Глава 9

… В дверном проеме стояла Рана. Они смотрели друг на друга, поедая глазами, в надежде, что первым заговорит не он. Но ненасытная жажда рассказать и поделиться своими чувствами, взяла вверх. Заговорили оба и сразу, временами не понимая, что говорит собеседник. Кто сказал первый… «люблю» так и осталось тайной, они замолчали, снова смотря друг на друга.

Сиф ощутил, что вспотел, не на поле брани, где мастерство владения мечом спасает тебя, а в жизни, впервые, в разговоре с девушкой…

Рана смотрела себе под ноги, усиленно дышала, стараясь сбить волнение, которое ее охватило. Пылающие щеки и горящие глаза выдавали те чувства, которые овладели девушкой. Но из-за страха, после услышанного, она боялась поднять глаза на.… Да не важно кем он был. Кто он… Главное он сейчас здесь и смотрит на нее…

Странник, овладев собой, и, как ему казалось, своими эмоциями, подойдя к Ране, обнял ее сильно, крепко прижал к себе. Он вдыхал ее аромат, наслаждаясь теплом ее тела. Впервые в жизни, ни куда не хотелось идти, что-то делать. Так и стоял бы вечность. Отстранив Рану, он смотрел ей в глаза, в которых стали появляться слезы и не мог наглядеться. Говоря ласковые и нежные слова, он все смотрел, и ему казалось, что мир сузился до ее прекрасных глаз…

Тут молния ударила его в самую макушку, ГЛАЗА… Они были разные — левый зеленый, правый карий. Ода была права насчет носительницы тайны, только это была не принцесса, а его Рана…

Он еще сильней прижал ее к своей груди, панически соображая, что делать. Рана застучала кулачками по его спине:

— «Отпусти! Больно делаешь! Уууу, медведь!»

Он нехотя разжал кольцо объятий, взглянул еще раз ей в глаза:

— «Прости! Просто давно тебя не видел…» — толкнул дверь: — «Проходи, нам надо о многом поговорить.»

Рана, поцеловав его, упорхнула к столу:

— «А кто была это дама?» — с нескрываемым интересом спросила она.

Странник закрыл дверь, прошел к комоду с зеркалом и, заглянув в него, накрыл плащом:

— «Скажу не поверишь!» — возвращаясь за стол, молвил он: — «Это самая известная дама в этом мире!» — он улыбнулся, видя как губки Раны надуваются, а личико выражает неподдельную ревность: — «Да ты ее просто не узнала» — он сел и налил себе вина: — «Она очень рада, что именно я попал в «сети Рыбака», именно к тебе.»

— «Правда?» — мимика лица у Раны менялась с быстротой молнии, теперь это было удивление: — «А все же кто она? Я не думаю, что видела ее прежде…» — она смотрела на Странника, сгорая от нетерпения.

Пригубив бокал он указал ей на кресло напротив и, когда она села начал.

— «Знаешь, все не так просто, как ты себе представляешь. Я должен тебе многое рассказать, но просто не знаю с чего начать…» — он замолчал, смотря в ее глаза.

— «А знаешь, я тебя давно знаю…» — застенчиво произнесла Рана.

— «Как так?» — удивился Странник.

— «Да так, ты почти каждую ночь приходил ко мне с того момента как я… стала девушкой. Во сне. Ты был то воином бесстрашным, идущим один против тысячи врагов, то адептом какого-то Бога, и нес просветление и учения людям, карая нечестивых и демонов в обличии людей…» — она замолчала, смотря поверх его головы и видения снов, казалось, вновь захлестнули ее. Она встрепенулась, посмотрела ему в глаза: — «А пришел купцом… ко мне…» — она закрыла глаза руками и тихо заплакала.

— «Ну…» — он протянул руки через стол, взяв её под локти: — «Не надо, Милая, все хорошо, я здесь, ты тоже. Все будет хорошо.»

— «Нет!» — она отстранилась в глубь кресла. — «Нет хорошего не будет, кроме одного…»

Он изумленно смотрел на нее:

— «И чего же?»

— «У нас будет сын…» — она опустила глаза, теребя складки платья, стараясь не зарыдать в голос.

Странник был ошарашен. «Сегодня день откровений, это точно» — подумал он, а вслух продолжил:

— «Но это же здорово и чего тут плакать? Радоваться надо…»

Она грустно посмотрела на него:

— «Ребенок будет,… но не ты…» — и зарыдала.

Сиф отрешенно смотрел перед собой, пытаясь сложить головоломку, которую судьба подбросила ему. «Но какого факта не коснись, всюду клин. Вот она и свобода, сделал дело, гуляй смело, по просторам Астана… Значит моя свобода заключается в моей смерти. Ну, что ж — так тому и быть, семи смертям не бывать, а одной не миновать… так гульнем напоследок» — его мысли вернулись в реальность. Глаза смотрели на Рану, которая подобрав ноги под себя, сидела в кресле и с ужасом смотрела на Странника.

— «Что-то случилось?» — он протянул руки к ней. — «Да что с тобой?»

Она съежилась:

— «У тебя тени по лицу бегают, ты не Демон?» — вжавшись еще сильнее в кресло, спросила она.

— «Да ты что?! Слышала бы тебя Лучезарная, Любимого так клянуть! Нет, я не Демон, как ты не служанка. Может, все же обсудим наше положение?»

Рана придвинулась ближе и взяла его за руки.

— «Теплые… я так тебя люблю, что будь ты хоть Самим… я все равно тебя полюбила бы!» — она прижалась щекой к его ладоням. — «Я так устала, давай все завтра… и поговорим тоже.»

Сиф встал, и обойдя стол, взял любимую на руки. Отнеся на кровать, накрыл покрывалом и нежно поцеловал в щеку. Она что-то промурлыкала с улыбкой на губах в ответ, и сразу заснула. Он сел на корточки, гладя ее по волосам, любуясь ее сонной улыбке, думая о том, как же приятно когда ты любишь, тебя любят и ждут…

Фарей всплыл перед глазами. «А с тобой господин, — Странник встал, — мы поговорим отдельно».

Рана спала безмятежным сном, улыбаясь чему-то, причмокивая от удовольствия. Сиф мучаясь бессонницей от всего свалившегося, устроился в кресле возле камина, смотря на огонь, он размышлял о будущем, коротком будущем, которое ожидало их в этот не простой час, где мир делился надвое. До и после.

Что будет до, он понимал и какую цену заплатил, теперь тоже. Но как будет после… Тайна за семью печатями.

Он ни о чем не жалел, выбор был сделан и пути назад нет. Сожаление было только в одном — он мог встретить ее раньше,… если бы захотел. И не важно, как ее звали бы, это была бы Она… Но Странник не любил привязываться и тем более привязывать к себе. Свободная жизнь, вот то, что ему нужно. Так казалось до тех пор, пока он не встретил Рану. Да и то он не сразу понял, что это Она, пока Ода не раскрыла ему глаза. И мир перевернулся.

Жаль, что мало времени, а так хотелось многое сделать, пожить по-людски, воспитать сына… Люди для Фарея, прах да и только, разменная монета в его бесконечных играх, да и нужны они пока дают энергию. А если ход времен будет нарушен, то он сотрет их, даже не заметив потери.

«Так было, но так… НЕ БУДЕТ. Я не дам вырасти моему ребенку в мире, где все подчинено прихоти Бога. Я не буду первым и последним кто бросил вызов Богам, но я буду тем, о ком будут помнить вечно, говоря, он не убоялся…»

Сиф смотрел на огонь, изредка бросая взгляд на Рану, и план действий потихоньку вырисовывался в его голове. Выступая из Актахана, он имел при себе четыре артефакта, которыми магистр Сигерли снабдил его в дальнюю дорогу.

Посох, сам по себе предмет полезный в дальних путешествиях, но Посох заговоренный, испещренный тайными рунами, является куда более значимым, чем просто палка. Он открывал двери во многие миры, да и защитить мог в случае надобности. В его чреве были запечатаны два меча, День и Ночь. Более сильных клинков мироздание еще не знало, кроме меча Фарея «Дракон». Магистр Сигерли при изготовлении этих клинков использовал угасшие звезды, которые хранили воспоминания о зарождении вселенной. Сиф очень долго привыкал к ним, хотя сделаны они были именно для него. Совладав с их нравом, они стали частью его самого, так что в трудный час «друзья», как он их называл, его не подводили. Вмести они принимали первое боевое крещение, вмести стали Воином Бога.

— «Старые друзья…» — протянув руку за посохом, одному ему известным способом, он извлек наружу клинки. Один темно-синий как ночь в просторах вселенной, другой серебристо-желтый, словно восходящее солнце.

— «Вмести мы прошли, множество миров и ни раз доказывали право называться Небесным Воином. Вмести пришли, вмести и уйдем…» — он провел по клинкам ладонью и руны, нанесенные на них, заискрились в ответ. Он посмотрел на Рану, улыбнулся ее безмятежности, протер клинки, убрав в посох. «Нельзя обнажать клинки, не дав им возможности погулять, испив крови — в этом их предназначение их суть». Странник хорошо помнил наставление магистра, и если обнажал их, то сталь резвилась до сыта, пока вся поверхность не становилась красной от крови.

Амулет из лунного камня, подарок гномов, на шнурке из кожи жемчужного дракона, хранил своего хозяина от всех магических напастей. Браслет тонкой эльфийской работы, из мертвого камня, давал силу и выносливость, а так же заживлял и лечил раны. Но венцом всего был перстень, с печатью самого Создателя. Достаточно одной мысли и он воплощал ее в магическое действие. Мог снять и наложить заклятие, а так же был ключом к порталам перемещения.

Даже Боги, завидя такой артефакт вели себя более благоразумно. Перстень, являясь мощнейшем источником магической энергии поддерживал сущность Амулета и Браслета, так как их запасы энергии трудно восполняемы, долгосрочны в накоплении оной. А теперь перстня у Странника не было, когда он вернется и вернется ли вообще он не знал. Пожалев Богиню, он отдал ей перстень, чтобы она могла свободно пройти в Астон и вызволить из вечного небытия своего возлюбленного.

«Да поможет ей вечность! — подумал Странник, — А мне придется положиться на то, что у меня есть. А осталось не так уж и мало, главное правильно применить и, возможно, Древние Боги, более старые, чем Фарей, помогут мне выжить, спасти Рану с ни в чем неповинной Принцессой....»

Легкое царапанье оконного стекла привлекло его внимание. Подойдя к окну, отварив его, он глотнул свежего воздуха и скорее понял, чем почувствовал…

— «Привет девчонки, как добрались?» — высунув голову в окно, посмотрел в верх.

Две Гарпии сидели на карнизе крыши и не мигающими глазами смотрели на него.

— «Ани и Гели, две не разлучные воительницы, что привело вас в это ранний час в столь далекий мир от среды вашего обитания?» — Странник съёрничал зная, что они любят шутки и это не повредит их дружеским отношением.

Гели склонила голову набок, расправила огромные черные крылья и слегка хлопнув ими, сложила обратно.

— «Фарей приказал помочь тебе!» — начала Ани, не будь она гарпией, то Сиф, наверное, соблазнился бы на ее формы. — «Кто хозяин этого мага? Назови и еще до обеда мы покинем этот мир…» — она посмотрела на товарку и, Гели кивнула в знак согласия. — Даже раньше.

— «Я бы рад, но как раз работаю над этим…» — Странник опустил голову, говорить с затекшей шеей не удобно и, смотря в темноту, продолжил: — «Думаю два, максимум три дня и я назову имя» — он потер шею руками. — «Передайте Лиману с Лакоем, что принцессу до этого времени трогать нельзя.» — «Сиф посмотрел на небо, где первые признаки рассвета разрезали ночную чернь.»

Ани склонила голову ближе к окну:

— «Будь осторожен, Странник, в своих мечтах! Они приведут тебя к Демону или станут реальностью… Мы ждем твоего сигнала.» — Они бесшумно взлетели, растворившись в предрассветном небе.

Странник закрыл окно и хотел вернуться в кресло, но, передумав, отварил его, закурил.

— «Ты очень много куришь, особенно этой дряни с Южных Островов…» — раздался голос Раны. От неожиданности Странник поперхнулся дымом и закашлялся.

— «Вот именно об этом я и говорю. А то, что ты скажешь, что это якобы освобождает сознание, чушь. Брось немедленно и так дышать не чем. Натопил так, будто зима на улице.» — Она поднялась с кровати, и потянувшись, подошла к нему, прильнув губами к его щеке.

От этого простого и не раз испытанного действия, почему-то мурашки по коже. «Вот оно, тысячу лет я шел к тебе, да именно к тебе, чтобы растаять в твоих объятиях и задохнуться исходящем от тебя ароматом и, взойдя на пик мира, крикнуть… Люблю!!!» — думал Странник, нежно обнимая свою Рану, целуя в ответ. Губы слились в жарком поцелуе, тела слились в узел за право обладать друг другом и, обрести счастья в истомной неге на вершине экстаза.