Глава 2

Глава 2. Первые дни.

Марина и два спутника вошли в дверь, и вышли из другой. Это оказался просторный холл с двумя лестницами, ведущими вверх. У правой стены располагался стол, за которым сидела худая женщина с важным видом и что-то записывала в тетрадь, иногда поправляя очки. На стене за столом была прикручена доска с крючками, на которых висели ключи с номерами. Девушка обернулась, уже готовясь спросить у новых спутников, что делать дальше, но никого не увидела, и в растерянности осталась стоять на месте.

— Вы новенькая? — спросили из-за ее спины. Марина резко обернулась и увидела ту самую худую женщину, вопросительно смотрящую на нее с поднятой головой. — Вы номер получили?

— Н-нет… — неуверенно пролепетала девушка, оставаясь на месте.

— Тогда идите сюда, — поманила рукой женщина. Марина подошла, и перед ней положили ключ с номером 14. — Это номер от твоей комнаты в общежитии. Это отдельное здание, но оно близко к школе, вы увидите. В холле будет расписание уроков и кабинеты, где они будут проходить. Вам на лестницу справа, там женские комнаты, а слева — мужские. В общем, вам все объяснит комендантша. Удачи в учебе.

Девушка кивнула, взяла ключ и пошла на выход. Стоял осенний день, листья пока еще неохотно, но спадают по воле хозяев-деревьев бесконечным ковром на землю. В голубом небе плыли облака и смотрели вниз, словно им было интересно, что происходит там. Шумел ветер, поднимая листья и играя в кроне. Марина поправила волосы, налезшие на лицо, и глубоко вздохнула, сжимая ключ в ладони, который уже успел нагреться там. « Неужели это все происходит со мной? А может, это сон? Или игра моей фантазии? Нет, это все-таки больше похоже на сон. Уж не верится мне, что все происходит взаправду» — подумала она и двинулась к большому строению неподалеку. Посмотрев по сторонам, она увидела, что идет туда не одна. Толпы таких же подростков двигались в здание, громко шумя и даже что-то выкрикивая. А некоторые наоборот, подозрительно смотрели на них как на психов и спокойно шли дальше. Но одеты они были по-другому, на манер одежды путников.

Марина не успела удивиться, как дошла до общежития, слишком увлеченно рассматривая, похоже, новых сверстников по учебе. Высокая дверь была открыта и в нее гурьбой входили первокурсники. Девушка вошла вместе с остальными, осматривая старое, потрепанное временем, помещение. У противоположной стены вились две лестницы, как и говорила женщина в очках, уходящие вверх. Между ними на стене висела бумага с номерами кабинетов, где проходят те, или иные уроки. Марина подошла к кучке учеников, толпившихся около этого листа, и прочитала, чему она будет учиться. И у нее глаза на лоб полезли: магия, мифология Сеавира(мира, где вы находитесь), эльфийская магия(пение), и несколько других предметов. Марина отошла в сторонку с вытаращенными глазами, переваривая в голове то, что она прочитала. «Магия?! Эльфийская магия?! — ужасалась она с полуоткрытым ртом. — Может, мне сон снится?» Она потрогала себя. « Да нет, все вроде все по-настоящему», — убедилась девушка, потом глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы, и направилась по лестнице справа, как говорила та дама, что дала ей ключ.

Марина шла по коридору, смотря на номера дверей. То и дело в них заходили девушки, отпирая замок. «Странно, — думала она, идя дальше. — Почему у всех свои комнаты? Не легче было селить по пять или трое человек в одну комнату, как в обычных общежитиях?» Но вопрос потонул в темноте комнаты номер четырнадцать, которую девушка, наконец, нашла и отперла своим ключом. Она нашла выключатель справа от двери, протянув руку вверх. В глаза резанул свет, исходящий от лампочки, висящей на потолке на коротком шнуре. Комнатка оказалась очень маленькой, но достаточной для того, чтобы в ней жить. Справа у стены стоял невысокий шкаф с простыми дверцами, которые немного скрипели. К левой стене была придвинута обычная кровать, уже застеленная. Слева, около кровати, стоял комод с пятью тумбочками. На противоположной от двери стене, ближе к правой, находилось окно с приоткрытой форточкой и занавешенное белой тюлью. Левее от окна стоял дубовый стол со стулом, такого же цвета. На кровати лежал еще не открытый чемодан. Марина украдкой подошла к нему, села на колени, раскрыла, откинула «крышку» и увидела свои вещи, аккуратно сложенные. Девушка поджала губы от нахлынувших воспоминаний о доме, спустила чемодан на пол, и стала выкладывать вещи на кровать по сезонам: лето, осень, зима и весна. Отдельно она так же выкладывала нижнее белье и носки, краснея и думая о том, как все это сюда попало. На дне чемодана валялся резиновый «бублик». Марина медленно вытащила его и вспомнила тот день, когда ее сбила машина. Она упала на левую руку, и обошлось все лишь переломом этой руки. После снятия гипса, через месяц кисть стала плохо работать, заторможено, а то и вообще парализовало. Мама ей тогда купила этот самый бублик по рекомендациям врачей, для тренировок, иначе запястье потеряло бы работоспособность. Марина сначала с испугу усердно тренировала кисть по утрам и вечерам. Его нужно было сжимать и разжимать больной рукой, чтобы мышцы и кости работали. Но потом она перестала это делать, каждый раз вспоминая об этом дне, и как они всей семьей пугались, когда пальцы и кисть переставали действовать.

Девушка тряхнула головой, сгоняя воспоминания. Потом глянула на этот «бублик» приятно зеленого цвета, и с ненавистью забросила его за подушку. Весь оставшийся день она убирала вещи в комод, верхнюю одежду и шапки с шарфами — в шкаф. Под кроватью она обнаружила обувь в пакетах, но решила ее там и оставить. Еще покопавшись в чемодане, достала свои домашние тапочки, плеер с наушниками и дисками, набор резинок и заколок, маникюрные ножницы, косметику и много чего еще. Потом обследовала все общежитие, как и многие другие, а к вечеру пошла гулять по городу, но далеко не уходя. С ребятами, встречающимися на пути, не общалась, перебрасываясь только словами приветствия.

* * *

Прозвенел будильник. Этот противный, предвещающий плохое звук всегда нервировал Марину. И сейчас, замычав от этого, девушка нехотя заставила себя подняться и хотя бы сесть на постели, пружины которой скрипнули как еще один будильник.

Марина, наконец, справилась со слипающимися глазами. Встала, походкой ничего не понимающего зомби подошла к столу и обрушила на часы свою правую руку, после чего будильник заткнулся. Девушка еще постояла около стола, бессмысленно глядя на часы и пытаясь прийти в себя. Да, после трех месяцев отдыха и неправильного режима сна, ей стало труднее просыпаться. К тому же Марина — сова и спит долго. Девушка тряхнула головой, взяла полотенце и ушла в ванную умываться. Собрала всю свою храбрость и окунулась в ледяную воду, после чего сразу взбодрилась. Проверенный способ.

На улице было еще тепло, по-летнему. Да и в помещениях не включили отопление до сих пор. Но это в том мире, в ее. А это что за мир, Марина не знала. Но она помнила вчерашний день, когда выходила из учебного помещения в общежитие. Тогда она обратила внимание, что листья только-только начали опадать и дул ветер. Сверившись с этим и с тем, что видела как одеты новые ученики, которые уже были готовы, когда она уходила в ванную, девушка решила надеть легкую блузку с длинными рукавами и черные штаны. Волосы оставила распущенными, надев только ободок. Подумав, что учебники им выдадут на уроках, взяла сумку. Подкрасила ресницы, немного помады нежного розового цвета — и можно идти на первый урок.

На улице действительно не было холодно, но не было и жарко. Ученики-сверстники шли в такой же школьной одежде, что и Марина. Некоторые с сумками, некоторые с портфелями, а некоторые и вовсе без ничего с пустыми руками.

Первый урок — магия, как было написано в расписании группы «А», где оказалась записана сама Марина. «Да-а, интересное только сейчас начнется. Что ж, посмотрим, что это за «магия» такая», — подумала про себя девушка, поднимаясь по одной из лестниц вместе со своими сверстниками «по несчастью» и запоминая путь. Как и само здание, кабинеты были старыми. Девушка уселась за третью парту первого ряда. Группа вокруг шумела, разговаривала, что-то обсуждала. Марина вздохнула. «Все как в школе», — с грустью подумала она, усаживаясь. В кабинет вошел учитель. Мужчина, лет сорока, с серьезным лицом, незнающим улыбки. Он исподлобья оглянул класс и поднял голову, ожидая когда все успокоятся. Наконец, все затихли и уставились на учителя, который продолжал молчать и смотреть на учеников своим равнодушным, оттого и пугающим взглядом.

— На моем уроке, как вы уже знаете, мы будем изучать магию. Сначала она будет как один предмет, но потом разделится на атакующую и защитную. Сначала все это покажется вам ужасно сложным и бесполезным, но потом вам станет интересно, и вы будете учить, ведомые своим интересом, — он прошелся вдоль кафедры, вздохнул и продолжил, словно это повествование, наверное, произносящееся из года в год все новым ученикам, ему до смерти надоело. Хотя может, оно так и было. — Вы будете учиться в этой школе два года. Первый — год общий, вы изучаете общую волшбу. В конце первого года у вас должны выявить вашу склонность. К примеру, у вас вдруг стала болеть спина, вам все время жарко и ногти ужасно быстро растут и становятся очень твердыми, кожа шелушится, и появляются чешуйки. Обо всем этом вы обязаны сообщать учителям, любым. В конце у вас выявили по этим признакам, что вы дракон. Экзаменов будет два: по общей волшбе и специальность. На специальности вы должны будете проявить себя в склонности. К примеру, если вы тот же дракон, вы должны будете превратиться в него. Ну, вам все объяснят на самом экзамене, — все это он говорил, не смотря на присутствующих, а глядя куда-то в пол, словно рассказывая себе. И вид у него был какой-то уставший. — В середине первого года, если у вас что-то не получается, или если кто-то не учится, сажают на дракона и отправляют в полет. Чтобы была воля выжить. После полета ученики стараются и у них все получается. Если что-то подобное повторяется и в следующем году, то снова полет, — он, наконец, поднял голову и спокойно посмотрел на группу. — Летом вы не учитесь, но домой на время не возвращаетесь. Вы остаетесь здесь. Перейдем к нашему уроку. Итак, магия — это…

И он начал рассказывать что-то о магии, о каких-то потоках и подобной ерунде, просил что-то записывать в тетрадь. Впереди послышался щелчок, и Марина почувствовала, под ноги уперлось что-то твердое. Девушка с красными волосами обернулась, посмотрев на нее. Марина наклонилась вниз и подняла ручку. Красноволосая показала пальцем на себя, постоянно оборачиваясь. Девушка кинула поднятое ей и та, поймав, улыбнулась и шепотом поблагодарила.

Очередная запись в тетрадь. Внезапно, прямо Марине на бумагу прилетел скомканная бумажка. Девушка не стала читать, пока писала, но потом развернула. Там остроконечным почерком было написано: «Привет. Давай знакомиться. Меня Ира зовут. Еще раз спасибо, что подняла мою ручку, а то не успела бы написать». Пока учитель сотрясал воздух очередной информацией, Марина быстро написала «Ну давай. Я Марина». И кинула на парту новой подруги. Та вздрогнула от неожиданности, но раскрыла, пробежала накрашенными глазками по тексту и стала быстро что-то еще писать. Но тут прозвенел звонок и все стали собираться.

Когда все уже вышли из кабинета, Марину тронули за плечо. Девушка обернулась и увидела запыхавшуюся Иру. Она протянула мне знакомую скомканную бумажку, пояснив:

— Я не успела кинуть тебе.

Марина прочитала: «Может, сядем на следующий урок вместе за одну парту?»

— А почему не сказала сейчас обычными словами? — спросила она с вопросительным взглядом.

— Ну, я написала уже, не зря же пропадать написанному, — объяснила та, поправляя волосы и сумку. — Идем? Следующий урок — пение.

— А за какую парту-то сядем? — спросила Марина.

Ирина обернулась и улыбнулась:

— Там решим.

И они пошли.

* * *

В кабинете пения не стояло ни одного музыкального инструмента, что было странно для этого предмета. Что ж, что будет, то будет.

Марина и Ира сели на вторую парту первого ряда около окна. В стекле шумели деревья, покачиваясь от ветра, но шума не было слышно, потому как окно оставалось закрытым.

— Ой, у меня что-то спина заболела, — поморщилась Марина, поведя плечами.

— Может, простудила? — заботливо спросила ее подруга, но девушка пожала плечами.

Вскоре в кабинет вошла учительница лет тридцати, с очками, которые ничуть не портили ее внешность, а даже наоборот, шли ей. Одета она была в полосатую голубую рубашку и черную классическую юбку чуть ниже колен. Волосы убраны наверх и закреплены крабом. В руках она держала стопку листов, которые бухнула на стол, а потом с улыбкой, поверх очков, оглядела класс. Когда все успокоились, она начала говорить своим звонким голоском:

— Дорогие ребята, рада приветствовать вас на моем предмете. Надеюсь, вы уже начали изучать основное — магию? — группа кивнула. — Так вот, на пении вы будете изучать тоже в своем роде магию, но другую. Как написано у вас в расписании, пение — это эльфийская магия. Так оно и есть. Эльфийское волшебство основано на природе и оно как бы….м-м…живое. Оно любит песни, поэтому народ эльфов самые лучшие певцы. Наверное, в вашем мире многие из вас слышали об эльфах сказки, легенды и тому подобное. И там сказано, что эльфы очень красивы, и отличные певцы. Так вот этому способствует их магия, основанная, как я уже говорила, на природе. Вся красота от природы, на самом деле. Мы будем учиться петь на эльфийском языке и подчинять себе их волшбу. Потому как в трудные ситуации, когда, к примеру, у вас закончился основной запас магии, так называемая манна, вы можете спеть и призвать на помощь эльфийскую магию, которой вы и воспользуетесь, чтобы выжить, — она загадочно улыбнулась, села за свой стол, сняла очки, и все с той же улыбкой продолжила. — Конечно, во многих ситуациях, петь вслух неэстетично, то можно спеть про себя, в мыслях. Но эльфийское волшебство может не принять такое пение. Это удается только очень сильным магам. И я надеюсь, что многие из вас станут такими, — учительница шумно вздохнула, глянула на свои притащенные бумаги, и сказала уже более серьезным голосом. — Если вы будете где-то в поле, или в лесу… ну, в общем, на природе, и вокруг вас станут летать листья, веточки, или что-то подобное с вами случиться, не пугайтесь. Это изучаемая нами магия хочет, чтоб вы спели. Я не буду запрещать вам петь в свободное от моих уроков время, пойте на здоровье, тренируйтесь. Вам будет интересно петь, особенно девушкам. Но в мои годы случалось и такое, что мужчины любили петь. Не стесняйтесь своих голосов, потому как если кто-то засмеется, наказание будет серьезным. С магией шутить не надо, а наша — любит, чтоб ей пели, и уважает это, а тех, кто смеется над поющим, она наказывает. И вы не сможете от нее убежать, даже если уйдете в город, который забит как мегаполис, — ее лицо вдруг потемнело и даже жизнерадостная, приветливая улыбочка спала. Видимо, эта мисс очень сильно уважает эту самую эльфийскую магию. — Потому что любой город старается оставить хоть немного природы. Вот и сажают красоты ради цветы и другие растения, которые тоже несут в себе волшебство.

Помолчали. И то молчание затянулось на целую минуту, что даже было слышно, как незадачливая муха пытается вылететь на свободу, врезаясь в стекло с глупой надеждой, и жужжа маленькими тоненькими крылышками, которые напрягались по самое нихочу. Вот такая воля к свободе всего лишь у маленькой мухи. А волю эту ей дала природа, магию которой придется изучать попавшим в эту школу ученикам и пытаться сдерживать себя, при слушанье ужасного пения своего неудачливого сверстника, которого природа не одарила неземным голосом.

— Открывайте свои тетради, — внезапно сказала учительница. — Для начала изучим алфавит эльфов. При написании и произношении он сложен, но если хорошо учить и тренировать себя — то все получится. И кстати, если даже у кого-то из вас отвратительный голос, то на то оно и пение, чтобы сделать из плохого голоска хороший. Не думайте, что на моих уроках мы будем просто петь. Вы будете так сказать «рвать» свои голосовые связки, чтобы красиво пропеть то, или иное на заковыристом эльфийском языке. Итак, начнем. Первая буква в эльфийском алфавите. Пишите аккруратно, повторяйте за мной все штрихи.

И она стала чертить на доске первую руну. Все послушно аккуратно сделали то же самое. Все оставшееся время они чертили остальные руны. И все это время у Марины болела спина. Она подумала, что, может быть, рассказать об этом учителям, мало ли это первый симптом и у нее вырастут крылья, но потом решила, что рано делать выводы. Она же еще только первый день в школе! У кого не болела спина! Простудил или еще что.

Прозвенел звонок, и все уходили на третий урок — мифологию.

— Ой, я ж забыла домашку записать на магии! — ужаснулась Ирина, резко остановившись на месте.

— Да не бойся, задали пробовать ощутить потоки магии, — успокоила Марина.

— И как это сделать?

— Раскрыться. Он сказал, что нас обнаружили, потому что мы сами того не подозревая, использовали магию, а то есть раскрылись. Теперь надо этому научиться осознано. Без раскрытия волшебство не может твориться. Учитель так сказал, — закончила она напоследок загадочным голосом.

* * *

Весь остальной день уроков прошел скучно, как показалось Марине. Все вернулись в свои комнаты. Ира предлагала погулять, но девушка отказалась, сказав, что хочет осознать, что же произошло. Подруга не возражала. Еще нужно было сделать домашнее задание по магии. Как только она вошла в комнатульку, скинула все вещи, немного повалялась на постели, бессмысленно глядя в потолок, потом на общей кухне заварила чай, попила, еще раз переваривая всю полученную информацию о сегодняшнем и вчерашнем днях. Вздохнув, опять отправилась в свою комнату выполнять домашнее задание.

«Нужно раскрыться, избавить себя от всех мыслей и впустить в себя магию. Если у вас получается, вы будете ощущать, как что-то ползет к вам в душу, заполняет какое-то пустое место. На этот момент возможно вы ничего не услышите, словно потеряли слух. Голову заполнит тишина, но вы не бойтесь, это пройдет. Пробуйте снова и снова, потому что без этого невозможно учится дальше, и само собой, колдовать», — вспомнилось напутствие учителя.

Марина легла на постель, закрыла глаза, вышвырнула вон все мысли и попыталась открыться. Звенящая тишина заполнила разум и стала давить на голову. Девушка пыталась не обращать на это внимания. Но тишина настолько сильно давила с каждой минутой, что в конце концов она глухо вскрикнула и резко села, спустив ноги и потерев лоб. Ступни ощутили мягкую прохладу. А спустя мгновение она осознала, что вся горит! За эти несколько секунд она успела изрядно устать и напрячься, словно сто раз подтягивалась. Сердце бешено колотится, зрачки расширены. Решив, что надо проветриться, Марина оделась и пошла гулять.

Дул сильный ветер, но холодно совсем не было. Она шла по городу, не зная куда. Ее сознания даже не касался вопрос, как она вернется, если зайдет непонятно куда. Все мысли были заняты тем, что она ощутила в своей комнате. Поэтому она не заметила, как оказалась в каком-то поле. Золотые колосья пшеницы качал ветер, который свободно гулял там, никем не остановимый. Марина остановилась на минуту, оглядывая простор, открывшийся ей. Прилетевшие разноцветные листья внезапно закружили около нее, словно чего-то хотели. Ветер вздымал тяжелые кудри, а девушка шла, проводя руками по колосьям. На небе ползли серые противные тучи, промелькали стрижи. Послышалась какая-то красивая мелодия, и тут до Марины дошло. «Да это же эльфийская магия! Она хочет, чтоб я спела… даже мелодия слышится…, — с грустью подумала она. — Я даже не знаю слов этого языка. Но когда мы начнем петь, я обязательно спою здесь», — пообещала она на конец кому-то и улыбнулась. Потом, глубоко вдохнув порыв ветра, ее посетила еще одна причуда. Вместе со вздохом в нее стало что-то вливаться, скорее заполняя ее душу. Да еще и с такой скоростью, что у Марины не хватало дыхания, и она еле удержалась на месте, сильно покачнувшись и схватившись за грудь. Но вскоре это прошло. Прилив завершился, и девушка решила не кричать. Теперь оставалось решить, как она вернется в общежитие. И, развернувшись, она пошла обратно, уповая, что вернется так же, как и пришла.

Но бояться не пришлось. Ее словно кто-то вел, и Марина, сама удивляясь, как выбирает дорогу, вернулась к зданию. «Надо бы поесть», — мелькнула в голове мысль, когда девушка остановилась около общаги. И пошла в свою комнату. В животе вдруг пробурчало, и она все же решила пойти в столовую, даже не обращая внимания на то, что спина опять заныла.