Глава шестая, в которой Варвару мучит совесть, Колючка прячется за ширмой, а Валентин смеётся

Его глаза сияли солнцами.

Светлые, ясные, бездонные.

Холодные.

Прекрасные настолько, что щемило в груди.

Хотелось тонуть в них. Отдаться водовороту искр, в которых отражалась Вселенная...

Она не хотела. Но шагала к нему, распахнув объятья. Холодный ветер пах озоном и бесконечностью, срывал с щёк слёзы-льдинки.

Он был всем и ничем. Сорвавшийся с руки Тэцюаня, чтобы забрать её душу.

Дракон распахнул пасть.

Он убьет её.

Убьёт.

Так зачем?..

Потому что сопротивление бесполезно.

И Варвара шла к нему, покорно, глотая слёзы и дрожа от ужаса и восхищения.

Они встретятся.

И после ничего не будет.

Только чернота.

Чернота.

Чернота...

… а Данька?

***

Она проснулась от судороги. Плед больше не грел.

Колючка сопела под боком, мартышка смотрела на Варвару страшными мутными глазами. Пахло кофе.

— Доброе утро, — внезапно благодушно выдал Валентин, ворожа над кружкой. Чайник активно застучал морзянкой, но тот легонько щёлкнул его по крышке.

Варвара украдкой вытерла глаза.

— Доброе, — взглянула на часы. Шесть утра. Холодно...

— Плохо спали? — констатировал он, опершись на стол и безучастно рассматривая её.

— Кошмар, — Варвара натянула висевшую на стуле кофту и занялась поиском расчёски. Терпеть не могла просыпаться при нём, да и вообще при ком-то чужом — утренние сборы дело личное. Но каждое утро Валентина приносило спозаранку заваривать кофе, и ещё ни разу ей не удалось опередить его или притвориться спящей.

— Сегодня полнолуние. Волнения в Абсолюте, — согласно кивнул он, крутя кружку в руках. И внезапно поинтересовался: — Хотите кофе?

— Не откажусь, — отозвалась Варвара, несколько озадаченная предложением, и шмыгнула в ванну. Почему-то до сих пор она была уверена, что он даже не задумывается над такими мелочами. А зачем это киборгу?

Когда она вернулась, кофе мирно дымился на столе. Валентин стоял в той же позе, остекленевшим взглядом изучая её развешанные над компьютером фотографии.

— Спасибо, — тихонько произнесла она, и слово благодарности кануло в тишину — Валентин никак не среагировал.

Варвара села за стол, с наслаждением ощущая жар кружки заледеневшими руками, и машинально проверила почту. Впервые с приезда решилась написать матери "С добрым утром" с аккаунта-болванки, чтобы никто не узнал, мельком глянула сводку новостей, попутно ожидая, когда Валентин, по обыкновению, бесшумно исчезнет в своей странной мастерской, а она в гордом почти-одиночестве нырнёт в Абсолют...

Когда Варвара не спеша прочитала всю сводку, ей стало не по себе.

Сколько можно стоять, не шевелясь?

Она пристально уставилась на его грудную клетку. А он точно дышит?

— Валентин? — неуверенно позвала Варвара.

Ноль эмоций.

— Вы в порядке? — она осторожно подошла к нему. Ни один мускул на лице не дрогнул, он даже не моргнул, когда Варвара решилась провести рукой перед лицом.

Интересно, а человек-машина может "зависнуть"?

— Валентин?.. — Варвара тронула его за левое плечо.

Он с усилием моргнул. Ещё раз.

И медленно, плавно, будто робот, повернул голову.

— Прошу прощения, что?

Варвара судорожно сглотнула. Оказывается, до этого момента он был вовсе не страшным и даже на человека походил.

Потому что ни взгляд этот, ни глухой голос живому существу не мог принадлежать вовсе.

— С вами всё хорошо?

Желание отдёрнуть руку и отойти подальше она мужественно подавила. В конце концов, в её интересах убедиться, что он… Не сломался, что ли? Чёрт возьми, а он может?

— Простите, — Валентин моргнул ещё раз, и вот опять тот же спокойный, слегка любопытный взгляд, дежурная улыбка, и будто даже не такой бледный. — Задумался.

Варвара скептически кивнула и убрала руку. Интересно, о чём киборг может думать… А вдруг мысли его запрограммированы? Фантастика конечно, но, учитывая то, что он сам по себе ходячее нарушение всех законов природы… И он создал Алексея… И там, у себя, экспериментирует с механизмом, уподобленным человеческому телу… Человек-машина, творящий себе подобных. Да с кем же она связалась?!

— И часто вы так? — Варвара вдруг правда испугалась. Того, что человек может так легко уйти в себя… И не вернуться. А может, у него в черепной коробке один сплошной имплант, и всё это — норма? Бред, но после увиденного в мастерской она могла поверить и не в такое.

— Нет. Я не хотел вас пугать, — примирительно произнёс он, как ни в чём не бывало потягивая остывший кофе. — Вы что-то хотели спросить?

— Вам доставляет удовольствие пить кофе? — внезапно спросила Варвара, хотя думала о том, что надо бы уточнить кое-что по их грядущему делу.

— Я бы не пил его в противном случае, — хитро улыбнулся Валентин и покосился на спящую Колючку. Продолжил по-русски: — Я такой же человек, как и вы, mon amie. Более совершенный, благодаря имплантам, но не лишённый возможности наслаждаться окружающим миром.

— И ваша… Хм… Безэмоциональность — тоже преимущество?

— Безусловно, — он задумчиво вдохнул запах кофе. — Я пришел к выводу, что, чем тоньше наша связь с Абсолютом, тем сильнее мы становимся. Никто не может нас контролировать. Даже наши страхи.

Валентин нахмурился.

— Поддаваясь спонтанным чувствам, мы становимся уязвимыми. Делаем ошибки. Некоторые из них непростительны, — он шевельнул пальцами. В утренней тишине она внезапно услышала тихое жужжание сервоприводов и только тогда осознала, как близко к нему стоит. Валентин не замечал. Разум тут же заняли мысли другого сорта — издают ли звуки остальные импланты? Как он за ними ухаживает? — Хладнокровие позволяет их не допускать.

— Но и лишает некоторых радостей жизни.

— Не жизненно необходимых, — он с неподдельным интересом посмотрел на неё. — Mon amie, вы не боитесь?

— Чего?

— Меня.

— Временами, — честно отозвалась она. Лукавить с ним ей почему-то не хотелось. Не из страха, просто… Своей прямолинейной демонстрацией намерений он располагал к себе. Варвара не любила, когда ходят вокруг да около. — Я не могу понять… Насколько вы человек.

— На целых пятьдесят пять процентов, — неожиданно искренне рассмеялся он и добавил, — физически.

— А духовно?

Валентин лукаво улыбнулся. Склонил голову.

— А вот это уже лучше знать наблюдающему со стороны.

Варвара лишь кивнула и отвела глаза. Нет, Валентин, далеко не лучше. Что, если суть человеческая связана с Абсолютом, кем будет тот, у кого вместо этого — бездна? Может, права была Паучиха, советуя подыскать другого делового партнёра? Впрочем, у неё выбора-то нет… Фаворитка Шэня — вариант крайний.

— Вы готовы, mon amie? — Валентин выпрямился, но Варвара не спешила отступать — слушала импланты. Нынче далеко не все модели "молчаливы"; в конце концов, индустрия массового производства аугментаций только набирает бег...

— В общем и целом. Вы уверены, что нас не узнают?

— Люди, которые посещают подобного рода мероприятия, обычно заняты личными проблемами и страстями. А Уайты, как я понимаю, вовлечены в бизнес господина Лая весьма косвенно и приглашены из вежливости; если мы с вами не будем привлекать внимание, никто о нас не вспомнит.

— А вы знаток.

— Приходилось бывать пару раз. Я люблю светские выходы, однако там, обычно, довольно быстро становится скучно — я не слишком общительный человек, — Валентин с любопытством посмотрел на неё, удивительно верно расценивая задумчивое молчание. — Вас беспокоит что-то ещё, mon amie?

— Лай Гуанмин, — она задумчиво побарабанила пальцами по кружке. — Просто, я почитала его досье… Это не первый и не единственный вечер, который он организует в благотворительных целях. Львиную долю доходов спускает в приюты и фонды помощи. Ещё у него жена, дети… Вы смотрели его фильмы? Я вчера глянула пару. Знаете, они… Душевные. Не то, что нынешняя жвачка. И интервью, которые он даёт...

Варвара запнулась, понимая, какой сентиментальный бред несёт — будто есть до этого дело киборгу. Понимала и то, что это неизбежно. Но так гадко, тек грязно было думать, что они идут подставить невинного человека, и ещё хуже было осознавать, что человек этот ещё и пытается делать что-то истинно хорошее. Многие ли могут таким похвастаться? Не то, чтобы Варвара безгранично верила в его святость — нынче любую информацию можно легко подделать; но ведь бывает такое, когда проникаешься симпатией к человеку, которого в жизни первый раз видишь, и то на фото, потому что улыбается он открыто, смотрит прямо, ведёт себя, говорит искренне?

Валентин тихонько усмехнулся.

— Вы удивительный человек, mon amie. Но, позвольте я задам вам простой вопрос: вы хотите спасти брата?

— Естественно. Но я не хочу ломать жизнь другим людям.

— Это неизбежно, — пожал плечами он. — Жизнь состоит из выборов между общим и частным, и не роду человеческому этому противиться. Если вам вдруг станет от этого легче, вспомните о том, что многие таким образом лишь пытаются прикрыть свои прошлые и нынешние "грехи". Или воспринимайте это, как работу.

Он выплеснул остатки кофе в раковину и лениво прополоскал кружку.

— Потому что выбора, mon amie, у нас с вами всё равно нет.

***

Роскошная усадьба с резными окнами, расписной стенкой перед входом и игривыми львами на углах, увенчанная многоярусными крышами с изогнутыми краями и обнесённая массивной стеной, переливалась всеми оттенками красного, драгоценным рубином сверкая в дымчатой мгле.

У стены — автомобили. Почти кубические или вытянутые, что стрела, обтекаемые или чуть угловатые, роскошно сверкающие в благородно-алом свете фонарей.

Во дворе — люди, красивые, как бывает только в фильмах: роскошные костюмы, платья от старинных с пышными юбками до модных нынче облегающих футляров с сияющими в полумраке неоновыми нитями, безумные аксессуары — вот брошь-цветок в полплеча, хищно покачивающая лепестками-щупальцами, там — браслет с голографической поверхностью, будто изрыгающий тонкие ниточки молний, а вот проплывает дама с крупными нефритовыми треугольниками на шее, которые будто наплевали на законы гравитации, и на чём держатся?..

Одеяло запахов из дорогого парфюма с ведущими нотками вишни и бергамота, настоящего, очень терпкого табака, живых цветов и ванильного выхлопа электронных сигарет укутывало плотным коконом, не давая вздохнуть, приучая к себе, пропитывая кожу, волосы, одежду...

И музыка. Неожиданно живая музыка — саксофонист на сцене ярко играет что-то забыто-джазовое вперемешку с опостылевше-трансовым, но получается забавно.

Варвара невольно прижалась к Валентину — адская смесь цвета и света, запаха и звука пугала, будто она была какой-то зверушкой на дискотеке, но никак не светской львицей, которую стоило изобразить. Вот они улыбаются всем, раскланиваются, а на деле идут заниматься взломом частной собственности. И чьей! Человека, который, в отличие от них и ещё многих, пытается нести хоть что-то хорошее в ставший таким суровым мир.

Перед этим надо быть вежливыми и немного чопорными, как окружающие. У Валентина хорошо получается — спокоен, как всегда, смотрит хищно и улыбается. Вежливо, удивительно ровно, и от этого периодически едва заметно подрагивает правая щека.

А если с ней заговорят? Если кто-то найдётся "знакомый"? Она читала про Уайтов, что-то обсуждала с внезапно искушенным в светских балах Валентином, но сейчас это всё вылетело из головы, уступив какофонии ощущений и липкому страху, льдом кусающего пальцы.

— Холодно, mon amie?

— Нет, — Варвара глубоко вдохнула. Чуть отстранилась от него. В конце концов, что такое посещение увеселительного мероприятия, если на кону жизнь Даньки? Да пустяк. Она уже столько жуткого сделала, что посетить вечеринку — раз плюнуть.

— Не бойтесь, — он вежливо открыл перед ней двери, едва подмигивая. И Варвара спокойно улыбнулась в ответ.

— Ни в коем случае.

***

В отретушированном под старину зале было светло многолюдно. Сверкали псевдохрустальные люстры, шуршали подолы роскошных платьев, стучали изящные каблуки и журчали светские речи.

Пахло мускусом и вишней, ещё загадкой. Люди здесь вежливо улыбались друг другу, а за этими улыбками таилась страсть интриги, охоты. Здесь нет ни одного человека, кто пришёл бы просто так, ради танцев и алкоголя. Каждый играл. С кем? По каким правилам? На что?

Варваре было неведомо. Впрочем, у неё здесь своя игра, и этого достаточно.

На начало они намеренно опоздали, а потому пристальным вниманием, к счастью Варвары, их не удостоили. Сам Лай к этому времени заканчивал речь, в то время, как на большом вмонтированном в стену экране за его спиной мелькали кадры "Отражения надежды". Совсем недавно запущенный сериал — сентиментальная фантастическая история о запретной любви азиатской принцессы и иностранного посла в средневековом антураже.

Забавно, но внутри усадьбы дух Китая куда-то потерялся, уступив будто хрустальным люстрам и вполне себе европейской лепнине под потолком. Господин Лай всё ратовал за укрепление связей между Западом и Востоком. Видимо, это — одно из проявлений такого настроя.

Последние слова Лая утонули в шквале аплодисментов. Варвара тоже похлопала, на всякий случай. А потом тот взмахнул рукой, одаривая зал лучезарной улыбкой, и его изображение на ещё трёх экранах, венчающих стены зала, синхронно с ним и кадрами фильма воскликнуло:

— Музыку!

И грянуло… Что-то. Трепещущее и протяжное, с холодной, выверенной партией синтезатора и задающего ритм едва похрипывающего баса, в лучших традициях современной музыки, в то же время осмысленное, лишенное лёгкого налёта транса, часто сквозящего в композициях конца двадцать первого века, и укладывающееся в три четверти. Оно вызывало мурашки по позвоночнику и странное чувство холодной ностальгии.

И пары из фильма закружились в танце, в который нынче переродился вальс.

Лай Гуанмин исчез в толпе, только на экранах — он вторит за ними.

И весь зал следом.

А ещё они, хотя Варвара последний раз танцевала что-то помимо клубных расслабленных подёргиваний только в четвёртом классе на утреннике.

— Вы смотрели этот сериал? — Валентин осматривал зал, уверенно увлекая её в середину, ближе к Лаю. — Mon amie, слушайте. Раз-два-три...

— Простите, — она наконец выиграла в неравной битве с ускользающей из рук юбкой, и стало проще. Алое платье, которое она взяла на прокат у местной швеи, даже после совместных манипуляций было Варваре чуть велико.

— Всё нормально. Так что?..

— Нет. Но читала сюжет, если вам интересно...

— Расскажите, пожалуйста. И, друг мой, не спешите в танце...

— Да-да.

Краткий пересказ внезапно пошёл на пользу — она вдруг перестала бояться ошибиться, и проколов сразу стало меньше. Даже осмелилась оглядеть зал — что, правда, снова сбило с ритма, но оно того стило. Варвара никогда не танцевала вальс. Не думала, что его ещё танцуют… Не она одна, если оглядеться, — видимо, господин Лай любит сюрпризы. Но, судя по сноровке Валентина, конкретно он к такому был готов. И довольно терпеливо отнёсся к тому, что она не раз наступила ему на ногу, пока не приноровилась.

— Где он? — Варвара сосредоточила взгляд на шее Валентина. Так было проще.

— В левом крыле, — шепнул он, абсолютно спокойно ведя танец. Ещё до того, как ступить на территорию особняка, они пустили дрона Валентина в разведку по воздуховодам — тот двигался медленно, дотошно заглядывая в каждый выход. — Пока ничего. Думаю, нам в правое.

Варвара кивнула. Какое-то время они танцевали молча, и она даже позволила себе расслабиться, довериться уверенным движениям Валентина. Во всём этом было что-то… Нереальное. Атмосфера большой опасной игры притупилась, беспокойство уступило захватывающему интересу. Варвара вдруг почувствовала себя уверенней.

Чуть прикрыла глаза, сосредоточившись на музыке, на движениях… Шаг-два-три, и будто всё так, как должно быть. Шаг-два-три, и ей нравится быть ведомой, нравится быть не одной, нравится быть… Понятой? Когда в последний раз молчать было проще, чем говорить?

А он был не против. Смотрел чуть в сторону, ровно и внимательно.

Шаг-два-три.

Музыка мягко заполняла собой пространство, окружала, отделяла от мира вокруг… Морской волной смывала тревоги и мучительные мысли, тоску, которая, оказывается, не покидала её несколько последних лет, и ей вдруг так захотелось улыбнуться, наплевав на то, что из-за слишком широкого рта улыбка её абсолютно не красила.

Шаг-два-три.

И даже когда музыка стихла, она всё ещё звенела в ушах вместе с молчанием, которое, внезапно, звучало прекраснее слов.

Она даже осмелилась поднять глаза, про себя отмечая, что взгляд у Валентина вовсе не страшный и выдержать его реально. Может, она просто привыкла. А может, после этого утра поняла, чего действительно стоит бояться.

Может, там, за металлом и холодом всё-таки есть человек? Нельзя же, чтобы от живого существа осталась лишь оболочка, ведь тогда это уже не-жизнь. Нельзя же?..

Он бесстрастно смотрел куда-то в зал, как вдруг по-птичьи склонил голову, увидев что-то. Варвара обернулась в ту же сторону. В окружении богато одетых людей искренне хохотал мистер Лай. А из заднего кармана его твидовых брюк свисала цепочка, какие обычно вешают на ключ-карты.

Она перехватила чуть вопросительный взгляд Валентина. Отрицательно покачала головой.

— Я не умею воровать.

— Я не настаиваю, — он продолжал приобнимать её за талию, хотя танец уже кончился, и тёплый шепот нежно щекотал ухо. — Местные замки не представляют сложности. Проблемы могут быть с сигнализацией.

— Сигнализацию я подавлю...

—… если мы найдём терминал раньше, чем придётся вскрывать двери.

Варвара задумчиво побарабанила пальцами и замерла, внезапно осознав, что делает это на его плече. Впрочем, он не подал виду.

— Я ничего не обещаю.

Он кивнул и указал взглядом на двери на другой стороне зала.

— Встретимся там...

— О, о! Господин Уайт! Госпожа Уайт! Верно? А, я узнаю вас по взгляду! — от группы стоявших поблизости мужчин отделился пухлый китаец с чёрточкой жидких усов над мясистой губой. Варвара вежливо улыбнулась, делая шаг в сторону, и рука Валентина соскользнула с её талии.

— Какая встреча, какая встреча! Как необычно видеть вас вне Абсолюта! — взбудоражено басил китаец, лихорадочно тряся руку Валентина и широко улыбаясь Варваре. И… Замер. — О! Давно ли вы заменили руку? Не вы ли говорили, что лишнее железо — блажь избалованных юнцов?

— Всё в этом мире меняется. В том числе и мировоззрение, — с этими словами он улыбнулся Варваре, и китаец понятливо закивал.

— Господин Уайт, вы нам как никогда нужны, только вы можете нас спасти! Мы вторые сутки не можем договориться с господином Чэнгом, — он с напускным недовольством зыркнул в сторону своей компании, — кто из пилотов третьего сезона авиагонок оправдает ставки! Объясните ему, наконец, что Питер Уэйн обойдёт Мак'кларена ещё в первой четверти, и забудем вместе за бокальчиком покрепче. Такое счастье видеть вас, друзья!

Он обернулся к Варваре и улыбнулся ещё шире.

— Госпожа, позвольте украсть у вас мужа, дабы не утруждать вас нелюбимой вами беседой? Через пять минут вернёмся, я обещаю!

— Забирайте, разрешаю, — с игривым великодушием отозвалась Варвара, и китаец отвесил ей шутливый поклон. Валентин незаметно подмигнул...

И вот она одна стоит в полумраке зала, а вокруг неё пестрят, пестрят чужие люди в голографических масках… Интересно, какая она, Кларисса Уайт? Строгая, или шутит на каждом углу? Разбирается в экономике, а может, освоила искусство дизайна домашних террариумов, это нынче в моде. Как относится к супругу? Варвара посмотрела на кружок разошедшихся китайцев. Довольно странных, на её вкус — не ожидала увидеть на светском вечере таких эмоциональных посетителей. Читала, что мистер Уайт любит крепко выпить, поэтому приёмы чета покидает пораньше. Вторую их традицию они собирались соблюсти, а вот на то, как весёлые любители аэрогонок будут спаивать сурового Валентина, она бы посмотрела. Впрочем, не судьба.

Варвара подхватила бокал игристого и ненавязчиво подошла к Лай Гуанмину. Он обсуждал что-то с парой пожилых китайцев. Жена его куда-то исчезла. Заметив Варвару, мужчина расплылся в жизнерадостной улыбке, и она вновь удивилась её сногсшибательной искренности. Как может такой счастливый и дружелюбный человек быть в чём-то замешан? Он говорил открыто и звонко. Не опускал глаза, улыбался тепло и радостно, и вовсе в этом не было наигранности… Он светился. Настоящим счастьем.

Пожилая пара отошла в толпу. И теперь он явно хотел обратиться к ней, а Варвара только заготовила поздравление...

— Госпожа Уайт! Добрый вечер, — и из толпы вынырнул худощавый китаец с острым взглядом, вежливо кивнув мистеру Лаю и загородив его от Варвары. У худого была сухая жёлтая кожа и налитые кровью глаза с неестественно расширенными зрачками. — Позвольте представиться: Ван Цзинлун. Мы встречались на выставке в Красной галерее, помните? Не составите ли мне пару в следующем танце?

И вновь грянула музыка.

— Да… Конечно, — пряча досаду и облегчение отозвалась она, глядя, как мистер Лай уже закружил в танце с другой дамой в лиловом будто полупрозрачном платье. — Конечно.

Ему Варвара на ноги уже не наступала. Сначала пыталась следить за Лаем, но тот вскоре растворился в толпе, и она переключила внимание на внезапного партнёра. От него пахло вином и мятой. Жёсткая спина напряжена до предела, он явно не был особо хорош в танцах… Дёргался. Точно что-то употреблял — Варвара предполагала по глазам и странной, неестественной мимике. И той уверенности в движениях, что была у Валентина, ему явно не хватало.

— А позволите называть вас Варварой?

В животе похолодело. Варвара смерила его равнодушным, как ей казалось, взглядом, силясь не выдать удивления. Её не должны знать… Или он из людей босса? Тогда обратился бы к Валентину, не к ней… Если только не...

— Не понимаю, к чему вопрос, — уклончиво выдала она. — Мне показалось, вы знаете моё имя...

— Мы всё знаем, — он задорно подмигнул ей… И из-за ворота рубашки выглянула морда дракона-татуировки.

Сердце исторически ухнуло о грудную клетку. Она споткнулась, сбившись с ритма, но мужчина с улыбкой поддержал её.

— Ну-ну, не волнуйтесь так, — мурлыкнул он. — У меня к вам деловое предложение, ничего более.

— О, да, — Варвара глубоко вдохнула, мысленно извлекая корень из пяти тысяч ста шестидесяти четырёх. — Ваш коллега тоже только предложение хотел сделать?

— Мы приносим свои извинения за причинённое беспокойство, — китаец ощерился. — Тогда мы не знали, кто вы...

— И что же, теперь узнали? — скептически фыркнула она. Будто она тут что-то значит. — Что-то изменилось?

— Естественно. Вы — сестра Данилы Железного.

При звуках имени брата по загривку пробежал лёгкий холодок.

— А мы очень ценим душевное спокойствие наших коллег… Поэтому пошли на встречу с вами. Он очень по вам скучает, — низкий голос господина Вана резал по живому. — Он вас любит...

— Зачем он вам? — жёстко перебила она, не в силах больше играть в маскарад.

— Он пошёл к нам абсолютно добровольно. Ему нравится работать с нами во благо процветания всего мира… — он осторожно поднёс наушник-капельку к её уху, но Варвара чуть отклонилась.

— Он записал аудио. Хотел, чтобы вы поверили, но не знал, как вас убедить...

— Потому что вы не сможете, — отрезала она… И замолчала, потому что из наушника тихонечко полились слова.

"— Привет, Варёнка. Слушай. Слушай, прости меня. Я понимаю. Я понимаю, что вы обиделись и всё такое, но мне правда стыдно. Профессор Вирт говорит, что ты тут. Я рассказал ему, что ты крута, а он как раз ищет хакера… А ты как раз проверенная кандидатура. Просто… Боюсь, мы иначе не встретимся раньше, чем через месяц — мы работаем над о-очень важной штукой… Не могу говорить. Я потом всё-всё объясню, правда. Прости, в общем. И маме привет. Я… — он замялся. — Скучаю."

Китаец забрал наушник. Варвара упрямо дёрнула головой.

— Я вам не верю.

Хотя она с ужасом и радостью понимала, что голос-то Даньки. Но, мало ли способов ныне подделать его? И "Варёнка"… Да, это не уменьшительно-ласкательное. Это производное от варёной сгущёнки. Право, кто ещё может ассоциировать её имя со сгущенкой? Никак не могла отучить его от этой привычки, а потом привыкла сама… Можно подумать, из человека сложно вытянуть информацию, если постараться! Не-ет, он не мог сам куда-то уехать. Его точно забрали, как и всех Абсолютных. И заставляют это говорить… Иначе он бы не просил о помощи!

— Скажите, зачем вы мне это всё рассказываете, и закончим разговор.

— Данила был прав, описывая вашу деловую хватку, — как ни в чём не бывало усмехнулся Цзинлун. — Мы знаем ваше досье. Знаем о вашей, хоть и недолгой, работе на "Фелисити-Ин", что уже немалое достижение. Мы полагаем, что раз вы здесь, то просмотрели проекцию, вам не предназначенную. Нам нужны компетентные программисты. Даниле будет спокойнее, если вы начнёте работать с нами, а у вас появится хороший доход и исчезнут тревоги по поводу семьи. Мы даже обеспечим вам воссоединение с матерью. Вам не придется раскланиваться перед мафией и ставить под угрозу жизнь свою и своих близких...

— И всё? — фыркнула Варвара. — Неужели в могучей Поднебесной такой страшный дефицит хакеров?

— Не все хакеры — сёстры наиболее одарённых Абсолютных, — острый нос дёрнулся, будто Ван что-то вынюхивал. Делал он так уже не первый раз, что Варвару отвращало ещё сильнее — мало того, что он — коллега Тэцюаня, так ещё и на крысу похож. Ненавидела крыс. — А вы, ко всему прочему, обладаете довольно интригующим программным обеспечением… Конечно, мы можем забрать его с вашего трупа, но если вы поделитесь с нами знаниями добровольно, кому от этого будет хуже? Опять же, так не хочется заставлять вашего брата переживать… Ему вредно нервничать.

— Что вы с ним сделали? — она опять чуть не оступилась, ругая себя за горячность. — И, в отличие от вашего, мой софт весьма тривиален.

— М-да, конечно, Варвара. Настолько тривиален, что идентифицируется, как второй пользователь… Почти. А ведь кроме вас никто не подключался… Терминал у офиса не имеет доступа к Сети.

Варвара похолодела. Так он про Алексея… Они думают, что он — программа. Причём её программа.

— Можете даже не раскрывать интригу сейчас, — благодушно рассмеялся Крыс. Внезапно подался к ней, чуть ли не нос к носу, не давая отклониться. — Вы такая красивая. У вас столь выразительные глаза, а сияют, что сапфиры. Будет жалко, если они закроются навсегда?..

— Вы нарушаете моё личное пространство и все приличия, — холодно констатировала Варвара, "случайно" наступая ему на ногу.

— Что, как не взаимное нарушение личного пространства, лежит в основе вальса? — он резко отодвинулся, в очередной раз морщась. Теперь хоть по делу.

— Что вы хотите в замен? — она уставилась на его татуировку, выглядывавшую из-под расстёгнутого ворота при каждом движении. В общем-то, она могла поверить в то, что они готовы даже на такое предложение, чтобы удержать Абсолютного. Те слишком редки, чтобы просто заменить одного другим… Да и их интерес к Алексею понятен. Надо будет поговорить с ним об его идентификации… Но весь этот разговор не имеет смысла, если Данька не сотрудничает с ними добровольно, а он не может, он никогда не стал бы так делать, ничего не сказав им с матерью! Не мог! Если только "Дубль-В" не промыли ему мозги...

— Кроме удовлетворения нашего интереса по поводу софта? Почти ничего, — он вложил ей в руку небольшой пакет и с силой сжал её пальцы. — Уберите Рожественского-младшего. У вас будут сутки.

— Что? — Варвара попыталась было выдернуть руку, но он держал её мёртвой хваткой. — Вы о чём...

И не смогла договорить. Потому что всё вдруг рухнуло волной — фотография, манера речи, обеспеченное детство, импланты штучной работы, доступные только далеко небедной части населения, работа в Новосибирске, вежливые попытки обойти прямые вопросы… Надо же, какое смешное совпадение: Рождественского, который погиб в Новосибирске, тоже звали Валентином. Она тупо уставилась на татуировку китайца. Совпадение...

— Вижу, наш общий друг вас не предупредил? — с фальшивым сочувствием протянул он. — Да, Варвара, вы работаете с "тем самым" Рождественским-младшим, который пустил на опыты столько ваших славных соотечественников и вышел сухим из воды. Что неудивительно, учитывая состояние его родителей, этих обаятельных мультимиллионеров, если вы вдруг не слушаете российские СМИ.

— Что вы...

— Правду, Варвара, правду. Спросите его на досуге, — он посмотрел куда-то в сторону. — Готовьтесь к тому, что он вас использует. И к тому, что вы можете это не пережить.

Он ухмыльнулся.

— В общем, ваш выбор не велик: он или ваша семья. Но его мы рано или поздно достанем и без вас, а вот, к примеру, ни в чём не повинный владивостокский хирург, живущий в десятой квартире на улице Нерчинской, работающий в больнице №27 и каждое утро выходящий ровно в семь десять, чтобы успеть прогуляться по пути на работу, — ведь эти беспилотные автобусы такие душные — может ни за что лишиться жизни… Интересно, сопоставимы ли количества спасённых ей и убитых им? Посчитайте на досуге. И подумайте о брате — мы ведь можем извлекать пользу из сотрудничества с Абсолютными разными способами. Конечно же, господин Вирт очень гуманен, в отличие от вашего "коллеги", но результаты более глубоких, если вы понимаете, о чём я, исследований ему тоже не помешают. Не сомневайтесь в наших возможностях, Варвара. Вы для нас — пыль, и наше щедрое предложение вкупе с тем, что вы ещё живы, есть исключительно проявление гуманности со стороны господина Вирта.

Ван Цзинлун подмигнул ей и отпустил, картинно взмахнув рукой в такт последним нотам.

— Берегите себя.

Варвара прерывисто выдохнула. Пальцы продолжали сжимать пакетик. Она стояла посреди сменяющегося калейдоскопа платьев и костюмов, масок и запахов. Под новую вдохновенную речь господина Лая, звучавшую для неё, как единый поток приглушенных мяукающих звуков, люстры медленно уходили в потолок, стены заливали включающиеся голограммы, пульсирующий полумрак мягко накрывал оживлённый зал, и неоновые вставки на одеждах присутствующих вспыхивали светлячками...

А она стояла, как оглушённая, и горло сжимал панический страх.

За маму.

За Даньку.

За двух маленьких человечков, каждому из которых нужна защита, помощь, поддержка.

Или хотя бы она.

Как Варвара добралась до дверей, она не помнила. Лишь встретившись с холодным взглядом Валентина, пришла в себя и усомнилась: а есть ли кто-то, кто был бы действительно дорог ему?

Он чуть наклонил голову.

— Сокол на месте.

— У меня не получилось, — выдохнула Варвара. Его взгляд вновь вызывал дрожь, но теперь уже из-за того, что покоилось в кармане. И от знания. Одно дело — зачитываться работами потенциально сумасшедшего гения, и другое — лицезреть того, кто семь лет назад был выставлен одним из страшнейших людей мира.

Этот страшный взгляд. Это чуть ассиметричное бледное лицо. Эту… Пародию — красавцем он и раньше не был, но теперь вовсе стал похож на того, кем выставлен в СМИ. Кем и является.

"Виновником "Новосибирской катастрофы" назван ведущий специалист в области актонитовой электроники Валентин Рождественский..."

"Десятки раненых, шестеро погибших, в их числе бизнесмен Серебрянский, профессора Сорока и Рождественский, ещё о двадцати находившихся внутри сведений нет — подробности уточняются..."

"Эрнест Серебрянский как одна из жертв: опубликованы сведения о проведении под руководством Рождественского клинических исследований запрещённых иммуноподавителей..."

"Доктор Франкенштейн наших дней: в рамках программы "постчеловек" ныне покойным Рождественским проводились шокирующие испытания несертифицированных актонитовых имплантов на нечипированных гражданах, возбуждено уголовное дело..."

… А был ли он тогда полностью человеком?

— Значит, обойдемся, — он протянул ей руку, но она помедлила, прежде чем принять её. Она держит за руку Рождественского. Рож-дест-венс-ко-го — младшего, сына известнейших людей мира, светила новейшей науки, по слухам психопата и циничного гения и просто воскресшего из мёртвых. Немыслимо.

***

Их не заметили.

Никого не было в пустых коридорах, гулким эхом отвечавшим на их шаги. Лишь со стен молча и укоризненно смотрели жутковатые масляные портреты неизвестных рябых людей.

— Mon amie, — Валентин чуть обернулся, следя за её мимикой. — Всё в порядке?

— В полном, — кивнула Варвара. Вопрос крутился на языке, но она заставляла себя об этом не думать. Что может быть хуже выяснения отношений на территории неприятеля?

— Уверены?

— Абсолютно, — она шагнула к одной из картин, откликнувшейся на поиск ближайших устройств. С паролем разделалась быстро, и картина внезапно отъехала в сторону, открывая терминал.

— Наш кабинет, — Валентин взглядом указал ей на дверь в конце коридора и лишь кивнул на немую просьбу посмотреть за коридором. — Будьте осторожны...

Но Варвара уже шагнула в Бездну Абсолюта. Её встретили мерцающие колонны невозможных форм, полупрозрачные, хаотично разбросанные по мраморной зале. Над головой нависало чёрное небо с подмигивающими друг другу звёздами — чужими, холодными, мёртвыми.

Абсолют пел, как всегда, хрустально и чуть тревожно, нагоняя забытую тоску и приятный, перехватывающий дыхание страх.

Меж колонн — двери, двери, двери. Золотые, деревянные, полуразвалившиеся, монолитные, украшенные резьбой и дырами от пуль, скрипящие и только что смазанные, но все закрыты. И у каждого — Наблюдатель. Один за другим, с разницей в полторы секунды, они поворачивали головы в её направлении.

— В какую нам? — поинтересовался вездесущий Алексей, традиционно возникая за правым плечом.

— Ни в одну, — улыбнулась Варвара, предвкушая зрелище. — Смотри.

Варвара кашлянула, и звук эхом прокатился по залу, разбиваясь на сотни тоненьких отголосков.

И тогда она запела.

Колыбельная, что пела ей мать и тётка, что врезалась в память, впиталась запахом — теперь она была неразрывно связана с собственноручно написанной программой-подавителем. Пока там, за гранью видимости, одна машина обсчитывает другую, она здесь поёт Наблюдателям, а они слушают, как люди, но внимательней… Иногда, в такие моменты, она тщетно пыталась осознать связь реального мира и Абсолюта. И все научные работы казались чушью, потому что есть вещи, находящиеся за гранью человеческого понимания, и там они и останутся, и можно только принять это...

Никто просто так не разглашает своих тайн.

— Красиво… — шепнул Алексей, но она вскинула руку, прося помолчать, и подошла к одному из Наблюдателей, самому агрессивному.

— Вы не имеете права здесь находиться, — рявкнул он, приставив пику ей к горлу, но Варвара ответила лишь пением. Алексей замер, и его напряжение вперемешку с любопытством было почти осязаемо.

— Вы не имеете права вламываться на частную территорию, — пространство окрасилось малиновым, затрещало электрическими разрядами.

— Это последнее предупреждение.

Наблюдатель вздохнул. Посмотрел сквозь неё.

— Я требую прекратить.

Варвара лишь улыбнулась. И запела громче.

— Вызываю ох… — Наблюдатель растерянно опустил пику.

— Отдохни, — легко рассмеялась Варвара, отталкиваясь от земли вверх, к звёздам.

Абсолют продолжал повторять её песню, как сойка-пересмешница… Когда-то она видела её в зоопарке.

— И часто ты так? — усмехнулся Алексей.

— Приходилось пару раз. Посмотришь записи?

Звёзды транслировали видео с камер. Их было бесконечно много, но они искали только сегодняшние, кропотливо вылавливая кадры-отблески с девушкой в красном и её сопровождающим. Переливчатая маска ему шла — скрывала глубокие тени под глазами и визуально сглаживала горбинку носа.

Стереть записи, что может быть проще? Раз — и тебя нет в кадре, два — и о них никто-никто не узнает… Не узнает, что это она, Варвара Железная, перечеркнёт жизнь замечательного человека билетом за решётку. Если бы кто-то сказал неделей раньше, что она пойдёт на такое — рассмеялась бы ему в лицо. Ей нужно вытащить Даньку. Он ведь тоже замечательный. Но ещё и родной. Неужели справедливо выбирать?..

Стук.

Стук.

Стук...

— Варя, Варя, вернись в реал, — тревожный шепот Алексея.

Стук — шаги.

Шаги?!

Варвара резко вынырнула и повернулась спиной к терминалу. Резче, чем нужно.

Вышедший из-за угла мужчина в чёрном костюме резко остановился.

— Вы что здесь делаете? — угрожающе поинтересовался он, шагая к Варваре. Она вжалась в стену. Где-то на задворках сознания до сих пор сверкали звёзды и настойчиво пытались закрыть собой белый свет. Мужчину она видела кадрами.

— Я… — она замерла в панике. Эхо её голоса разносилось по коридору так же, как и по Абсолюту, мешая мыслить, сбивая с ритма колыбель. — Кхм, заблудилась...

И опять звёзды. Ещё минутку — и никто не узнает, что они здесь были, что они здесь будут, кроме того мужчины, что стоит перед ней… Но Абсолют был сильнее.

Стоило ей замолчать — и колыбель зазвучала с новой силой. Вот только тот, в реале, что-то говорил, заставляя внутренности сжиматься от страха… Где Валентин?.. Где же?

За минуту ничего не произошло. Она была похожа на вечность, за которую их фигуры окончательно исчезли с записей, а колыбель пошла на повтор, набирая силу, выпевая уже автономно, без воли Варвары.

Она вынула штекер.

Моргнула.

Мужчина перестал хрипеть и цепляться за металлическую руку, что пережимала горло, и мешком навалился на Валентина.

Он бесстрастно подхватил его и кивнул Варваре на двери.

— Я открыл.

— Он жив? — тихо поинтересовалась она.

Валентин с лёгким пренебрежением покосился на тело.

— Конечно.

***

В кабинете было прохладно. Из окон открывался вид на пылающие рекламой небоскрёбы по ту сторону реки.

Красные стены неброского кабинета были увешаны голоплакатами фильмов. На них двигались диковинные животные, вычурно разодетые люди, мелькали фантастические пейзажи… Больше ничего особенного в кабинете не было — добротная мебель, мягкий ковёр, статуи драконоподобных животных — символов богатства. И рабочий ноутбук на столе. Тот-самый-ноутбук, маленький и невзрачный по сравнению со стоящей рядом стационарной машиной, гордо сверкающей сенсорным экраном.

Пока Валентин возился с мужчиной и дроном, Варвара взялась за ноутбук. Он был подключен к общей сигнализации, но это его уже не спасло.

В этот раз Варвара оказалась в огромной залитой светом зале, точной копии той, где танцевал господин Лай. Только белый мраморный пол переходил в причудливый узор из белых, жёлтых и кроваво-красных квадратов. Белые ничем не отличались от мрамора, на котором она стояла. Красные тревожно полыхали огнём. Жёлтые пузырились.

— Вы в таком же танцевали? — поинтересовался Алексей, смело шагая в зал.

У Варвары сердце удар пропустило.

— Стой! — взвыла не своим голосом. Неужели не ясно, что не просто так тут такое?!

Алексей с удивлением обернулся.

— Варя, я нематериален от слова "абсолютно". Забавный каламбурчик, не находишь? — внезапно тепло рассмеялся он. — Пойду, гадостей в архивах нашего друга поищу. Или мне с тобой побыть?..

— Иди, — вздохнула она. — А ИИ все такие?

Но он уже не услышал, исчез на другой стороне зала, оставив Варвару в полнейшем замешательстве. Почему его не засекают Наблюдатели? Почему не реагируют системы? Почему, черт возьми, он признаётся в этом только сейчас?!

Решить загадку ей не дали.

Посреди зала появился Наблюдатель. Черты лица его были настолько обыкновенны, что неуловимы взглядом, как, впрочем, у любого из его племени.

Он скользнул к Варваре, хитро улыбаясь.

— Позвольте пригласить вас на танец? — он парил над квадратами, не касаясь ни одного. Варвара попыталась сделать так же… Но не смогла оторваться от земли. Значит, это часть загадки, да?

— С удовольствием, — Варвара вложила руку в его ладонь.

Грянула музыка.

— Вы пили вино? — Наблюдатель притянул её к себе.

— Белое, — Варвара шагнула вперёд, едва попав на край белого квадрата. Наблюдатель звонко рассмеялся, кружа её по залу, и Варвара искренне порадовалась, что танцевала сегодня с Валентином. Потому что она едва успевала следовать за ним и шагать только по белому...

— А видели сегодня платье госпожи Лай?

Госпожа Лай! Стояла справа от мужа!

Варвара шагнула на красное.

Свет в зале чуть погас...

И только.

— Каждый раз она меняет только одну деталь, — продолжал Наблюдатель, и она принялась напряженно искать в образе госпожи Лай что-нибудь отличного цвета… — Но это обязательно должно быть в тон платью!

Варвара с облегчением выдохнула. И мельком глянула на Наблюдателя.

Зря.

С ней кружил Валентин, заинтересованно наблюдая за её мимикой. Его черты лица стали резче, хотя куда уж; в глазах появилось что-то… Потустороннее.

Она чуть не споткнулась от неожиданности. Бывало, Наблюдатели принимали образы близких и хорошо знакомых людей, подстраиваясь под эмоции пользователя. Но Валентин ей ни тем, ни другим не был. Не был.

Она шагнула на следующий квадрат. Зажмурилась, подумала о Даньке, открыла глаза.

— Сегодня полнолуние. Луна в дымке завораживает, — приятным знакомым голосом поделился Валентин-Наблюдатель.

— Желтая? — Варвара шагнула за ним. Почему он? Последний, кого она ожидала бы увидеть… Разве нет?

— Как хаос, mon amie, — улыбнулся он. Шаг-два-три...

— Когда-нибудь представляли себя в роли невесты?

Белый.

— Помню, как-то со знакомой были на экскурсии по Хуанхэ...

Жёлтый.

— Вы знали, что нынче в Пекине не бывает снега?..

Опять белый. Красный-жёлтый-жёлтый-белый-жёлтый-красный-белый… Бесконечно, быстро, не давая вставить слова. Закончится ли это?

Она нервно облизнула губы.

— Какой ваш любимый цвет? — выпалила, на секунду опередив его.

— Синий, — он наклонился к ней, и Варваре почудился терпкий запах одеколона. — Как ваши глаза.

— Здесь такого нет. Вы проиграли.

Наблюдатель-Валентин тихо рассмеялся. Сверкнул безумным взглядом.

— Я не проигрываю, Варвара, — подмигнул он, и холод колючей волной пробежал по позвоночнику. Неужели ошиблась?..

Он отпустил её и взмыл под потолок.

— Вам прямо, mon amie.

И поле сменилось бесконечными рядами стеллажей.

Что ей искать?

— Алексей?

— Туточки, — хмыкнул он, выплывая из-за одного из стеллажей. — Кидай подарок Шэня — пикантных подробностей у нашего режиссёра мало для его задумки. Зато как интересно… Задай запрос по "Фениксу".

Абсолют взвизгнул. Красная завеса рухнула на стены.

Варвара вздрогнула. Кто-то поднял тревогу… Кто? Не она. Её ведь пропустил Наблюдатель.

Где-то в реальности зашумело. Едва слышно знакомое ворчание — дрон Валентина переходит в боевую готовность.

— Совсем ничего, Алексей?

По запросу "Феникс" всплывали чеки, изредка — документы. Финансирование проектов по продлению жизни. Серьёзное финансирование… "Дубль-В" в одном из писем. Продление жизни, связанные через Абсолют крысы, актонитовые протезы и Абсолютные… Как-то не складывается.

— Можешь притянуть за уши вот это — продвинул племянничка по карьерной лестнице. И вот тут ещё подозрительные отчёты… Но, мало для такой крупной рыбки, Варя, мало.

Замелькали документы, отчеты, письма. Много-много-много. Он прав. Он чертовски прав, простейший вариант — добавить "подарок" Четыреста Пятнадцатого и слить в сеть. Да и спорить с Алексеем, за доли секунд проводящим тысячи запросов в сеть, с её позиции полного профана в юриспруденции, было нерационально.

Но ей отчаянно хотелось удостовериться в том, что мистер Лай и сам не безгрешен. Так странно, страшно неправильно подводить человека, который делает так много во благо других. Вот пожертвования в благотворительные фонды; отчисления на научные исследования, кроме проекта "Феникс", к примеру, ещё и на протезирование и проведение высокотехнологичных операций. И этого гораздо больше, можно простить пару грешков… Как он получает средства...

Что-то в реальности отдалённо грохотнуло. Ужас сжал горло.

Нет времени на поиски.

Ей должно быть плевать на Лая.

Ей надо спасти Даньку.

Жизнь одного в обмен на благополучие многих… Об этом удобно рассуждать, когда ты в безопасности, а родные рядом в целости и сохранности.

А к ним, кажется, вот-вот вломятся, и отнюдь не с распростёртыми объятиями.

Она прищёлкнула пальцами, представляя, как на полке появляются новые бумаги.

За гранью Абсолюта, внутри системы копирование началось.

Варвара вынырнула… И вздрогнула от глухого удара в дверь.

Валентин сосредоточенно перебирал провода под дверной панелью.

Она сжала корпус ноутбука до боли в пальцах. Живее, дружочек, живее...

— Варвара?

— Две минуты, — она встала. Дрон завис напротив дверей, взяв их на прицел.

Валентин отвлёкся, чтобы протянуть ей пистолет.

— Оставайтесь за столом, — он вновь с непробиваемым спокойствием принялся за провода.

— А что потом?

— Потом мы исчезнем, — с кривой улыбкой объяснил он и, видимо, ощутив её тяжёлый взгляд, добавил: — высока вероятность того, что господин Лай имеет альтернативные пути к отступлению на непредвиденный случай. Я бы так сделал...

Шорох!

В углу.

Дрон резко повернулся...

Из-за ширмы высунулась знакомая рожица и показала Варваре язык.

— Что ты тут делаешь?! — Варвара рванулась к Колючке, но та уже исчезла за ширмой.

— Ну, вот видите, — Валентин ювелирным движением вынул из гнезда один из многочисленных проводов. Бронированная дверь глухо щёлкнула.

Варвара отключила ноутбук. И, бросив прощальный взгляд на терминал мистера Лая, который уже во всю распускал грязные лживые данные, юркнула за Колючкой. Страшно почему-то не было.

В темноте узкого коридора раздался далёкий грохот и близкий тихий смех Валентина.

— Как нерационально выбивать бронированную дверь. Вам так не кажется, mon amie?

Варвара промолчала. Как можно веселиться в такой ситуации, она тоже не понимала.

***

— Что с руками? — спросила Варвара, стоило им перемахнуть за утопавшую в вечно зелёных, рассаженных по всем канонам геомантии кустах ограду и углубиться в изнанку неоновых улиц — тёмный лабиринт переулков.

Колючка нервно взглянула на окровавленные ладони.

— Э… Поранила. Пока лаз искала.

— А разве тебя просили следовать за нами, милая Колючка? — бесстрастно поинтересовался Валентин.

Колючка запнулась, и огромная кепка съехала ей на глаза. Варвара только что заметила, что обезьянки Мо с ней, вопреки обыкновению, не было.

— Я пришла спасти Ва-рю, — буркнула она, сердито дёргая козырёк.

— Почему ты решила, что её придётся спасать?

— Чутьё у меня! — Колючка нахмурилась. — Я с духами поговорила.

— Значит, духи тебе и тайный ход показали, — безжалостно продолжил он, от чего девочка ещё сильнее насупилась.

— Да! — она с вызовом уставилась на него, но тут же стушевалась. — Ну вы же понимаете, а? Вы же в духов верите?

— Я не верю в духов, Колючка, — отрезал Валентин. — Я знаю принципы Абсолюта. И, судя по тому, что я видел, тебе такое пока не под силу.

— Валентин, — Варвара глубоко вздохнула, внезапно обнаружив, что у неё трясутся руки. На заброшенные дома опустился жёлтый смог, и, несмотря на липкую жаркую влажность в воздухе, ей было холодно. — Оставьте её, хоть пока. Она нас вытащила.

— Я знаю, что вы не сомневаетесь в её лояльности, но у меня нет на то особых причин, — перешёл он на русский. При Колючке он вообще старался пользоваться только им.

— И зачем ей, по-вашему, рисковать?

— Она знала, что что-то произойдёт, — тихо отозвался он. — И я сомневаюсь, что ей об этом рассказали "духи"...

Он поднял руку в упреждающем жесте.

Варвара остановилась, цапнула за шиворот поглощённую своей хмуростью Колючку.

В тумане вычертилась низкая коренастая фигура.

Он.

— Ну надо же, какая встреча! — он говорил хриплым, приглушённым чёрной маской голосом. А Варвара не могла оторвать взгляда от танцующего на запястье дракона. И не было сил пошевелиться от ужаса.

— Я думал, ты будешь вечно прятаться под крылышком Шэня. Сигаретки не найдётся? — будничным тоном поинтересовался Тэцюань, вразвалочку подходя к ним. Сейчас он казался меньше ростом и чуть уже в плечах, чем она запомнила… Но не менее устрашающим.

Валентин с кривой улыбкой шагнул вперёд, ненавязчиво закрывая их собой, и демонстративно похлопал по карманам.

— Какая жалость, забыл дома, — беспечно пожал он плечами и указал на дрона. — Поинтересуйся у него.

И Варвара бросилась в сторону, повинуясь отчаянному, необузданному порыву. Прыснули коробки с мусором, взвизгнула Колючка.

Тишина тумана взорвалась злой песней пуль.

— Мама-мама-мама-мамочки, — бурчала Колючка, ползя спиной в переулок. — Ва-ря, побежали, побежали, Ва-а-ря...

Варвара прижалась к стене. Пистолет скользил в трясущихся руках. Зачем здесь Тэцюань? Если он здесь, зачем тогда поручать ей убрать Валентина? Перестраховка? А знает ли Тэцюань о планах своей компании?..

— Ва-ря, Ва-ря, побежали же! — Колючка дёрнула её так, что рукав платья затрещал.

— Куда?

— Валим, валим, пока не поздно...

— Куда?!

— Подальше!

— А Валентин? — она вскинула голову. Что делать, что делать...

— На кой он тебе сдался? Он тебя сам пришьёт! Я знаю, у меня чуйка!

— Колючка!

— Я жить хочу!

— Все хотят! — огрызнулась Варвара. Выглянула из-за коробки. Воцарившуюся было тишину вновь нарушил короткий рык дрона. Юркий, как рыба, издалека он отдалённо напоминал полицейского до реформы семидесятого — это сейчас они как кирпичи на винтах.

— Да бежим же, чтоб тебя! Поверь мне!

Полицейского.

— Звони в полицию, — Варвара бросилась вглубь переулка, путаясь в подоле.

— Чё-о?.. Эй, направо, направо, ты ку...

— Звони, кому сказала!

Заброшенный дом мрачно смотрел на неё чёрными окнами. Недовольно скрипел, пока она расшатывала разбухшую дверь в подъезд и страшно не хотел пускать её. Зло ухал эхом шагов и выстрелов, сбивчивых объяснений Колючки с полицией и её дыхания. Платье, как назло, цеплялось за мусор и арматуру бесконечной лестницы...

— Чё за хрень ты творишь?! — дом зло сплюнул эхом Колючкиных слов, когда Варвара с силой налегла на крышку люка.

— Вызвала?

— Да не помогут они тебе, валить надо! Спустят дрона и плюнут!

— Помоги!

— Дура, к чёрту кривоносого, бежим!

Люк со скрипом поддался.

Едкий жёлтый смог проник в лёгкие, вызывая удушливый кашель.

— Где-е...

Она осела на плоскую крышу, борясь с кашлем и запуская на часах пеленг окружающих устройств. Не самая законная штучка, но ей нравилась. Как ни странно, дрона Валентина она не видела.

Если только не...

А ведь выстрелов не слышно.

— Не вздумай снова сдохнуть, Рождественский, — прошипела, судорожно обновляя поиск. А полиция тут не спешит, нет… А ведь по близости должно быть много дронов — они не сильно углубились в трущобы, а недалеко — элитный район...

— А-а… — выдохнула Колючка ей в ухо, тыча куда-то вдаль.

Варвара отмахнулась… И замерла.

Темная фигура на соседней крыше. Едва видно — туман.

Варвара замерла, забыв дышать. И спрятаться было негде...

Часы пискнули.

— Давай назад! — Варвара попыталась подключиться к дрону. Раз Варвары Железной больше нет, её не узнают.

— А ты?

— Сейчас! — она толкнула Колючку к коробке кондиционера. Бросилась следом.

— Я без тебя не пойду! — девочка вдруг прижалась к её спине.

В спокойной обстановке Варвара бы удивилась. Но не могла отвлечься от взлома.

— Иди, кому сказала!

Секунды.

Минуты.

Цифры.

Код.

Она не раз взламывала таких дома, но это происходило в уютной обстановке, её никто не торопил, а целью было переписать идентификационные системы дрона под нового владельца...

А когда сердце истерически бьётся под рёбрами, руки дрожат, а вокруг — страшная туманная тишина, такая рутинная задача вдруг становится чем-то нереальным.

Но она должна.

Хлопок по ушам! Так поёт снайперская винтовка. Нет-нет-нет...

Где-то над головой послышался тихий рокот. Неспешно хлопая винтами по жёлтой мякоти тумана, вниз важно плыл мигающий красный огонёк.

— Быстрее же, чтоб у тебя винты отсохли...

Полицейский дрон отчитался ей о троих живых существах на крыше— все неизвестные, без идентификаторов, двое с оружием.

Она закрыла глаза.

И открыла огонь по второму.

Как мило, что дрон сначала озвучивает предупреждение.

Варвара сгребла Колючку в охапку, и они бросились вниз, вниз, за дроном, и уже даже смолк старый дом, не хохотал больше эхом шагов...

В переулке было тихо.

И пусто.

Только мусор лениво порхал, поддаваясь слабым дуновениям невесть откуда взявшегося ветерка.

И в луже сверкало отражение дырявого корпуса полицейского дрона, который продолжал беспомощно чеканить стандартный набор фраз. Приедет сюда полиция? А как же, дрона чинить надо. Но позже, когда уже будет потенциально поздно, ведь трупов-то нет...

Варвара чуть не выронила пистолет, который всё это время судорожно сжимала в руках. Казалось, воспользоваться им не смогла бы, даже если бы это понадобилось. С таким-то тремором, что толку от оружия?

Только один. Дать понять, что к такому жизнь её не готовила. Такого Варвара себе не представляла. Ах, как наивно...

— Валентин? — позвала, но голос не слушался, а ветер схватил шёпот и смешал с парящими целлофановыми пакетами. Колючка молчала, цепляясь за её подол.

Дрон продолжал угрожать пустой улице. А потом ей вдруг подумалось, что если он подстрелен, значит, снайпер жив, и Варвара в панике шарахнулась в тень, увлекая за собой Колючку.

— Mon amie, — чужая рука мягко сжала локоть.

Варвара чуть не подпрыгнула. Судорожно обернулась и встретилась с абсолютно спокойным взглядом светлых глаз. Сердце ёкнуло. Живой.

— Вы не ранены? — участливо поинтересовался Валентин, методично вытирая ручные лезвия платком. По щеке его текла кровь, обагряя уголок тонких губ, правый рукав вспорот лезвиями. Дрон гудел рядом, недоверчиво посвечивая синими сенсорами.

Варвара лишь покачала головой, не в силах говорить. Только сейчас ощутила бешеный стук сердца, с каким оно вырывалось из грудной клетки, что ноги стёрла в кровь неразношенными туфлями, что коленки, чёрт возьми, дрожат, как у первоклассницы на линейке. Молча наблюдала за Валентином. Слов в голове не было — то ли от шока, то ли от того, с каким хладнокровием он вёл себя. Как? Неужели его ничего в происходящем не смущает? Как можно ввязаться в перестрелку с профессиональным убийцей, а после так спокойно стоять и оттирать кровь с рук? Будто не кровь это вовсе. Просто… Так, грязь.

— Он ушёл, — по-своему истолковал её взгляд Валентин. — Я впечатлён вашей находчивостью.

Варвара вздрогнула.

— Я… его убила.

Валентин вопросительно склонил голову.

— С-снайпера.

— Вы думаете? — фыркнул он. — Первый выстрел у местных моделей — холостой.

Варвара непонимающе посмотрела на него.

— Правда?..

— Пойдёмте отсюда, mon amie, — Валентин втянул лезвия и настороженно оглянулся. — Они могут быть рядом...

***

Мать молчала. Только смотрела на неё усталыми глазами, иссушёнными бесконечной тревогой и хорошо скрываемым страхом. За них.

— Я куплю тебе билет, — продолжала Варвара, — на утро. Полетишь под чужим именем. Я устрою. У тебя же остались подруги в Москве.

— Варя, — она тяжело вздохнула. — Что у тебя происходит?

— У меня всё в порядке, — Варвара хмыкнула. Насколько это возможно. — Я просто волнуюсь за тебя. Всё. Ты поняла меня?

Мать промолчала.

— Ты найдёшь, у кого остановиться? Мам?

Варвара побарабанила пальцами по столешнице.

— Это ненадолго. Мы скоро вернёмся.

Мы.

По ту сторону монитора продолжали молчать. Мать сидела, механическим движением потирая переносицу и глядя куда-то в сторону.

— Ма-ам...

— Барсика куда? — чуть надломленным голосом спросила она.

— Соседке. Он умный парень, не пропадёт. Потом нас всех встречать будет...

Варвара попыталась усмехнуться. Получилось не очень.

— Зачем я тебя отпустила… — вдруг горько прошептала мать, и, поймав её взгляд, устало кивнула. — Я всё поняла.

— Я куплю билет и напишу. А ты собирайся. Прилетишь — пиши сразу.

Та только кивнула. Варвара с силой сжала угол столешницы. Заставила себя улыбнуться.

— Знаешь, что?..

— Знаю, — Мать слабо улыбнулась в ответ. — Я тебя тоже. Возвращайтесь… Пожалуйста.

Терминал грустно пискнул окончанием вызова.

В ушах продолжал звенеть родной усталый голос. Варвара боялась лишний раз с ней связываться, чтобы не вывести на неё никого, почти не писала, пользовалась шифрованными линиями… А они всё равно узнали. Выследили.

Варвара облизнула пересохшие губы. Взглянула на осторожно смешивающую остро пахнущую пасту Колючку. Перебинтованные руки этому не препятствовали — девочка морщилась, но мешала, будто это было делом её жизни.

— Хочешь попробовать? — беспечно поинтересовалась та, посыпая смесь чёрным порошком. — От температуры! И от изжоги. А ещё от головной боли и паралитического яда, но это не точно.

— Спасибо, — Варвара подошла включить чайник. — У меня ничего из этого нет.

— Ну и хорошо, — она звякнула ложкой и мстительно поинтересовалась. — А кривоносому не надо? Я перцу добавлю.

— Спроси сама.

— Ещё чего! Он не достоин. Нахрена мы вообще спасали этого урода, даже "спасибо" не сказал, — Колючка подхватила чашку и гордо потопала к двери. — Соседи во дворе ждут моей помощи!

— В шесть утра?

— Ай-я, они ранние пташки.

Варвара усмехнулась. Может, и было что-то в её снадобьях...

Рука нащупала тот-самый-пакетик. В пакетике — пробирка, маленькая, жидкость бесцветная… Без запаха.

Варвара перевела взгляд на две чашки с кипятком. Зачем? Неужели она больше верит похитителям брата, чем… Человеку-машине, психопату, которому чужды понятия этики и сострадания? Какой чудесный выбор! Впрочем, человек-машина её ещё ни разу не подвёл, а компания пыталась лишить жизни. Хотя… У Валентина ещё всё впереди. Не стал бы человек просто так нанимать первого попавшегося хакера, если есть более проверенные кандидатуры. И Тэцюань явно тут не самое страшное препятствие — что-то пугает местных любителей Абсолюта, что-то, что она так и не выяснила. Может быть, системы. Может, та программа-дракон. Может, что-то ещё… Он не просто так работает именно с ней. И потом, раз он — Рождественский...

Варвара до боли сжала ручку чашки. Так не бывает. Так точно не бывает. Но если это — правда, что очень вероятно, то не удивительно, что в конце её ждёт неприятный сюрприз. Сюрприз от жестокого гения, если верить СМИ. Для Варвары будто было два Рождественских — тот, что писал труды об Абсолюте и вещал о светлом будущем, и тот, про которого рассказывали в жутковатых репортажах. А этот, в соседней комнате, больше напоминал последнего.

Впрочем, если не он, то кто? "Дубль-В"? Которые в очередной раз натравили на них киллера? Хотя, не на них. На Рождественского. Который копал и копает под "Дубль" из-за своих работ. Всё упирается в него — её пристрелить не пытались, хотя могли — второй точно был тем снайпером, и она готова была что угодно ставить на то, что он видел их с Колючкой. А если бы Рождественского пристрелили, — вдруг мелькнула странная мысль, — в этом не было бы ни её руки, ни её вины...

В то же время, он довольно долго выживает под прицелом "Дубль-В", с ним есть шанс. Если он своими руками её не убьёт. А не он ли сам говорил, что его цель оправдывает любые средства?

Ещё есть Паучиха. Но она работает на Шэня, а будет ли Белый Веер рад, если Варвара отправит на тот свет его любимого механика? Поэтому остаётся только "Дубль".

Который держит её брата на мушке. Который вышел на её мать, несмотря на все меры предосторожности, и, если взглянуть правде в глаза, то не известно, улетит ли она от них. Который убьет обоих и не вздрогнет, не поднимись у неё рука...

А Колючка? Куда её, "Дублю" она не нужна? Опять бросить? Впрочем, она неплохо обжилась в окрестностях — местные любят девочку и её снадобья. Нет, эта не пропадёт. Да и потом, может, им вовсе не обязательно будет расставаться?

Какой смысл будет в этом всём, если она позволит "Дублю" убить Даньку?..

Когда Варвара несла две кружки, ручки предательски скользили в ладонях. Ничего страшного. Всё будет правильно. Всё будет хорошо.

Дверь открылась сама, стоило ей постучать. Валентин неподвижно стоял перед огромным монитором на стене, поглощённый созерцанием каких-то непонятных конструкций… И леденцом на палочке.

— Добрый вечер, — он не повернул головы. Через какое-то время указал на лежавший на углу стола пакет с леденцами. — Угощайтесь. Лимонные.

— Спасибо, — она поставила чёрную кружку рядом — та чуть не выскользнула из рук. — Это вам.

Он удивленно вскинул бровь.

— Благодарю, — Валентин склонил голову, изучая её внимательным заинтересованным взглядом. — Mon amie, позволите вопрос?

— Задавайте, — пожала плечами она, продолжая смотреть на монитор.

— Я имел неосторожность слышать ваш недавний разговор, за что приношу свои извинения, — Валентин хрустнул леденцом. — Почему именно сейчас вы решили, что вашей матери угрожает опасность?

Варвара замерла, ощущая, как кровь приливает к щекам. Хорошо, что тут темно.

— Мы с вами уже довольно далеко продвинулись в поисках, — осторожно отозвалась она. — Мне показалось, я приняла не достаточные меры, чтобы обезопасить её, только и всего. Я боюсь за её жизнь.

— Понимаю. У меня есть друг, — тихо заговорил Валентин по-русски. — Хирург, я вам о нём говорил. Он живёт под Псковом и… Весьма искушён в решении такого рода проблем. Я могу связаться с ним. Думаю, он не откажет в помощи вашей матери. По крайней мере, у него она будет в большей безопасности, чем где либо.

— Ему можно доверять?

— Если вы можете доверять мне, mon amie, то да, — улыбнулся он.

Варвара скептически кивнула. Действительно, а может ли?

— И что потребуется взамен?

— От вас? Ничего, — он отпил из кружки и с лёгким любопытством оглядел её. — Дружба — она для того и создана, верно?

— Хотите сказать, мы с вами тоже друзья?

— А почему нет, mon amie? — Валентин сделал ещё глоток. Варвара вздрогнула. — По крайней мере, на интеллектуальном уровне. У нас есть сходные интересы, с вами приятно общаться и легко вести непринуждённые беседы… Это не взаимно?

Варвара пожала плечами. Стоит только попытаться отравить человека, а он начинает говорить о дружеских чувствах. Да и вообще, какие чувства у киборга?

— Если ограничить понятие "дружба" приведенными вами критериями, то взаимно, — она развернула леденец. Не верилось, что он способен на эмпатию. Не после такого количества железа. Все эти крохотные проявления человеческих чувств — банальная вежливость и расчёт… Или нет?

Он снова внимательно посмотрел на неё. Тихо усмехнулся.

— Может быть, так даже лучше. В общем, подумайте над моим предложением.

— Обязательно, — отозвалась она, тайно радуясь смене темы. Через некоторое время кивнула на мониторы. — Что это?

— Наброски, — отозвался он. — Вы же помните проект, который мы с вами обсуждали?.. Сейчас я занимаюсь проработкой чувствительности торса.

— Я поняла, что вы разрабатываете системы, подобные вашим.

— Как побочный продукт. Моя настоящая цель — тело. Полностью. Я хочу, чтобы обладатель мог им управлять. Пользоваться всем тем, что даёт человеку природа, но при этом быть совершеннее… — он задумчиво поднял кружку. — Он сможет жить бесконечно долго.

— Как вы собираетесь… — она замерла, поражённая догадкой. — Это для Алексея?

Валентин улыбнулся. И утвердительно кивнул.

— К сожалению, это всё не будет иметь смысла, если я не верну результаты своих исследований. Есть некоторые вещи, которые теперь невозможно восстановить.

Варвара опустила взгляд. В глаза вдруг бросилась та самая фотография, что Валентин забрал у неё. Теперь она ясно видела в блондине Рождественского. Как она раньше не додумалась? Никогда не придавала значению ни ему самому, ни его биографии, только трудам...

Она внимательно посмотрела на Валентина. На его хищный профиль, не имеющий ничего общего с тем молодым человеком на фотографии. На тронутый сединой висок, пронзительный взгляд, острую горбинку носа. А потом на мальчишескую улыбку молодого человека на фото. Абсолютно другой человек...

— Как вы выжили в Новосибирске?

— Что, простите? — он наконец отвернулся от мониторов.

— Семь лет назад, — Варвара отпила чай. — Рождественский был объявлен погибшим.

— Тот Рождественский — да, — Валентин равнодушно потёр переносицу. — Я уже давно не он.

— Почему вы не сказали раньше?

— Вы не спрашивали, mon amie, — внезапно искренне улыбнулся Валентин, но тут же посерьёзнел.

— Это напрямую относится к нашему с вами делу.

— Нет, мой друг, не напрямую. Это не меняет сути, — он внимательно посмотрел в чай, будто ища там что-то. Потом взглянул ей в глаза. — И вы бы стали работать с Рождественским-младшим?

— А у меня был бы выбор? — фыркнула Варвара.

— Выбор, — он устало вздохнул, — есть всегда.

Варвара не ответила. Глухое молчание нарушало лишь гудение аппаратуры и стук её сердца. Как-то не так она представляла себе возможную встречу с мировой легендой науки. Не думала, что будет стоять и трястись, глядя, как он просто пьёт чай… Как-то не так представляла себе его самого.

— Зачем вы здесь, Валентин? С вашим материальным состоянием...

— У меня нет того состояния, о котором вы могли слышать, — бесстрастно и жёстко перебил он. — Есть Рождественские — миллионеры. А есть я. Рождественский-младший. Доктор технических наук. У нас с ними есть генетическое сходство и общая фамилия, и это всё, а их деньги — это не мои деньги. Понимаете меня, mon amie?

Варвара замолчала. Валентин, как ни в чём не бывало, развернул ещё один леденец.

— А вы… слышали, что о вас говорили? — с опаской спросила она, ожидая резкого ответа. Но не могла уйти, не поняв.

— Конечно, — к нему вдруг подлетел дрон. Обеспокоенно ткнулся под локоть, сверкнул на Варвару сенсорами и замер, терпеливо позволяя Валентину себя приласкать. — Ни разу не досмотрел до конца ни одной из тех передач.

— Они — правда?

Валентин поднял на неё тяжёлый, разом выцветший взгляд. Дрон вновь настороженно повернулся к ней.

— Про меня — частично. Да, мои подписи стояли на некоторых документах, от которых дрожат недальновидные моралисты, но кто я такой, чтобы отказывать людям, которые добровольно идут на жертвы во имя науки? Я никого не принуждал к испытаниям. Люди ложатся под нож ради денег, славы, бесплатных имплантов и просто от скуки. Они хотят этого сами. Наука процветает. Не вижу проблем. Если вас интересует, сколько человек было принесено в жертву науке лично мной, вот этими руками, — Валентин с холодной ухмылкой продемонстрировал ей левую руку, — один. Некий господин Эрнест Серебрянский, самый рассудительный и интеллигентный человек из всех, кого я встречал. Видите ли, мы занимались оцифровкой сознания. Да, mon amie, слухи правдивы — этот проект не предавался огласке до моей "смерти", а после был объявлен провальным наравне с проектом Джека Луна. Что есть ложь. Мы завершали тесты, когда господин Серебрянский обратился к нам. У него были серьёзные проблемы с опорно-двигательным аппаратом, как вы знаете. Он хотел новое тело, хотел встать на ноги и шагнуть в своё светлое будущее. Хотел быть первым человеком, кто не зависит от биологического естества. Господин Серебрянский добровольно подписал контракт… А его материальное состояние уговорило директора отрядить всю нашу лабораторию на этот эксперимент. Ему не повезло стать жертвой, как и нам всем. Впрочем, помнят только это, а не то, что вместе с ним ушло и четверо великих умов из нашей лаборатории, и ещё много талантливых людей, подаривших миру новое будущее и не заслуживавших ни слова из того, что уже седьмой год с удовольствием обсасывают СМИ. Мне всё равно, сколько ещё преступлений припомнят и припишут лично мне. Я бы выпотрошил того, кто придумал и спонсировал эти сюжеты, за них. В том числе за Крачина.

— За Алексея, — кивнула Варвара. Сейчас её сомнения в сочетаемости Валентина и понятия "дружбы" исчезли. Потому что любой разговор об Алексее заставлял его взгляд нетипично меняться. Страшно меняться.

— За Алексея.

— Он не ИИ.

Валентин одним глотком допил чай и вздрогнул.

— Нет, Варвара. Он человек. И он всегда им будет.

— Как?..

— Mon amie, вы не хотите спать? — едва слышно поинтересовался он. — Я расскажу вам, даю слово. Но это долгая и неприятная история, а уже поздно… И мне нужно кое-что закончить.

— Конечно, — Варвара шагнула к двери и замерла. — Валентин?

— Да, mon amie?

— Какой ваш любимый цвет?

Он тяжело оперся на стол и пристально посмотрел ей в глаза. Бледный. Ещё бледнее, чем раньше, хотя куда уж.

— Синий.

Варвара улыбнулась ему.

— Принято, — она глубоко вдохнула, с ужасом вслушиваясь в следующие свои слова. — Спите крепко, друг мой.

Спи крепко, Рождественский-младший.