Чужой язык

Я заметил: говоря на чужом языке, человек не чувствует неловкости и стыда, забывает об обстоятельствах и обязательствах, не думает о прошлом, о настоящем, не смотрит в будущее.

Какая-то искусственная, почти потусторонняя параллельная реальность, сотканная из незаметной лжи, чужеродной твоим генам, где хранится тысячелетняя память обо всём, что когда-либо происходило с тобой.

Чужой язык — как чужое тело, в котором твоя душа оказалась по ошибке, каким-то мистическим образом...

Солнце солнечной рыбой, как в аквариуме, плещется в окне, и штормовой ветер треплет холщовые занавески. Сегодня он такой сильный, что ставни вскрикивают на ветру, и в комнате пахнет сыростью и морем.

Слушаю ветер и порывистое дыхание, прислушиваюсь к головной боли — и думаю, что будет дождь, и наверное, самый длинный дождь в моей теперешней жизни.

Ты произносишь легкие, как мотыльки, слова, смысл которых я не сразу понимаю, с легким акцентом. Я прошу повторить только что сказанное тобой по-татарски. "Мин сине яратам..." — растерянно лепечешь ты, почему-то смущаясь, и украдкой смотришь на свои тонкие пальцы, и на безымянном посверкивает тоненькое золотое колечко. В этом непроизвольном жесте мне чудится что-то вороватое.

Почему-то становится неловко, я кажусь себе самому иезуитом. И так жалко мне всех нас становится, что хочется отвернуться к стене и рассматривать трещины, не говоря ни слова, тысячу лет. Ни слова больше не говоря.

* Мин сине яратам — Я люблю тебя (татарск.)