Глава 8

Мерный шелест листвы, тихие перестук веток и ленивая перекличка далёких птах, вызвали у окружающих умиротворение и ощущение безопасности. Даже большинство солдат словно забыли о той недавней мясорубке, где сгинули их товарищи. Некоторые принялись флиртовать с простолюдками, из тех, что немного отличались от коров в юбках. Свеженазначенный сержант одёргивал подчинённых, но, как по мне, недостаточно строго.

Королева, Кирион и монах о чём-то разговаривали, причём Кир время от времени поглядывал в мою сторону, словно проверял, жива ли я ещё. Всякий раз я отвечала ему жизнерадостным оскалом бешеной лисицы и продолжала разговор с Грардом. Зельевар и колдун слегка оторвались от общей группы и ехали, едва не наступая на пятки авангарду. При этом они о чём-то спорили, да с таким жаром, что временами едва не лезли драться.

Не я начала разговор с лейтенантом. Он первый принялся трепать языком о вероятности встречи с противником. Однако же мне хотелось получить определённые сведения, и я решила использовать подходящий момент. Благо остальные источники информации в этот миг оказались недоступны.

В Жимуине я была пару-тройку раз, лет десять назад и тогда вояки далёкой северной страны не произвели на меня особого впечатления. В тот период войска Жимуина больше смахивали на бандитские шайки, одетые в старые меховые шубы, вооружённые очень по-разному и очень плохо. Те всадники, которых мы встретили у монастыря отличались от них, как небо от земли: форма, хорошее оружие и неплохое знание боевой тактики. Не их вина, что им достался такой противник. Но в будущем следовало иметь больше информации.

Пусть Грард оказался недостаточно силён, как командир, зато он оказался весьма любознательным и дотошным молодым человеком. Будучи писарем при штабе, он активно интересовался родами войск растущей империи Жимуина и их характеристиками. Своё любопытство тогдашний писарь утолял, не только запоминая данные, проходящие через его руки, но и опрашивая офицеров, которым, по роду своей деятельности, уже приходилось сталкиваться с врагом.

Основу армии Жимуина составляли летучие отряды, типа того, что послали к аббатству. Ещё до начала активных боевых действий множество подобных подразделений просачивалось через границы, после чего конники ожидали приказа. Стоило начаться полномасштабному вторжению и в тылу врага начинался хаос: конные отряды терзали тылы врага: перерезали пути снабжения, перехватывая обозы с едой и припасами; нападали на небольшие подразделения и маленькие города. Атаковав, сжигали постройки, уничтожали жителей и уходили.

Открыто переходили границу панцирная кавалерия и тяжёлая пехота. Причём воины кавалерии и пехотинцы настолько отличались от жителей Жимуина, что некоторые предполагали, будто царь-шаман использует наёмников. Кое кто шёл дальше в своих предположениях и поминал мёртвых, поднятых из могил мастерством Нарха. Да и то, чтобы убить одного гиганта с ног до головы закованного в броню, приходилось изрядно поднапрячься.

За армией шли колдуны-шаманы с заклинаниями, предназначенными для ведения боевых действий: молнии, огненные шары и прочие мерзости, уничтожающие слабых человеков. Шаманов было около пяти сотен и большинство годилось лишь для поддержки солдат. А вот в личном подчинении Нирха находилось десять сверхсильных магиков. Но использовал их возможности царь-шаман лишь в особых редких случаях.

И наконец, десятка наездников: людей, способных управлять здоровенными летающими огнедышащими тварями. Пятеро таких стёрла Салим с лица земли, оставив лишь обугленные развалины. После этого, три монстра прилетели к загородной резиденции Туриели и уничтожили большую часть гарнизона.

— Они и прошлись-то по одному разу, — сумрачно рассказывал Грард. — Каждая мерзость снизилась, выплюнула что-то, типа чёрного шара и улетела. Пол крепости — как не бывало. Я был в полулиге и меня сшибло с ног.

— Угу, — сказала я. — типа огненных ловушек у южан. Они там мешают золу с каким-то чёрным и серым порошком, а потом поджигают и — бабах! Правда, взрывается не так сильно, как ты рассказал.

Лейтенант только пожал плечами. Для него все хитрости и премудрости военной науки до последнего времени были всего-навсего любопытной информацией на страницах штабных бумаг и старинных наставлений по воинскому искусству. И внезапно всё резко изменилось. Я заметила, как во время рассказа о стычках, где ему удалось поучаствовать, кожа парня приобретала нежный изумрудный оттенок. Все они одинаковы: думают, будто реальный бой чем-то похож на байки из книг. А потом видят кишки, которые свисают из живота ещё живого товарища.

— Хорошо, с этим понятно, — мне кажется или мой конёк реально поднимет ноги, чтобы не ступать в потоки тёмной жидкости, бегущие по дороге? Кажется. — Кто такие волкодлаки?

— Я про них только слышал, — Грард пожал плечами. — И то, ничего конкретного. Ты лучше у колдуна спроси. То ли люди, которых превратили в животных, то ли волки, наделённые разумом. Больше, сильнее и быстрее обычных хищников. Вместе с рейдерами рыщут по тылам, но больше охотятся на конкретные цели: высших офицеров, важных гонцов. Обычно находят только их жертв.

— Угу, — сказала я, — угу.

Лес и не думал заканчиваться, однако дубы теперь стояли реже, да и на вид выглядели моложе, тех исполинов, мимо которых мы ехали в начале. Солнечные лучи теперь спокойно проникали сквозь поредевшие кроны, а я обратила внимание на какие-то цветные тряпки, разбросанные шагах в тридцати от дороги. Похоже на куски одежды, которые кто-то, весьма небрежный, постарался убрать подальше от пути, чтобы они не попадались на глаза проезжающим.

Я прислушалась, пробиваясь через гомон голосов, пение детей и шелест прибоя. Птицы продолжали перекличку, но звучала она несколько неуверенно.

Пока причин для беспокойства я не видела, поэтому вернулась к своему барану. Нет, ну правда: Грард, своими чистыми незамутнёнными глазками напоминал нечто эдакое, пасущееся в поле. А смотрит так преданно, словно я пообещала показать ему левый сосок.

— Итак, вы были в королевской резиденции, когда вас атаковали Какой?

— В Серебряных Садах. А какое это имеет значение?

Я прикинула. Золотые Холмы и Бездонные Озёра находились ближе к границе, а Сады — на двадцать пять лиг дальше от столицы.

— Вас атаковали Наездники и тяжёлая пехота, — я отпустила поводья, позволив четвероногому строптивцу самостоятельно лавировать между струями тьмы. — Крылатые твари, понятно. Они могут почти мгновенно добраться от Салима до Садов, чтобы истратить последние заряды на ваши казармы. И да, ещё один момент: точное попадание по казармам. Заметь стреляли именно в них, не повредив ни единой другой постройки. Потом вступает тяжёлая пехота. Не панцирная кавалерия, не рейдеры, хоть это было бы разумнее. Те, кто перемещается медленно, а значит, их послали загодя и точно знали, куда.

Грард начинал понимать, к чему я вела и это ему определённо не понравилось. Таким образцовым чистоплюям всегда удивительно, когда они сталкиваются с предательством. Хорошо, если при этом они ещё остаются живы.

— Совпадение, — проворчал он, заметно помрачнев.

— Угу, — согласилась я. — Только в условиях боевых действий подобное совпадение называется армейской разведкой: отряды, которые следуют впереди основной массы войск. Ну да ладно. Второе совпадение приключилось, когда вы прибыли в аббатство, где вас практически сразу блокировали. Ну а третье — сегодня ночью, когда наведались волкодлаки.

— Так они всё-таки были?

— Ещё как были, — усмехнулась я. — Но это — неважно. Все эти люди, они идут с вами от самых Садов?

— Да, — он оглянулся, словно хотел убедиться в этом. — Остатки гарнизона, обслуга с семьями и придворные. Все, кто успел удрать.

Чёрт, при таких раскладах, я могла исключить из числа подозреваемых одного монаха. Скверно, когда в твоём окружении притаился предатель. Да ещё и такой, который имеет возможность сообщать врагу о всех наших перемещениях. Ладно, постараемся что-нибудь сделать.

Внезапный громкий всплеск прервал мои мысли, и выведенная из задумчивости я огляделась. Всё то же самое: деревья, стоящие ещё реже; солнечные лучи, с плывущими в них золотистыми листьями и болтовня простолюдов. А птички-то умолкли!

Я схватила лейтенанта за плечо и прошипела в его стремительно бледнеющее лицо:

— Прикажи своим балбесам приготовить оружие! Живо!

Сержант послушно повторил приказ, хоть и смотрел на командира, как на идиота. Кир приподнял бровь, и я ткнула пальцем в сторону леса. И в этот момент засвистели летящие стрелы.

Стреляли мерзавцы из рук вон плохо, поэтому я, не особо напрягаясь, сбила пару снарядов, летевших в мою сторону. Впрочем, в лучшем случае, они бы угодили в круп коня. Большая часть стрел так и вовсе бессильно шлёпнулись в дорожную пыль.

А потом идиоты решили атаковать в рукопашную. Впрочем, возможно им было нечем стрелять. Но и то, и другое у бандитов получалось равно плохо.

В среде простолюдов бытует распространённое заблуждение, которое они любят озвучивать в трактирах, после пятой-шестой кружки. Дескать, солдат, а особенно — молодой солдат — простое мясо, для ножа, меча или шестопера. Сержанты-де исключительно заняты шагистикой, да заучиванием устава. Поэтому, прикончить служивого — как два пальца обмочить. Обычно говорунов в этом мнении укрепляют трупы отпускников, которых находят в тёмных переулках с дырой в спине или башке.

Глупое и опасное заблуждение, которое никто не собирается развенчивать. Иначе бандиты стали бы гораздо осторожнее, а не пёрли напролом, как эти, например.

Это и боем-то назвать было сложно. Десяток воющих лесовиков в развевающихся зелёных лохмотьях прикончили сразу же, пятерых обезоружили и ткнули рожами в землю. Один, видимо с перепугу, помчался вдоль дороги в конец нашей колонны. Крепкий парень, но совсем зелёный — шестнадцати, а может, семнадцати лет. Когда он пробегал мимо, я полоснула его Пеной по горлу. Бандит сделал ещё пару шагов, схватился за горло и свалился у обочины.

Кто-то из простолюдок визжал, громко плакали дети и возбуждённо переругивались солдаты. Кажется, теперь приказы Грарда они выполняли с большей охотой и уважением. Вот так авторитет и зарабатывают.

Я соскользнула с коня, спрятала Пену в шкурку и медленно пошла вперёд. Когда я проходила мимо, Кир буркнул нечто одобрительное. Против воли, я ощутила тепло в груди. Найдмир молчала и скорбно рассматривала трупы молодых бандитов, сваленные у дороги в одну большую кучу. Никому из них я бы не дала и двадцати лет.

Кроме того, что стоял в окружении солдат и периодически помахивал секирой на длинной рукояти. Коренастый невысокий мужчина с лысой башкой и аккуратной клиновидной бородкой. Высокие скулы, желтоватая кожа и чёрные глаза. Северянин. Под лохмотьями зелёного цвета блеснула чернением длинная кольчуга. Хм, а парень-то совсем не прост. Да и оружие держит очень даже профессионально. В таком положении секирой можно драться, а можно и швырнуть в любой миг.

— Убери её, — сказала я Киру, кивнув на королеву и он сразу сообразил, к чему я клоню. Тотчас выехал вперёд и положил руку на оружие.

— Ну чо, — прорычал сержант, поигрывая длинным широким кинжалом, — ща я ентому олуху бородёнку-то подрежу!

По жёлтой физиономии бандита скользнула кривая ухмылка и он нарочито расслабленно взял секиру в одну руку.

— Стой, — я придержала сержанта за плечо. — Обожди. Покажу вам одну штуку. — Я положила Пену на кучу листьев. — Лейтенант, если до неё кто-то хотя бы дотронется — убью.

Солдаты попятились, а я очень медленно наклонилась и подобрала почти ровный сук, длиной в мою ногу. Его я присмотрела заранее. Бандит прищурился и отступил на шаг в сторону. Потом ещё и ещё. Однако, всякий раз я тоже меняла положение, так, чтобы находиться на одной линии с выбранной разбойником целью. Причём, всякий раз это выглядело чистым совпадением: словно я случайно меняла позу или просто переступала с ноги на ногу. В конце концов бандит сдался и решил сосредоточиться на мне. Но он, по-прежнему не мог сообразить, что происходит. Маленькая тощая баба с веткой в руке никак не представлялась ему серьёзным противником.

Поэтому первым делом я сломала ему нос.

Разбойник отпрыгнул и отмахнулся секирой — неплохая реакция для того, кто от удара в лицо утратил ориентацию. Впрочем, муть почти сразу исчезла из чёрных глаз, и противник криво усмехнулся. Потом кивнул и пошёл на меня, помахивая оружием то справа, то — слева. Так чтобы я не могла понять, откуда последует удар.

Я и пытаться не стала. Просто ткнула палкой в живот, а когда бандит сипло выдохнул, приложила его по голове.

И вновь круговая отмашка в прыжке назад. Солдаты смеялись. Все, кроме тех двух, опытных. Кажется, они начали понимать, какое сокровище им попалось. Интересно, сержант ещё хочет резать бородку «ентому олуху»?

Разбойник оскалился и начал осторожно приближаться, забавно перепрыгивая с ноги на ногу. Секира внезапно превратилась в полупрозрачный ореол, вроде стрекозиных крыльев. Приём, собственно, так и назывался: «стрекоза». Учитель боя всегда говорила, что подобные штуки больше рассчитаны на неопытного противника, но могут сбить с толку и бывалого воина.

Я ткнула веткой бандиту в рожу и выбила глаз.

Он прокатился по траве и замер, стоя на коленях. Секиру разбойник держал перед собой, а из его правого глаза бежала кровь и выпадало что-то белое. Я услышала глухое рычание.

Внезапно бандит сорвался с места и бросился вперёд. Оружие в мощных руках взметнулось и тут же опустилось туда, где я находилась мгновение назад. Только я уже кувыркнулась за спину бандиту, подпрыгнула и захватив горло врага палкой, ударила пятками ему под колени. Противник рухнул, утробно ворча, а я нажала веткой на глотку и склонилась к уху, заросшему чёрной шерстью.

— Заамель пфурх? — прошипела я.

Бандит попытался подняться, однако я продолжала нажимать на его икры, а потом ещё и стукнула лбом о затылок.

— Наафалс кон? — он зарычал и отбросив топор, схватился за кинжал, висевший на поясе.

Когда оружие вышло из ножен, я отпустила сук, захватила горло врага левой рукой, согнутой в локте, а правой взялась за ладонь, сжимающую нож. Потом, преодолевая сопротивление разбойника, нажала так, чтобы клинок воткнулся в ногу бандита. Мужчина застонал.

— Сааренс рутенде? — его всего затрясло, точно начался припадок трясучей. — Маатерс булс рутенде фрам?

— Зууст плансхаат! — он попытался вырваться, однако я продолжала давить на горло. — Плансхаат…

Разбойник обмяк. Я ухмыльнулась, а потом провернула нож в ране. О, снова ожил, заворочался. В этот раз я давила очень долго, чтобы наверняка, а после, одним рывком сломала шею. Отпустила горло и поднялась на ноги, ощущая на себе взгляды приумолкших солдат. Сержант щурился, а Грард смотрел мрачно, исподлобья.

— Жимумнец, — сказала я, отвечая на безмолвный кивок Кира. — Мастер Тууфта Хуца — Носитель Топора.

— Почему же солдаты его взяли так легко? — спросил Кир и покосился на королеву. Та казалась задумчивой.

— А они его не взяли, — я подобрала Пену и ухмыльнулась. — Это он позволил себя взять. Хотел убить тебя или её, а потом, под шумок, свалить. Всё правильно рассчитал: во время паники его бы никто не смог остановить. Не повезло.

— Что делать с пленниками? — сержант обращался к Грарду, но косился на королеву.

— Повесьте, — приказал Кир и со стороны бандитов донеслись вопли отчаяния. — С такими и в мирное время не особо церемонились, а сейчас…Сержант, неужели о таких мелочах вы ещё должны кого-то спрашивать?

— Кир, — Найдмир коснулась его плеча. У губ королева залегла глубокая складка. — Они же — ещё дети! Может быть простим, на первый раз?

Мне было что сказать на это, но я решила промолчать. Впрочем, Кирион и без меня знал, что говорить и делать. Он просто показал пальцем. Королева посмотрела, помрачнела ещё больше и тяжело вздохнула. Одна из простолюдок прекратила завывать и лишь глухо всхлипывала, баюкая на руках мёртвого сына. Случайная стрела пронзила грудь мальчугана и тот лежал на руках матери, напоминая сломанную марионетку.

— Сержант, выполняйте, — Грард цедил слова, через плотно сжатые зубы. — У дороги вешайте мерзавцев. Чтобы видно было.

Пятёрка приговорённых дружно шлёпнулась на колени и воздух наполнило нытьё о пощаде и милосердии. Найдмир скривилась, точно у неё заболел зуб, положила руку на живот и поехала вперёд. Кир следовал за ней и что-то шептал на ухо. Взгляд, который он оставил мне, был очень странным.

Верёвки тут же нашлись у простолюдов и те сами вызвались привязать их к ветвям деревьев. Какой-то из бандитов, окончательно ошалев от ужаса, обещал прирезать всех толстомордых палачей. Остальные продолжали скулить, точно побитые щенки. Когда последнего волокли мимо, я остановила солдат.

— А ну, погодите, — я пнула разбойника. — Жить хочешь, дерьмо собачье?

Он торопливо закивал, глядя на меня так, словно я была семикрылым посланцем Отдавшего. Такая же малолетняя тварь отрезала уши девушке, которая водила нас, мелких спиногрызок, по лесам. Отрезал, потому что его взрослые товарищи изнасиловали её, а у него не встал.

— Откуда вообще взялся этот вот? — я указала на дохлого жимуинца.

— Так, благгоспожа, он нас тут и собрал, — разбойник топтался на коленях и глотал окончания слов. — Припёр в деревню с корешем и грит: есть тут отчаянные головы, что денюг хотют? Али все едино свинотрахи да говнокопы? И грит, айда на большак, дураков потрошить! Ну а я чё? Как все. Благгоспожа, — он залился слезами, — клянуся, на моих руках крови нет, клянуся!

— Забирайте, — я отвернулась и услышала за спиной истошный визг:

— Ты ж обещала! Ты ж обещала!

— Что-то не припомню, — я подмигнула отцу Найду, который пристально смотрел на меня, — чтобы я кому-то что-то обещала.