгим взглядом, и та изящно протянула Валентину две карточки.

— Приглашения, — четыреста пятнадцатый скользнул рукой по талии китаянки. Та прижалась к нему, не переставая сверлить Варвару насмешливо-жалостливым взглядом. Она же, подозревая о том, что может быть, если не соблюдать этикета подобных организаций, решила до конца следовать советам Валентина и упрямо разглядывала холёные руки китаянки. Её внимание нравилось Варваре ещё меньше, чем абсолютное игнорирование.

— Через три дня он, как любитель развлечений прошлого века, устраивает благотворительный бал, приуроченный к выходу в мировой прокат его очередного сериала — и собирает средства на поддержку детей-сирот, — четыреста пятнадцатый выпустил колечко дыма. Потом ещё одно, побольше. — Сироткам перепадёт и без него, мы о своей стране заботимся, а вот мистер Лай этого не понимает.

Шэнь лениво кивнул на карточки с голограммами.

— Приглашения для Уайтов. Они сами прийти не смогут, так что вы пойдёте вместо них — мне нужны люди европеоидной внешности, вы сойдёте. Они ведут дела из Абсолюта, так что из посетителей вечеринки в лицо их знают немногие. Те, кто знают… Не смогут присутствовать.

Рука мужчины скользнула ниже. Китаянка томно прикрыла глаза.

— Вам нужно получить доступ к его личному терминалу. Лай никогда не подключает его к общей сети. Найдите там то, о чём он бы хотел промолчать, и предайте огласке. Можете добавить веселья — вам вышлют файлы на тот фантастический случай, если он абсолютно безгрешен… Или что-то пойдёт не так, — четыреста пятнадцатый оценивающе оглядел Варвару и потушил сигару. Она стиснула зубы. С такими взглядами ей приходилось сталкиваться всю жизнь. Доказывать свою компетентность работодателю, боссу банды, молодому человеку, брату… В этой жизни ты никто, и, без постоянной демонстрации своей нужности и умелости она быстро выбросит тебя на свалку. Никому не нужны слабые. Никто не будет терпеть ошибки. Всем наплевать на человека, которому нечего предложить. Просто быть — мало.

Она вскинула голову, скользнув взглядом по разукрашенному журавлями потолку. Ничего, ей не в первой. В конце концов, её брат ждёт.

— Не советую шуметь, — Шэнь резко отстранился от китаянки лениво повёл рукой. — А теперь оставьте нас с Валентином.

Спокойный голос Шэня резанул сталью, и Варвару как холодной водой окатило. Поэтому за плавно перетёкшей к выходу китаянкой она последовала незамедлительно — воцарившаяся нехорошая тишина так и вынуждала исчезнуть немедленно… Впрочем, уходить без Валентина ей тоже было дико — оставаться совсем одной в логове криминального авторитета Варваре отнюдь не хотелось. И время, что они с девушкой молча шли по узким коридорам под цокот тонких шпилек, ей показалось вечностью.

***

Первое, что она сделала, оказавшись на улице — вдохнула полной грудью. После приторно-сладких, а потом остро-цитрусовых запахов дышащий вином и прохладой туманный воздух казался благодатью. Электрические фонарики едва покачивались от лёгких, что дыхание, дуновений, а стригущий газон дрон тихонько жужжал в тон музыке и голосам.

— Ласточке не холодно?

Голос у китаянки был звонкий, как у девочки. Варвара взглянула в её черные глаза. Их хитрый блеск намекал на то, что обладательница гораздо старше двадцатилетней девушки, коей выглядела. Одета она была странно: Синяя шёлковая блузка с глубоким вырезом, отдаленно намекающая на стиль эпохи Тан, такие же синие, вполне современные шорты, сетчатые колготки, оплетающие стройные ноги и чёрные сапоги на шпильке. Сверкавший на шее нефритовый паук едва шевелил серебряными лапками вместе с её движениями.

— Ещё довольно тепло, — пожала Варвара плечами, сложив руки на груди. Пальцы заледенели от липкого волнения — всё-таки, не каждый день приходится общаться с представителями мафии.

— О, ну конечно! А скоро кому-то станет жарко, — она звонко расхохоталась и со скучающим видом провела пальцем по щеке Варвары. Та резко отшатнулась.

— Ах, Ласточка кусается, — китаянка погладила паука на шее. — Ты зря связалась с этим человеком, милочка моя. Выбросит тебя, как сломанную куколку, и не заметит.

— У вас очень интересные отношения. Я ведь угадаю, если скажу, что это ты ломилась в его системы пару недель назад? И потом тоже, — будничным тоном поинтересовалась Варвара. Китаянка нахмурила тонкие брови, будто раздумывая, ответить, или нет, и улыбнулась.

— Тебе достаточно знать, что я с ним работала, — она характерным жестом постучала по затылку, намекая на имплант. — Но вовремя завязала.

Варвара ничего не ответила.

— Молчунья. Ты мне нравишься, — китаянка кокетливо поправила волосы. — Поэтому… Если что, обращайся. Паучиху легко найти, если ты есть в сети. И подумай о смене… Делового партнёра. В конце концов, что беглый инженер против ручного Паучка самой Мэйлинь?

Она ехидно подмигнула и шагнула на порог ровно тогда, когда дверь открылась, выпуская Валентина.

— Доброй охоты, сладкий, — пальцы китаянки скользнули вверх по его плечу.

Варвара хмыкнула. Как банально. Как много мелких интрижек в одном узелке. И как смешно — неужели такая лихая красотка боится? С другой стороны, странно вот что: если у Валентина есть настолько хорошо знакомый хакер, почему не уломать её вместо того, чтобы предлагать сотрудничество абсолютно незнакомому человеку?

— До встречи, милая Паучиха, — кроме дежурной вежливой улыбки на сторону китаянка ничего не добилась. Впрочем, Варвара уже сильно сомневалась, что он способен на хоть какие-нибудь эмоции. А может ли киборг испытывать привязанность?

— Почему же вы не обратились к ней с предложением о партнёрстве? — с лёгкой усмешкой поинтересовалась Варвара, опираясь на галантно подставленный локоть. С его появлением стало спокойней — в этой ситуации она была рада любому знакомому лицу.

— Честно, mon amie? — Валентин понизил голос и шепнул по-русски. — Любому, оказавшемуся бы на вашем месте при первой нашей встрече я мог бы доверять сильнее, чем ей.

— Вот как, — удивлённо хмыкнула она. — А на первый взгляд не заметно.

— Мы с Паучихой работали вместе во Владивостоке, — он задумчиво взглянул на часы. — Надо сказать, я был впечатлён её профессиональными навыками… Но в том числе по причине того, что вы заметили на первый взгляд, мы больше не сотрудничаем.

Он внезапно ласково подтолкнул дрона, и тот взмыл над их головами.

— Мне нужен исключительно деловой партнер, — подчеркнул он. — Ничего более.

Варвара молча кивнула и зевнула в кулак. Почему-то пробуждение в пять утра стало сказываться только ближе к ночи.

— А у вашего босса странная любовь к шрамам.

Нынче люди стараются убирать такие вещи — к счастью, современная хирургия позволяла идеально сгладить фактически любой изъян кожи.

— Порой он склонен к эксцентричному поведению, — Валентин прищурился, глядя на исчезающего в тумане дрона. — Он получил его при мне.

Варвара молча посмотрела на него, ожидая продолжения.

— Не знаю, как сам Белый Веер попал в такую странную ситуацию, но когда мы первый раз встретились, он в гордом одиночестве отражал покушение на собственную жизнь. Мы с Соколом были вынуждены ему помочь.

— Да вы рыцарь, — без сарказма улыбнулась Варвара.

— О, нет. Они, к несчастью, загораживали мне проход к лавке с электроникой, а я не мог позволить себе ждать.

— Забавный, к тому же, — добавила она, но развивать тему не стала, несмотря на искренне заинтересованный взгляд.

— Сколько вы спите? — принимая во внимание его бледность и тёмные круги под глазами, Варвара бы не удивилась, скажи он, что не спит вообще.

— Часа два-три в сутки, — беспечно отозвался Валентин. — Биологическое тело требует сна, хотя мне удалось сократить это время.

— И зачем так страдать? — всё же звучало это время абсурдно. — Это из-за?..

— Да. Я не страдаю, — Валентин едва улыбнулся. — Я просто не нуждаюсь в лишних часах сна. Это открывает новые возможности. Представляете, сколько времени освобождается под другие дела?

— Любопытно.

Из-за большого количества актонита в организме человек терял связь с Абсолютом, которая, если верить исследованиям, разной степени присуща каждому. Во сне подобного рода связь становилась теснее, и сны, возможно, являлись её следствием.

— А сны вы видите?

— Редко, — равнодушие на его лице сменилось странной задумчивостью, впрочем, не слишком отличавшейся от предыдущего состояния. — В основном это смесь отрывков воспоминаний.

Мимо с хохотом пронеслась пара подростков на велосипедах. Жизнь тут кипела и ни на минуту не останавливалась: чем дольше Варвара жила в уголке Ведьм, тем чаще он казался ей похожим на муравейник. Все заняты, все копошатся, ищут, строят… Только эти муравьи, казалось, никогда не спят.

— Кстати, раз мы заговорили о снах, — Валентин пробежался пальцами по интерфейсу часов, и Варваре пришёл файл. — Я собрал наши с вами переводы в одно аудио. Ваша "сестра" наконец-то начала оправдывать присутствие с нами. Куда она ушла сегодня?

— Сказала, в лавку за снадобьями, — пожала плечами Варвара. Колючка постоянно что-то готовила. Какие-то подозрительные мази и настойки, и главная её гордость — непонятное варево от какого-то паралитического яда, каждый раз меняющее состав. Колючка была этим одержима. Варара пробовать продукты её производства вежливо отказывалась, но у соседей они пользовались серьёзным спросом. На самом деле, девочка всячески пыталась быть полезной — активно помогала с переводом дневника, порывалась кашеварить, правда, заканчивалось это чем-то жутковатым, что только она и ела, а за то время, что они живут здесь, дальше двора отлучилась только два раза — и всё за какими-то ингредиентами. — Почему вы на неё согласились?

Валентин лукаво покосился на неё.

— Я бы сказал, это врождённая тяга к риску. И пытливость. Мне… Была интересна ваша реакция. Такое ярое желание приютить потенциально опасного человека, угрожающего вашим же планам, во имя соблюдения неких абстрактных моральных принципов? Не рационально. И любопытно. Люблю головоломки, — Валентин усмехнулся. — Кстати, вы с Алексеем два сапога пара. Такой же жалостливый, как вы. Он за неё просил, смешно. На самом деле, я знаю её. Как и большую часть района — у меня хорошая память на лица. Она подрабатывала на Ву. Ву отчитывается Шэню. Шэнь не приемлет чужаков на своей территории, хотя на первый взгляд, из-за туристов, всё выглядит наоборот. Значит, девочка скорее всего не имеет контактов с непроверенными людьми, иначе она бы тут уже не находилась.

Он пожал плечами.

— Плюс, у девочки серьёзные задатки чувствительного к Абсолюту человека. Она довольно легко приняла вид моей ауры, а это, смею вас заверить, зрелище не для слабонервных, ввиду моих отличительных особенностей. Мне это нравится. Здесь мало действительно серьёзных ведьм. Пока она не общается с Ву, не совершает подозрительных звонков и остаётся не в курсе наших дел… Пусть.

Острый холодный взгляд впился в Варвару, и у неё волосы на затылке встали дыбом от неуютного ощущения.

— Но я всё равно не советую вам доверять ей.

Варвара предпочла промолчать и вставила в ухо наушник-капельку от часов. В конце концов, даже если девочка правда на кого-то работает, то у неё уже была масса шансов устранить как минимум Варвару. А Тэцюань ясно намекнул, что живыми они тут никому не нужны.

Дневник они переводили все втроём. Надо сказать, задачей это было не самой тривиальной — писал Тэцюань витиевато, и каллиграфом явно не был. К тому же, много страниц было частично или полностью испорчена подтёками крови — Колючка в красках описала, какой кондиции был труп, на котором она этот несчастный блокнот нашла, так что его состояние удивления не вызывало. Зато он был подлинный. Валентин так говорил — как проверял, так и не рассказал, но у Варвары не было другого выхода, кроме как поверить ему на слово.

— Пройдёмся, пока вы слушаете? — он лёгким жестом очертил окрестности, и Варвара кивнула, включая запись.

"— Дата: 10.02.2090, — на записи голос Валентина звучал приглушенно и приобретал ещё большую хрипотцу. Где-то тихо скрипел карандаш о бумагу. — Первая запись Сю Ваньфу, ныне — Тэцюаня.

Стук — лёгкий удар кончиком карандаша о железную столешницу.

— "Пасмурно. Небо хмурится — в душе моей светло. Сегодня "Танлан" лишился пяти миллионов. Скоро верхушка сядет. Не стоило воровать за счёт безопасности сетей. Мы сами взяли немного — прожить. И бонусы Ло и Цапле — они любят. Мои бонусы — благодарность в чужих глазах. И программы. Остальное?.. Сегодня это будут дети. Опять видел малышку Лили. Улыбалась. Ела суп первый раз за месяц.

Голос Валентина вдруг незначительно изменился, стал чуть прохладнее.

— Среди их данных я нашёл "Луна"[2]. Кое-что быстрое, острое, странное, смертельно опасное для их раздутых, погрязших в собственных хвостах систем. Отрубить бы руки их обслуживающему сети персоналу. Зато у меня есть новый софт. Он… Особенный.

Валентин замолчал, динамики хмыкнули тихим кашлем.

— Боюсь, хакерский слэнг на китайском для меня пока загадка. Я попросил Алексея поискать соответствия на досуге. Если вас интересует, mon amie, можем вместе поработать в этом направлении."

Под весёлое улюлюканье, расталкивая прохожих, пронеслись мимо вычурно одетые подростки, за ними — озлобленный рябой торговец, плюющийся матами. Смог постепенно рассеивался, открывая линии старых проводов, бельевые верёвки и обветшалые шкуры дремлющих домов. Плакали и ныли кондиционеры, поглядывали с высока налитыми кровью глазами-маячками дроны, а вдалеке, в редком свете скупых злых молний рвали буро-лиловое небо стеклянные зубы-небоскрёбы. И всё это — лишь декорации, лишь окружение пёстрой, говорливой, журчащей реке людей.

Варвара остановилась, вскинула часы, пытаясь запечатлеть на камеру толпу, пойманную между стеклом и картоном. Каждый раз, выходя на улицу, щёлкала окрестности, где-то по привычке, но в основном — на память.

— Вы много фотографируете, mon amie. Ещё и печатаете. Зачем?

— Я хочу помнить, — отозвалась Варвара. — Чтобы эта память осталась после меня.

— Любопытно. Знаете, после не настигнет, если правильно распорядиться нынешним, — задумчиво произнёс он и лукаво улыбнулся в ответ на её вопросительный взгляд. — Но вы слушайте, друг мой. Я не отвлекаю.

Варвара непонимающе покачала головой. Впрочем, с учётом его увлечений, услышать подобное из уст Валентина не казалось удивительным.

Февраль девяносто первого, апрель и ноябрь девяносто второго, несколько дат девяносто третьего — начитанные спокойным, размеренным голосом короткие зарисовки о том, какие ещё компании столкнулись с правосудием Сю Ваньфу и команды.

"Долгий шорох бумаг.

— Дата: 12.11.2094, — и вновь на заднем плане тихий скрип. Эту часть она переводила вместе с Валентином, поэтому примерно знала, что будет на записи. — Буду краток. Мы идём на "Фелисити-Ин". На битву с драконом. Только небеса знают, как долго я этого ждал. Для Ло и Цапли — деньги, для меня — честь. "Лун" мне поможет. Сегодня мир вздрогнет. Или я умру.

Тихий вздох Валентина.

— А потом Сю Ваньфу погиб. Этими словами исписаны остальные сто сорок четыре страницы."

— Он тут не так уж и много внимания уделял своей "работе", — хмыкнула Варвара.

— Да. Но, это не лишено здравого смысла… С его профессией вообще немного нерационально вести дневник, — хмыкнул Валентин. — Это любопытно, mon amie, не находите? Своего рода "Робин Гуд" — безжалостный наёмный убийца, работающий на корпорацию. Такая резкая смена мировоззрения на диаметрально противоположную.

— Не удивительно для человека, который погиб и воскрес.

Валентин задумчиво посмотрел в даль.

— Истина, mon amie.

Дорога, по которой они пришли, уходила в никуда, обрывалась, а под ногами стелился соседний квартал, ничем не отличимый от их — лачуги, что муравейник, люди, неон.

— Записи о софте оставляю вам: если нужна будет помощь, я в вашем распоряжении. Ещё любовные записки к госпоже Чэнг...

—… Живёт в Шанхае, замужем за чиновником, с Сю крайне мало связей. Вряд ли сильно повлияла на него. Не представляет интереса, — договорила Варвара, и Валентин одобрительно кивнул. — Я искала следы Сю Ваньфу в сети. Исправно платил налоги и за коммунальные услуги, был судим за мелкую кражу данных. Много жертвовал на благотворительность… И всё. Я думаю, что нам всё это даёт?

— Материал для шантажа, если хорошо поработать с данными? Сведения не бывают лишними, mon amie, вам ли это не знать. Скажите, вы же видели заключение о его состоянии? Там не было прописано серии имплантов?

Варвара отрицательно покачала головой. Валентин промолчал, шагнув к самому краю дороги и заставив её испуганно вздрогнуть. Никогда не испытывала желания постоять на самом краю пропасти, более того, не понимала влечения к этому других. Он не боится упасть?

— Валентин… А вы видели Рождественского? — через некоторое время поинтересовалась она. Он ведь мог, чисто теоретически?..

Валентин холодно посмотрел на неё, и Варвара опять почувствовала себя подопытной крысой. Нервно сглотнула. Как перестать забывать о том, что говоришь с человеком-машиной? А может, с машиной-человеком — всё же, между двумя половинами целого грань особенно тонка...

— Алексей сказал, вы работали в одном и том же научном центре, — тихо добавила Варвара. — Любопытно.

— Вы знаете, — в ассиметричной улыбке появилась едва заметная толика лукавства, — там работали и работают десятки тысяч людей, и многие из них даже не знают о тех, кто за соседней стеной — их не это интересует. Так что… Конечно видел, mon amie — по телевидению. Как и все мы.

— Как вы выжили? — она замерла, пораженная догадкой. — Ваши импланты...

— Варвара. На время столь опасных испытаний часть персонала, в них не участвующая, отсутствует, — сухо бросил Валентин. Далеко над небоскрёбами, опережая далёкий раскат грома, разорвала небо белая молния. Сухая гроза двигалась к северу.

— И вы даже не можете предположить, чем занимался Рождественский-младший? — кроме написания научных работ о сущности Абсолюта и некоторых набросков по взаимодействию с Абсолютом через актонитовую электронику, Варвара не помнила за ним ничего особенного. Впрочем, это не исключало того, что за пределами взора публики он занимался чем-то ещё. Например, протезами нового поколения. Или оцифровкой сознания, как тот несчастный Джек Лун, что оцифровал себя и в муках погиб, кто этих учёных знает.

— Есть в науке такие вещи, о которых лучше молчать. Он занимался именно такими, — лаконично отозвался Валентин, безразлично глядя в даль и вежливым звонким молчанием отгораживаясь от других вопросов на эту тему.

Варвара сунула руки в карманы. Что-то тут не то. О чём-то Валентин умалчивает. Не может говорить, или не хочет?.. Она бы не стала его пытать, если бы была уверена, что это не касается исследований Вирта. С другой стороны, это и в его интересах — делиться информацией...

— Ну а если предположить, что ваш проект забрал кто-то заинтересованный именно в нём? Может, у вас были конкуренты?

— Я думал об этом, — он задумчиво поправил рукав пальто. — Последний, кого я знал в лицо, был один мой коллега. Евгений последнее время работал с Абсолютом, как с материей, и, к тому же, был весьма неплохим специалистом в области коррекции памяти… Жаль, что он оставил это дело. Позже он погиб. Я проверял.

Валентин пожал плечами.

— Были и другие, но сейчас они или мертвы, или не имеют отношения к "Дубль-В", — он поймал её взгляд и усмехнулся. — Не смотрите на меня так, mon amie. Я приложил руку к судьбе лишь одного из них. И это даже был не Евгений.

— Уже достаточно.

Он пожал плечами.

— Выживает сильнейший, — губы Валентина разошлись в кривой плотоядной улыбке. — Мне тоже некуда отступать, Варвара. И моя цель оправдывает любые средства.

***

Сегодня они возвращались через внутренний двор. Закрытый от улиц стенами дома, дворик казался неожиданно уютным: под окнами были разбиты миниатюрные огороды, в углу стояла пара ржавых качелей, мелодично скрипящих под весом качающихся детишек, на верёвках обвисшими парусами хлопало бельё, а у подъезда кучка стариков играла в карты и жарила что-то на открытом огне. И будто бы не коснулся великий прогресс этих красных стен прошлого века, лозунгов над арками, цветов в окне первого этажа. Здесь всё будто было если не своим, то дружелюбным, ласковым, суверенным, оторванным от мира...

Впечатление портил стенд для стрельбы ближе к подъезду Валентина.

И крысы, окружившие сидящую на скамейке, как воробей на жёрдочке, Колючку. Более потрёпанную, чем обычно — будто она опять от кого-то убегала.

— Что ты делаешь? — Варвара отпустила руку Валентина и осторожно подошла к Колючке. Однако инстинкт самосохранения настоял на том, чтобы не слишком приближаться.

— Тсс, — она подсыпала им ещё несколько крошек от сухой лапши. — Смотри!

Крысы выглядели абсолютно спокойно и по-хозяйски жевали предложенное угощение. Странно, что они такие непуганые.

Колючка напряглась. Жилы на шее вздулись, между бровями залегла глубокая складка. Она взмахнула рукой, будто придавливая что-то вниз.

Крысы засуетились. Одна перестала жевать и резко легла на землю. Остальные прыснули в стороны, заставив Варвару испуганно отступить, секунда — и их уже нет.

Колючка устало плюхнулась на скамейку. Её крыса бросилась за товарками.

— Видала, да? — сипло, но радостно провозгласила девочка. — Они меня слушают!

— Это Ву тебя учила? — внезапно поинтересовался Валентин, безучастно рассматривая отдыхивающуюся Колючку.

— Не-а. Я сама, — гордо заявила девочка.

— Занятно. Будешь и дальше лезть в голову лично каждой крысе — сойдёшь с ума во цвете лет, — от ледяного скепсиса в его голосе Колючка обиженно надула губы. — Учись экономить ресурсы. Mon amie, если что, я у себя.

Варвара кивнула, едва глянув им в след. Иногда ей казалось, что за ней всё время ненавязчиво следят, и, чем сильнее он сейчас отдалялся, тем яснее она это ощущала. Правда это, или паранойя — не известно, но он будет знать всё, что бы она ни сделала. Наверное.

— Ну чё он? Не понимает ничё, а туда же, хрен носатый, — буркнула Колючка, выждав, пока они исчезнут. — Это сейчас круто было! Так только настоящие ведьмы могут! Сечёшь?

— Как ты это сделала? — Варвара села рядом с ней. Сквозь затянувший небо туман периодически проглядывали солнечные лучи. — Где ты была, кстати? Откуда синяк на лбу?

— Э? Ну… Ходила за снадобьями. И вот… Такие притолоки низкие, да! Кхм. Неважно. Важно, что я увидела крысу в Абсолюте и заставила её лечь, — с умным видом заявила она. — Прикинь, здорово? Вот ещё немного поучусь, и людей так смогу! Может быть. Ведьма Ву говорила, такое возможно. Но она мне запрещала учиться. Говорит, я ещё маленькая. А мне пятнадцать, между прочим! Взрослая уже!

— Ага, — Варвара задумчиво следила за тем, как Колючка грязными пальцами отламывает кусочки сухой лапши и отправляет себе в рот. — То есть… Ты влияешь на них через Абсолют?

— Ну! Сечёшь! Теперь ты веришь, что я крутая?

— Конечно… А если связать их вместе? Через импланты, скажем?

— А я по чём знаю?

— Кивнёт одна — кивнут другие, — задумчиво продолжила Варвара. — Почему крысы? Не коты, например?

— А? Ты видела тут лишних котов? Ву и твой урод за своих поубивают, а на улице кошаков хрен найдёшь. И потом… Одноглазый Сыма говорил, крысы и тараканы крепче всего с Абсолютом связаны — то-то первыми с кораблей и от химатак бегут.

— Крысы, тараканы… Абсолютные.

— Ха-а! Ну ты сравнила, сестрёнка! Но, да, наверное.

Варвара нахмурилась, не реагируя на веселье Колючки.

Что, если теми крысами, что в проекции, тоже управляют? Связано ли это с проектом по Абсолютным? Как связаны проекты по актонитовым протезам и объединение сознаний?

Варвара запустила руку в сумку, извлекая ноутбук. Надо записать. А возвращаться в квартиру не хотелось.

Внезапно из сумки вывалилось что-то тёмное и шлёпнулось в грязь.

— М-м-у-м! — промычала Колючка с набитым ртом, бросаясь за нечто. — Я тебя поте-яла! Ы-одненькая! Я ска-аала тебе не иг-ать в вещах Ва-ии! Ты глянь, какая непослушная, а?

— Что Мо делает в моей сумке? — скептически поинтересовалась Варвара, глядя на мутноглазую обезьяну. Она всячески старалась её избегать — пуговичные взгляды игрушек были её страхом номер два. Маленькая, не больше полутора ладоней, Мо всегда ненавязчиво преследовала Варвару — пуговичный чёрный и странный, мутно-стеклянный — глаза обезьянки смотрели внимательно и бездушно. Иногда доходило до того, что пуговичный взгляд доводил Варвару даже в Абсолюте, и она выходила из сети, чтобы повернуть пятнистую обезьянку мордой к стене.

То же она делала перед тем, как лечь спать, и если просыпалась ночью, когда мартышка выскальзывала из цепких объятий девочки и пялилась на неё, но всё равно, стоит отвлечься — и обезьяна смотрит на тебя, неотрывно, потому что не может моргать, и бездушно, потому что всего лишь игрушка. Всего лишь. Но Варвара предпочла бы ей страшный взгляд Валентина — он хотя бы был… Понятным. В том смысле, что ты всегда знаешь, чего ожидать от игрушки, поэтому страх, терзающий душу, становится настолько иррациональным, что начинаешь подозревать себя в сумасшествии.

— Мы играли в прятки, и она залезла к тебе! Вот козявка, да? — улыбнулась Колючка.

— Она не могла сама залезть мне в вещи...

— Н-ну, чего только не бывает в этой жизни, да? — девочка вскочила со скамьи, и голова мартышки конвульсивно дёрнулась в сторону мутного глаза. — Извиняй. Я её накажу и бла-бла-бла… Мне пора, там противоядие кипит! Знаешь, тут банды стали паралитиками баловаться, пхэ-э...

И Колючка чуть ли не бегом бросилась в дом, оставив Варвару одну недоумевать. Был бы тут Валентин — схлопотал бы обострение паранойи.

Она замерла, занеся руки над клавиатурой.

Может, и ей стоит стать более подозрительной?

А может, наоборот, — перестать сходить с ума...