Глава 10

Глава 10. Стычка с воинами Света и Тьмы

Утром они вновь отправились в путь. Марина решила не рассказывать о сне и о голосе своего учителя, да и самому Ристхарту это было не нужно, он ведь все знал.

Первые два часа путники ехали галопом, потом сбросили скорость. А когда лошади устали, то скакали рысью, или вовсе шли, не слезая с седла и давая им отдохнуть. Маг рассказывал девушке о заклинаниях, воинах и вообще о самой истории с происхождением Тени. Гризельда иногда вставляла пару слов на счет этой темы.

Погода портилась на глазах. Постоянный холод, маленькие дождички и ни намека на снег, хотя тучи и время на это каждый раз указывают. Все-таки конец Ноября — последнего месяца осени. И пора бы зиме объявить свои права на примере снегопада.

Долго оставаться незамеченными им не дали. В хмуром небе появились черные росчерки, похожие на хвост от метеорита. И опустились прямо перед ними, загораживая проход. На месте этих росчерков оказались воины в черных доспехах, плащах и с мечами такого же цвета. Ристхарт скривился, пришлось остановить лошадей. Противников было трое, все стояли не шевелясь и ровно в ряд.

— — Хоть ровное количество бойцов, — недовольно проворчал учитель. И сразу же за спиной вспыхнул свет, из-за которого темные тихо зашипели. Все обернулись… и увидели приземляющихся на одно колено двух ангелов. — Лучше б не говорил…

— — Что вы здесь делаете?! — властным голосом, полным ненависти, проговорила женщина-ангел с распущенными белыми волосами, спадающими до пят. Она вынула из ножен свой сверкнувший белизной меч и встала в боевую позицию перед темным.

— — Охотимся на Тень, не видишь? — огрызнулся тот. — И я так полагаю, вы тоже здесь по этому поводу.

— — Верно. И я попрошу не мешать, иначе приведу сюда свою группу, которая враз разделается и с вами и с Тенью, — прошипел второй ангел-напарник.

— — Раз мы оба здесь по одной и той же причине, так не будем ссориться и уберем ее вместе, — предложила темная, стоящая с левого края. — Подумайте над этим.

— — Враг моего врага — мой друг, — проговорил ангел и кивнул. — Согласен.

У Марины перевернулись все органы, душа ушла в пятки, а сердце так вообще собиралось покончить с собой прямо сейчас. Девушка не сомневалась, что это биение слышат все. И воины разом набросились на волшебницу, но одного из темных Ристхарт взял на себя, отрезав его от нее, а вот ангелесса никак не отвлекалась от Тени и даже Гризельда не могла ничего сделать, отвлекаясь на темного и ангела. Когда же учитель вытащил свой трофейный меч, то воины света так и раскрыли рты от удивления и лица их перекосились от ярости за убитого собрата. Но времени обвинять и разбираться не было, потому как у всех них была цель — убить Тень.

Волшебница по-прежнему держалась в седле, что давало некоторое преимущество в борьбе. Но только ангелы умеют летать, и эта неугомонная блондинка взлетела вверх над Мариной и устремилась вниз, хотев вознести меч и пронзить им девушку. Но Тень создала моментальный щит взмахом руки, и меч ангелессы напоролся на преграду темно-фиолетового цвета, проскребя на нем царапину, а сама волшебница вонзила свой меч в живот отвлекшейся щитом противницы, что та взревела от боли. А с боку от темного ее защитил все тот же созданный щит. Ангелесса тяжело отлетала вверх, держась левой рукой за распоротый живот, из которого ручьем текла кровь, падая на землю.

Воин света сверху смотрела на Тень. Та билась с темным. Сознание меркло вместе с убывающей кровью, крыльям тяжело удерживать ее в воздухе. «От меня так просто не отделаешься, глупая». — с отвращением подумала она и упала прямо на Марину, свалив ее с лошади, которая, испуганно заржав, поспешила отскочить. И в ту же минуту в отвлекшегося воина тьмы врезалась молния завуча.

Умирающая ангелесса схватила волшебницу в объятия и всеми силами пыталась не отпустить. Волшебница же кричала от испуга, крылья проклятой воительницы оказались довольно крепкими, и буквально вдавливались в нее, светясь, хотя она и так была надежно схвачена.

— — Марина! — окликнул Ристхарт и побежал к ней. Но убивать противницу не пришлось. Ее крылья ослабли и опустились как ненужная тряпка. Девушка оттолкнула ее и отползла в сторону с расширенными от ужаса глазами.

Мертвая ангелесса валялась без чувств и побледневшая. Весь свет исчез, кожа окрасилась в серый оттенок.

— — Ч-что с ней? — дрожащим голосом спросила волшебница, с ужасом на лице пялясь на тело.

— — По-правде я не знаю, — ответил учитель. — Ангелы так не умирают. Они не… «обесцвечиваются».

Помолчали. Оставшийся темный улетел, опасность пока миновала.

— — Ладно. Поехали, — опомнилась Гризельда. — Нам нужно место найти, чтобы пообедать.

Они сели на лошадей и помчались вдаль, выжимая из бедных коней все силы, дабы убраться от этого места подальше.

* * *

Ехали они очень долго. Марина была жутко испуганна, поэтому она даже не обращала внимания на боль от долгого сидения. Лошади уже выдохлись и иногда останавливались передохнуть, но девушка гнала их дальше. Желудок просил еды, но волшебница хотела забиться где-нибудь в глухом лесу, чтоб никто не нашел.

В конце концов, Ристхарт ее обогнал и повел их в сторону.

— — Там… где-то лес должен быть! — пояснил парень, стараясь перекричать шум. Марине было все равно, где останавливаться.

Спустя довольно много времени езды, они наконец достигли леса и даже проехали вглубь. Солнце клонилось к горизонту, а они не обедали и не ужинали. Слабость одолевала всех, да и лошади, как только с них спешились, упали и облегченно фыркнули. Тень печально на них смотрела, обвиняя себя за то, что гнала бедных.

— — Давай, помогай, — позвала Гризельда, копаясь в сумках.

— — Может… отдохнуть лучше? А потом разложиться? — обреченно спросила девушка.

— — Вот разложимся, сделаем костер, приготовим еды и отдохнем, — резко ответила та. — Давай, разложи всем ночлег, а я пока буду приготавливаться для ужина. Ристхарт, разожги костер!

Они стали заниматься своими делами, и закончили только под поздний вечер. Все, как бешенные, набросились на еду с голодухи. К тому времени уже было достаточно темно и у всех закрывались глаза от усталости и сытости.

Ристхарт и Гризедьда установили щиты вокруг их лагеря, только после этого и легли спать.

Спала Марина плохо. Снова мучил кошмар о родителях. Ей снилось, что мать тяжело больна и умирала, а она ничего не могла сделать.

— — Ты должна идти в Святилище и принести себя там в жертву, — слабым голоском проговорила мать, лежа на койке.

— — Почему? — заплакала девушка, сидя около нее и держа ее руку.

— — Потому что ты должна, — крикнула мать, поднимая голову, как могла. — Иначе ты мне не дочь!

— — Я хочу остаться с тобой, неужели ты так легко отправишь меня?! — ужаснулась волшебница.

— — Тебя все равно заставят, будь то твоя воля или нет, — прохрипела она. — И… убей меня. Прошу. Я не хочу видеть твоего ухода, да и жить мне все равно осталось мало.

— — Я… я не могу! — выкрикнула Марина и зажмурила глаза наяву, из них потекли слезы. — Ты моя мама! И я хочу провести оставшееся время с тобой!

— — Не перечь мне. Или иначе я сама уведу тебя в Святилище и заставлю уйти! Уйти! Уйтиииии!!!!!

И тут девушка проснулась, резко сев и округлив глаза, из которых ручьем текли слезы. «Значит, мне и правда придется уйти», — с горечью подумала она и пошла, к краю щита, где и уселась, смотря на звезды и рыдая от своей судьбы. Потом она подвинула колени и обхватила их руками, уткнулась в них лицом и заплакала, развернув крылья. Звезды смотрели на нее своим бесстрастным взглядом. Сверху падал снежок, хотя туч не было.

Сзади раздался хруст, но Марина не повернула головы, продолжая пускать слезы, но без звуков.

— — Эй, — подошел Ристхарт, укрытый своим одеялом. Девушка сразу убрала крылья и подняла лицо. Он хотел было укрыть ее одеялом, уже снял его, но она возразила хриплым голоском:

— — Спасибо, мне не холодно.

Но учитель все равно укрыл ее и даже потер плечо, обняв одной рукой.

— — Конечно не холодно, ты же не чувствуешь холода, — сказал он. — Шла бы ты спать.

— — Нет, — обреченно ответила Марина, и вновь потекли слезы. — Я боюсь. Снов. Они напоминают мне о моем мире.

— — Первое время тебе будут сниться кошмары, и ты будешь страдать ностальгией, но это пройдет, — успокоил волшебник. — Старайся находить хорошее в том, что с тобой происходит и все наладится.

Тень посмотрела на него и увидела его знаменитое лицо. И опять в голову полезла старая мысль: «Он поможет, поддержит и спасет, он — хороший…» Она испугалась, и отвернулась, из глаз новым потоком брызнули слезы. Она не понимала, что с ней происходит. Ей казалось это знакомым, но она не могла понять этого, да вот только это было хорошим, теплым и светлым. Но она не позволяла этому брать над собой верх.

— — Лучше иди спать, — посоветовал Ристхарт, положа руку на плечо. Потом он встал и направился на свое место. А Марина осталась плакать. Голова уже покрылась пушистыми снежинками, на руках красовались мурашки, а нос был красным как у больного. Щеки тянулись при малейшем движении из-за застывших слез.

Вскоре девушке надоело сидеть и вспоминать свою старую жизнь, поэтому она встала, поправила надетое одеяло, и направилась к своему месту, но потом глянула на спящего Ристхарта и легла рядом с ним, за спиной, утерев нос.

* * *

Утром лучи зимнего солнышка ударили в лицо Ристхарта, заставив поморщиться и перевернуться на другой бок. Он напоролся на что-то мягкое, лениво вздохнувшее и пошевелившееся. Учитель открыл глаза и увидел свою сладко спящую ученицу, голова которой была вся покрыта маленьким слоем снега. Он улыбнулся, и произнес:

— — Доброе утро, снежная голова.

От этих слов девушка застонала, и сквозь сон промямлила, с усилием разлепив глаза:

— — Что?..

— — Я говорю доброе утро, — насмешливо произнес он, подперев голову кулаком и с интересом смотря на волшебницу. Та еще шире раскрыла глаза и поспешила встать, потянувшись со сладким зевом. — У тебя все волосы в снегу.

— — Правда? — живо спросила она, стараясь не развить тему о том, что она спала рядом с ним. И потрепала свои космы, с которых тут же посыпался белесый скомканный снег. — Ой…

— — Ух ты, наконец-то зима настала! — пропела Гризельда, любуясь землей, покрытой белым ковром. Потом посмотрела на солнце, сразу же сощурясь от яркого света. — Глядите, и светило зимним стало. Такое яркое, белое, морозное, — и вздохнула полной грудью холодный воздух.

— — Давайте быстро позавтракаем, и отправимся в путь. Все-таки мы не на прогулке, а собираемся как можно быстрее добраться до столицы, — отозвался парень.

— — Ладно. И впрямь нужно думать о столице, там будет безопаснее, — согласилась завуч, идя к сумкам.

В котелке прокипятили воду, сделали чай из каких-то лепестков, наделали бутербродов на завтрак и в дорогу. Поесть пришлось быстро, пока все не остыло и не заморозилось. За ночь ужасно похолодало, будто заклинание изменило осень на зиму за миг. Все потеплее переоделись, завернулись в плащи, накинули капюшоны, и отправились в путь. Марине не было холодно, но спутники заставили ее переодеться, потому что организм продолжает работать и реагировать на холод и тому подобное, несмотря на отсутствие соответствующего чувства.

Из-под копыт лошадей вылетали снежки, ветер сносил капюшоны и обжигал лицо и нос. Дышать было невыносимо, воздух основательно промерз. Но они продолжали ехать.

Марина решила посмотреть на лазурное безоблачное небо, глянула на солнце… и вспышка света отключила сознание.

— — Свет… — прошептала девушка и свалилась с седла. Однако носок сапога остался в стремени, и ее потащило по снегу.

— — О нет! — испугалась Гризельда и остановила Кемнона, моментально спешившись и подойдя к стонущей девушке, которая изгибалась, как могла, крича от боли, не в силах открыть глаза. — Ристхарт, что с ней?!

Парень уже бежал, рухнул на колени и стал осматривать волшебницу. Та переворачивалась, изгибалась, хваталась за живот и за голову, вереща во все горло от нестерпимой боли.

— — Ты можешь сказать, что с ней происходит?!?! — наорала Гризельда.

— — Да не ори ты! — огрызнулся тот, перекрикивая ученицу. Потом он задрал ее рукав, зажал руку, стараясь не давать девушке перевернуться посмотреть на жилы, которые бугрились не синими венами, а белыми. Ногти тоже побелели, волосы приобретали этот цвет, из-под век на бледные щеки текли белоснежные слезы, ресницы стали белыми, губы. Волшебница билась в агонии, скребя снег пальцами и сапогами.

— — Боже… — завуч зажала рот ладонью и стала прерывисто дышать, всхлипывая.

— — Это Свет внутри нее, — произнес парень, гладя ее по голове и кипяточной щеке. — Помнишь, когда на нас напали воины? Тогда на Марину накинулась одна умирающая ангелесса, обнимая светящимися крыльями. Потом она отцепилась и стала серой, словно весь присущий ангелам свет ушел из нее. Это она передала свою силу Света ей, чтобы убить. И теперь Свет проснулся в Марине, и пытается ее уничтожить. Это страшнее чем просто битва с ангелом, это сам Свет, который намного сильнее, чем его воины.

— — Ты можешь ей помочь?! — воскликнула Гризельда.

— — Нет, — мрачно отозвался учитель. — Она должна сама уничтожить эту Силу.

Они замолчали, смотря на девушку, как на исчадие ада. Ристхарт гладил ее, шепотом приговаривая:

— — Ты должна сама. Ты нужна нам всем, всему Сеавиру, мы нуждаемся в тебе, Тень.

А Марина в это время словно боролась с собой-ангелом в своем сознании. И будто гром посреди чистого неба, раздался голос учителя. Волшебница ринулась к этим словам, как к спасательному кругу, но Свет тянул ее обратно, желая поглотить и уничтожить.

— — Ты должна быть сильнее, ты — Тень, сочетающая в себе обе Силы, — наговаривал парень. И она поняла, что если не вырвется, то больше никогда не увидит его, той улыбки, не услышит его голоса, не посмотрит в зеленые глаза, не будет тренировок и уроков, не будет Гризельды…

Марина собрала всю силу, которой владела, и, изогнувшись дугой, закричав во всю мощь легких, пробирая до костей, ударила по Силе. От девушки стал отделяться Свет, словно пар и она заставила себя разлепить веки. Все приобрело прежний цвет, волшебница медленно выдохнула оставшийся в легких воздух и уставилась на белое солнце, не в силах вздохнуть. Она так лежала несколько минут, после чего шумно вздохнула и закашлялась.

Гризельда с трудом отошла от недвижимости, и заплакала от радости. Тень приподнялась на локтях, чтобы откашляться, и тут же угодила в объятия Ристхарта, слишком сильно прижавшего ее. Но она не стала выбираться, и тоже обняла его, так сильно, как позволяли ослабленные руки. Ей стало тепло от этого, радостно на душе. Вот он, обнимает… Век бы так сидеть, не разжимая рук, дышать холодным воздухом, зажмурив глаза…

— — У тебя получилось! — воскликнул учитель, с радостной улыбкой на лице, крепко держа ее за плечи и смеясь.

— — Марина, мы жутко испугались! — со спины обняла завуч, тоже смеясь. Ристхарт не сдержался и вновь обнял, засунув пятерню в черные волосы. Девушка заплакала, выпуская оставшиеся слезы. Глаза болели от перенапряжения, белки покрыты красными прожилками, кисти почти ничего не могут выполнять. Но радость хлестала потоком, за то, что она видит своих друзей, Ристхарта, с которым хорошо и одновременно из-за этого страшно.

— — Надо ехать, — вспомнила волшебница и встала, преодолевая боль.

Они взобрались на лошадей, постояли немного и отправились дальше в путь.

* * *

К вечеру им пришлось остановиться в роще кустов, потому как никакого леска поблизости не виделось, и лошадям нужно было отдохнуть. Гризельда набила котелок снегом, костер еле разожгли из веток бесконечных кустов. Когда снег растаял, дали попить коням, потом налили воду из фляжек и нарезали мясо, картошки и все это приготовили. Потом быстро съели, а после Ристхарт стал рассказывать Марине о Свете и Тьме.

— — А ты не знаешь, что со мной было? — спросила девушка.

— — Это проделки Света. Помнишь, тебя обняла ангелесса? — ответил учитель.

— — Да, помню.

— — Ну, она передала тебе свою силу Света. А потом она в тебе проснулась и попыталась убить. То был Свет в чистом виде, с ним труднее бороться, чем с его воинами.

— — Ясно, — проговорила она, и уставилась в снег. — Я взглянула на солнце, и произошла вспышка, из-за которой я и отключилась. А потом произошло это.

— — Ну, все хорошо, что хорошо кончается! — воскликнул Ристхарт. — Надо бы защитное поле сделать. Поможешь? Хоть у тебя силы Света днем и слабые, но хоть какое-то препятствие против темных.

И они вместе стали чертить круг, потом Гризельда прошептала заклинание основной защиты, дальше парень что-то сотворил, и пришла очередь Марины. Она подняла руку вверх, к центру купола, крикнула заклятие, и к защите устремился черный луч, разлившись, словно чернила по всему куполу. Потом она вновь подняла руку кверху, и прошептала другое заклинание. Вверх устремился белый луч, как и первый, и разлился светящимися белыми чернилами.

— — Странно… — проговорила волшебница. — Раньше у меня получалось менее мощно. Сейчас же день, а не ночь.

— — Значит, у тебя усилилась сила Света после этого случая, — объяснил волшебник. — Теперь ты днем обладаешь в равной степени и Тьмой и Светом. Поздравляю.