Глава 6

Грард казался бледным и измученным. Возможно, устал всю ночь преследуя тени волкодлаков. Был бы поумнее, уже назначил бы сержанта и спихнул на него большую часть обязанностей. Я намекнула на это, и лейтенант задумался. Потом посоветовала взять в сержанты того бывалого, что постоянно злобно косится на меня. Пусть лучше делом занимается.

Мы выступили прежде, чем солнце усело показать над горизонтом свой пылающий лик. Найденные вчера повозки позволили избавить лошадей от лишней поклажи и усадить мелкотню с женщинами на более надёжный транспорт. Я не стала менять своего скакуна на другого, благо сегодня он вёл себя много спокойнее и уже не пытался кусаться.

Зельевар и колдун определённо не выспались и теперь зевали, словно соревновались друг с другом. Отец Найд казался угрюмым, особенно после того, как отпустил грехи трём простолюдам и парочке солдат. Это надо же, даже в такое время люди продолжают думать обо всяких глупостях! Постельничий же казался бойким и довольным, как никогда. Ему удалось отыскать что-то полезное для похода и погрузить это в повозку.

Найдмир нездоровилось и Кир с фрейлинами водили вокруг неё настоящие хороводы. То уговаривали сесть в повозку, то принять хитрые капли, предложенные колдуном. Хм, мне вот тоже не очень хорошо, но никто даже не спросил, как я себя чувствую. Поэтому я просто набросила капюшон и тащилась в самом конце каравана, сразу за повозками. Дети, ехавшие в телеге, тыкали в меня пальцами, а их матери то и дело чертили в воздухе звезду от сглаза.

Солнце едва успело приподняться над горизонтом, как мы въехали в лес. Огромные старые деревья почти заслонили небо, так что чистое синее пространство лишь иногда мелькало в мешанине листьев и пересекающихся корявых ветвей. Казалось, вновь вернулись вечерние сумерки и даже повеяло прохладой и сыростью.

Дорога то и дело делала повороты, из-за чего часть отряда постоянно терялась из виду. Не люблю путешествовать по таким зарослям: здесь очень хорошо устраивать засады и крайне тяжело от них отбиваться. Мне так не хотелось возвращаться в общество болтливых надоедливых спутников, однако: дело — есть дело. Пришпорив всхрапнувшего конька, я промчалась вперёд и устроилась аккурат за кобылой королевы.

Кир обернулся и покусывая нижнюю губу, некоторое время смотрел на меня. Так ничего и не сказал. Найдмир поманила его и некоторое время вполголоса выговаривала. Кирион кивнул, ещё раз посмотрел в мою сторону и вздохнул. Должно быть, получил нагоняй от любимой жёнушки. Чёрт, это — как постоянная тупая игла, которая засела в сердце. Добавляло страданий то, что я никак не могла осознать: миновало целых семь лет. И это для меня одной они спрессовались в непродолжительное ночное сновидение, а для остальных — прошла целая вечность.

И я по-прежнему не могла понять, почему любимый решил меня опоить и спрятать в норе, провонявшей монахами. Возможно прав святоша и нужно вспомнить… Что? О чём говорила Заря во сне? Почему её слова отозвались чёрным отчаянием?

Следовало отвлечься.

Например, посмотреть по сторонам, оценить толщину коры на мощных дубах, ломающих вздыбленными корнями плотно уложенные плиты под копытами лошадей. Кое где, сквозь получившиеся щели уже проглядывали робкие зелёные пасынки. От лесных гигантов веяло первобытной силой, сыростью и прохладой. Когда-то, совсем маленькая я, с подругами, каждое утро ходила в лес и собирала жёлуди. Потом мы несли их в деревню и продавали свиноводам за кусок шкуры с остатками сала. Из этих ошмётков получалась отличная наваристая похлёбка. Правда, если сдуру обожраться, то большую часть ночи придётся сидеть в кустах.

Я ухмыльнулась. Одно из тех воспоминаний, которые действительно принадлежат мне и не режут по живому. Но это — летнее воспоминание. А за ним всегда следуют зимние и от них нет спасения, как от пронизывающего ветра и лютого мороза, выпивающих жизнь из несчастной крохотной оболочки. Впрочем, иногда я даже завидовала тем своим подругам, что остались деревенеть в придорожных канавах. Их мучения уже закончились.

И как же я завидовала им сейчас!

Рассматривая дубы, я не сразу заметила, что рядом едет колдун. Наверра, так его вроде зовут. Он изо всех сил делал вид, будто поглощён перебиранием разноцветных чёток, но я постоянно ловила его косые взгляды из-под кустистых бровей. Я никогда особо не ладила с этой публикой. Впрочем, я с ними и не общалась. Кирион магиков не жаловал, а вот при дворе постоянно крутилось около десятка дармоедов различной степени напыщенности. И ещё институтский городок, но туда я вообще не совалась.

Не могу сказать, будто меня как-то напрягало это неожиданное соседство. Скорее — забавляло. Наверра сморкался в тряпку, запускал длинные пальцы в остатки волос и непрерывно покашливал. Моя учитель по поведенческим признакам могла бы предъявить этого чудика в качестве идеального образца для демонстрации подавленного любопытства. Колдун определённо хотел завести беседу и никак не мог придумать, с чего начать разговор. И это ещё при том, что меня он боялся и презирал. Каково, а?

— Послушай…те, Дар, если не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — сказала я. — В этом данном конкретно случае. А там — хрен его знает. Слышала, что ваши по ошибке творили такие чудеса — закачаешься.

Он пробормотал в крючковатый нос, что-то типа: «кто бы говорил». Однако ему точно требовалось что-то узнать, потому как напыщенный индюк запихал обиду куда подальше и продолжил общение.

— Поскольку ситуация стабилизировалась и опасность в данное время никому не угрожает, я решил выделить толику времени для беседы. Хотелось бы задать определённые вопросы, ответы на который долгое время мне не удавалось получить. Вы же не можете не согласиться с тем фактом, что встреча один на один с представителем вашего ордена ситуация сверхординарная.

— Ты сейчас вообще с кем говорил? — озадаченно спросила я. Вся речь колдуна воспринималась, точно шелест волн, накатывающих на берег: «Ш-шурх, ш-шурх»,

— Хотел спросить кое о чём, — он помрачнел. — Можешь…те ответить?

— Валяй, — я махнула рукой. — Ты, кстати, колдун-то какой? Если огнём способен плеваться или туману напустить, так пригодится может.

— Я — кавалер серебряного полумесяца, — он надулся, точно индюк, посреди заплёванного птичника. — Неофитам неведомо, но полумесяц отвечает за предсказание будущего. Ни к каким грубым материям мы отношения не имеем.

— Предсказатель, значит, — я зевнула. — Что ж ваши не предсказали, что такая жопа наступит? Затмение наступило?

Кончик кривого носа побелел, а на щеках проступили алые пятна. Я заметила, что сзади приблизился отец Найд, с интересом следящий за нашей беседой. Кажется, монаху было весело, и он непрерывно шмыгал носом.

— Дилетанты! — колдун закатил глаза. — Всем кажется, будто магистру достаточно поковырять в ухе и у него наступит озарение. Для точного предсказания необходимо настроить сложные приборы, выбрать подходящее время и ввести себя в медитативный транс.

— И за всё время никто не ввёл себя в этот, как его, транс? — удивилась я. — Никто из вас, дармоедов, не мог предсказать нападения Жимуина?

— Шаманы Нарха закрыли будущее пеленой непроницаемого мрака…

— Угу, а плохому скомороху бубенчики мешают, — хмыкнула я, с удовольствием наблюдая, как Наверра приобретает пунцовый окрас. — Ладно, валяй со своими вопросами. С тобой и так всё ясно.

Если честно, то лично я бы оставила с королевой десяток солдат, постельничего да зельевара, от которого какая-никакая, но польза, а остальных бы разогнала за ненадобностью. А Кира — забрала себе.

— Магистр Субирра утверждал, что зелье Чёрной способно перемещать специально подготовленный разум в сферы, параллельные нашей. И там сознание контактирует с разумами других существ. Тех, что официальная церковь именует демонами. Это так?

— Чего? — изумилась я. — Это и есть твой вопрос? Как я на него отвечу, если ни бельмеса не поняла?

— Уважаемый мастер тайных наук интересуется, что ты ощущаешь в момент боевого транса? — подал голос монах. — Кстати, некоторые церковные философы согласны с магиками, в том отношении, что Тени близки демонам.

— Угу, трахаемся с ними, — покивала я. — Слышала такое. Чего уж там, с самим Вопрошающим! Нет там никаких демонов, а про то, что есть, вы один хрен не поймёте.

— Это ещё по какой причине? — подозрительно осведомился Наверра. — Неужели ты считаешь, что могучий разум мыслителя не в состоянии осознать элементарного посыла примитивной сущности?

Я только вздохнула. Если этот балбес думает, будто подобный разговор я веду в первый раз, так нет. В своё время Кир пытался понять, как это выглядит, а до него — два подвыпивших семинариста и один декан, писавший исследование о побочном действии Чёрной. Тот, кстати, всё рвался попробовать зелье, а я его не отговаривала. Судя по тому, что я с ним больше не встречалась, у придурка всё получилось.

— Сама я не сильно могу размышлять на эту тему, — лошадь Найдмир замедлила ход, а сама королева наклонила голову, отбросив волосы с уха. Значит наша беседа заинтересовала и её, — но попробую повторить, то, что говорила учитель по балансу. Она вот очень хорошо нас понимала, поэтому сформулировала достаточно чётко. Так вот, объяснить, какая хренотеь происходит там, всё одно, что втолковать слепому от рождения, как солнечные лучи скользят по бегущей волне в летний полдень.

— Красиво, — заметила Найдмир и Кир с некоторым удивлением посмотрел на неё. — Однако же, всё-таки попробуй. Слепой может и не поймёт, но что-то да почувствует. Тепло солнечного луча и плеск волны.

Я криво ухмыльнулась. Девочка казалась более разумной, чем все эти облысевшие и поседевшие мудрецы. И это бесило больше всего.

— Там — мир, который состоит из единственной чёрной Волны, навеки застывшей в одном положении с гребнем пены на верхушке. И в то же время, Волна не стоит, а мчится вперёд с невероятной скоростью.

— Стоит и движется, — протянул зельевар. Этот тоже решил присоединиться к нашей чокнутой компании. — Это — как?

— Ну вот ты, например, сидишь на жопе и одновременно движешься, — объяснение придумала совсем не я и оно даже в тысячной доле не отражало истины. Однако другого попросту не существовало. — Понятно?

— Волна и всё? — Наверра теребил кончик носа. — И что происходит, когда ты…вы попадаете туда?

— Мы не попадаем, — ох, как же это всё сложно объяснять! — Просто в определённый момент ты понимаешь, что вокруг нет ничего кроме этой тёмной Волны, а потом осознаёшь, что Волна отбрасывает Тень и Тень — это ты.

— Сложно, — покачал головой Грард, весь лоб которого превратился в сплошные морщины. — Ну и как же может сражаться тень?

— Сам видел, — ухмыльнувшись я посмотрела в его глаза. — И Тень невозможно остановить, поранить или убить.

— Можно отрубить голову её обладателю, — возразил Найд, — и тогда Тень останется без головы. И умрёт, как и её владелец.

— Я — Тень Чёрной Волны. Отрубите голову Волне, попытайтесь убить. Даже в вашем мире это — невозможно. А то, чьей тенью я являюсь, находится вовсе не здесь.

— И всё же, все Тени умерли, — пробормотал чародей. Из-за спины донёсся предостерегающий возглас монаха.

Поздно.

— Что ты сказал?! — я наклонилась и схватив Наверру за рубаху, рванула к себе. — Повтори!

— Дар, — Кир повернул коня и ехал ко мне. — Дар, оставь его…

— Но это — правда! — Наверра даже посерел. — Все твои сёстры мертвы. Ты осталась последняя.

Я отпустила его и дико посмотрела по сторонам. Лица, лица, лица… И на всех — подтверждение жуткой неумолимой истины.

И чёрт возьми, я и сама это знала…

— Дар! — Кир протянул руку, но я дико вскрикнула и пришпорив коня, умчалась вперёд.