Глава десятая, в которой Варвара находит и теряет, Валентин раскрывает карты, а Колючка верит в себя

Утро, вернее, то время, которое восприняла за него Варвара, оказалось нерадостным.

Даньки нет.

Нет.

Варвара натянула плед по самую макушку, будто это могло помочь.

Он есть! Он жив! Просто в той пробирке, погружён в сон, и она за ним придёт, вытащит и ни на шаг больше от себя не пустит… Простит всё, отдаст игровую приставку, не будет ворчать по поводу стрижки и никогда-никогда не повысит голоса, хоть ты тресни. Лишь бы жив был. Лишь бы...

"Оставьте сообщение после сигнала..." — всё, что сказали ей в ответ на попытку позвонить матери. И тут она позавидовала предкам — у них были забавные плоские телефоны, которыми они швырялись в стену с досады. Варвара тоже не прочь была так сделать, да только с вмонтированными в руку часами такое не пройдёт. Да и не рационально, если подумать...

Почему она молчит, вот почему?

Почему...

Первая мысль: спросить Валентина о его друге. И она будет спрашивать до победного, что бы он ни думал. Варвара скоро вскочила с постели, стараясь не потревожить свернувшуюся калачиком Колючку.

— Ты куда поскакала? — сонно поинтересовалась та, глядя на её сборы.

— Ты спи, спи, герой, ещё… — Варвара глянула на часы. — Ну ладно, не рано.

— Ты веришь теперь, что я классная? — девочка сцапала обезьянку, и на Варвару уставились две пары темных глаз.

— Я это тебе ещё давно сказала, — улыбнулась Варвара.

Колючка счастливо хихикнула.

— Так странно, — вдруг выдала она, борясь с зевотой.

— Что?

— Ну вот вчера… — Колючка почесала обезьянку за ухом. — Я, как бы… Никогда не пробовала так делать. А он меня просто так научил. Просто так, это же странно? В чём подвох?

Варвара пожала плечами.

— Вряд ли он есть.

— Сестрёнка, бесплатно можно только сдохнуть, да и то без удобств, — фыркнула она. — Как он вообще… С такой-то пустотой? Ты бы видела его в Абсолюте, меня чуть инфаркт не хватил. Если он до сих пор может там быть...

Её передёрнуло.

— Кем он был раньше? Какую волю надо иметь?

Она замерла и кисло шепнула:

— Даже бабуля Ву тогда не такая крутая. Во бред. И ни одна порядочная ведьма не делится знаниями просто так...

— Ну, радуйся, что он не ведьма, — усмехнулась Варвара.

— Да… Он может быть хуже. В смысле, если тебе делают подарки, то ты, в конце концов, должен будешь дарить что-то обратно… — Колючка зябко поёжилась. — Он не такой наивный, как ты. Он потребует. Пхэ-э...

Варвара не успела ответить.

Часы пикнули входящим сообщением.

"Mon amie, будьте добры, подходите к закусочной через полчаса.

Это важно.

Валентин"

***

На улице было удивительно тепло и традиционно душно от разлегшегося на крышах домов смога. Валентин ждал в тени гнутого козырька закусочной, бесстрастным взором глядя в одну точку над горизонтом. Он резко выделялся на фоне местного населения, да и на фоне туристов тоже — высокий, бледный, светловолосый, ну и носом таким редкий человек похвастаться может. Были бы глаза голубые — разобрали б на фотографии в каком-нибудь провинциальном городке, да только взгляд больно суров, чтобы на подобный подвиг решиться.

Он резко встрепенулся, стоило Варваре попасть в поле зрения верного дрона.

— Mon amie, — он чуть склонил голову. — Разбудил?

— Нет, — пожала плечами она, внезапно тронутая вежливой заботой. Она привычно сваливала всё на манеры, но тут усомнилась: наверное, ему это стоит определённых трудов, а будет ли рациональный человек напрягаться, чтобы соблюсти абсолютно не обязательные нормы вежливости?

— Валентин...

— Не звонил.

Она досадливо выдохнула сквозь зубы. Ничего. Ничего, он же сказал, что узнает о любом исходе… Значит, они живы. Жи-вы...

— А вы контактируете с вашими родителями? — поинтересовалась она. Сколько помнила, Рождественские и их сын всегда были как-то… Порознь. Ни разу не слышала, чтобы они встречались на публике.

— Нет, — и вновь на неё смотрели изучающе, с нескрываемым любопытством… Но она больше не чувствовала себя подопытной. Она была объектом вежливого, ненавязчивого изучения, причем это происходило с её невысказанного согласия и, собственно, было взаимно, с той лишь разницей, что Варвара не была ходячим парадоксом. Искрений интерес неожиданно преображал Валентина, делал более дружелюбно выглядящим, располагал к себе. Пока он решал некую загадку, известную только ему. Вопрос в том, что будет, когда та ему наскучит… — Почему вы спрашиваете?

— Никогда не слышала, чтобы о вас говорили вместе, — отозвалась она. — Мне подумалось, вдруг вы привязаны так не только к Алексею? Они знают о вас?

— Так случилось, что за всю жизнь у меня был только один близкий друг. Я думаю, вы понимаете, почему я занимаюсь всем этим. А Рождественские? Они знают, что семь лет назад их сын погиб, и это всё, — прохладно отозвался он. — Я… Мы не испытывали друг у другу такой привязанности, что существует в вашей семье, mon amie.

Варвара поежилась, зло отгоняя хмурые мысли.

— Честно говоря, я восхищен, — неожиданно добавил он. — Силой ваших семейных уз. Вы хорошо ладили с братом?

— Нет, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Но мне это не мешает.

Потому что всё это — такие мелочи, когда речь заходит о жизни и смерти...

Валентин понятливо кивнул и, к её облегчению, ничего больше не сказал. Лишь молча подставил локоть и повёл вглубь пестрящего людьми квартала.

— Мы к Шэню? — через некоторое время поинтересовалась она.

— Да, mon amie. Помните об услуге? — Валентин притянул её к себе, подальше от мчащегося по грязи велосипедиста. — Он требует её вернуть.

— Как?

— Он скажет.

Часы Варвары пикнули новым сообщением, теперь от Колючки.

"Я к Ву. Когда вернусь — хз".

Надо сказать, письма от Колючки были более понятны, чем речь в силу её произношения.

— Как вы вышли в Абсолют вчера?

Валентин едва улыбнулся.

— Вряд ли отточенный десятилетиями навык может пропасть. Проблема в другом — это стало в разы сложнее. И я не могу быть там долго. Счёт идёт на секунды, — улыбка исчезла с его лица. — Поэтому я нечасто там появляюсь.

Он задумчиво помолчал.

— Признаться, у нашей милой Колючки неплохой потенциал. Ей надо заняться своим образованием, и серьёзно. Местные ведьмы слишком глупы и самолюбивы, чтобы равняться на них.

— И даже Ву?

— Я не знаю, насколько она компетентна в этом вопросе, не доводилось видеть её в деле. Когда я только попал в этот район, я был восхищён открывшимися возможностями — понимание связи с Абсолютом через призму китайского мировоззрения очень интригует. Но здесь мало действительно серьёзных людей, а они, как вы понимаете, не спешат делится знаниями с миром. То, что для меня — объект изучения, для них хлеб насущный. В то же время где, как не в квартале с репутацией магического пристанища оседать разнообразным самозванцам? Многие не понимают, что делают, а то и вовсе лишь наживаются на обмане. Здесь не место перспективным дарованиям. Здесь только выживают.

— Вы так переживаете за неё.

— Я не люблю пустой траты ресурсов, mon amie. Из неё может выйти прекрасный практик. А может, она покалечит себя или других в один прекрасный день. Я бы не хотел оказаться потенциальной жертвой. Или увидеть вас в её роли. Вы заберёте её в Россию, если мы закончим удачно?

— Я ещё не думала, — отозвалась она, про себя усмехаясь той обтекаемости последней фразы. "Если закончим удачно". Ах, какая формулировка!.. И как страшно оказаться по ту сторону "если". А к этому стремится… Варвара упрямо тряхнула головой. Она не отступает. Она добивается своего. Она — Варвара Железная. А он — Данила Железный, и поэтому он её дождется. — Я не знаю толком, вернусь ли сама. А вы? Вернётесь?

— Может быть, mon amie. Признаться, иногда я необъяснимо скучаю, хотя мне нечего было бросать. Но это — только когда закончу с Алексеем. Тогда… — он вдруг в лёгком удивлении приподнял брови. Виновато улыбнулся. — Вы знаете, я никогда не задумывался, что будет потом. Впрочем, чем дальше планы, тем меньше вероятность их исполнения, так что загадывать всё равно бессмысленно.

— Но интересно.

— Не спорю, mon amie.

— Подумайте об этом.

***

День был в самом разгаре, но в ресторане царил полумрак — смог и плотные шторы не пропускали и лучика.

Зато было тепло и пахло вином. Ещё цитрусовыми и интригой.

Белый Веер сидел за ширмой с драконами, лениво поигрывая нефритовым брелком.

— Кем ты был, Валентин? — лениво поинтересовался Макс, глядя, как тот привычным движением отодвигает для Варвары стул. — У тебя слишком аристократические замашки для "рядового инженера из мелкой компании".

— Вы прекрасно осведомлены о моей скромной биографии, — отозвался Валентин, прямо глядя на него фирменным взглядом. Шэнь тихо хмыкнул и принялся разглядывать Варвару, но уже без презрения. Ну, конечно. Инструмент, в принципе, оправдал себя, можно и присмотреться.

— Это имеет какое-то значение?

— Нет, — Четыреста пятнадцатый задумчиво провёл коротким пальцем по шраму. — У тебя золотые руки, Валентин, а я умею быть благодарным, поэтому ты здесь. Но если судьба повернётся так, что ты окажешься свободен раньше, чем сляжешь в могилу, не иди в услужение. Ты слишком прямо смотришь.

Он побарабанил пальцами по столу.

— Знаете, что по душу господина Лая уже пришли?

Валентин кивнул.

— Это хорошо, — Шэнь пристально посмотрел на Варвару. — Могло быть и лучше, но, когда нет свиньи, сгодится и собака. А теперь поделитесь со стариком, почему в поместье все встали на уши после вашего отбытия?

— Не мы это спровоцировали, — отозвался Валентин. — Всё было чисто.

Шэнь не отвёл взгляда.

— Если бы тревогу подняли из-за меня, они бы уже вышли на наш след, — твёрдо отрезала Варвара. Что случилось в особняке мистера Лая? Она не знала. Но если бы это была Варвара, она бы ощутила — Абсолют не прощал ошибок.

— А может, и подняли? — ласково поинтересовался он, но в голосе зазвучала сталь. — И это просто дядюшка Шэнь так добр?

— Ложь, — вдруг спокойно подал голос Валентин. — Вы бы не молчали.

Шэнь хохотнул, покачал головой.

— Тебе точно отрежут голову, Инженер. А пока не отрезали… — улыбка его стала неживой. — Оплати счёт. И не оступитесь второй раз.

— Что нужно? — Валентин едва склонил голову на бок.

— Я собирался поручить вам кое-что погрязнее, но вы лишили меня толкового хакера, а Паучиха мне задолжала… — он хмыкнул. — Впрочем, я всегда знал, что она укусит в затылок. Не ожидал от тебя такого сентиментального милосердия, Валентин, но оно ей не поможет.

Шэнь многозначительно ухмыльнулся, и, не дождавшись ответа, продолжил:

— Я изучил то, что вы мне принесли. У нашего безгрешного мецената есть в собственности некий склад, которого уже лет двадцать не существует, и, угадайте, какое место у нас наиболее спорное в плане недвижимости?

— Чанпинский парк? — равнодушно предположил Валентин, и сердце Варвары пропустило удар.

— Рядом, — это слово звучало чертовски разочаровывающе. Шэнь выложил на стол плоский квадрат и постучал по нему, вызывая голографическую карту. К западу от парка красной точкой сиял пустырь.

— Там сейчас трущобы. Но вас проведут. Ваша цель — найти всё, что может быть связано с проектом "Феникс". Это должна быть некая биологическая разработка. Что-то, связанное с продлением жизни, — он побарабанил пальцами по столу. — Ты сечёшь в этом, а, Валентин?

— Мне небезынтересна эта тема, — уклончиво отозвался он, кивая.

— Придётся разобраться. Мой знакомый умник, к счастью для тебя, скончался от паралитического дротика. Так что смотри, Валентин, не налажай в обоих аспектах, — Шэнь лениво щёлкнул по часам, и Валентину "прилетел" контакт. — Будете держать с ним связь. Принесите мне всё, что найдёте: важны сведения. Что это, с чем связано, есть ли возможность использовать… И любое упоминание фамилии мистера Лая. Пойдёте вдвоём, плюс ведьма.

— Какая ведьма?

— Ву вам подберёт. Там могут быть аномалии, — Шэнь убрал брелок в карман. — И, конечно, другие системы. Тот софт, который вы искали, прекрасно подойдёт. Он ведь у вас на руках? — с нажимом спросил он, глядя на Варвару.

— Конечно, — как можно спокойнее отозвалась Варвара. При нём ей становилось не по себе. А ещё хуже было от мысли: чем дольше они заняты чем-то другим, тем хуже Даньке.

— Прекрасно, — фыркнул четыреста пятнадцатый, обнажая в улыбке желтоватые зубы. — У вас полчаса, чтобы добраться до входа в парк, встретиться с Ву и завещать мне твою машинку, Валентин, — он пристально взглянул на них. — В счёт идёт только чисто выполненная работа. Поэтому обойдитесь без казусов. Время пошло.

***

Варвара стояла, опершись о вторые двери вагона метро и барабанила пальцами по сумке с ноутбуком. Сегодня какофония запахов её мало волновала. Хуже другое. Его поиски опять откладываются.

— Чем дольше он там, тем меньше шансов, — тихо бросила она. — Мы будем совсем рядом!

И не попытаемся его найти?!

— Боюсь, саботаж планов Макса обойдётся для нас слишком дорого, — пожал плечами Валентин. — А вы найдёте место?

— За американскими горками, — с досадой отозвалась она. — Но я не помню, сколько от них до туннеля и в какую сторону.

— Американские горки в западной части, — задумчиво протянул он. — Давайте не будем загадывать...

— Почему так не вовремя, а, — Варвара пнула лежавшую на полу бутылку. Она с глухим стуком встретилась с ближайшей стеной. Пара человек неодобрительно покосилась на неё, но Варвара не обратила внимания.

Валентин не ответил. Ни с того ни с сего, не меняя обычного выражения лица, бережно поправил воротник её куртки.

Это было так неожиданно, настолько лишено рационального объяснения, что Варвара не нашлась, как отреагировать.

— Наша следующая, — будничным тоном прокомментировал он, а в равнодушных, нечеловечески светлых глазах отражались лишь зима и лёд.

***

У входа в парк было тихо. Так тихо, что она слышала своё дыхание и даже, если подключить каплю воображения, тихое жужжание сервоприводов руки Валентина.

— Почему только рука? — спросила Варвара, совершенно не вовремя, но она ничего не могла с собой поделать.

— Что, прошу прощения?

— Почему из всех аугментаций только руку слышно? — пояснила она, почему-то шепотом.

— А, — Валентин криво улыбнулся. — Сходная с С-2 архитектура. Но, заметьте, она тише, чем исходная "Хадзу". Остальное по-другому спроектировано. Представьте, что бы было, если бы каждый подвижный узел издавал соответствующий звук.

— Брр, — Варвара повела плечами. — Я воздержусь.

Их ждали. Три маленькие тёмные фигуры, замершие на фоне массивных потрескавшихся ворот.

Ведьма Ву, Колючка и кот.

Тот самый рыжий Барсик.

— Колючка, — удивилась-подытожила Варвара. Девочка отвесила челюсть.

— Белый Веер приказал подобрать ведьму. Я решила, что вам и эта сойдёт, — скрипуче пропела Ву, потрясая складками непонятных ветхих одеяний, не известно где бравших начало и как заканчивавшихся. Отрезы разных тканей причудливо переплетались друг с другом, с амулетами, верёвочками и цепочками и напоминали Варваре ленту Мебиуса.

На том, что можно было принять за воротник, сверкала брошь-солнце.

— А я думала, мы поведём… Хм… — Колючка почесала в затылке. — Других, короче. Но я рада! Вы лучше других. Немного.

Барсик, всё это время внимательно рассматривавший Варвару, медленно подошел к ней. Потёрся о джинсы, подумал, оставил несколько шерстинок на брюках Валентина. Он наклонился к коту, и Ву вдруг презрительно скривилась.

— Не заражай невинного своей порченной аурой, изгой.

— Кормите своих животных чаще, чтобы они не ходили заражаться к изгоям, любезная тетушка, — холодно улыбнулся Валентин.

— Куда мы идём? — встряла Варвара, замечая нехороший блеск в глазах Ву. — Вы пойдёте с нами?

— Я провожу вас до места, — Ведьма посадила подошедшего к ней кота на плечо. — А Колючка проведёт вас дальше.

— А почему не вы?

— Ты мне не доверяешь? — надулась было Колючка, но ведьма лишь рассмеялась.

— Она не доверяет мне, деточка, — Ву погладила её по щеке. — Правильно делает. Твой дракон соскучился. А бабуля слишком стара, чтобы ползать змеёй в чужой клетке… Но я бы посмотрела, — она ощерилась, — на это шоу. Запас везения кончился, Солнышко.

— Между прочим, времени у нас тоже не безгранично много, — как бы невзначай заметил Валентин.

— Ну конечно, — улыбнулась Ву. — Ведь кому, как не тебе, на других наплевать, правда, Инженер?

***

Туману, казалось, было тесно в парке, и он кипящим молоком переваливал через его стены, затапливал ближайшие улицы и молчал. Глухо молчал тревогой и дурным предчувствием, заставляя ежиться от вязкого неприятного чувства. Тишина сглатывала звуки их шагов, цеплялась за пропеллеры дрона, заглушая их жужжание ватным коконом.

А вот амулеты ведьмы Ву отчетливо позвякивали наперекор молчанию тумана… Что, в общем-то, не воодушевляло.

Казалось, у тумана есть глаза. И он не стесняется в открытую следить за ними. В нём бродили тени, и, несмотря на всеобщую игру "кажись ещё спокойнее, чем Валентин", Варвара была уверена, что и он, и ведьмы их прекрасно видят. Как и иногда выплывающие из дымки кособокие дома.

— Эти дома — жилые? — голос Варвары звучал глухо.

— Их нет, — из слов Валентина туман будто нарочно высасывал остатки эмоций. — Они — игра нашего воображения.

— Ещё в пятидесятые здесь был цветущий сад, — пропела Ву не оборачиваясь, а звучало, будто говорила прямо в ухо. — В шестидесятые цветы увяли. В семидесятые их сжег дотла огонь. В восьмидесятые туман пожрал былую боль. Их нет. Осталась только память.

— И туман. Говорите, он появился только в восьмидесятые?

— Нет, на год раньше. Но тогда он был ещё смирен и людей не пожирал, — весело отозвалась она.

— Семьдесят девятый, — тихо повторила Варвара. — В этот год стандартное число исчезающих без вести Абсолютных незначительно увеличилось.

Настолько, что можно бы было пренебречь, не будь она озабочена поисками Даньки. Всё записывала, что находила. Всему придавала значение, хоть и чересчур фанатично.

— В принципе, резкие колебания в Абсолюте могли повлечь за собой появление серьёзных аномалий, — отозвался Валентин.

— Значит, там Данька.

— Не исключено.

— Может ли он при таком раскладе… — она замерла. Остаться жить. Остаться в трезвой памяти. Маленький, глупенький Данька… Хоть бы им успеть. Варвара нервно сглотнула, пытаясь справиться с мелкой дрожью. Успеть бы...

— Возможно, но маловероятно, — прямо и страшно отозвался Валентин. — Конечно, зависит и от вида исследований.

Варвара прикусила губу до боли. Что она ожидала от него услышать? Впрочем, лживые утешения были бы ещё хуже. Упрямо проговорила без звука:

— Он — жив.

***

Склад… Варвара ожидала увидеть что-нибудь более значимое, чем одноэтажное серое здание, сиротливо жмущееся к могучей, но уже основательно потрескавшейся и кое-где обвалившейся стене. Под ногами неприятно и приглушенно хрустело бетонное крошево.

— Здесь мы расстанемся, — Ведьма Ву тряхнула складками одежд. — Глазам не верьте.

Она лукаво сощурилась.

— Быть может, вы выживете. Но это не точно.

Ву подмигнула… И растворилась в тумане, будто её и не было.

— Паучиха так же делала, — фыркнула Варвара, принюхиваясь к лёгкому запаху озона. — Это так принято?

— У Ву это очень крутая магия, — заявила Колючка. — когда вырасту, тоже так делать буду.

— Это фарс, — скептически возразил Валентин. — Она за тем углом.

Он вдруг едва вздрогнул. Вскинул голову к небу, морщась. Дрон обеспокоенно ткнулся в бок.

— Что с вами? — Варвара тронула его за локоть, но он лишь с улыбкой покачал головой. Звуки будто застревали в тумане, путались в его рыхлой мякоти, от чего речи казались лишёнными эмоций в принципе.

— А это месть, — криво улыбнулся Валентин. Светлые глаза будто сияли. — Не доверяйте ведьмам, mon amie.

— А лучше — вообще никому, — скептически ввернула Колючка.

— Согласен.

***

Огромная тяжёлая дверь со скрипом открылась, стоило Валентину какое-то время повозиться с панелью управления. Надо сказать, Варвара тайно восхищалась его навыками. Она бы потратила на это в два раза больше времени, если бы вообще стала заморачиваться — зачем лишний раз трогать провода, если с большей частью техники можно вытворять что угодно дистанционно? Или через Абсолют. Когда есть доступ, конечно. Тут не было.

Внутри — темно. Узкая полоска света, с туманом затекавшая внутрь, вырывала из лап тьмы лишь пыльный пол и часть огромного стеллажа. Всё остальное, кроме призрачно мерцающих в глубине сервисных терминалов, утопало во влажном, пахнущем плесенью мраке.

Варвара неуютно поёжилась. Темноты никогда не боялась, но фантазия ненавязчиво подкидывала образы скрывающихся за ней… Кого? Чудовищ?

Или людей. Неизвестно, кто хуже.

— На позиции, — тихо сообщил Валентин в наушник сидящему по ту сторону человеку Шэня. Тот наотрез отказался пользоваться Абсолютом — тоже боялся зверей из местных систем, видимо. И от этого на душе было нехорошо — дракон явно не "пугалка", и поможет ли Паучихин софт — тот ещё вопрос. Ну, вопрос на тот случай, если место, где они находятся, действительно связано с "Дубль-В".

— Они опять зовут, — глухо сообщила Колючка из мрака, от чего Варвара нервно вздрогнула. — Но тут их нет. Они дальше.

— Как фон? — поинтересовался Валентин, включая фонарик на часах. Ещё больше стеллажей, мусора и несколько столов выступили из мрака. — Присутствующие?

— Э… Ну, норм, — беспечно отозвалась Колючка.

Повисла напряженная тишина. В темноте нервно кашлянули.

— Я имела в виду, ровный. Без дырок. А присутствующих… М… Я не умею определять.

— Замечательно.

Варвара тихо хмыкнула. Одно слово, а сколько скепсиса.

Кроме мусора, на полу валялись шприцы-ручки. Вскрытые, но не использованные, с чем — неизвестно. На полках — коробки, кое-где — тряпки с рассыпанными на них сушеными листьями, ягодами. В стеллажах на подносах — ещё ингредиенты. На столах где-то то ли кровь, то ли сок, щипцы, перчатки, весы… Похоже на нелегальную аптеку. Она такое в познавательных программах видела.

—… и тогда ты начинаешь видеть колебания эмоционального фона на некотором расстоянии от тебя. Ты меня поняла? — с убойным терпением объяснял Валентин откуда-то из темноты.

Снова тишина.

И виноватый писк:

— Нет.

Вздох.

— Может, вы будете учиться, когда вернёмся? — В середине потолок обвалился, засыпав проход к терминалам. Варвара посветила вверх — оттуда на неё скучающим взором смотрела темнота, явно не собирающаяся раскрывать свои секреты. — Мне кажется, сейчас не лучший момент.

— В таком случае, её нахождение с нами бессмысленно, — возразил Валентин. — Почему она отправила с нами именно тебя, милая Колючка?

— Потому что бабушка знает, что делает.

— Или хочет, чтобы мы не вернулись?..

По залу прокатился глухой стук.

— Я не настолько тупая, насколько ты считаешь, пугало кривоносое!..

Склад повторил вопль эхом.

—… Ой.

Варвара шокировано обернулась к ним, и Колючка тут же юркнула к ней за спину.

Валентин молчал. И вдруг тихо рассмеялся. Так, что мурашки по коже.

— Я в чём-то тебя обвинил? — кривая улыбка осенила его лицо. Колючка вцепилась Варваре в куртку. — Я констатирую факт. Она не заинтересована в нашем выживании, иначе выбрала бы другую ведьму. Она в тебя не верит.

— Я — её лучшая ученица!

— Глупость. Сколько времени ты с ней?

— С детства!..

— Чему она тебя научила? — безжалостно наступал Валентин, сохраняя абсолютное спокойствие. — Потакать всем сущностям без разбора? Может быть, лезть крысам в голову? А, читать чужие ауры. Почти достижение века, да, милая Колючка?

— Она сказала, ещё не время, что я ещё не сумею ничего!

— Вот поэтому, — подытожил он, — я не верю в то, что она обрадуется нашему возвращению. Ты можешь гораздо больше, чем думаешь, но она никогда не скажет тебе этого, потому что тогда ты перестанешь боготворить главную ведьму этого района… А в один прекрасный день сможешь поспорить с ней. Ву тебя использует. Как и многих здесь.

— Как и вы, — зло шикнула Колючка.

— Как и я, — улыбнулся Валентин. — Но я предпочитаю видеть рядом с собой умных и компетентных людей. А ей выгодно держать мальчиков на побегушках.

— Она меня любит! — выкрикнула девочка.

—… Не настолько. Она не будет по тебе плакать.

— Почему она на нас ополчилась, Валентин? — поинтересовалась Варвара.

— Скорее, на меня. Они готовы рвать друг другу глотки за благосклонность Шэня, и лишняя конкуренция в виде безызвестного иностранца их отнюдь не радует. Здешние ведьмы на многое готовы. А девочку удобно убрать, пока она некомпетентна в их области. О вас же никто даже не вспомнит. C'est la vie.

Валентин пожал плечами.

— Это всё похоже на местную аптеку начала века, — как ни в чём не бывало заговорил он. — Гораздо больше, чем на что-то сверхсекретное.

— Будет смешно, если это и окажется проектом "Феникс", — согласно кивнула Варвара и поёжилась. — Мы слишком шумим, вам не кажется?

Оставшийся путь до терминалов они проделали в абсолютной тишине, лишь хрустело под ногами бетонное крошево и иногда шприцы. Здесь не было ни души — Сокол никого не нашёл, да и иначе бы на их шум уже кто-нибудь вышел. Но всё было тихо. Пока.

***

Допотопный терминал родом из две тысячи шестидесятых сонно мигал кодом ошибки.

— Смотрите, Гамма, — хмыкнула Варвара, подключая ноутбук. Считались топовыми машинами, пока их не сменили более дружелюбные к простому пользователю Фелисити — за ошибки Гамма наказывала жёстко, вплоть до комы. Поэтому на сегодня они — раритет...

Валентин не ответил. Только теплая рука легла на плечо, стоило ей защёлкнуть штекер.

— Не ныряйте, mon amie, прошу вас, — вкрадчивый хрипловатый голос вдруг пробрал до мурашек.

— Валентин, — перед внутренней сетчаткой глаза затанцевал голубоватый код. — Вы сомневаетесь в моей компетентности?

Варвара подняла голову, отгоняя видения нулей и единиц, и замерла под настороженным взором сверкающих в голубоватом полумраке глаз.

— Ни разу за время нашей работы, — отозвался Валентин. — Я не хочу, чтобы вы шли на большой риск раньше времени.

Почему?

Собственно, она знала ответ на этот вопрос. Тоже не хотела бы терять ценных коллег раньше времени. Но, с некоторым недоверием предполагала и другой ответ, читая этот внимательный, неожиданно живой взгляд. А может, стоит хоть раз поверить?..

— Я не собираюсь, — почти шепотом ответила, удавив любопытство. Какая сейчас разница? В рабочее время считаются только деловые отношения.

Усмехнулась собственной логике, проваливаясь в пучину кода. Как удобно придумала, аж смешно.

С кодом всегда было проще, чем с людьми. Тут было два ответа: правильный и неправильный. Выстраивая цепочки команд, отвечая на циферно-буквенный шифр таким же молчаливым набором знаков, Варвара чувствовала себя в своей стихии. Наверное, поэтому ей так нравилось молчать — код не требовал слов. И понимал с полувзгляда, с полумысли… Как некоторые люди.

Нахмурилась. Прочь раздумья, когда в глазах код.

Вывести отчет о работе системы.

Крупное помещение под ними, четыре автоматических двери, девять камер активно, три — бездействуют. Автоматика переведена на резервный блок питания.

Запустить сканирование проблем.

Ошибка: открытие объекта "дверь-Север" не может быть выполнено. Причина: неизвестно.

Приводы северной двери — принудительно отключить.

Передать управление камерами на частное устройство.

Выполнить ручную перезагрузку системы.

— Рубильничек переключите? — Варвара улыбнулась, вынимая штекер.

Раздался натужный скрип железа — и Варвара зажмурилась от яркого света. Где-то пискнула аппаратура, загудели лампы, заворчали механизмы под полом. На часах моргнули данные камер — какие-то коридоры, лаборатории, напичканное электроникой полутемное помещение… Ну вот, уже похоже на что-то секретное и нелегальное. Хотя, судя по виду, хорошенько заброшенное. Она поделилась ими с Валентином, тот передал дальше. С ней напрямую не контактировали — чужачка.

— Вот это хрень… — прошептала Колючка.

Варвара обернулась...

В темноте она себе это не так представляла.

Залитые белым светом стеллажи, металлические столы, запятнанные где кровью, где реагентами, склянки, шприцы, сушеные грибы, порошки. Заплёванный пол и огромная дыра в потолке, из которой сиротливо торчали доски.

Тут явно кто-то хозяйничал, но, судя по нетронутой пыли, давно. Слева темнела маленькая дверь, видимо, та самая, у которой отказали приводы.

Колючка тут же бросилась деловито собирать ингредиенты с полок.

— Зачем тебе грибы? Неизвестно, сколько они тут лежат и какую гадость впитали, — поморщилась Варвара, подходя к двери. На стук тонкая, без ручки, автоматическая, зато на петлях. Какой-то самоделкин делал.

— Не бойсь, я знакомой сдам, она проверит, — беспечно отмахнулась Колючка. — Грибо-очки мои...

— Такое чувство, что Шэнь всё-таки переоценил важность проекта. Здесь довольно давно не было людей, и системы на "Гамме" общечеловеческие, — прокомментировала Варвара подошедшему Валентину. Он отчаянно щурился, держась за уверенно ведущего его дрона. Учитывая, в какой темноте он обитал, ничего удивительного в этом не было.

И зря Белый Веер тратит их время, а в этот момент Данька страдает. Это было похоже на вселенский заговор, да только Варвара в такое не верила.

— Терпение, mon amie, — он мягко отстранил её от двери. Дрон хищно исторг из недр короткое лезвие и с разгону врезался им в одну из петель, повинуясь чутким указаниям Валентина.

— Вы не думаете, что этот проект может быть связан с Дубль-В? Они могут не повсеместно использовать свои эксклюзивы.

Ещё один удар.

— И в конечном счёте всё это может нас на что-то вывести...

Третий удар, уже со стороны замка.

— И потом, — Валентин перешёл на русский. С размаху выбил дверь правой ногой, и та сиротливо повисла на проводах, — нас слушают, мой милый друг.

За дверью оказалась узкая лестница вниз.

— Я боюсь за него, — вздохнула Варвара и встретилась с внимательным взглядом. Ему тоже есть, за кого бояться. И всё он рассчитал давно.

Варвара хлопнула по бедру.

— У вас гидропривод?

— О, нет, что вы, — чуть улыбнулся он. — Они не оправданно тяжелы для быта, а в вольные стрелки я идти не собираюсь. Всё гораздо проще. Я ведь показывал вам чертежи?..

— Нет.

— Я покажу, если хотите. К счастью, копия осталась у меня после разорения лаборатории...

***

Лестница вела в созданные для стерильности белые коридоры, откуда ещё не выветрился больничный запах.

Колючка отчаянно вцепилась Варваре в руку.

— Они тут, — выдавила она. — Они тут-тут-тут...

— Опять, — Варвара крепко обняла её, и девочка уткнулась ей носом в плечо, не переставая повторять. — Ш-ш, Колючка… Они тебя дождутся. Успокойся. Дыши ровнее...

— Тут-тут-тут-пусти-пусти-пусти...

Валентин положил ей руку на затылок и остекленевшим взором уставился куда-то вдаль.

Колючка вдруг замолчала.

— Что вы сделали?

— Приглушил её восприятие, — бездушно отозвался Валентин, потирая переносицу. — Всякая уважающая себя ведьма думает о собственной безопасности сама.

— Они вам не шепчут? — благоговейно поинтересовалась Колючка, проигнорировав укол и не спеша, впрочем, отпускать Варвару.

— Я не слышу, — холодно констатировал он. — Кому ты поможешь, если будешь сходить с ума от каждого шепотка?

— Я… — Колючка замялась. — Не знаю. Но я научусь, пра-авда...

Валентин не ответил. Девочка тоскливо вздохнула и шагнула вглубь коридора.

— Они там. Их много, и они страдают, уже не один год. Фон отвратный, дыры впереди.

Валентин удовлетворённо кивнул.

— Так лучше.

— Что за дыры в фоне?

Варвара вдруг заметила глазок камеры под самым потолком и молча указала на него Валентину.

— В этом месте аномально много волнений. Повышается риск негативного психологического воздействия на чувствительных к Абсолюту людей. Причиной волнений могут быть различные явления, не берусь сказать точно, чем вызваны эти, но, если довериться данным Колючки, можно предположить, что нестабильности способствует выходящая за пределы нормы концентрация явлений психической активности, — монотонно заговорил он. Сейчас, и тогда, на пирсе, он сильнее всего напоминал ей ту ситуацию перед балом мистера Лая, когда она была готова усомниться, что человека в нём больше, чем киборга. Это её пугало, но уже не неестественностью, не подсознательной боязнью за себя… Варвара боялась за него. Что человек, которого она видела, исчезнет. Причем, если это произойдет, она не просто потеряет единственное средство к спасению Даньки. Она потеряет друга.

… только ли друга?

Она незаметно взяла его за левую руку. Настойчиво сжала ладонь.

Валентин с любопытством взглянул на неё. Тонкие губы растянулись в кривой усмешке.

— Это не так легко, как вам кажется, mon amie.

— Верю, — охотно согласилась она. — Но проверить я должна для чистоты эксперимента?

— Для чистоты эксперимента, друг мой, — он едва сжал её руку в ответ, — держитесь слева, когда зайдём.

И хищно оскалился, поймав её вопросительный взгляд.

— Железо латать проще.

***

Но в лаборатории не было ни души.

Вернее, судя по болезненной бледности Колючки, были только души. Живых — нет.

Сама лаборатория… В ней было много чего, но Варвара не присматривалась. Она видела тяжелую прозрачную дверь впереди. А за ней...

Внутри что-то оборвалось.

Это не просто лаборатория.

Это — та самая.

Варвара бросилась вперёд, не обращая внимания на предупреждения Валентина и причитания Колючки. Дверь отъехала сама.

Капсулы, капсулы, капсулы.

А в них люди. Или уже нет?

— Ма-ма, — проскулила, мечась от одной к другой. Сколько их? Зачем? Где Данька?!

От них пахло формалином и ужасом. Мужчины, женщины, в основном молодые, кто-то будто только что заснул, кто-то уже больше похож на труп… Датчики, что-то считают, что?

Она не могла остановиться.

— Данька!

Увидела его, родного, милого...

Ей показалось, что сердце остановилось.

Варвара навалилась на рабочий стол, судорожно глотая терпко-тошнотворный воздух.

Срочно, корень из… из...

Чёрт возьми, из чего...

— Валентин, пятизначное число.

— Шестнадцать тысяч сто двадцать девять, — незамедлительно отозвались слева.

— Сто… Двадцать семь.

— Квадратный корень?

Варвара кивнула. Вдох… Выдох...

— Этот человек гораздо старше, чем ваш брат, mon amie, — Валентин с неподдельным интересом осматривал капсулу.

— Потому что это не он.

Признание эхом разнеслось по стерильной лаборатории.

И добила:

— Это мой отец.

Тишина давила на уши.

Как так получилось? Варвара заворожено смотрела на такую знакомую С-2, на родинку под правым глазом, на тронутое морщинами доброе лицо, сейчас бледное и припухшее, но так неотвратимо напоминающее Даньку...

Варвара не видела его семнадцать лет.

А он и не изменился...

Хотелось сесть и заплакать. Колени дрожали, во рту пересохло.

Но она стояла и отрешёно наблюдала, как Валентин быстро наговаривает информацию человеку Шеня, а потом с любопытством изучает датчики. Она бы присоединилась. Если бы внутри был кто-то другой.

Когда он просто не вернулся с работы в один обычный день, Варя не плакала. Варя знала: папа придёт, и зря у мамы красные глаза и чёрная блузка. Ненавидела эту блузку. Остальное она плохо помнила, а в суровую реальность поверила лишь став много старше. Тогда у неё была папина техника, папины книги… Они напоминали.

А теперь та не выплеснутая боль клокотала в горле с утроенной силой. Всё началось не с Даньки.

Вирт лишил её отца.

Он планомерно истреблял её семью.

Шаг за шагом.

Человек да человеком.

Таков его замысел.

— Сволочь, — голос был похож на хриплый клёкот. — Да что же мы все ему сделали?! А? Что?!

— Вы мыслите не в том направлении, mon amie. Ему не нужна ваша семья. Ему нужны Абсолютные, — Валентин отступил от датчиков, с энтузиазмом оглядываясь и делая заметки в блокноте.

— Ах, ну это всё меняет! — зло хохотнула она. — Да мне плевать, Валентин. Мне нужна моя семья, а он истребляет нас одного за другим.

Варвара хмыкнула.

— Уже истребил. Я последняя.

Валентин мельком оторвался от записей, и она судорожно широко улыбнулась ему. Добьёт — успокоится. Да вот только ей уже плевать.

— Посмотрите с другой стороны. Если это не ваш брат...

—… То его уже нет.

Валентин опустил блокнот. Острый, суровый взгляд устремился к ней, но Варваре было всё равно.

Смотрела на отца, даже не в состоянии заниматься математикой.

Просто знать, что его нет, было гораздо проще, чем… Чем...

Кто знает, сколько ещё она бы простояла в ступоре, ощущая лишь холод в воздухе и внутри грудной клетки, но вдруг Валентин мягко положил руку ей на плечо. Варвара устало подняла глаза… И встретилась с человеческим взглядом. Того, кто через подобное проходил.

— Мне нужно в Абсолют, — чуть хрипя, отозвалась она. — Если их отключить...

—… слишком велика вероятность того, что они не выживут. Все допустимые сроки их пребывания внутри камер превышены, показатели неутешительные. Посмотрите сами.

Варвара с трудом сглотнула.

— Я вам верю. Но, лучше ли быть биологическим материалом?

— Спорный вопрос, mon amie, — задумчиво отозвался Валентин. — В принципе, можно жёстко вывести из строя системы жизнеобеспечения. Это займёт много времени — по крайней мере, капсулы поддержания жизни российского производства мало подвержены внешним воздействиям в принципе. Можно отключить их более цивилизованным способом, а может, даже, попытаться сохранить их абсолютные проекции, — они останутся Наблюдателями, иди духами, как угодно — но нужен доступ по ДНК. Обычно имеются списки допущенных к работе...

—… их можно изменить через Абсолют?

— Теоретически — да, — он смерил её ледяным взглядом. — Это может быть рискованно.

— Мне просто нужно внести вас в списки?

Валентин нахмурился.

— Да. И сообщить мне. И, mon amie, — бесстрастность в его голосе зашкаливала, — Вернуться. С тем, что мы ищем и в сознании.

— А вот этот больше не жалуется, — перебила его нарисовавшаяся из-за спины Колючка. — Ты ему нравишься, Варя. У вас ауры похожи.

Варвара сильнее прикусила нижнюю губу, не давая вырваться слезам отчаяния. Рванула к сонно горящим терминалам, бегло просматривая их состояние и ища разъёмы. Вопреки ожиданиям, эти были новыми — модели не старше девяносто седьмого.

Холод и отчаяние заставляли беспрестанно клацать зубами. Руки дрожали, пока возилась с проводами.

Колючка продолжала ходить среди капсул, бурча что-то про людей. Валентин вдруг накинул Варваре на плечи тяжелое пальто.

— А вы сам...

—… я не мёрзну, — он поднял голову. — Колючка?

— Н-нг? — девочка оторвалась от созерцания капсул и покосилась на них.

— Если эти "духи" станут свободны, ты сможешь их успокоить?

— Ну-у...

— Да или нет, — жестко оборвал он.

— Э-э… Да? — робко отозвалась она. — Я когда-то пробовала… А тут не рванёт, если они все разом?..

— Поэтому я и спрашиваю тебя, милая Колючка.

— Но я...

— Я объясню, — он склонился к Варваре. — Не отвлекайтесь ни на что, mon amie. Они могут хранить информацию на физических носителях, поэтому вам может попасться доступ к хранилищу, а не данные.

— А что бы вы сделали? — спросила она, уже зная ответ.

— Вы же понимаете, зачем, в действительности, мы сюда пришли. Нам обоим есть, ради кого рисковать, и это живые люди.

— Вам есть.

Он едва ухмыльнулся.

— Знаете, когда-то я тоже похоронил Алексея, — вдруг отозвался Валентин. — До сих пор не могу себе простить.

Варвара вздрогнула от слов. А он продолжал.

— Я не могу вас отговаривать. Делайте, что считаете нужным. Просто помните об изначальной цели, — он говорил ровно и бесстрастно, как всегда, но был близко — дыхание едва щекотало макушку. — И будьте осторожны, mon amie.

Она едва кивнула.

— Как всегда.

И нырнула в Абсолют, задержав дыхание, будто бросалась в студёную воду.

Плавленое золото окружало её, обволакивало пространство, расплескивалось густыми каплями и застывало иглами. Хорошего дизайнера наняли, — мелькнула профессиональная мысль.

И не одного.

Здесь окончательно стиралось понятие верха и низа, которое хоть чуть-чуть, да присутствовало обычно в Абсолюте. Она чувствовала себя в шкатулке, которая в шкатулке, которая в шкатулке, и внутри её шкатулки есть ещё шкатулки… То есть, блоки памяти. Золотые пластины плавали в пространстве под немыслимыми углами, и она стояла над одной из таких. Всё это великолепие они теперь видели благодаря софту Паучихи — сними кольцо, и пропадёт ясность, и станет это золото лишь туманной завесой с греческими символами и драконом посередине.

Впереди, запертые в причудливом лесу полупрозрачных пластин, парили тени. Семь по счёту капсул, — скорее всего, они и были теми проекциями. Как это работает? Что они такое — душа, сознание, иллюзия? Может, Валентин с Алексеем и знали, но она — нет. Она спросит их потом… А пока надо сделать.

— Восхитительно, — прошептал Алексей, удивленно шевеля пальцами. Он появлялся теперь с копией софта-кольца — это заняло довольно много времени, но, после того, что она видела у Паучихи, Варвара не могла поступить иначе. В ушах до сих пор звенело: "Я живой, Варя!".

Он живой.

Он — человек.

Они его вернут.

— Слушай, а можно мне что-нибудь, как у тебя? Хм, атакующую программу, например?

— Боюсь, я нас двоих не потяну, — с сожалением отозвалась Варвара. Тоже об этом думала, но все процессы, запущенные по её инициативе, даже выделенные для Алексея, всё равно держались на ней. И, чем больше, тем труднее сосредоточиться, труднее быть...

— Ничего, — Алексей улыбнулся. — Ты знаешь, что я был лучшим бегуном в школе? И в университете. И даже в лаборатории. А где наш чешуйчатый друг?

— Объявится, — заверила Варвара. Стоит только поворошить.

Помимо леса полупрозрачных пластин и парящих шкатулок здесь ничего не было. Они фактически не отличались, эти изукрашенные резьбой золотые ящички на изящных ножках, под немыслимым углом замершие в пространстве, словно мухи в янтаре, но если присмотреться, то ни один узор не повторялся. Шкатулки имели своё название; свою интерпретацию в коде, а кое-где и технические пометки для персонала. По ним, и по годами выработанному чутью, Варвара определила: им нужна самая жёлтая и крайняя левая. Какое любопытное совпадение: они были окутаны наиболее сложным кодом.

— Вон та, — Варвара указала на крайнюю левую. — Открывает внешнее хранилище. Я думаю, это наша. Скажи, ты можешь поиграть в хакера?

— Ну, по жизни-то я инженер-конструктор… Ха, забавный каламбурчик, не находишь? — Алексей улыбнулся. — Подожди пару секунд.

Он снял кольцо и часто-часто заморгал. Варваре оставалось только удивлённо наблюдать...

Впрочем, недолго — он уложился в две секунды и снова надел кольцо.

— Ну вот. Теперь я ещё и программист.

— Быстро.

— Ну конечно, — Алексей подмигнул. — Я же ИИ. Кстати, о птичках… Знаешь, о чём мне напомнили эти капсулы?

— В программах о вас были такие же, — кивнула Варвара, настороженно оглядываясь.

— Точно. Я смотрел всё, в отличие от Валентина. Ты знаешь… — Алексей невесело хохотнул. — У них в сюжетах системы жизнеобеспечения не настоящие. Нет, конечно, обыватель, наверно, не заметит, но ты видела эти смешные бутафорские красные кнопочки? Кнопочки, Варя? На капсуле, на корпусе имеющей только сенсор для идентификации, управляемой дистанционно и вообще нацеленной на то, чтобы защитить находящегося внутри от любого влияния, в том числе и от человеческого фактора? Я так смеялся. Предлагал Валентину подать жалобу, но он обозвал меня сумасшедшим. Сам сумасшедший… М-да, ладно, что-то я отвлёкся. Так ты объяснишь мне вкратце, что делать?..

***

Они начали одновременно.

Под вспышки кода.

В окружении миллионов отражений.

Варвара точно не знала, что видел Алексей; перед ней же программа развернула зеркальный лабиринт с миллионами тонких нитей, каждая из которых — проводник, но только одна ведёт к тайне шкатулки. Ну или к авторизации, если мыслить чуть более приземлёно. Это всё напоминало ей сказки, где фигурировал волшебный путеводный клубок; она цеплялась за тонкую ниточку, синюю и шерстяную, и пыталась не смотреть на такую разную, такую странную себя.

А в глубинах золотого марева зарождался рёв.

Могучий, рокочущий, потусторонний. Был далеко, но никаких сомнений — те безмерные пространства, что разделяют их, он преодолеет за доли секунды.

Он — Всё.

Он — Ничто.

Нить дрожит, вьётся, как и другие.

Ей нужна синяя.

Потому что ей пользовались чаще всего, и ворсинки торчат в стороны, а там, с изнанки, машина считает вероятности.

В зеркалах она: улыбчивая, злая, весёлая, усталая, маленькая, взрослая, старая, она сегодня, она завтра, её нет — видимо, в какой-то из вероятностей её таки сожрут.

Варвара не смотрела.

Стекло звенит от рёва.

Позади — осколки, что летят от напора чешуйчатой туши.

Нить выскальзывает из рук!

— Нет-нет-нет, — шепчет она, цепляясь за нить, разрывая остальные. Руку режет до крови. Нить обагряется. Не страшно.

Мать в зеркале!

Смотрит, говорит, тянет ей руки.

Иллюзия, иллюзия, не выпустить нить...

— Варя, помоги...

Она дрожит, ей холодно.

Варвара не останавливается. Бежит быстрее, потому что мать умоляет. Так нельзя, так нельзя, она же просит!

Она же иллюзия.

Иллюзия ли?..

— Помоги!

Душераздирающий вопль. Сменяется звоном стекла и хрустом челюстей. Варвара вскрикивает. От страха. От ужаса.

"Не помогла".

"Хотела как лучше, сделала как всегда".

"Она не возьмёт трубку. Больше."

— Лжёшь! — взвыла Варвара, падая на колени. Нить оборвалась. Закончилась узелком, который она тут же сцапала. Он — её.

"Добро пожаловать в систему, доктор %username%"

Холодное дыхание — прямо на спине.

И снова она бросилась бежать. Неловко подскакивая. Подворачивая ногу.

Инстинктивный вопль звенит в Абсолюте.

Так хочется обернуться, мама, как хочется...

— Не дождёшься! — выплюнула, несясь к лесу пластин и теням.

"Администратор: Вильгельм К. Вирт

Допуск А: Чэнь Ли, Том Уоррен"

"изменить администратора… Проверка доступа… Введите идентификатор, доктор %username%"

"Валентин Рязанцев"

— "Рождественский" звучало эпичней, — цыкнула Варвара, посылая на ноутбук команду. Где-то в реальности экран мигнул… И где-то там же Валентин отточенным движением коснулся сенсорной панели — она почти это видит, так хорошо представляет.

"Валентин Рязанцев авторизован по ДНК. Добро пожаловать в систему, доктор Рязанцев".

В сторону!

Морда дракона — у плеча.

Клыки — перед глазами.

Из пасти — холод.

Бежать!

Капсула за капсулой, решётка за решёткой — доступ надо дать отдельно на каждую, таковы требования системы… Далеко и близко в реальности Валентин успевает за ней, почти синхронно, как чувствует...

Видения.

Спину не чувствует из-за холода.

Перед глазами — кадры. Что это? Это история капсул, кого принимали, когда принимали, что было с теми, кого погрузили в сон без особой надежды на пробуждение...

Не здесь. Не сейчас. Варвара их отгоняла.

Все… Кроме одного.

Потому что седьмая капсула вдруг чётко показала ей лысого коренастого мужчину с татуировкой дракона.

И железом. Железом в плоти.

Механическая рука уродливой конструкции, блеск металла на плечах, обе ноги — это меньше, чем у Валентина, но ещё более ужасающе, и части конструкций отдалённо напоминают его импланты, но сделаны будто небрежно, безыскусно.

"— Я думаю, получилось… Неплохо, — бархатистый голос из ниоткуда резонирует в лаборатории. Аудиозапись 2094 года. Года смерти Сю Ваньфу.

— Почему вы использовали наработки Рождественского не полностью? — чей-то приглушенный ответ. — Я имею в виду, мы могли бы сделать наоборот и спроектировать чуть более упрощенные конструкции, оставив, тем не менее, более совершенные системы отклика… С человеческой точки зрения, вы не думаете, что носить такие импланты будет болезненно?

— Доктор Уоррен, вы уверены, что вас интересуют проекты "Дубль-В" с человеческой точки зрения?

— Кхм… А если начнётся процесс отторжения?

— Тот же Рождественский сказал бы: "c'est la vie". И это единственная ситуация, когда я с ним солидарен, — человек укоризненно фыркнул. — Возьмите отчеты и начинайте подготовку к коррекции памяти. Он может помнить."

Рев оглушил, хлопнул по ушам!

Варвара запнулась, упала, он рядом, он сверху, глаза...

Глаза прекрасны.

Но нет в них больше того магнита, что цеплял в первый раз.

— Сдохни! — взвизгнула, в руках — клинок.

Серая сталь — жёлтое золото.

Брызжет, обжигает, течёт по рукам. Расплавленный клинок пополам с драгоценной кровью.

Дракон ревёт, взвивается — золотое цунами. Захлестнёт. Что ему её меч? Зубочистка.

— Ох мать его! — вдруг взвыл из ниоткуда Алексей, и неестественный для Абсолюта резкий звук донёсся откуда-то из реальности. — Варя! Там пришли по наши души!

Дракон замер. Повернулся.

У Варвары сердце ухнуло вниз.

— Алёшка!

Золотые пластины сверкают под ногами. Игра в кошки-мышки теперь — мышки-кошки: обогнать дракона так же сложно, как и убежать.

— Алёшка, берегись!

— Мне пару секунд! Да… Валентин? Какого чёрта, Ва… Ох, чокнутый придур… Да я понял… Да молчу я!

— Алексей, что там?! — рявкнула она.

Взмах руки — перед драконом взлетает стена-брандмауэр. Сметает разом — ему плевать.

— Там стреляют!

Вот уже видно его, сидит перед шкатулкой к ним спиной. Быстрее, Алёшка...

— Он закрыл их в лабе напротив!

Пластины дрожат от проносящегося дракона.

— И вытянул туда… Э? Хлорпикрин? Почему хлорпикрин? Гении такие непонятные...

Он наконец обернулся. И замер, несмотря на её истошные вопли.

И тогда Варвара сделала глупость.

По крайней мере, идею схватить дракона за гриву нельзя назвать удачной.

Но он почему-то остановился — то ли она так громко кричала, то ли его никто никогда не трогал.

У Варвары онемела рука.

Пальцы медленно растворялись в пространстве, пропорционально нарастающему головокружению.

— Стой, — медленно прошептала она, переводя взгляд с отсутствующей кисти на дракона. — Стой.

Варвара могла поклясться, что в глазах дракона было любопытство. Она почувствовала его так же ясно, как ужас и восхищение Алексея, как шум в реальности и резкие прикосновения к лицу там, в лаборатории.

Дракон плавно моргнул. Такой величественный. Такой страшный. Ему было смешно, точно — маленькая букашка смела касаться его, смела слушать его, смела стоять рядом. И было в нём что-то от Алексея — то же чувство загадки, — что он такое? Да он и сам не знает, но надо ли это дракону?..

Он хотел Алексея. Хотел сожрать, растворить так же, как Варварину руку, поглотить, потому что чем дольше они стояли рядом, тем сильнее улавливалось сходство дракона и человека — оба реальные и не существующие, близкие и непонятные, делящиеся и забирающие… Теперь она это понимала. И как не рассмотрела раньше, в первый день их встречи?.. Вот только Алексей никого не развоплощал, он делился счастьем, а дракону нравилось забирать, до мурашек, до безумия. Варваре хотелось бы отдать ему не только руку.

Потом перед глазами возник горящий небоскрёб "Дубля" и Данька, машущий рукой. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы понять.

— Ты хочешь его за атаку на "Дубль"? — не поверила Варвара. Какой смысл...

Дракон припал на передние лапы, что собака.

Он хотел сожрать Алексея.

Потому что они были похожи, а ненависть к тем, кто копирует тебя, — они велика.

— Нет.

— Варвара!

Прыжок.

Она всё видела.

Как изогнулось невозможно прекрасной дугой змеиное тело. Как брызнул свет черепичными осколками в глубины черного пространства. Как нежно и звонко пропел Абсолют, рассекаемый когтями.

Как заворожено смотрел на Него Алексей.

И как Варвара оттолкнула его в черноту, вырывая штекер и не успевая на долю секунды.

Какую-то долю...

Её встретила глухая темнота. А может, это Варвара с ней встретилась, но факт остался фактом: были только она, мрак и добрая, светлая тень. Ещё очень странный на вкус воздух, неправильный, такой больнично-кусачий, но это мелочи. Тень гладила её по голове, не шевелясь, и была такой родной, тёплой и грустной, что ей хотелось улыбаться и плакать. Тень звала её Котёнком. И она вновь чувствовала себя той сидящей под ёлкой маленькой Варей, которая упорно отказывалась идти спать в ожидании Деда Мороза и играла с папой в ладушки.

Потом тень ушла. Ушла легко, улыбнувшись на прощание и попросив вытереть слёзы. А у неё не получалось, она ведь не плакала, она же Варвара Железная. Так было надо. Так было правильно. И стало вдруг так спокойно...

Потом она видела другие тени. Они не обращали на неё внимания, и Варвара съёжилась в комочек и сидела, потому что было хорошо… Она недолго, ещё чуть-чуть, и всё. Она же никому не мешает?

А ещё она подумала: может, ей пойти за тенями? Варвара осмелилась спросить одну, куда та держит путь, и почему-то стало ясно: там тоже хорошо. И любопытно, потому что там далеко не так, как здесь. Так что, когда другая тень пригласила её с собой, Варвара была не против, ведь там не может быть плохо, если туда идут?

Но ей не дали — схватили тонкими ручонками за шиворот и потащили назад. Как грубо! Варвара возмутилась, но мрак устал её ждать и выплюнул в реальность белых коридоров, которые шипели, как прервавшийся эфир. В коридорах были знакомые голоса и уверенная, чёткая песня пуль. Такая эффектная, что Варвара остановилась бы послушать, но и этого ей не позволили.

Молочно-белая река уносила куда-то, где пахло пеплом, бензином и шумело, шумело сломанными динамиками. Варвара хотела сопротивляться, но потом подумала: может быть, это судьба? А додумать мысль не успела: река исчезла, сменившись заплёванным полом вагона метро и запахом сигаретного дыма. Ещё одеколона.

Шевелиться совсем не хотелось. Оказалось, что вой вагона и голос Валентина гораздо нежнее и приятней невнятного крика белого шума.

— Mon amie, — чуть надтреснуто шептал он, теплым дыханием щекоча висок. — Вы меня слышите?

Она помолчала какое-то время. Под тяжелым пальто было тепло, а вагон укачивал, как младенца, и говорить не хотелось совсем...

— Поговорите со мной, ma chere amie. Не уходите. Только не уходите.

— Я тут, — заставила себя ответить она, вдруг ощущая себя неловко из-за молчания. — Где-то.

Варвара наконец оторвала взгляд от пола. Почти пустой вагон, в котором они заняли почти весь диванчик у дверей — Колючка подобрала ноги и сидела, навалившись едва на Валентина и тихонько похрапывая. Сама Варвара обнаружила себя слева. Маленькая декоративная пуговица на плече Валентина врезалась в щеку, но боль напоминала о реальности, поэтому Варвара не шевелилась.

— Дважды два? — начал допрос он.

— Четыре.

— Квадратный корень из… Давайте, восемнадцать тысяч двести двадцать пять.

— М… Пять… И сто… Тридцать пять. Нацело.

— Конечности чувствуете?

— Да, — она неохотно шевельнула ногами. Тут же стало холодно, несмотря на пальто.

— Меня видите?

Варвара подняла голову. Он был в разы бледнее обычного, с побелевшими губами и кое-где лопнувшими капиллярами на белках глаз.

— Что случилось? — она попыталась сесть, но вагон почему-то качнулся и скрутился радужным калачиком вместе с приступом головной боли.

— Лежите, mon amie, — он приобнял её чуть крепче и снова уткнулся носом в волосы. К одеколону примешивались запахи крови и чего-то едкого. — Вас задело атакующей программой.

— Он не программа, Валентин, — доверительно поделилась она. — Он нечто большее. И он так похож на Алексея, вы бы знали, Валентин...

Он не ответил. Лишь замер напряжённо.

— Но… — Варвара посмотрела на свою руку. Целая. — Но, раз жива, значит, не так уж и задело.

— Варвара.

Это звучало так укоризненно, что Варвара в изумлении подняла брови.

— Не говорите так.

Варвара замолчала, не зная, что ответить. Замерла, не шевелясь, чтобы не вспугнуть медленно возвращающееся тепло. И совершенно внезапно ощущая какое-то умиротворяющее спокойствие, будто не она это только что хватала голыми руками программу-убийцу.

— Головная боль есть?

— Самую малость, — Варвара потёрла переносицу. Хотела спросить, что было, но не стала — его пальцы рассеяно и нежно гладили бок, но Варвара достаточно его знала, чтобы понимать, что никакая задумчивость не победит в нём идеальные манеры. Едва коснулась его пальцев, и Валентин снова замер. Потом взял её за руку.

— Мы с Колючкой вывели всех в Абсолют. Снимаю перед вами шляпу, ma chere amie. Данные я забрал. Кто-то натравил на нас охранную группу "Дубль-В" — десять человек из "Желтого кольца", если вы их знаете. Именно натравил — тревоги не было. Я, хм, воспользовался подручными средствами, но произошла утечка газа. Как можно осуществлять такое мощное финансирование самих исследований, при этом наплевав на элементарные технические нормы? Я крайне в них разочарован.

— Вы сами-то надышались? — она коснулась его щеки, замечая следы от кислородной маски.

— Как вы говорите, "не так уж", — криво усмехнулся он.

— А Колючка?

— Всё в порядке. Переутомление. Но для неё такое — далеко не предел.

Варвара едва кивнула. Они выжили. Снова. Сколько ещё раз так будет? Что же с Данькой, жив ли, где, если не здесь? Если здесь — его отец… Варвара зажмурилась. Их отец. Семнадцать лет, семнадцать лет в этой капсуле, а они ни сном, ни духом… Её вдруг бросило в дрожь, и она долго не могла её унять, несмотря на тёплые объятья Валентина, которые казались такими странными и такими желанными одновременно. Они могли погибнуть. Они четверо, но главное — Валентин и Колючка, и Алексей, которые, оказывается, из разряда чужих людей давно перешли… в своих. В совсем своих. У неё есть друг. У неё есть сестра. У неё есть… Валентин. И это так странно — ведь её семья по разные уголки земного шара, и не известно, живы ли они, но при этом она, Варвара, не одна.

— Так кто же нас заложил, Валентин? — она уставилась в одну точку и одними губам добавила: "И что же с Данькой?"

— Я не знаю. Признаться, я думал на Колючку, был уверен, что вы зря ей так легко доверились… Но это она отключила вас от Абсолюта, весьма оперативно вывела вас из состояния пост-Абсолютного шока, хотя могла ничего не делать. Какой смысл им оставлять вас в живых, когда мы так далеко зашли?

— Это не Колючка, — отрезала Варвара. — Она слишком привязана ко мне, не знаю, почему...

— Святая вы наивность, — неожиданно мягко усмехнулся он. — Но сейчас я готов вам поверить. И это точно не Ву, она бы не зашла так далеко, да ей бы и не дал Шень...

—… Который мог бы убрать нас более лёгким способом, если бы хотел, и с данными на руках.

— Это всё странно. То, что у них лаборатория без охраны, что они уже давно её не обслуживают, но при этом не сворачивают исследования… И так хорошо охраняют сеть.

— Может, он вызвал отряд.

Валентин тихо вздохнул.

— Может быть, ma chere amie.

— Укройте Колючку, пожалуйста, — Варвара отдала ему пальто. Девочка спала, нахохлившись, как воробушек и выпятив и так выдвинутую вперёд челюсть.

— А вы?..

— С вами тепло.

Валентин едва усмехнулся.

— С вами теплее.

***

Они сидели в тесном кругу за немного кривоногим столом и ели селёдку с картошкой. Да-да, ту самую селёдку, которую в Китае в принципе-то не везде найдёшь, к тому же по вкусу напоминающую настоящую, что и за пределами Китая нынче редкость, примерно такая же, как мифический олень. Но, оказывается, Валентин умел разжиться не только актонитовыми платами и транзисторами со скидкой, хотя Варвара шутя подозревала, что такая "правильная" селёдка — одна из причин, по которой Валентин сотрудничает с мафией. А ещё эта замечательно-странная селёдка напоминала ту, что они с родителями, Данькой и тётей ели как-то под Новый Год восемнадцать лет тому назад, ещё будучи большой счастливой семьёй. Она помнила всё до мельчайших подробностей.

Колючка сонно пережёвывала картошку. Рыбу, внезапно, с разочарованием презрела.

В комнате было тепло. Пахло едой и уютом, едва одеколоном и какими-то травами. Мерно гудел терминал, как компьютер отца, что никогда не засыпал и у которого на заставке мелькали шарики. Если закрыть глаза, то можно представить ёлку вон там, в углу… Как они все сидят за столом… Говорят...

Колючка бурчит, как всегда, борется со сном и огромными порциями картошки. Рассказывает о духах, о чём-то ещё — разомлевший мозг отказывается переводить её забавный щебет. Тихо жужжит моторами дрон. Валентин задумчиво крутит в руках кружку с травяным чаем. Приятное тепло разливается по телу. Хочется окунуться в прошлое и плыть по течению...

Варвара улыбнулась, глядя на фотографию. Ту самую. Как хочется помнить...

— Можно, — тихо заговорила она, чтобы не вспугнуть тепло, — сфотографируемся вместе? Мне на память.

Колючка тут же встрепенулась.

— Да-да! — она вынула Мо из-под стола. — С ней тоже! Я красивая для фотки?

— Самая, — усмехнулась Варвара.

— Вы правда хотите видеть меня на фото? — вежливо усомнился Валентин. — Все, кто фотографировался со мной, в один голос заявляют, что я порчу кадр улыбкой наёмного убийцы.

— Да-да! — поддакнул Алексей. — Как единственный человек, который ещё пытался его щёлкать, заявляю: с затылка он фотогеничнее всего.

— А у вас компьютер разговаривает, — наивно заметила Колючка. — А чё он раньше молчал?

— Сервисные программы последних годов стали чересчур болтливы, милая Колючка, — прохладно заметил Валентин, неодобрительно косясь на компьютер.

— Ой, да! Как-то раз малыш Вэй установил себе такую штуку...

— Колю-ючка...

— Да, да, фото! Я сюда встану, да?

Варвара с немым вопросом покосилась на Валентина.

— Если вы настаиваете, ma chere amie...

— Я тогда себя к вам подрисую, вы не против? — ввернул Алексей.

— Какая наглая сервисная программа, а-ага! А вот у малыша Вэя...

— Я круче, чем у малыша Вэя, Солнце. Дайте, я вас с веб-камеры щёлкну! Хоть для чего-то пригодится...

Они довольно долго стояли перед камерой, повинуясь командам Алексея. Потом в её коллекции появилось серьёзное фото, дурацкое фото, смешное фото… И ещё много-много таких важных картинок, с которых хотелось просто смеяться, чем они, в общем-то, и занимались. На самом деле, после пережитого смех звучал особенно прекрасно — она смотрела на их улыбки и всё острее понимала, что могла их больше никогда не увидеть, что каждый день они играют со смертью, и от этого так страшно, и так хорошо, что сегодня они опять выиграли. Ещё она думала, что может никогда не увидеть улыбок Даньки и мамы, как не увидит уже улыбку отца, и тогда становилось так тоскливо, и смех, удачно заменявший другие проявления эмоций, глухо резонировал в пустоте сердца.

Потом они вчетвером говорили о чём-то ещё, от чего остались лишь приятные воспоминания, и замолчали лишь когда время перевалило далеко за полночь, Колючка отключилась на полуслове, свернувшись счастливым комочком вокруг обезьянки, и даже Алексей устал говорить и незаметно исчез с приборов.

И тогда они остались вдвоём.

Сидели рядом, молча. Вели понятный обоим диалог, вместо слов у которого была тишина — понятная, честная, общая и только их, больше ничья. С ней никто так не молчал.

Ещё просто смотрели друг на друга, прямо и честно. В такие гляделки проиграть не мог никто. Он боялся за неё — это читалось невысказанными словами в серьёзных и более теплых, чем когда-либо, серых глазах. И она за него. Она всё думала, думала о том, что понимать ценность человека лишь тогда, когда его с тобой нет — чудовищно, и что от их идеи покорить небоскрёб "Дубль-В" продолжает тянуть самоубийственным безумством… А перестать думать не могла — эти трое стали ей ближе, чем кто-либо вне семьи, встречавшийся ей в жизни. Беда сплачивает. Беда роднит.

— Ma chere amie, я… — тихо начал Валентин, но она не позволила вспугнуть понимание словами.

У него были мягкие-мягкие волосы.

И горячие-горячие губы.

А больше ничего и не было. Совсем, лишь на душе тепло, а все страшные вещи на минутку остались за пределами его объятий.

Его.

Человека.

Её родного человека.

— Послушайте меня, — тихо и хрипло заговорил он. И Варвара почему-то испугалась.

— Слушаю, — она попыталась поймать его взгляд, но не смогла. Вместо этого позволила увлечь себя в мастерскую.

Что пошло не так? Она не поняла? Ошиблась? Преступила черту?

Варвара сбросила с себя остатки теплой, бездумной пелены. Сердце глухо и неприятно колотилось в затылке.

— Валентин?

— Мой милый друг, — начал он по-русски, окончательно сбивая её с толку. Вынул сигарету, взглядом спросил, "не против?", и замер, прикусив фильтр. Отбросил в пепельницу.

— Ma chere. Я вас предал, — резко заговорил он, сверкая разом ставшими ледяными глазами. — Довольно забавно, но вы — моя первая ошибка с того времени, как я перестал на сто процентов быть человеком.

Он сложил руки за спиной. Смотрел куда-то ей за ухо, и к бледным щекам внезапно прилила кровь. Варвара ждала. Глухо, без мыслей.

Он продолжал.

— Видите ли, ни один нормальный хакер не брался за это дело не только из страха перед наёмным убийцей. То, что вы видели, то, что чуть вас не погубило, — тонкие губы дрогнули в оскале, — ни что иное, как сумасшедшее сознание некого человека, неправильно оцифрованное и обречённое существовать в Абсолюте. Мы с Алексеем выяснили это ещё до вас, проанализировав цепочку повлечённых им смертей и описания тех, кто выжил после него и был добит Тэцюанем.

— Разве кто-то до вас оцифровывал сознание?

— Безусловно, мой милый друг. Конкретно этот образец — творение покойного Джека Луна, вы могли о нём слышать. Я далеко не перый, кто оцифровал сознание. Я первый, кто сделал это удачно, хоть и не совсем так, как было задумано изначально. Собственно, поэтому вы могли наблюдать их с Алексеем мнимое сходство, — он пожал плечами. — Незадолго до вашего приезда по местным сетям прокатилась волна страшной паники — многие хакеры гибли из-за него раньше, но последний случай произошёл с одним из наиболее известных здесь.

Валентин прищурился. Глаза сверкали, так эмоционально, как никогда.

— Я долго и тщательно искал. Но безуспешно — даже Паучиха не стала бы со мной работать, предложи я ей. И тут такая удача — наивный приезжий хакер, ломающий проекции за два часа и готовый на любую авантюру. Я не мог вас упустить. Планировал, что вы, скорее всего, погибнете, взломав мне их системы и открыв доступ к лабораториям. Мне нужно вернуть Алексея. А от случайной смерти никто не застрахован. Можно пренебречь.

Валентин посмотрел ей в глаза.

— А потом оказалось, что железа во мне явно мало.

Сокол сунулся к нему под локоть, но тот неожиданно резко оттолкнул его.

— Я не могу позволить вам погибнуть. Поэтому я хочу разорвать сделку, — он выпрямился. — Я отказываюсь от ваших услуг. Мы обговорили это с Алексеем, я найду другой способ. И, если это ещё возможно, верну вам брата. Спасибо за сотрудничество.

Валентин замолчал. Впервые за всё их знакомство не смотрел в глаза.

Варвара понятливо кивнула.

— Другой способ — это найти другого хакера на заклание?

— Не исключено, — сухо отрезал он. — К примеру, Паучиха теперь не откажет, а она ещё здесь.

— А её вам не жалко.

— Я не испытываю чувства жалости. Есть вы и Алексей. А есть все остальные.

— Это всё, Валентин?

— Да. Вам нужно что-то ещё?

Варвара хмыкнула. Потом тихо хохотнула, с интересом наблюдая за тем, как напряжённо он держит плечи, как краска и не думает сходить с лица, как безумно-странно сверкают глаза.

— Как вы сказали? Святая наивность, — просто отозвалась она. — Я сразу поняла. Стал бы кто-то бескорыстно оказывать помощь?

Валентин едва кивнул.

— Я не сомневался в вашей проницательности.

— Я вот тоже вас убить хотела, — как ни в чём не бывало, продолжила Варвара, с нервной улыбкой ловя его заинтересованный взгляд. — Мне предложили отравить вас в обмен на жизнь Даньки и мамы. Наверное, вам повезло иметь трусливого коллегу.

— Трусость — не ваша черта, — отозвался он. — Я понял тогда. У вас руки тряслись.

— Правда? — искренне удивилась она. — Почему ничего не сделали?

— Ma chere, вы думаете, мне правда некуда было потратить актонит, что я поставил плату в чайник? — тихо рассмеялся Валентин. — Меня уже пытались отравить. Решил не повторять ошибок. Но, признаться, записи с него я смотрел позже — мне было интересно положиться на вашу волю. Иногда здравый смысл уступает любопытству.

— Интересно, — хмыкнула она. То есть, он мог погибнуть. От её рук. Как… Глупо. — Значит, все ваши слова — часть расчёта? А если это такой ход?

— Ход, — Валентин вдруг расхохотался, уже громко и с внезапной горечью. — Может быть. До того, как вы пришли ко мне с вопросом, как я пережил смерть Алексея, — да. А потом… Я проиграл. Я не садист. Я лишь не признаю препятствий на пути к цели, но, знаете, даже человек-машина иногда просчитывается. Я ничего бы вам не сказал в противном случае.

Он склонил голову, но взгляд не казался больше безумным, он был живым, был открытым и пронзительно ясным.

— Тогда, мы, можно сказать, квиты, — протянула она.

Варвару не удивляло ничего. Горько, да, но горько сейчас, от того, что он ей близок. Она знала, на что шла… Она была готова. И умом могла понять.

Лучше поздно, чем никогда. Лучше так.

Иначе он бы молчал. Он ведь смог бы. Но не стал.

Она протянула ему правый мизинец.

— Мир?

Валентин с лёгким непониманием взглянул на её руку. Потом на неё.

— Мир, — объяснила Варвара. — Я вас прощаю. А вы меня?

Он удивленно покачал головой.

— Варвара, вы...

—… Не уклоняйтесь от ответа, прошу.

Валентин растеряно опустил плечи. Вздохнул.

— Мир, ma chere amie.

И тогда их пальцы, живой и механический, переплелись в детском, наивном жесте.

Как Варвара оказалась от него на расстоянии дыхания — загадка. На шее, тоже едва покрасневшей от внезапного эмоционального всплеска, часто билась жилка.

— Уезжай домой, я прошу тебя, ma chere. Живи. Только живи...

—… и брось тебя, брось Алексея, существуй там на руинах жалкой прошлой жизни и помни, что случилось, а потом всё равно сдохни от пули в голову, — горячо, чуть ли не зло зашептала Варвара. — Нет, мой милый Валентин, я назад уже не шагну, что бы ты не говорил, что бы вокруг не творилось, а Дубль… Знаешь, их дракон лучше тихого сумасшествия.

— Нет, ma chere. Ещё и тебя я терять не намерен.

Варвара удивленно подняла голову и встретилась со взглядом — живым, отчаянным и нежным. Человеческим.

— И я тебя. Знал? Знай.

Потому что ошибаются все. А у неё больше нет никого. Никого… А у него лёд в глазах растаял. И он знал, что был её последним якорем в этом мире, если понимал, если слышал, если истина их молчания — абсолютна...

А он знал.

И Варвара уткнулась носом в ямочку на шее, оглаживая напряжённые плечи, позволяя себя обнять — тепло, крепко-крепко, по-родному.

Ни слова.

Он удрученно покачал головой, прерывисто выдыхая в её волосы.

"я знаю".

Она верила раскаянию. Потому что не было больше льда. Был страх, обоюдный, за того, кто стал родным… И доверие. Последние тайны рухнули.

Остались только они.

Разделив пополам всё.

— Варя, — он говорил сипло, уверенно. — Варвара. Ma chere.

— Я не отступлю. Даже если нет больше Даньки, я до конца пойду, слышишь?

— Если его нет...

—… как ты сказал про Алексея там, в лаборатории?

Валентин замолчал.

— Я верну его тебе, если это ещё возможно. Ты жить должна, Варвара. Встретить новый век. Я тобой жертвовать не стану.

— Значит, я этим без тебя займусь, — отчаянно огрызнулась она. — Всё равно пойду. Меня не держит больше ничего. Я хочу посмотреть в лицо тому, кто вырезал мою семью и теперь идёт за нами с тобой. А после, может, на Алексея в реальности.

Варвара глуповато улыбнулась.

— А без тебя я сдохну точно.

Валентин не ответил. Они молчали долго, напряжённо, вдумчиво. И чем дольше, тем больше страшных мыслей её посещало, и тем яснее становилось: ей в любом случае одна дорога. Что бы он ни делал. Даже если бы любила она не Человека, но киборга, что бы ещё ни происходило. Если только всё это не окажется глупым сном, но такого чуда она не дождется.

— Нет, — во взгляде его мелькнула странная решимость. — Тогда ты не откажешь мне в том, чтобы подобрать тебе софт. У меня остались защитные разработки нашего крыла. Я не компетентен в этой области, я не знаю, что может тебе пригодиться.

— На научный интерес давишь? — мягко усмехнулась она, но Валентин оставался серьёзен. Доверчиво прижался губами к её лбу.

— Тебе понравится, ma chere amie.

***

Почти всю ночь они провели перед монитором, и Варвара не переставала удивляться программам Валентина. Он много объяснял, в своей особой манере, спокойно и обстоятельно. Настоял на софте от мимиков; ещё на паре программ, о существовании которых она и подумать не могла. Ещё было много специфичного софта — удобного, но не подходящего под ситуацию.

— Это всё — то, чем пользовалось моё крыло, — рассказывал он, демонстрируя ей бесконечную вереницу папок. — Вот ещё, посмотри. Разработка Красильникова, он был нашим программистом. Может быть...

— Валентин, — Варвара отставила ноутбук в сторону, заглядывая в его тёплые глаза цвета зимы. — У нас всё получится.

— Не исключено, — кивнул он. — Но ты всё равно посмотри, ma chere. И вот здесь есть облегчённые версии некоторых, посмотри Алексею. Да, ma chere, не спорь, он будет с тобой. Это и его выбор тоже. А потом ложись спать.

— Тебе бы тоже не мешало, — отозвалась Варвара. Зябко повела плечами — смутный страх грядущего не позволял ощутить тепла ни его рук, ни пледа, что он сосредоточенно поправлял на её плечах. — Когда?

— Ближе к вечеру. После окончания рабочего дня — людей наверху будет меньше...

—… А в торговых залах можно будет затеряться в толпе.

И в конце концов дело выгорит. Не может быть иначе.

Варвара оторвалась от монитора, решительно глядя в дальний угол.

Потому что они тоже стали ей родными.

И она их не оставит, нет.

Она их Вирту не отдаст.