Третья глава

Трикс толкнула дверь и пустила в густую синеву.

— Здесь хлам, — сказала она, — Но тепло.

Синева пестрела: ящики углами, узлы — надутые жабы — свисают с крюков, повсюду коробки, корзины и свертки.

Трикс шагнула в комнату и ухватилась за тюки. Она ловко раскидала их, и Лен увидел кровать. Мутно блеснула гнутая спинка, похожая на панцырь черепахи. Нежно скрипнули пружины, будто струны.

— Старая, но крепкая, — вытирая руки о передник, сказала Трикс.

— Еще есть кладовая, но без окна, — добавила она.

«Окна?» — с восторгом и испуганно подумал Лен.

— Там, — Трикс махнула на пузатый чемодан. И Лен заметил слабое сияние, будто не чемодан — камень — затыкал свет, не свет — ручей.

— А… можно я останусь здесь? — спросил он.

Трикс улыбнулась и ответила:

— Кое-что я заберу, но не все.

— Хорошо! — охотно согласился Лен.

— Белье найду… на пружины положим пару одеял, — задумчиво произнесла она, — А сухой матрац раздобуду у Верека через пару-тройку дней.

— Я могу спать на сыром! — заверил Лен.

— Нет, так не годится, — строго ответила Трикс, — Эти матрацы лежали без ветра много-много водоворотов… — голос дрогнул, и она оглянулась на светлый провал двери, — … и что они впитали страшно даже подумать.

« Пустоту! Пустоту!» — зашептало внутри.

Холодок забрался под рубашку. Лен поежился. Трикс тоже зябко потерла плечи.

— Наколю дров, а ты устраивайся, — сказала она и вернулась на кухню.

— Кыш! Кыш! — услышал Лен оттуда. Чихнуло и каркнуло.

— Я буду во дворе! — крикнула Трикс после, — Не закрывай! — И застучали каблуки.

Гулко хлопнула дверь. Лен сунулся наружу, но никого не нашел. В копченой печи все так же еле теплились головешки, из ржавого крана капало, от сковород сладко тянуло дрожжами.

Сквозняк волной прокатился по ногам. Запахло гнилой травой, тоскливо скрипнули половицы.

Лен обернулся. Темнота отшатнулась. Она втянула щупальца и замерла, но не ушла. Притаилась.

— Кто здесь? — спросил Лен. Заплескалось, пуская вихри пыли.

— Лимо? — прошептал Лен, не надеясь на отклик.

Клокочущий стон прокатился по дому.

Сердце пропустило удар.

Лен хлебнул теней, и, задыхаясь, вскочил на ящики. Он спихнул с окна тяжелый чемодан. Тот упал, раззяв пасть, полную мелких стальных зубов, плюнул с пугающим дребезгом. Бликами рассыпались по полу вилки, ложки и ножи. Свет мягко заполнил комнату.

Лен был один.

Стон повторился, теперь не стон — треск.

Лен выглянул в окно, но куст ципори, похожий на веер тетушки Яусы, пропускал только чистое — ограды и грязное — травы.

Лен вышел в кухню. Стукнуло снова. Он нырнул под низкую арку и толкнул деревянную дверь с тяжелым засовом. Она тихо ухнула, и пустила во двор.

Трикс рубила журнальный столик, метко и зло.

Ветер трепал седые космы. Трикс дымилась — вился над ней серебристый узор волос, кто-то невидимый плел гобелен.

Лен услышал шепот и обернулся. Мелькнула тень-паутинка. Или то был дым из печи?

«Лимо?» — подумал Лен и отступил во двор. Он затворил дверь и оперся на нее спиной. Паучье Гнездо полнилось призраками.

«Страшные дома или страшные люди привлекают их?» — подумал Лен дрожа.

Топор, черный клюв, разбил столешницу надвое, брызнули щепы, и лезвие воткнулось в землю. Застряло. Новый порыв обнял Трикс. Платье на ней запузырилась и … Лен крепче ухватился за дверную ручку.

Ему показалось, что Трикс сейчас взлетит, и будет лететь до самого Хемельского острова.

Но она, краснощекая и растрепанная, крепко держалась на ногах. Размахнулась и ударила снова.

— Килья шкура! — ругнулась.

Чувствовалась в ее ударе сила. И нисколько — скорая смерть.

— Что смотришь? — спросила Трикс, вытирая лоб рукавом, — Хватай, какие мельче, неси к очагу.

Лен набрал колючий ворох. Трикс тоже, отдуваясь, собрала охапку.

— Закрой на засов, — сказала она, вернувшись в дом. Лен замешкался, а когда вошел в кухню, Трикс уже разжигала огонь.

Он высыпал щепки и отряхнулся.

— Сядь пока, — сказала она, ворочая в печи кочергой. Угли искрились, фыркали и мигали. Поднимался черный дымок.

— Ну-ка, пыхти! — сказала Трикс, и печь жадно заглотила резные ножки, припорошенные щепами.

Лен заскучал.

— А что это за жилы? — спросил он. Вопрос этот вертелся на языке давно.

— Жилы? — Трикс посмотрела удивленно, и Лен ткнул в потолок, весь в тонких и толстых щупальцах или в корнях, или усах, — А, ты об этом… это не жилы, — она опять глянула в печь, — а может и жилы.

— Видел большие ложки на крыше? — спросила она. Лен кивнул.

— Паучий Кокон питается ветром, — продолжила Трикс, — Здесь нет пульсовых колб, ты заметил?

Лен промолчал.

— Был у меня друг, звали его Крю Слу, — сказала она.

— В котором буря… — вспомнил Лен.

— Буря? — и она расхохоталась.

— Нире Сварой рассказывал, что Крю Слу… — Лен запнулся, — Его энергоэхо убило…— он опять запнулся, — что на Нулевой Земле погубило много людей…

— По моей вине, — сказала Трикс, — Я выпустила Крю. — В голосе ее не было сожаления или гордости, одно лишь безразличие.

Лен плотно сжал губы.

— Хочешь спросить, зачем? — угадала Трикс. Он кивнул с опаской.

— Крю был мой друг, — сказала она, отвернувшись к печи и подбросив еще растопки. — Он умер рано. Его жизнь забрали, и забрали дважды. Глядеть на это не было сил. Как глядеть на то, как уродуют умершего, как тело его жгут и режут, ради забавы.

Лен схватился за живот и сжал сверток с Люмис. Да, он понимал.

— А забавы у них… — И это «них» прозвучало хрипло, — страшные. В Крю была, как ты заметил, буря, которой они хотели управлять, — она помолчала, — Сейчас я думаю, что освободила его зря.

Лен перестал понимать.

— Тогда я надеялась, что все еще можно исправить, но не теперь. Если бы Крю выпустили, и он бы вырвался, а он бы вырвался, конец света наступил бы чуть раньше и легче, чем наступил, — сказала Трикс.

— Наступил? — прошептал Лен изумленно.

— Ты же… помнишь того дворника?

Лен кивнул.

— Он был мертвец, но дышал и говорил. Так и Примур — дымит и гудит, — сказала она, глядя внимательно. — Но ты… — темные ее глаза гипнотизировали, — Ты не помнишь другого мира?

Лен не понял, спрашивает она или нет.

— Когда-нибудь Крю освободится, — произнесла Трикс, и невпопад, — Он был хорошим человеком. Изобретателем.

— Как Лен Лиман?

Трикс рассказывала дальше:

— Он создал механизм, который преобразует ветер в энергоэхо, не энергоэхо, а нечто, похожее на него, — она грустно улыбнулась, — но закончить испытания так и не успел. — Трикс закрыла печь.

— Пойдем-ка! — она вдруг встала и поманила. — Покажу его.

— Крю Слу? — удивился Лен. Трикс рассмеялась и нервно махнула рукой.

Она увлекла его в коридор, где нашла портрет усатой дамы, странно знакомой, с цепкими, но мутными глазами и неровной пожеванной линией рта.

— Это тетушка Фисиц, — познакомила их Трикс, — Яса ее ненавидела, мы все ненавидели, — тепло добавила она и перевернула картину. Шершаво чиркнуло, и открылся мерцающий проем.

— Я спрятала его, — произнесла Трикс, шагнув на витую лестницу.

Лен вцепился в перила, и они зашатались, будто он взялся за качели.

— Провода Яуса пообрывала, но Крю меня научил кой-чему, — сказала Трикс.

Еще наверху Лен услышал мерное гудение, теперь он увидел.

— Сердце Паучьего Кокона, — сказала Трикс, и улыбнулась, — Или Уродливая Эльса.

Лен прищурился. Колко мигали лампы-светляки. Сетью вились, иногда вздуваясь узлами, стальные вены. Механизм дышал, похрипывая, будто рыбина, выброшенная на берег, в наростах — рычагах и кнопках.

— Уродливая, — продолжила Трикс, — и опасная, так они сказали, — она недовольно хмыкнула. Лен заметил, или ему послышалось, что машина задышала чаще и тяжелее. Он потянулся к одному из усов.

— И они были правы, — сказала она, и Лен остановился, — Крю не довел затею до ума. Это эксперементальная установка, не завершенная, хоть и работает исправно даже спустя сорок водоворотов, — произнесла Трикс, — Прикасаться к ней не стоит.

Лен отступил.

Уродливая Эльса вдруг чихнула и свистнула. Посыпались искры. Она затряслась, страшно молотя и пуская дым.

— Это не я! Не я! — заорал Лен, закрываясь от ярких вспышек.

— Дурень! — крикнула Трикс и бросилась к установке.

Она опустила большой рычаг, копьем торчащий в боку Уродливой Эльсы. Та дернулась. Свет мигнул и погас. Гул смолк.

— Ах ты, кевраль ты! — прошептала Трикс. Что-то зашуршало в темноте, потом чиркнуло, и загорелся маленький огонек.

Трикс запалила свечу.

— Ты где? — прошептала она, слепо хмурясь.

— Тут! — отозвался Лен.

— Ветер поднялся, — сказала Трикс, — Если его много, машина может захлебнуться…

Она вдруг охнула, прекрыв рукой рот — испуганно.

— Белье!

— Что? — спросил Лен.

— Белье! — Она ступила на лесницу. — Белье на крыше!

Лен и не знал, что старушки могут бегать так прытко, особенно в темноте, да еще держа свечу и укрывая ее от сквозьняка. Сам он чуть не свалился с лестницы и разодрал колено, но все-таки потерял Трикс под конец. К счастью, она вернулась.

— Эй, сюда! — крикнула Трикс, маяча свечой.

Лен вышел на крышу и едва не задохнулся. Теперь-то он понял, как можно захлебнуться ветром. Или небом.

— Держи корзину и отвернись, — сказала Трикс. Но он не отвернулся.

Примур, куда не глянь — Примур. Не похожий на гобелен Яусины.

Курит Свистень, пускает грязные тучи, дышит хрипло, старчески — холодом. Хлещут ветки — Ям-яс клюет дым из печных труб, будто чайка тянет маллюска из раковины. Шкура моорья в колтунах, серая, стальная чашуя. Тенью навис над Примуром Ливель, навсегда. И нет покоя никому — копошатся в гнездах, клокочут в норах, ползают по дну. И даже земля не спокойна, ворочается в гулких глубинах Хемель.

Дома — погибшие корабли, фонари затухают, с крыш сыпется снег.

— Буря? — крикнул Лен и оступился.

— Буря? — спросила Трикс, ухватив за шкирку. — Какая же это буря…

Черепица цокнула, и он опять крепко стоял на ногах.

— Нет, конечно! — Трикс принялась дергать белье с веревки. — Это обыкновенная непогода. Придет буря — ты ее узнаешь. — корзина наполнилась на половину — ломким и свежим.

— А Водоворотную бурю… ее узнаю? — спросил он и осторожно шагнул к ней, стараясь не скатиться по чашуйчатому боку крыши.

— Узнаешь! — крикнула Трикс издалека, закрываясь от ветра. — Она заговорит по-человечески. — И веревка ослабела, свободная.

Лен снова оступился. Он грохнулся на колени и чуть не потерял корзину, но удержался на гребне.

— Давай карабкайся, — сказала Трикс, и прошла мимо.

Лен неловко поднялся и нашел на штанах пару прорех.

— Идем же! — Трикс пошарила в карманах и нашла свечу. Она шагнула в темный проем и запалила фитиль.

Они вернулись на кухню.

— Снимай штаны! — сказала она строго, сваливая белье на столе. Лен удивился. «Будет бить?» — подумал. Но она порылась в ящике у печки и вытащила набор для шитья.

— На, умеешь? — спросила, и он кивнул, соврал.

Игла не слушалась, будто заколдованная так и норовила кольнуть.

— Стежки делай почаще, — Трикс метнула быстрый взгляд на его рукоделие и снова принялась складывать простыни, — крепче будет.

— Хорошо, — ответил он.

И снова они замолчали.

Тишина в Паучьем Коконе была другая. Лен привык к мертвой звенящей тишине и думал, что она везде только такая. Дом гудел.

Казалось, что он полный людей. Хмыкало, кашляло, а иногда Лен явно слышал далекий разговор.

Однажды совсем рядом кто-то произнес — « Мальчишка…»

Лен огляделся.

— Дом старый, очень старый, полный странных звуков, — сказала Трикс. — Включим-ка радио.

Оно фыркнуло, и кухню заполнила знакомая мелодия. Любимая мелодия Лу Ямьюн, вспомнил Лен.

Он задумался и вскоре понял, что пришивает штаны к трусам.

Лен чертыхнулся и потянулся к ножницам.

— Внимание, Примур! — сказал Сим. — Сегодня утром из Чаячьго Гнезда пропал Лен Лиман…

— Не пропал — его украли, — пребил Хем. Лен дрогнул и огляделся. Не сразу, но он понял — дядюшки тут нет, он говорит из радио.

— Так… в ваш дом так легко попасть? — спросил Сим.

— Вы, и правда, намерены ухватить меня за хвост? — спросил Хем. — Вы думаете, я закопал Лена в саду?

— Ну, что вы? — сказал Сим.

— Не закопал, полиция уже убедилась, — раздраженно сказал дядюшка.

— И все же, как это случилось? — не унимался Сим.

— Я не знаю, — ответил Хем, — Утром Керина не нашла Лена в спальне. Мы подумали, что он, как обычно, где-то прячется…

— Прячется? От вас? — спросил Сим изумленно.

— Это его любимая забава — прятаться, он иногда бывает несносен, как любой мальчишка, — произнес Хем лениво и устало.

— И вот Керина его не нашла, но не заволновалась? — уточнил Сим.

— Немного, но когда он не пришел завтракать, мы поняли что это не обычные его прятки. — и Хем закашлялся.

— Вы уверены, что Лена украли? — спросил Сим, — Я слышал, он хотел сбежать.

— Он едва не сбежал, — с охотой ответил Хем, — Но Вам интересно почему…

— Конечно, конечно, почему? — затараторил Сим.

— Мы, ведь, пытаемся защитить Лена и… мы ограничиваем его свободу, для его же блага, — пустился в объяснения дядюшка, — А он как раз в том возрасте, когда ребенку все интересно и ему мало Чаячьего Гнезда.

— Складно врет, да? — хохотнула Трикс, — Он всегда был большой фантазер, а лжец еще больший.

— Он опять выкрутится? — спросил Лен.

— Скорее всего, — ответила Трикс.

— Значит, это было просто любопытство? — спросил Сим.

— Не совсем, конечно, — ответил Хем задумчиво, — Ну, Вы же знаете все сплетни? Покойный Нире Сварой, он же сказал Вам про некую особенность Лена?

— Ах, Вы об этом? — в голосе Сима слышалась неловкость.

— Они говорят о Киснире? — спросила Трикс будто бы между делом, закончив раскладывать белье и взявшись за кастрюли.

— Да, — неохотно ответил Лен.

— Но это вранье? — спросила или ответила Трикс, Лен не понял.

— Откуда вы знаете? — удивился он.

Но Трикс только пожала плечами и продолжила мыть посуду.

— Лен не совсем обычный мальчик, и он не всегда ведет себя… — Хем запнулся.

— Правильно? — подсказал Сим.

— Да, и это еще одна причина …

— Почему вы живете закрыто? — предположил Сим.

— Да, можно так выразиться, — промямлил дядюшка.

— Но отчего же вы уверены, что Лена украли, вы так и не ответили, — спросил Сим.

— Я не могу знать наверняка, — сказал Хем.

Дядюшка врал дальше, но Лен уже не слушал. Он отвлекся на шушуканье.

Кто-то говорил за стеной. Кто-то шептал:

— Мальчишка убьет ее.