Глава 5

Разведчики ошиблись, назвав место, где мы остановились на ночлег, фермой. Судя по толстым брёвнам, частично сложенным в пирамиду, частично разбросанным, где попало, прежде здесь орудовали лесорубы. Но эти времена прошли давным-давно и покинутые здания успели послужить убежищем разбойникам, бродячим скоморохам и охотникам. Первые оставили ворох окровавленной одежды, вторые — пару расколотых дудок и колпак, а последние — гниющие лисьи тушки у дальней ограды.

Впрочем, два дома по-прежнему оставались пригодны для ночлега. Кроме того, кто-то из беженцев, что следовали за нами, обнаружил, что в сарае, лишённом крыши, прежние владельцы держали тяжеловесов, перевозивших брёвна. Здесь же стояли три телеги, вполне пригодные для использования. Оставалось изготовить упряжь, чем простолюды и занялись. Подростков и детей отправили добывать траву для лошадок.

Забун тут же решил, что королева со свитой достойна занять здоровенный двухэтажный особняк, где даже уцелели несколько спален с кроватями и гостиная с огромным очагом и большим столом. И сам стол, и табуреты вокруг поражали своей монументальностью, больше напоминая памятники прошлым воинским победам, типа того, что я видела в Салиме.

Обнюхав (я не шучу) все углы, постельничий отправился заниматься ужином. Судя по всему, этот взъерошенный человечек нашёл для себя центр стабильности во всём этом военном безумии. Лейтенант раздавал приказы, распределяя людей в караулы. Как по мне, так происходило слишком много ненужной суеты. Однако, вмешиваться я не собиралась.

Монах, зельевар и колдун облюбовали второй этаж. Чем они там занимались и как отец Найд собирался ладить с Наверрой — понятия не имею. Да и Вопрошающий с ними, пусть хоть поубивают друг друга.

Вукка и Нима хлопотали вокруг Найдмир, пока королева натурально не озверела. Сжав кулаки, она привстала в кресле, куда её усадил Кир и приказала фрейлинам заняться делом. Хотя бы развести огонь в камине. Я было хотела сделать замечание, но выглянув в окно, обнаружила во дворе не меньше десятка разожжённых костров и махнула рукой. Если люди не понимают, какая опасность им угрожает и как её можно избежать, пусть всё прочувствуют на собственной жопе.

Поэтому я просто села в деревянное чудовище, должное изображать кресло. Сия мебель расположилась в углу, откуда я могла видеть входную дверь, подъём на второй этаж и выход на кухню. Пена лежала рядом и время от времени я поглаживала чешуйчатые ножны. Каждое прикосновение придавало уверенности и вроде бы уменьшало дрожь, сотрясающую тело. Чудилось, что огни за окном периодически заслоняет смутная тень, напоминающая волну, а голоса людей заглушает шипение прибоя.

Кирион метался по комнате, точно не мог найти подходящее место для отдыха. То подходил к двери и о чём-то говорил с караульными, то выглядывал в окно и неразборчиво бормотал под нос, то рычал на фрейлин, которые с каким-то оборвышем пытались оживить чёрное жерло камина. Получалось плохо и комната, мало-помалу заполнялась сизым дымом.

Королева, казалось, дремала в объятиях деревянного монстра, подобного моему, разве что ей под зад наложили свёрнутые одеяла. Однако, время от времени я ощущала на себе её быстрые и осторожные взгляды. Похоже, Найдмир проявляла ко мне больше интереса, чем я к ней. А вообще, любопытно, что успел ей рассказать Кир о наших былых отношениях? Всё или что-то умолчал?

Наконец очаг подал признаки жизни и подмигнул огоньками пламени. В дверях появился важный Забун, возглавляющий процессию из тройки простолюдов. Те, низко склонив головы, тащили что-то, типа квадратных тарелок из дерева. Я ощутила запах печёного мяса и каких-то овощей. Желудок тут же напомнил, что полноценно мы питались где-то лет семь назад и не мешало бы что-нибудь предпринять, чтобы решить проблему.

Тарелки заняли место на столе, очищенном от листьев и паутины, а Забун склонил голову и сделал приглашающий жест.

— Ваше величество, кушать подано. Прошу прощения, за столь скудный ужин, но обещаю…

— Оставь, — Найдмир махнула рукой. — Я не голодна. Покормите людей.

Кирион прекратил метаться и остановился рядом с ней.

— Дорогая, — меня передёрнуло, — с тобой всё в порядке?

— Да, — она коснулась его руки своей. — Просто немного устала. Будь любезен, проследи, чтобы никто не остался без ужина. И да, мою порцию отдай Дар. Она заслужила это, больше, чем кто бы то ни был.

Чёрт! Чёрт! Честно говоря, после такого я вообще хотела отказаться и уйти, куда глаза глядят. Но стоило мне сделать попытку подняться, как Найдмир, глядя мне в глаза, мягко сказала:

— Пожалуйста. Думаю, я обязана тебе жизнью. И думаю, это произойдёт ещё не раз. Воспринимай это, как обычную благодарность.

Я так и восприняла, но, когда насупленный Кир принёс мне тарелку, забрала её и удрала на второй этаж. По дороге меня едва не затоптали трое стариканов, торопившихся вниз, очевидно, на запах пищи. Вот и славно, никто не помешает мне разделить ужин с одиночеством.

На широком подоконнике оказалось очень удобно сидеть, рассматривая алую гребёнку далёких деревьев, ещё ловящих свет спрятавшегося светила. Поскольку никто не требовал соблюдения дурацких правил этикета, я торопливо хватала куски мяса пальцами и отправляла их в рот. Потом вымакала жир треугольником мягкой лепёшки и отставила тарелку.

Отблески светила окончательно исчезли и ночь вступила в свои права. На небе рассыпались звёзды, кое где прячущиеся за комками рваных облаков. Во дворе, у костра кто-то бубнил, кто-то похрюкивал, а кто-то пытался задавить звонкий смех. Люди спаслись от неминуемой смерти, потеряв имущество и близких, однако искали способ отвлечься, позабыв о прошлом. Моё прошлое ходило по первому этажу и будущего у нас не было.

Я пнула тарелку, и она упала на пол, издав глухой тарахтящий звук. Не разбилась. Чёрт.

— Поговорим?

Тихий голос из мрака принадлежал совсем не тому, кого бы я сейчас хотела видеть. И слышать. И обнимать.

— О чём? — спросила я, продолжая рассматривать пламя близкого костра. Двое мальчишек тыкали в огонь длинные палки с пойманными крысами. — Желаешь спасти мою душу, святоша? Оставь это безнадежное дело, сам знаешь — я проклята.

— В этом нет твоей вины, дитя моё, — из темноты послышались неуверенные шаги и скрип рассохшегося кресла. — Однако, я пришёл не для богословских диспутов. В мои обязанности, как представителя церкви входит и обеспечение мира в душах прихожан. Всех прихожан.

— Так иди, почитай молитву солдатам. Или расскажи про спасение души простолюдам. Они такое любят.

— Да, они испуганы, — согласился Найд, — но в них нет воли к насилию, которая способна навредить другим.

— А у меня, значит, есть.

— Сама знаешь, — он помолчал. — Ты вспомнила, что случилось с твоими сёстрами, перед тем, как лорд Кирион доставил тебя в обитель?

Я отвернулась от окна и уставилась на него. Казалось священник обмяк в кресле и лишь его взгляд выдавал внутреннее напряжение. Думаю, он хорошо видел мой силуэт на фоне окна. Я же способна видеть даже в абсолютном мраке. Однако, о чём он мне пытается рассказать? Что я должна вспомнить? Сёстры, что с ними не так?

— Старик, — сказала я, не скрывая раздражения. — почему бы тебе не выложить всё и сразу? Вот ещё одна причина, по которой я терпеть не могу вас, святош: там, где стоило бы чётко назвать человека ублюдком, вы рассказываете четыре притчи о порочной сути.

— Ты должна вспомнить определённые вещи сама, — он тяжело вздохнул и сложил пальцы домиком. — в противном случае мои слова могут показаться ложью. Просто вспомни, почему ты…

— Тихо, — прошипела я и вновь повернулась к окну. — Тихо…

Последняя волна, катящаяся мимо, внезапно остановилась. Стих шум прибоя, а звуки со двора стали совершенно отчётливыми. Смех, храп, разговоры и…Бешеное ржание до смерти испуганных лошадей. Кто-то пытался их урезонить, но тщетно: животные чуяли смертельную опасность и никакое ласковое слово не могло отменить их ужас.

Хищник, притаившийся в ночи, способен скрыться с глаз и неслышно подкрадываться во мраке, но он не способен лишиться запаха. И когда зверь атакует, его вонь усиливается.

— Старик, — я подхватила Пену и сняла кожу ножен с её тела. — Беги вниз и предупреди всех, что у нас гости.

— Гости? — он не понимал, в чём дело, но всё же поднялся. — Какие гости?

— Волкодлаки, — сказала я и выпрыгнула из окна.

Нет, я по-прежнему не знала, как выглядит эта мерзость и понятия не имела о её повадках, но явственно ощущала вонь псины. Однако представить, что обычный волк или даже стая полезет в место, где горит целая прорва костров и топчется куча народу с оружием, тоже не могла.

Я постаралась избегать освещённых мест, приближаясь к остаткам ограды и наблюдала, как неуклюже топчутся молодые балбесы, называющие себя солдатами. Никто из них даже головы не повернул в сторону леса. Ещё бы, всё тихо-спокойно. Если бы лагерь атаковала одна из сестёр, эти олухи уже были бы мертвее-мёртвого.

Я медленно кралась вперёд, пытаясь слиться с тенями, лежащими на земле. Они принимали и обнимали меня. Потому что знали: рядом — своя. И тени открыли путь, которым следует идти. Дорогу, провонявшую угрозой, смертью и мокрой псиной. Путь, в конце которого вспыхнули и погасли светящиеся точки жёлтых глаз.

Кусты у ограды шевелились от ночного ветра и шелест листвы скрывал шаги мягких лап и тихое сопение носов.

Во-олчок! Ты не желаешь прийти и укусить меня за бочок?

Что-то тёмное качнулось между колючих ветвей и на миг зажглись звериные глаза. Во-олчок! Хочешь, я спою тебе колыбельную, расскажу сказочку на ночь? О том, как оборванные тощие девочки у тусклого костра дрожали в страхе, перед порождениями ночи?

Я ощутила, что волкодлак тут не один. Они выбрали для нападения самое глухое место и ждали, пока погаснут костры и люди пойдут спать. Думаю, никто из тварей не боялся слабых и трусливых двуногих, но тот, кто их послал, поставил определённую задачу: добыть королеву живой. Если начнётся паника и хаотичный ночной бой, Найдмир может случайно погибнуть. Поэтому волкодлаки ждали пока все уснут, чтобы тихо перерезать во сне.

— Во-олчок! — позвала я вполголоса и подняла руку, точно собиралась погладить тварь. Вспыхнули жёлтые точки. Много. — Во-олчок, хочешь поиграть со мной? А я спою тебе песенку про серый бочок.

Тёмная глыба хищной твари вплотную приблизилась к ограде, и монстр уставился на меня. Пену я держала за спиной, прижав клинок к позвоночнику, поэтому волкодлак не мог видеть моё жало. Во тьме послышалось тихое рычание нескольких глоток. Пришельцы умели и любили потрошить двуногих, слабых и почти беззащитных перед повелителями ночи.

— Во-олчок! — я почти беззвучно рассмеялась и сделала маленький шаг вперёд. За спиной слышался шум и отрывистые команды. Волкодлак поднял голову и уставился через моё плечо: жидкий мрак, точно призрак, парящий во тьме. — Во-олчок, ну поиграй со мной.

Один из любимейших приёмов моего учителя по фехтованию называется: «молния из-под земли». Меч, спрятанный за спиной, вылетает вперёд и пронзает подбородок врага. У преподавателя это получалось так, словно ничего и не произошло, просто дёрнулась кисть. Со временем я тоже научилась «молнии».

Только моя кисть даже не дёргается.

Как сейчас.

Пена пронзила голову волкодлака и тут же вынырнула обратно. Тварь даже не успела понять, что умерла. Когда я прыгнула за ограду, волкодлак ещё стоял, вот только глаза его начали мутнеть.

Стоило распахнуть дверь и пара мечей едва не вонзились в мою грудь. Я небрежно отмахнулась от них Пеной и вошла внутрь. Возникло ощущение, будто я стою по колено в бурном потоке холодной грязной воды. Чувство настолько сильное, что даже икры сводило судорогой. Кроме того, зрение тоже решило поиграть в эти шутки, уверяя, что гостиная домика до середины заполнена тёмной жидкостью, из которой торчат лишь головы испуганных людей.

— Что там? — взволнованно спросил Грард. А этот, какого чёрта здесь делает? Там, на улице, его люди с ума сходят. — Много их?

— Понятия не имею, — я зевнула и встретилась взглядом с Киром. Он нахмурился и посмотрел на мои сапоги. А-а, они все испещрены мелкими чёрными точками. — Иди и проверь.

Лейтенант оглянулся на Кириона и тот мотнул головой: мол, иди и действуй. Бравый вояка шмыгнул носом и покрепче сжав рукоять меча выкатился наружу. Оставшаяся парочка солдафонов определённо не обиделась, что начальник позабыл о них.

Я обратила внимание, что все двери из комнаты закрыты и подперты монументальными табуретами. Ну да, через такую защиту не прорвутся все легионы Вопрошающего! Под напряжёнными взглядами присутствующих я убрала тяжёлый стул и открыла дверь, ведущую на второй этаж.

— Сюда-то, зачем? — бормотала я под нос. — Чтобы отрезать путь к отступлению?

Найдмир тихо рассмеялась. Из всех она одна казалась полностью спокойной. Хотелось бы знать, на чём основывалась эдакая безмятежность? Надеется на Кира? На солдат? На…меня? Я оглянулась и тут же встретилась с доброжелательным взглядом улыбающейся королевы. Интересно, она хоть сама понимает, как я к ней отношусь?

— Спокойного сна, ваше величество, — я постаралась вложить в свои слова максимум сарказма.

— Спокойной ночи, Дар. — откликнулась она, продолжая улыбаться.

Нарочито громко топая по скрипящим ступеням, я забралась на второй этаж. Лезвие Пены я очистила ещё на улице, поэтому оставалось лишь вложить меч в ножны. В выбранной комнате кроватей не имелось, только куча старого сена у стены. Я села, затылком ощущая уколы потрескивающих соломинок. Ложиться не торопилась, потому что слышала шаги и точно знала, кто идёт. А ещё догадывалась, что никакого разговора по душам ждать не стоит. Сложные беседы Кир всегда планировал заранее. Выверял до последнего слова, чтобы не ошибиться.

Он некоторое время стоял в дверях, поворачивая голову. Я сидела тихо, почти не дыша и рассматривала любимого. Сейчас, во мраке, казалось, будто он ничуть не изменился: такой же, сдержанный в обычной жизни и неудержимый — в постели. Постоит, покачиваясь с носка на пятку, а потом подойдёт и набросится, с треском сдирая одежду.

Кирион постоял, медленно покачиваясь с носка на пятку, а после подошёл к окну и оперся на подоконник. Выглянул наружу.

— Волкодлаки? — спросил он.

— Да, — ответила я, прислонившись спиной к стене. — Полтора десятка. Ждали, пока все уснут.

— Ты их всех убила? — теперь, когда он слышал мой голос, смотрел в нужную сторону.

— Почти, — я принялась расплетать косу. — Один ушёл. Но можешь не волноваться: у него нет лапы и пропорото брюхо.

— Они чертовски живучи, — Кир склонил голову и упёрся лбом в оконную раму. — Возможно, к утру жимуинцы уже будут знать, где мы находимся.

— Поэтому стоит немедленно лечь спать, — наставительно заметила я и стянув сапоги, растянулась на колючем матрасе. — И встать до рассвета.

Не знаю, на что я надеялась, лёжа в темноте. На то, что он подойдёт, обнимет, как прежде и поцелует за ушком? Судя по звуку шагов, Кир вышел на середину комнаты, потоптался, а после пошёл вниз.

Меня била мелкая дрожь, поэтому я не сразу заметила, что плачу. Слёзы катились по щекам, а в груди что-то тарахтело и казалось вот-вот разорвётся на части. Я тихо заскулила и свернулась клубком. Как в детстве, когда спасалась от холода и сырости.

Вот только в этот раз холод шёл изнутри.

А потом я уснула.

Во сне высокое стрельчатое окно с витражными стёклами, пропускало лучи полуденного солнца и по полу весело прыгали разноцветные пятна. Я пыталась смотреть только на них и слушать исключительно пение птиц за окном. Иначе, пришлось бы поднять голову и встретиться взглядом с Зарёй. А потом — выслушать то, что она говорит.

И понять.

Но ведь однажды всё это уже произошло.

Поэтому мне было больно и горько, как никогда.