Десятая глава

Проснулся Лен у тайного окна. Разбитый и пустой — скорлупка-лодка, пережеванная морем.

Сев, он сложил ладони горстью и подул в них. Лен потянулся встать, но ноги не слушались, будто чужие.

Прогудело на пристани.

«Девять,» — сонно подумал он, а потом судорожно — «Утра или вечера?»

И выглянул наружу.

Светало. Ветер тревожил вывески и мял листву налету. Небо висело низко — ватное и грязное. Улица — тусклое отражение стреканной Кевральской, была пуста.

Лен вспомнил — темнота накрыла Люмис. Волна-завеса хлынула и понесла, свистя, мешая с голосами. Он захлебнулся холодом.

Он потерялся.

Сквозь мысли Лен услышал вывески и посмотрел вниз.

«Пышная выпечка мамы Фис» сорвалась с крюка и, мелькая серебром, упала. Следом — «Лавка Канарейка и ко» мотнула хвостом и опустилась, будто качаясь на волнах. «Манящие шелка Примурии» хлестнули по ветру, клац-клац — по мостовой, и раскололись надвое. Вывески осыпались.

После осталась только «Люмис». Она висела, как прежде — на тонкой цепи.

Лен попятился от тайного окна, а потом юркнул в трубу. Себя он уже не чуял. И эта тишина крепчала, шаг за шагом.

Лен открыл дверь библиотеки. Оцепенение лопнуло. Дрожь разошлась по нутру, и ноги подкосились, но он выстоял.

Люмис парила.

Люмис повесилась на оконной задвижке. Ее легкий шелковый шарф превратился в тугую струну. Он цепко ухватил ее за шею, собрав кожу складками, и Лену казалось, что вот-вот он сдерет с Люмис лицо. И станет она Братом.

Люмис спрыгнула с подоконника. Одна туфля осталась на ноге, другая лежала под столом. Ее волосы мешал сквозняк, но платье обычно полное шуршаний, молчало, облепив ноги. Люмис смотрела на Лена рыбьими глазами. Лицо ее потемнело, а на правой щеке растекся синяк.

Мысли медленно ворочались в голове. Тяжелые, налитые кровью.

«Люмис, — подумал Лен, — Она же вывеска, она должна висеть.»

Он шагнул вперед.

У нее на губах застыло имя. Она будто звала. Лен прислушался.

Ленниз.

Сердце стукнуло, Лен глотнул кислого воздуха, и ощутил колючую боль.

Жизнь возвращалась в него. А Люмис продолжала смотреть мутным взглядом.

Ее свет померк.

Она умерла.

А то, что осталось — пустая раковина. Никогда Лен не увидит ее, не услышит чудесный голос, никогда не почувствует теплую ладонь на плече.

Слезы навернулись, но тут же высохли. Лен испуганно огляделся. Чаячье Гнездо молчало. Он прислушался, но нет — ни шороха, ни вздоха. Страшная густая пустота. Только Люмис.

Лен отступил.

— Нет! — закричал он, руша тишину, будто кинув камень в воду. — Нет, нет, нет! — Холода не было, но Лен знал, призрак где-то здесь.

Он бросился к двери и дернул ручку на себя, но она не поддалась. Лен слышал, как тело Люмис глухо упало, как провернулись закоченевшие суставы, и имя Ленниза прозвучало сдавленно, но уже не шепотом.

— Нет! — дверь отворилась, и Лен упал в руки Хема.

— Эй, эй, — запричитал тот.

— Это призрак! Призрак убил Люмис! — выдохнул Лен, и слезы до сих пор бурлящие внутри вылились.

— Какой призрак? — спросил дядюшка. Лен уловил что-то странное в его голосе. Он вцепился в хемову руку и сказал:

— Мальчик, мальчик! Из подвала, который… — Лен осекся.

— Который… — И Хем посмотрел на него выжидающе.

— Он сказал мне взять фукен и убить вас, дядюшка, — прошептал Лен, — А теперь он задушил трисс Люмис.

— Что за странные фантазии! — ответил Хем, и подтолкнул его обратно в библиотеку. Лен ожидал, что дядюшка испугается или удивится, но он прошел к столу самой легкомысленной походкой, какую только видел Лен. Хем пошарил на столе, а потом нагнулся к полу.

— Да вот же она! — воскликнул Лен, мельком взглянув на Люмис, которая все так же смирно висела в окне.

Хем весело хмыкнул. И показал Лену что-то блестящее.

— Смотри, — сказал он, — смотри, что ты натворил.

Лен не сразу узнал энергоколбу, и не сразу догадался, что это Ленниз.

— Подойди ближе, мой мальчик, — сладко и страшно сказал дядюшка.

Лен нехотя поплелся к Хему, стараясь не поднимать головы.

— Смотри, что ты наделал! — Цепкая рука ухватила за волосы, хлесткая ударила по лицу, — Гаденыш. — прошипело у уха.

— Думал, я не замечу? — сказал дядюшка, — Паскудник! — и дядюшка дернул его за волосы, будто хотел их вырвать.

— Простите! — воскликнул Лен, хватаясь за рукав Хема. — Простите!

Но зря.

— Ну-ка, заглохни! — шикнул тот. — Давай-ка я тебе кое-что расскажу.

Лен старательно отводил взгляд от Люмис, но видел. Видел, как капает с колгот, как безвольно опущены руки, когда-то теплые и мягкие, сейчас…какие?

— Ты убил ее, — говорит дядюшка. Лен не понимает.

— Ты убил ее, — повторяет Хем, — Ты, не призрак.

Лен не может говорить — в горле горький комок. Он не может покачать головой — волосы все еще в кулаке дядюшки.

— Твой воображаемый призрак, — цедит сквозь зубы Хем, и смеется.

— Люмис… жалкая Люмис. — Он тычет в нее пальцем. — Надеялась найти брата живым, но… — И перед носом у Лена опять энергоколба.

— Она не могла с этим справиться и повесилась. Постой-ка! — Хем хмыкает, — Кто принес ей страшную весть? — Хем отпускает и Лен едва не падает. Он не бежит, хоть ему и хочется. Он пригвожден к полу, к Люмис к этому дню. Как бабочка из коллекции Хема, проткнут булавкой.

— Ты разрушил ее мир, в котором малыш Ленниз все еще был жив, и ждал ее, — говорит Хем. — Ты виноват.

— Я…я не… — шепчет Лен и не верит. Тошнота подступает к горлу.

— Лен, — говорит Хем, — За убийство ты окажешься на импульсном стуле, — голос его звучит мягче обычного. Лен молчит.

— Но, знаешь, мы забудем о Леннизе. Мы сохраним твою жизнь. — Ладонь легла на леново плечо. — Когда меня спросят, что могло стать причиной смерти Люмис, я отвечу, что не знаю. Но тогда и ты скажешь то же.

— Не знаю… не…

— Тебя поджарят на импульсном стуле, не меня. — и через минуту молчания, — я солгу, если ты кое-что сделаешь. Ты же понимаешь, что я рискую своим добрым именем, прикрывая тебя, мой мальчик. Поэтому будет справедливо, если я кое-что получу взамен.

Слова Лен разбирал туго.

— Чего? — спросил он.

— Сейчас я позвоню, и приедет полиция, доктор Манил, ловцы энергоэхо и будет настройщик. Он привезет энергосинхрон. Я отвлеку его, а ты…ты спрячешь машину в тайной комнате, — дядюшка вздохнул, — за книжным стеллажом.

После Лен помнил обрывками.

Чаячье Гнездо наполнилось чужаками. Серыми тенями они сновали по дому. Керина ругалась, затирая грязные следы, Яуса промокала платочком сухие глаза, а Хем…Хем выжидал. Когда полицейские обыскали библиотеку, когда они ничего не нашли, Лен знал наверняка, и хотели допросить его, дядюшка запричитал:

— О, нет, нет, не сегодня! Лен еще не в себе, пожалейте мальчишку. — он отбился от детектива с пышными усами, которого Лен видел впервые, но доктор, уже знакомый, Кико Манил не отставал:

— Но, Хем! — пока перед его носом не хлопнула дверь.

— Вот, посиди-ка здесь, малютка! Я укрою тебя одеялом, не плач, — громко сказал Хем в замочную скважину, для доктора, который припал к ней.

Дядюшка потащил Лена к шкафу и горячо зашептал:

— У тебя есть пара минут, ты должен открыть потайную дверь, пока там пусто, чтобы никто не услышал. Если только ты пикнешь… — и Хем ухватил его за ухо. — Все узнают, кто убил Люмис.

Дядюшка распахнул створки шкафа и впихнул Лена в пыльную темноту. Шаги прошуршали и смолкли. Лен помедлил. Он хотел бы остаться здесь в уютной, пропахшей нафталином утробе, но мгновением позже руки сами нашли лестницу. «Раз, два, три…» — считал Лен.

Лен успел вовремя — едва стеллаж встал на место, как в зале послышались голоса и стук каблуков.

— Светлые духи! — выдохнул Керус. — Бедная девочка!

— Записки не нашли? — спросил Кико Манил. Лен подкрался так близко, как только мог. Он вытащил с полки пару книг и заглянул в просвет.

Доктор склонился над белой простыней. Он отвернул край и брезгливо поморщился. Шарф разрезали, один его лоскут все еще висел на окне, другой, все так же крепко сжимал горло Люмис.

— Этот синяк… — растерянно сказал Керус.

— Капилляры лопнули, такое случается, — ответил Манил, и вовсе сдернул покрывало. Лен отвернулся.

— Ее могли убить? — обеспокоенно спросил дядюшка. У Лена аж дух зашелся.

— Под ногтями чисто… сейчас не могу сказать наверняка, — ответил доктор, — Но она умерла от удушья, это верно.

Лен проморгался и снова посмотрел между книг. Керус стоял, поглядывая на дверь. Хем покачивался на каблуках, изображая тревогу. Манил был спокоен.

— Кто мог желать ей смерти? — медленно проговорил Керус.

— Мы плохо знали трисс Люмис, — сказал Хем, — Она приехала в Примур недавно. До сих пор жила в Елофборге. Не думаю, что трисс Люмис успела нажить здесь врагов. Но ведь не часто молодые девушки переезжают в такую глушь…

— Что? Выдумаете, что она скрывалась от кого-то? — произнес Керус.

— Я думаю, единственный человек, от которого она скрыться не могла, она сама, — произнес Хем размерным тоном.

— Люди совсем с ума посходили, — устало произнес Керус. — Только вчера вытащили из петли трисс Кник.

— Которая живет на Ручейной улице? — полюбопытствовал Хем.

— Да-а-а, — доктор вздохнул, — после смерти Лу Ямьюн Примур сошел с ума, как будто эта дрянная старуха выткнула затычку, — сказал он.

Лен поежился.

— Каждый день кто-то умирает, — продолжил Кико Манил, но затем улыбнулся, — Уж Вам-то это несет только прибыль. — Он украдкой глянул на Хема.

— Вы слышали про Братьев? — вдруг спросил Керус, и обвел их внимательным взглядом.

— Каких? — уточнил Кико.

— По Примуру ходит слух, будто у нас завелось тайное общество, — сказал Керус, — Вроде того пуговичного, но только иное. И будто бы они носят маски Братьев, и делают ставки, кто умрет следующим.

— Как низко, — прошептал Хем, — Думаете это как-то связано?

— Не знаю, но выглядит все …подозрительно, — Керус нахмурился и снова посмотрел на дверь.

— Настройщика все нет… — пробормотал он.

— Да-а-а, — подхватил Хем, — ему звонили, я надеюсь. Или это должен сделать я? — он поглядел на часы.

— Звонили-звонили, — закивал Манил, — а вы куда-то торопитесь?

— Мне нужно быть на пристани, но сами понимаете… — и он осекся.

— Мы можем встретить его без вас, фэр Хемель.

— Все-таки это случилось в моем доме, — и дядюшка мягко улыбнулся.

— Так кто обнаружил ее? И в каком часу? — спросил Манил.

— Лен, утром.

— Чудовищно, — прошептал Керус

Манил закашлялся.

— Почему она повесилась здесь? А не где-то подальше от людских глаз… — вдруг спросил Хем.

Они помолчали.

— На той неделе нашли Фумель Рикам… — сказал Манил.

— С Поперечного бульвара?

— Да, — доктор посмотрел на Хема строго, — Нашли ее в цветах и блевотине, она наглоталась таблеток и легла в постель, полную фукцов. Потом ей стало худо, и прежде чем умереть с синюшным лицом, она украсила себя кровавой слизью, — сказал Кико, — она была актриской, а по моему разумению, все женщины таковы. Они не могут уйти тихо…

— Хем, а у Люмис есть родственники? — оборвал его Керус.

— Не знаю, она никогда не упоминала родителей, сестер или братьев… — голос Хема дрогнул, — Но я разговаривал с ней редко. Зато с Леном она проводила долгие часы, он, наверняка, знает больше, хотя он слишком потрясен…

— Когда я смогу с ним поговорить? — спросил Кико нетерпеливо.

— Боюсь, что он… понимаете… несколько помешался…

— Помешался? — лицо Керуса скривилось.

— Он уверял меня, что призрак убил Люмис, и теперь этот призрак охотится и за ним, — осторожно подбирая слова, сказал дядюшка.

— Несчастный, — печально вздохнув, произнес Керус.

— Мы очень за него боимся, — сказал Хем, — Как бы он не наделал глупостей…

— Ну, скажем, он и до этого был не совсем нормален, — произнес Кико, — и…

— Что «и»? — подозрительно сощурив глаза, сказал Хем.

— А вы уверены, что это не он убил трисс Люмис?

У Лена внутри похолодело.

Дверь хлопнула и Лен услышал тяжелые шаги.

— Ваша кухарка едва не зашибла меня шваброй, — сказал кто-то.

— Простите ее, фэр Настройщик, Керину пугают чужаки, — проговорил Хем.

— Ее…пугают?

— Надеюсь, это не займет много времени, я тороплюсь, — сказал дядюшка.

— Вы можете идти хоть сейчас.

К столу подошел высокий человек. Руки его — бледные пауки сжимали футляр. Лицо было одутловатым, похожим на лицо Нире Свароя, и Лен догадался, пьянствует Настройщик не хуже журналиста.

Но вместе с тем он одевался опрятнее и держался прямее.

— Сколько прошло? — голос его звучал мягко и твердо одновременно — страшно.

— День или около того, — ответил Манил.

— Звучит плохо, — Настройщик присел около Люмис. Щелкнули замки, и наружу показалась машина.

— Это…это… — прошептал Хем.

— Энергосинхрон, — ответил Настройщик снисходительно.

— Таких я не видел, но я, вообще-то видел их немного, — произнес дядюшка и навис над Люмис.

— Сейчас, — Настройщик улыбнулся. Машина выпустила щупальца и жала. Настройщик опустил рычаг, и загорелись огоньки, и что-то застрекотало трещоткой.

— В последнее время импульсы совсем слабые, когда ни начни, — выплюнул он, крепя провода к телу Люмис. — Хоть сразу на помойку.

— Я выкуплю его в любом случае, — ответил Хем, не отрывая жадного взгляда от синхрона. Керус удивленно крякнул.

— Я, надеюсь, у нее найдется родня, и я с радостью отдам энергоколбу им, пока ее не купил кто-то еще, — сказал Хем.

— Так великодушно, — произнес доктор.

— Как ее звали? — спросил Настройщик.

— Люмис Гнавц, если, конечно, это настоящее ее имя, — ответил Хем.

— Ну, что ж… — Настройщик покрутил рычажки, и тело Люмис задрожало

Лен отвернулся. Он боялся, что она оживет, встанет и вынет свой глаз и протянет ему.

— Отвратное зрелище, — выдохнул Керус.

Все кончилось быстро.

— Да, немного, почти ничего, — грустно сказал Настройщик.

— О-о-о, я совсем опаздываю, — со вздохом сказал Хем и опять посмотрел на часы. — Давайте пройдем в мой кабинет, я выпишу вам чек, — заторопил Хем.

— Но, подождите, давайте, я заберу машину… — голос Настройщика звучал раздраженно.

— Но мне нужно идти… груз пришел еще утром, а я так задержался… — залепетал Хем, — Извините меня великодушно.

— Я не могу оставить синхрон, подождите, — сказал Настройщик и принялся сдирать присоски с тела Люмис.

— Мы запрем его здесь, а у двери останутся Крумар и

Манил, да фэры?

— Да, пожалуй, — неуверенно сказал доктор.

— Спасибо, друг мой, спасибо, — заулыбался дядюшка. Настройщик оглядел их строго.

— Поверьте, никто и не узнает, — сказал Хемель, — Кроме того, кому придет в голову красть синхрон, когда дом полон полицейских?

— Ну, ладно, — согласился Настройщик, выпрямляясь.

— Кроме того у меня есть пара колб, возможно, интересных, — сказал Хем. — Пройдемте, пройдемте…

Ключ скрипнул в замочной скважине и Лен вышел из-за стеллажа. Странное чувство овладело им. Стало легче и безразличней. Вернее это началось еще там — в шкафу. Будто в темноту вошел один, а вышел другой. И с каждым шагом он все меньше был Леном.

Он склонился над телом и едва не засмеялся. Люмис напоминала куклу.

Или…это была не Люмис.

«Подменили! Подменили!» — подумал Лен. Он содрал одну присоску. Потом еще одну и еще. Будто снимал пиявок с утопленницы.

«И что я так стараюсь?.. если я не настоящий, она не настоящая, все — фальшивка,» — вертелось в голове. Но руки продолжили. Непослушные руки.