Глава 3

Первоначально лейтенант хотел отправить со мной пару своих подчинённых, но после решил и сам пойти с ними. Особого вреда от этого не было, как, впрочем, и пользы. Солдаты успели полностью собраться и даже помогли галдящим беженцам упаковать тот нехитрый скарб, что те смогли спасти из пылающих домов.

Имущество королевы состояло из нескольких небольших узлов, причём пара из них являлась свёрнутыми походными палатками. Это хорошо показывало, насколько стремительным было бегство двора от наступающих жимуинцев. Правда я заметила у постельничего на поясе два тугих кошеля, в которых могла храниться неплохая сумма. Возможно — золотом, а это — получше любых тряпок.

Так что, к этому времени все успели подготовиться к выходу, и заминка оставалась лишь за мной. Найдмир, Кир и отец Найл обсуждали, какими воротами лучше воспользоваться, и я не стала их отвлекать. Как я могла понять, мои вещи должны были находиться в той самой комнате лазарета, где я очнулась после своего семилетнего сна.

Солдаты, топающие за спиной демонстративно, обсуждали всё, что угодно, но только не меня. Так что, пока мы добирались до лазарета, я успела узнать, где в округе живут самые доступные селянки, где продают самое дешёвое пиво и где нужно бить зверя, чтобы тебя не взяли за жопу егеря. Лейтенант всё время молчал, и я хорошо ощущала его тяжёлый взгляд. Но рассматривал он вовсе не меня, а ту, кого я несла в руке.

Уж не знаю, какие мысли блуждали за гладким лбом с прилипшими светлыми кудряшками, но когда парень увидел Пену, то сразу налился тёмной кровью и пошёл к Киру. Долго что-то рассказывал, получил ленивую отмашку и вернулся ещё более мрачный, чем уходил. Боялся, что я припомню его оплеуху? Ну и дурак: я хорошо помню все свои обиды, но могу отличить важное от второстепенного.

Как и следовало ожидать, монашки восприняли приказ начальника достаточно своеобразно: просто вытряхнули вещи из шкафа на пол и бросили сверху мою кожаную дорожную сумку. На дверце шкафа выцарапали знак-оберег от слуг Вопрошающего. Не удивлюсь, если кто-то из толстых дур ещё и молитву прочитал.

Я задумчиво поковыряла кучу одежды, размышляя, что мне из этого может потребоваться. Здесь хранилось всё, что в своё время я хранила в комнате, которую мне выделил Кир в своём замке. Большую часть, особенно из того, что дарил он, я никогда не надевала. И не собиралась. Поэтому отобранная кучка выглядела раз в десять меньше, чем то, что осталось.

— Поторопись, — каркнул от двери лейтенант. — Времени — в обрез.

— Угу, — задумчиво протянула я и сбросила с себя всю одежду. Лейтенант тут же скрылся.

Первым делом стоит надеть комбинезон из тончайшей хлопковой ткани, которая облегает тело от щиколоток до самого горла, а на руках доходит до запястий. Чёртовы пуговички между ногами! Потом натянуть сверху чёрный костюм из мельчайших металлических чешуек. На ощупь одежда весьма напоминает шкурку, которую сбрасываю змеи в период линьки: такая же тонкая, почти невесомая.

Очень полезная штука: почти невозможно пробить, даже стрелой длинного лука, пущенной в упор. К сожалению, обычный человек, если его засунуть такую кольчугу, скоро начнёт задыхаться, а потом и вовсе умрёт. Говорят, это как-то связано с той смолой, что пропитывает основу, не знаю. Даже нам не рекомендуют слишком долго носить «чешую».

Среди вещей нашёлся мой набор моющих лосьонов и книга стихов, что подарил Кир на годовщину наших встреч. Сумка казалась достаточно полной, поэтому я некоторое время размышляла, постукивая пальцами по коже обложки. Потом-таки сунула маленький томик внутрь и потянула шнуровку. Всё, осталось набросить на плечи плащ, подхватить Пену, и я готова.

Солдаты и лейтенант очень внимательно слушали отдалённый лязг и смотрели на полосы дыма, пересекающие небо. Дымных столбов стало много больше. Кажется, мои спутники понемногу начинали паниковать.

— Идём? — спросила я, наслаждаясь зрелищем бледнеющих лиц. — Или подпустим их поближе?

— Дура! — фыркнул один из вояк. — Ты бы видела, на что эти гады способны! Один раз топором махнёт — пара голов долой!

— И броню хрен пробьёшь, — угрюмо добавил второй. — Вроде как по каменюке лупишь — только оружие тупить.

— Оставить панику, — буркнул лейтенант. — Никто от вас не требует держать оборону насмерть. Наша задача: добраться до границы.

Пока мы возвращались, звон за спиной становился всё громче. Среди простолюдов этот звук породил настоящую панику, так что Киру пришлось строго прикрикнуть, чтобы прекратить галдёж. Я внезапно ощутила слабость в ногах и мерзкую дрожь, катящуюся по телу, от пяток до макушки. Кажется, зельевар не только переборщил с грибами, но ещё и бросил лишку кучерявой травы. Или что-то не так со мной.

— Выходим? — спросил Кир. Кажется, он то ли опасался, то ли просто не желал лишний раз со мной разговаривать, но тут выбора не было. — Жимуинцы вошли в аббатство. Им, конечно потребуется некоторое время, чтобы понять, где мы, но не так много, как хотелось бы.

— Время терпит, — сказала я и подошла к зеркалу. Первое и единственное, что встретилось после пробуждения. — Ты же должен знать: время терпит всегда.

Всё оказалось даже хуже, чем я ожидала. Щёки провалились, отчего скулы выступали из-под кожи словно пара булыжников, от глаза разбежались паутинки морщинок, а губы казались бледными полосками. Брови точно моль побила, лоб прорезали глубокие борозды, а в чёрных волосах блестела полоса седины такой ширины, что можно на лодке плавать. Только глаза не изменились: такие же, невыразительно серые.

Я покосилась на королеву: идеально гладкая кожа, чуть вздёрнутый носик и шапка тёмных курчавых волос. Отвела взгляд и со вздохом принялась торопливо вязать свою солому в плотную косичку. Некоторые из Сестёр предпочитали стричься до колючего ёжика и даже гладкого черепа, но я всегда считала тёмные волосы одним из своих немногочисленных достоинств.

Что было, то прошло.

— Выходим, — объявил Кир по моему кивку и всё стадо вывалилось на улицу, громыхая плохо подогнанными доспехами и оружием, тарахтя какими-то тощими мешками и горестно завывая в уши соседям, как это делали зельевар и колдун. Постельничий держал руки на кошелях и каким-то чудом умудрился волочь пару королевских узлов. При этом толстяк зыркал по сторонам: никто не смеет покуситься на его сокровище?

Кир шёл рядом с Найдмир, придерживая её под локоть, а я внезапно подумала: что за нелепое бегство? У нас не было даже чёртового полудохлого осла, на которого можно посадить беременную королеву! Долго мы сможем спасаться от грозного врага на своих двоих? Да первый же конный патруль отправит к матери Вопрошающего всю эту идиотскую пасторальную идиллию!

Впрочем…Ведь именно поэтому меня и разбудили, разве не так? Семь лет я провалялась, никому нахрен не нужная, точно забытое на лесосеке трухлявое бревно и вот, когда пришёл последний час, про него вспомнили и вытащили на белый свет. И да, я по-прежнему не могла вспомнить, какая чертовщина выудила меня отдыхать столь долгий срок.

Спросить Кира? Я с сомнением посмотрела на бывшего возлюбленного: он сосредоточился на спутнице, а та убеждала его, что быстрый шаг ей не повредит. Кто ещё может дать пояснения? Ах да, отец Найд. Ведь это же — его вотчина, так кто, кроме него разбирается в забытых брёвнах?

Как ни старались солдаты, сбивая стадо в плотную кучку, вереница беженцев растянулась на добрую сотню шагов, больше напоминая прогуливающихся в поисках истины семинаристов, чем беглецов от близкой смерти. Да и святоша смотрелся на своём месте, когда шагал впереди, указывая лейтенанту, куда следует направляться дальше. Тут, действительно легко было заблудиться, в переплетении тесных дорожек, пресекающихся через каждый десяток шагов. Понять, чем отличается белый пенёк молельной будки, от такого же, но чуть дальше, лично я не смогла бы.

— Эй, святоша! — я ускорила шаг, ощущая мрачное удовлетворение от того, как простолюды шарахаются от меня. При этом они ещё и осеняли себя звёздным знамением. — нужно, чтобы ты ответил на пару вопросов.

— Нашла время! — фыркнул лейтенант и солдаты поддержали командира нестройным гоготом. — Враг за спиной.

— Так иди и задержи его, — огрызнулась я и хохот тотчас умолк. Теперь вояки глядели так, словно собирались меня сожрать. — Старик, можешь объяснить, какого чёрта со мной произошло? Почему я проспала эти чёртовы семь лет?

— Умеешь ты задавать вопросы служителю церкви, — он покачал головой и указал пальцем, куда идти дальше, — через слово поминая слуг Вопрошающего. Ты уверена, что это — так срочно? Так важно, вообще?

— Хочешь знать, важно или нет для меня, почему вся моя прошлая жизнь отправилась к матери Вопрошающего? — я оскалилась. — Не поверишь, но для меня этот вопрос сейчас поважнее спасения шкур всего этого стада!

— В таком случае, почему бы тебе не поинтересоваться у лорда Кириона? — в голосе милостничего слышалось нечто непонятное. Точно он был уверен в том, что ответ мне не понравится. — Именно он семь лет назад привёз тебя сюда.

Такое ощущение, словно без подготовки пнули в живот. Кир не просто забыл обо мне на семь лет, он сам меня здесь и оставил! Оставил гнить в грязном церковном лазарете, а сам уехал веселиться, танцевать на балах, охмурять чёртовых принцесс и брюхатить их…

— Если тебя это хоть немного утешит, — мягко сказал монах, — у него не было иного выхода. И давай оставим эту тему, пока не доберёмся до безопасного места. Поворачиваем сюда.

Мы шли по винограднику. Теперь я могла точно определить время пробуждения: осень. Огромные тяжёлые гроздья свисали из листьев, золотясь в лучах светила. Повсюду стояли большие плетёные корзины, некоторые — полные до краёв. Судя по всему, известие о наступлении врага застало сборщиков за работой, и они бежали, оставив щедрый урожай. Теперь им полакомятся прожорливые осы, басовито жужжащие вокруг.

О чём я думаю?

А о чём нужно?

Мне почудился шелест, плеск и я обернулась. Тёмная жидкость медленно настигала людей, заполоняя пространство между кустами. Виноград постепенно погружался всё глубже и скоро ничего не останется, кроме…

Что-то оглушительно ухнуло. Внезапно одна из башен монастыря пропала из виду. Я провела ладонью по глазам; вода исчезла, а башня так и не появилась. Монах, стоявший рядом, тяжело вздохнул и покачал головой.

— Они уничтожают все монастыри и их обитателей. Нарх считает, если у людей отнять прошлое, в том числе и веру, ими станет легче управлять.

— А он прав, — согласилась я. — Очень умный правитель. Жаль, не могу добраться до его горла.

Пока мы мило беседовали, а жимуинцы продолжали стирать аббатство в пыль, успели подтянуться отставшие. Видимо зрелище того, на что способны преследователи, сплотило беглецов, и они теперь двигались более компактной группой. А впереди уже виднелись ворота обители. Насколько я поняла, этот выход выбрали потому, что он был самым дальним и использовался, по большей части, для каких-то незначительных хозяйственных целей. Тут едва ли проехала бы даже обычная дорожная повозка.

— Кстати, — сказала я, — почему в вашем чёртовом монастыре не нашлось ни единой распроклятой животины, способной везти груз или человека?

— Всех забрали во время бегства, — монах вошёл в небольшую деревянную будку у ворот и вышел с ключом в руке. — Всех животных и все повозки. Её величеству очень не повезло добраться сюда так поздно.

— А ты какого чёрта продолжал тут ошиваться? — подозрительно спросила я. Чёрт, чего я собственно ожидала? В том, что старый пердун признается в сотрудничестве с врагом?

— В мои обязанности, из тех, что необязательны, входило приглядывать за одним пациентом, — пояснил отец Найд и вставил ключ в замок. — Помогите, он открывается очень туго. Пока этот человек оставался тут, я не мог его покинуть.

— Мог бы просто увезти.

— Аббат категорически запретил брать тебя с собой, — монах отошёл и теперь пара солдат громко пыхтя налегала на крестовину ключа. — Пришлось остаться.

Я недоверчиво прищурилась: святоша оставался со мной, хоть и знал, что приближающийся враг неизбежно его убьёт? Да он точно врёт! Наверное, просто хотел припрятать церковное золотишко, чтобы потом вернуться.

Затрещало, завизжало и после мощного пинка ворота распахнулись. Снаружи золотились поля, по которым бежали волны, поднятые ветром и уходила вдаль серая полоса дороги.

На дороге стоял отряд конников. Судя по вооружению: лёгкая кавалерия. Таких обычно используют для патрулирования и рейдов по тылам противника. У каждого — кривой меч, небольшой деревянный щит и пика у седла. На головах — лохматые шапки, странно выглядящие в это время года. Впрочем, я видела форму и почуднее.

— Закройте ворота! — просипел лейтенант, хватаясь за рукоять меча.

— Не будь идиотом, — я остановила пару его самых ретивых подчинённых и стала в проходе. — Не видишь: нас ждут и пока хотят просто потолковать? Смотри: у переднего на пике — белая тряпка.

— О чём с ними говорить? — продолжал пыхтеть мальчишка. — Просто пойдём к другому выходу…

— Думаю, там мы увидим такую же картину, — Кир стал рядом со мной, — а мы окончательно потеряем время и пространство для манёвра. Пойду, узнаю, что они хотят.

— Я схожу, — мы обменялись взглядами. — Опознают в тебе важную шишку — тут же перережут горло; вот и все разговоры.

— Им нужна Найдмир, — он пожал могучими плечами, вызвав у меня фонтан ярких воспоминаний. — Пошли вместе.

— Кир, — когда я услышала, как она его называет, захотела провалиться сквозь землю, — особо не рискуй, — он кивнул. — Дар, я очень на тебя надеюсь.

Будь ты проклята!

— Сделаю, что смогу. Пошли.

Шум шагов, шелест волн и жужжание мух. Впереди лениво ржали лошади. Отряд конников казался тёмной монолитной стеной, которая стала на пути к спасению. Однако, я уже успела посчитать, сколько брёвен в этой стене — четыре десятка. Если всё пройдёт нормально, у нас появится транспорт.

— Нужно поговорить, — сказал Кир, пока мы шли к парламентёру. — Мне нужно тебе много объяснить.

— Например, почему ты запер меня в чёртовой вонючей дыре и забыл на целых семь лет? Или хочешь рассказать, какое имя вы придумали будущему наследнику престола? Можно я стану крёстной? Кир, иди в задницу!

Всадник оказался человеком небольшого роста и лохматой у него была не только шапка, но и весь костюм. Даже сапоги. Казалось, человек в подобном одеянии должен истекать потом, но желтоватое раскосое лицо выглядело абсолютно сухим. На шапке я заметила металлический значок, в форме пылающего полумесяца.

— Нам нужна женщина Найдмир, — вот так, ни «здрасьте», ни «обнимемся». — Остальные могут уйти.

— А если нет? — спросил Кир. Он остановился в десятке шагов, чтобы конник не мог с места ткнуть его пикой.

— Убьём всех и возьмём женщину Найдмир, — всадник казался равнодушным.

— Понятно, — скулы у Кира побелели. — А если она вдруг погибнет со всеми? Думаю, твоему повелителю это не понравится.

— Нет, — согласился парламентёр, — но особо и не расстроит. Отдайте нам женщину Найдмир и уходите.

Пока они так мило беседовали, я успела войти в дыхательный ритм и ощутила, как дрожь и слабость полностью покинули тело. Мысли стали ясными, словно чистая вода, а образы вокруг — отчётливыми и яркими. Всё, я готова. А значит в дальнейших переговорах нет никакого смысла.

— Кир, — звенящим голосом сказала я и мужчина обернулся. Потом хотел что-то сказать. — Убирайся к чёртовой матери. Быстро!

Кажется, то, что один из переговорщиков спешно покинул место переговоров, заставило всадника задуматься. Он задумчиво сбросил с пики белую тряпку и уставился на меня. Потом поднял руку и весь его отряд двинулся с места, охватывая меня полукольцом.

— Я — смерть! — пробормотала я и услышала за спиной глухой рокот, приближающийся с каждым мгновением.

Всадники пока ничего не предпринимали. Они не могли понять, что происходит и почему эта, тощая точно смерть, женщина стоит на месте и бормочет странные слова.

— Я — разрушение! — плащ отлетел в сторону и Пена выскользнула из ножен.

Это они понимали. Послышались торопливые гортанные выкрики и смешки.

— Я — гибель мира! — рокот приблизился, и я ощутила, как земля уходит из-под ног. Только земли там уже не было.

— Я — Тень Чёрной Волны!