22. Не брат ты мне.

Стоило миновать городские ворота, на пути встретился вставший поперек дороги грузовой мотовоз. Дрожа от бурлящего в крови после боя адреналина, девушки спрыгнули на мощеную булыжником дорогу, и крепко сжимая оружие, настороженно оглядывались по сторонам. Юра с Иваном также, не теряя бдительности, осторожно обошли мотовоз, огляделись, и лишь после взялись за осмотр транспорта.

Металлический борт оказался искорежен пулевыми отверстиями и забрызган засохшими бурыми пятнами, ящики на борту наполовину разбиты и от них отчетливо тянуло химическими препаратами. Среди разбросанных по дощатому полу обломков ящиков, смешались гильзы, битое стекло, раздавленные и целые пробирки, колбы, станины, смятая горелка. Иван с трудом угадал в этом смешении разбитую походную химическую лабораторию.

— Здесь был нехилый бой, — нарушил тишину подмастерье, поднял гильзу, поводил у носа. — Дня два три, как отстреляли. — Потирая ноющий висок, он посмотрел под ноги, россыпи гильз были от разных типов огнестрела. Среди обрывков окровавленного тряпья, на замшелом булыжнике вперемешку лежали бочонки гильз от дробовика, короткие пистолетные, автоматные, массивные винтовочные гильзы от крупного калибра, а из-под сдувшегося колеса выглядывал расколотый автоматный приклад.

Иван тем временем осмотрел кабину. Дверь изрешечена, водительское сиденье потемнело от пятна засохшей крови. Под капот вообще заглядывать не было смысла, рваные дыры в жести и масляное пятно у колеса говорили сами за себя.

Юра брезгливо поддел носком сапога загрубевший обрывок ткани. Мрачный Иван, даже не присматриваясь, узнал в нем часть мундира послушника Ордена, но комментировать не стал. Он смотрел на бурый развод, ведущий к распахнутой двери одного из домов.

— Пойдем, глянем? — предложил подмастерье.

Послышался шорох между домами, вопль, треснул хилый заборчик, разметав собою, штакетник на булыжник вывалился оборванец с безумным лицом. Он попытался подняться, но следом из пролома выскочил Гром, запрыгнул бешеному на спину и вгрызся в шею. Рывок, мерзкий хруст и бешеный смолк.

Пес, не сходя со спины обмякшего тела, мельком взглянул на Ивана.

Это был не Гром. Горящие огнем глаза, окровавленная пасть, в которой на миг показалось пламя, вокруг вздыбленной черной шерсти витал дымный шлейф. Это был один из адских псов, призванных Громом. Размером больше самого крупного матерого волка, он зарычал, выдохнув облако дыма, и с места прыгнул обратно в пролом.

Все произошло настолько быстро, что Юра едва успел приставить приклад к плечу, Вера с Настей только щелкали затворами досылая патроны в пустые стволы, а пса уже и след простыл.

— Гром? — спросил подмастерье, опуская автомат.

— Огневик, — ответил Иван, нервно покачав в руках шестиствол.

— Крепко они за бешеных взялись. Ну что, смотреть пойдем? — качнул Юра головой в направлении кровавого развода.

— Не на что там смотреть, — хмуро обронил мастер. — Сдвинем эту колымагу с дороги и едем дальше.

Озерный был действительно небольшим. Небольшим по количеству улиц. Их было всего пять, но каких! Они казались нескончаемыми и тянулись вдоль берега озера плавным изгибом к огромному холму, у которого располагалось торжище и административные строения, но которого не было видно за крышами двухэтажных домов.

Несколько раз дорогу пересекали переулки, разделяющие длинные ряды строений и бегущие вниз, к причалам и рыбацким лачугам на берегу. В самом начале переулков иногда виднелся частокол высокой ограды, отделявшей город от болота с его порождениями, там-же находились небольшие ворота, ведущие к болотным тропам.

Порождения порождениями, а промысел должен быть всегда.

Люди давно привыкли жить в опасном мире, где теперь было кого бояться помимо нас самих. Одних уничтожали, других изгоняли, с третьими можно было договориться. Так и жил здесь люд, отгоняя от берегов озера рыбоголовов, поднося простенькие дары водным и прибрежным духам, договариваясь с водяными. А как поспеет пора ягод да грибов, мужчины надевали защитные доспехи и шли охранять отправлявшихся на промысел в болота сестер, жен и матерей, не забывая умилостивить духов болот подношениями и заручаясь их защитой и поддержкой.

Хороший был город, ладно в нем жили люди, чтили духов и жили в мире с природой. Что же за проклятье постигло этих людей, изуродовало тела и исковеркало разум? Чем они вызвали такую кару? Что обратило спокойную жизнь в прах, а город в филиал ада на земле?

— Здесь невозможно находиться, — прервав тяжкие мысли подмастерья о судьбе города простонала Вера, потирая виски.

— Держись, — погладив ее по голове, вымученно улыбнулся Юра, поскольку ментальный шум и эманации многих смертей доводили до исступления его самого, и приходилось постоянно занимать себя размышлениями, что преграждали путь рвущемуся в сознание бурному потоку хаотичных видений.

Вера в ответ слабо улыбнулась, не заметив лица Полыни, а вот Настя успела заметить, как блеснули ревностью глаза лесавки, перед тем как она отвлеклась на движение по правому борту. В перекрестье прицела выскочил один из разбредшихся по городу огневиков. Он проводил пылающим взглядом проезжающий мотовоз, и снова скрылся в одной из подворотен.

Не выдержав напора черных бестий, остатки бешеных, будто тараканы попрятались по всем укромным щелям. Но псы на этом не остановились, они занялись прочесыванием города, и уничтожением вражеских недобитков.

Время от времени с разных сторон слышался лай и крики умирающих людоедов. Но расслабляться не стоило.

— Как же здесь воняет, — жаловалась Настя, заткнув нос и с трудом удерживая автомат одной рукой.

Помимо разорванных тел, бешенных, по дороге встретились вздутые трупы нескольких перерожденных. Но они были просто убиты, и никаких других повреждений было не заметно. Судя по всему, бешенные ими брезговали, предпочитая исключительно человечину.

— Ого, — обратил внимание колдуний на еще одно из разлагающихся тел подмастерье. — Они умудрились завалить гематофага.

— Кого? — не поняла Вера, мельком взглянула на останки и тут же отвернулась, сдерживая рвотный позыв.

— Кровопивца, — пробубнила с закрытым носом Настя. — Вампира если угодно.

— Сказки это все про вампиров, — совладав с собой, ответила колдунья.

— Не совсем, — покачал головой Юра. — Это перерожденные, по сути пиявки ростом с человека. Сильные, ловкие и изворотливые твари. Один укус, и благодаря ферментам, содержащимся в их слюне кровь уже невозможно остановить.

— На пиявку не особо похоже, — бросила короткий взгляд Вера на удаляющийся труп. — Больше на дистрофика похож.

— Этот дистрофик осушит тебя за несколько секунд, — с видом знатока заявила Настя. — А если он не голоден, то усыпит и оставит на ужин.

— Гадость какая, — поморщилась колдунья. — Зачем их таких Мать Сыра Земля порождает? Мало нам оборотней, аспидов и мавок с русалками?

— Дети не в ответе за грехи родителей, — вздохнул Юра. — Так, когда-то говорили. Но, похоже, у планеты иное мнение. Мы еще долго будем расплачиваться за грехи наших предков. И теперь не мы, коверкаем планету, как хотим, а она нас. И когда она решит, что с нас хватит, одному Богу известно.

— Ты христианин? — прищурившись, спросила Настя.

— Православный, — ответил парень, наведя ствол автомата на темный провал выбитой двери в одном из домов. — Как и Иван. Он мой крестный отец.

— И как ваша, православная вера смотрит на происходящее? — продолжала колдунья. — Тебе не кажется, что магия, стихийные сущности и проявившие себя языческие божки, не вписываются в христианский уклад?

— Не кажется. Всех, и нас и их создал один Бог. Вот и все.

— Как у тебя все просто, — ухмыльнулась Настя.

— Настя, — строго смотря, позвала Вера.

— Молчу-молчу, — улыбнулась подруге она.

— Хорошо бы вам всем помолчать и заняться делом, — с ревом движка донеслось из кабины. — Нашли место. По сторонам смотрите.

Ивана насторожило, что один из встречных огневиков, вдруг растаял в воздухе, обратившись в дым.

— Полынь, — позвал он. — Что это с псами?

— Они теряют силу и возвращаются домой, — ответила она, сунув личико в кабину.

— Вот блин, — огорчился Иван и сбавил ход мотовоза. — Значит мы снова сами по себе. А Гром? — вдруг вскинулся он. — Он тоже так, пшик и все? Развоплотится?

— Нет, — улыбнулась Полынь. — Он не совсем, такой как они.

А какой на самом деле их верный друг Иван спросить не успел. С громким хлопком лопнуло колесо, и мотовоз повело в сторону. Удержав руль, он разминулся со стеной ближайшего дома и, вырулив обратно на средину улицы, остановил транспорт.

В лопнувшем колесе торчал острый обломок человеческой кости, коих вокруг было разбросано в неимоверных количествах. Под стенами некоторых домов так и вовсе белели кучи из обглоданных останков. Смотря на спрыгивающих, на дорогу кислого вида бойцов своего маленького отряда, он догадывался каково им сейчас, и благодарил зелье, которое притупило его способности. Если бы не оно, то ему трудно было бы справиться с эманациями смерти, и призывами духов, которые пытались бы достучаться до его чуткого сознания.

— Как вы? — с состраданием на лице обратился Иван к бойцам.

— Терпимо, — поморщился Юра. — Глушилки почти не помогают. Здесь как в аду: плач стенанья и крики боли. И все это смешивается в ужасную какофонию.

— Без глушилок нам здесь вообще нечего было бы делать, — осматриваясь по сторонам, заметил мастер. — Еще на подходе к городу с катушек съехали бы, — Он посмотрел на сдувшееся колесо. — Как не вовремя. Юра, полынь проверьте эти дома, — указал он на дом слева и справа. — После активируем эту вашу корону.

Дома были странного вида как, впрочем, и большинство домов в этом мрачном городе. Фундаменты просели в грунт, от чего дома заметно покосились. Первые этажи сложены из обломков старого бетона, между которыми змеились большие трещины. Вторые этажи были деревянными надстройками, оштукатуренными глиной, и выбеленные известью.

Они уныло нависали над дорогой, и казалось, вот-вот со скрипом начнут рушиться на обездвиженный мотовоз. Но в реальности не смотря на наклон строения, были крепкими, устойчивыми и по виду, некоторое время назад вполне жилыми.

Поморщившись, Иван потер сквозь рубаху, вросшую в грудь чешую, которая с каждым днем начинала все больше тревожить, отдавая неестественным теплом и бегло осмотрелся.

Всюду, куда не кинь взгляд, буйствовали сорняки, что густым лесом росли в цветниках и низких палисадниках. Каменная дорога покрылась мхом, а из щелей в плотно подогнанных булыжниках пробилась и уже пожухла трава. Город выглядел, будто разграбленное упырями, заброшенное кладбище.

Юра вручил свой автомат Вере, достал пистолет, и осторожно двинулся в дом слева. Полынь выхватила клинки и растворилась в воздухе, словно и не было ее.

Иван с пыхтением крутил жалобно пищащую ручку ржавого домкрата. Настя прикрывала его, наводя ствол на любой шорох, а Вера, не особо обремененная мыслями о безопасности, взирала вверх, где на фоне серого неба кружил аспид Юры, который все никак не мог решиться сесть на одну из крыш.

В доме слева, раздалось три выстрела. Все замерли.

— Все нормально, — крикнул из распахнутого окна второго этажа подмастерье. — Чисто. — Через минуту парень вышел из распахнутой двери, вкладывая пистолет в кобуру.

— Что там? — остервенело, дергая заклинившую ручку домкрата, просипел Иван.

— Бешенный. В шкафу прятался. Чуть на нож меня не насадил зараза, — сморщил Юра лицо, вспоминая изуродованную язвами физиономию напавшего на него людоеда.

— Юра, — протягивая парню, автомат и посматривая в небо, позвала Вера. — Яр твой себя странно ведет. Будто добычу заметил. Смотри, кружит, а голову все время в одном направлении держит.

— Ну и зрение у тебя, — присматриваясь к высоко парящему змею, улыбнулся Юра. — Ага, вижу. И что?

— А то, — скрипя над непослушной ручкой, ответил за Веру мастер, — что здесь кроме бешеных другого зверья давно нет. Попробуй с ним связаться.

— Не получится. Эманации мешают. Да и не тренировался я.

— Попробуй, — строго приказал Иван.

Юра прислонился к мотовозу и закрыл глаза.

— Так-так-так, — шептал он. — Ниточка-ниточка, где же ты? Да отстаньте же вы. Не получается. — Открыв глаза, посмотрел он на Ивана. — Духи мешают.

— Пробуй, — повторил наставник.

Парень вздохнул и снова закрыл глаза. Крики, мольбы, плачь и стенанья хлынули в подсознанье. Вокруг бушевала энергетика смерти. Это была буря из жутких образов, обрывков эмоций и страшных видений жестоких смертей. Юру пробил озноб, по телу пробежала крупная дрожь, он был готов отказаться от затеи, когда почувствовал тонкую паутинку связи.

«По ниточке-по ниточке», — твердил он, двигаясь вдоль паутинки и удаляясь от ментального урагана. И вот он уже парит под серыми облаками. Кожистые перепонки крыльев треплет злой ветер. Он же свистит рассекаемый заостренной чешуей. Необычайное чувство свободы охватило парня. Он летел, он был королем неба.

Острое зрение позволяло видеть весь город будто на ладони. Вон Иван психует над домкратом, Настя водит дулом автомата из стороны в сторону, а после, будто что-то услышав, скрывается в доме напротив, Вера, подняв голову, смотрит на него, а вот и он сам, облокотился о мотовоз, и жмурится с идиотской улыбкой на лице.

Странно и в то же время интересно было видеть себя со стороны. Вот рядом с ним возникла Полынь.

Аспид пошел на новый круг. Он окинул взглядом пройденную часть города, с брошенным мотовозом, распахнутыми воротами и залитым кровью мостом.

— Ваня, у нас проблемы, — очнувшись, с диким взглядом сказал Юра.

— Серьезно? — деланно удивился мастер.

— Сюда идет отряд в таких вот камзолах, — дернул он за рукав Полынь.

— Праведные, — округлила глаза Вера.

— Сколько их? — бросив домкрат и запрыгивая на борт, спросил изменившийся в лице Иван.

— Точно не скажу, но больше десятка точно.

— Полынь, что справа?

— Пусто, — ответила лесавка. — Только духи и множество обглоданных костей.

— Разделимся? — предложил Юра. — Мы с курсантками слева, ты с Полынью справа. Возьмем в клещи. Жалко Грома с нами нет.

— Это тебе не пустоголовые бешеные, — охладил пыл ученика Иван. — Никаких «разделимся». Где Настя?

— Я здесь, — вяло отозвалась она, выходя из дома и потирая виски.

Сбросив с мотовоза рюкзаки, мастер спрыгнул на землю и стал раздавать магазины. Он огляделся, выбирая укрытие.

— В правый дом, быстро! — скомандовал он, забрасывая на плечо к автомату шестиствол.

— Но это глупо, — возразил Юра.

— Быстро я сказал.

Первый этаж был толстостенной коробкой сложенной из обломков старого бетона и был разделен на два помещения: прихожая с сорванными с петель дверьми, и кухня с единственным, разбитым вдребезги, большим окном. Место у окна заняла Полынь, Иван же скрылся в густой тени, у входа. Настя, шурша разбросанными по лестнице костями, отправилась на второй этаж. Вера тем временем сидела на покосившемся стуле и нервно прижимала к себе автомат.

— Не сосчитаю никак, — бурчал закрывший глаза подмастерье. — Около пятнадцати. Разбились на две группы и крадутся вплотную к домам, — он помолчал, и снова заговорил. — Заметили наш мотовоз. Замедлились. Занимают позиции.

— Приготовились, — тихо скомандовал Иван. — А где опять, Настя? — шепотом обратился он к Вере. — Та молча указала пальцем в потолок. — Мухой за ней. Всем быть здесь!

***

Женщина кукловод, стоя на коленях у костяного конуса, нервно постукивала ноготками по деревянному полу. Кости, которые все считали безжизненными, бесполезными останками людей, жадно впитывали начертанные кровью руны.

Только ей был ведом секрет костей, который она не раскрывала даже Магистру. И при всем желании не смогла бы объяснить, даже если он потребовал бы. Это знание было в ней на уровне инстинктов.

Какое-то время она пыталась сформулировать в первую очередь для себя все их тайны, но попытки эти были безуспешны. Окончательно запутавшись в том, что невозможно объяснить, она отказалась от этой затеи и, доверившись подсознательным подсказкам, просто стала использовать свой дар.

Сейчас она была собрана, и старательно манипулируя энергиями, которые сосредотачивал на себе конус, пыталась наладить неудачный, оборвавшийся контакт, со своим, как она это называла агентом, затесавшимся среди команды Безродного.

Руны впитались. Кости вновь требовали подкормки, и она снова старательно выводила на них смоченной в крови кисточкой, только ей одной известные знаки. Конус набирал силу, и кукловод стала перебирать все имеющиеся у нее энергетические нити, с помощью которых она связывалась со своей агентурой.

Спустя несколько минут, женщина нашла нужную нить. Она была крепкой и необычной, не такой как у простых людей. Нить была подобна тем, которые тянулись от имевшихся в ее распоряжении довольно сильных одаренных: ведьм, колдунов и завербованных мастеров.

— Снова ты, — отозвалась полная безысходности мысль.

— Ты мне не рада? — злорадно улыбаясь, послала мысль кукловод.

— Я ненавижу тебя! — пришел озлобленный ответ.

— Не ты одна-не ты одна… Давай ближе к делу, я так понимаю, вы уже в Озерном? Ну, почему молчишь?

— Я разрываю сделку. Я отказываюсь убивать Ивана и друзей.

— Вот как? Друзей? О как это мило. Давай так: я сделаю вид, что ты не отказывалась. Ты ведь знаешь, что сулит твой отказ? — Кукловод сосредоточилась и отправила в подтверждение своих слов ужасающий мыслеобраз, от которого стало бы плохо даже бывалому воину. — Это ожидает тех, кем ты так дорожишь.

В ответ кукловоду пришла лишь полная страха эманация.

— Вот и хорошо. Влад, кем бы он ни был, должен умереть, а вместе с ним Иван и подмастерье. Я знаю, тебе это по силам, какой бы слабой ты не притворялась.

Ответа не последовало, да и не нужен он был. Поток страха, от которого вибрировала нить, говорил сам за себя.

Удерживать связь более не имело смысла. Агент оказался не надежным.

— Ваня-Ваня, — вздохнула женщина кукловод. — Умеешь же ты влезть в душу. — Она зло сжала кулак, до такой степени, что аккуратные ноготки врезались в ладонь, и по запястью сбежала алая капля. — Придется заняться тобой лично.

Шурша балахоном, кукловод отправилась к стеллажу, где размещались копии исследований покойного Митрофана Егоровича, некогда подававшего надежды ученого, которого изгнали из своего сообщества «технократы», за как они выразились антинаучные исследования, порочащие имя ученого.

Попросту непонятого и гениального ученого как всегда объявили еретиком. А, не смотря на свой заурядный вид и простоту, он был действительно гением, который не без помощи Магистра добился того, чего никогда не достиг бы в обществе ограниченных узким кругозором, верящих только в науку и технологии людей.

Женщина кукловод, нашла нужный дневник, подписанный как «Теория перемещения в подпространстве», который был посвящен перемещениям стихийных существ на ограниченное расстояние с помощью тонкого плана.

— Попробуем-ка на этот раз, второй способ, — произнесла она, быстро пролистав теоретическую часть дневника, и остановилась на записях об исследованиях, подтвержденных практикой, которая стоила много жизней испытуемым невинным людям и существам.

***

Остатки группировки праведных заняли позиции для стрельбы, рассыпались по укрытиям, и затихли. Главарь, укрывшись за замшелым углом дома, рассматривал сквозь прицел винтовки мотовоз. После долго всматривался в окна левого дома. Никаких признаков жизни. Он взглянул на помощника, что занял позицию на противоположной стороне улицы. Тот помотал головой, мол, не вижу никого.

Активировать иной взгляд, или использовать другие способности было бесполезно. Город был наводнен призраками и тяжелой энергетикой. Ему и так было трудно сосредоточиться, поскольку в разум постоянно скреблись неуемные духи, что пытались достучаться до живых. В таких условиях Павел уже начинал жалеть, что у него есть способности. Раньше он таких, мягко говоря, неудобств не испытывал. Даже в селах, вымерших от мора, не было такого ментального давления, которое не сдерживал даже наспех сделанный ведьмой амулет.

Сергей, пригибаясь, перебежал улицу и скрылся в тени дома, заняв позицию рядом с Павлом.

— Паш, — обратил он на себя внимание главаря. — Мотовоз то наш. Как он здесь оказался?

— Приехал, — хмыкнул Павел, убирая с глаз нити, от растрепавшихся бинтов.

— Это и ежу понятно. Но кто на нем ехал? — он взглянул в прищуренные в щели между бинтами глаза друга. — Может, наши?

— Наши все там, — мотнул он головой и застонал от боли. — У Криничного лежат.

— Тогда кто?

— Угадай.

— Да не могли два мастера так жестко покрошить людоедов, — недоверчиво произнес Сергей, всматриваясь сквозь прицел в пустые проемы окон второго этажа, напротив. — Меня чуть не вывернуло от той жути у ворот. Их будто звери рвали.

— Просканируй пространство, — приказал Павел.

— Ты рехнулся? У меня мозг мгновенно вскипит. Тут столько призраков. У меня уже башка трещит от их воплей.

— Тогда идем дальше, — просто ответил Павел, — а за поворотом останемся валяться так же, как и те психи у ворот.

— Хорошо, — сдался Сергей, снял приглушающий амулет и недовольно вздохнув, сосредоточился.

Он застонал, сжал зубы до скрипа, обхватил голову. Подкосились ноги, он стал медленно сползать по стене. Лицо Сергея сделалось бледным, на лбу вздулись синие вены. Он начинал скулить от боли, из носа хлынула кровь.

— Хватит! — останавливая мучения помощника, попросил Павел. — Хватит, говорю. Приди в себя! Серега! — тряхнул он Сергея за плечи.

— А-а-а, мама роди меня обратно! — проскулил тот сквозь сжатые от боли зубы. — Так ведь и сдохнуть не долго.

Холодная, покрытая мхом и серыми пятнами лишайника стена, приятно холодила сквозь камзол приходящее в норму тело. Сергей глубоко дышал, запрокинув голову и время от времени сглатывал стекающую по носоглотке кровь.

Потемневшие веки тяжело распахнулись, он посмотрел, красными от лопнувших капилляров глазами на ожидающего ответа Павла.

— Совсем ты меня не бережешь Паша, — плаксиво пожаловался он, надевая обратно амулет занемевшей рукой.

— Если бы я тебя не берег, — грубо отвечал главарь. — Впрочем, сам знаешь. Что узнал?

— Дай отдохнуть.

— На том свете отдохнем.

— Знаешь, что, — устало, отвечал Сергей, утирая кровь из-под носа. — Ты бесчувственная скотина, Паша.

— Без сопливых знаем, — отмахнулся тот. — Ты, мать твою экстрасенсорику, ближе к делу давай.

— Еще и грубиян, — вздохнул помощник. — Короче, в доме справа от мотовоза, есть признаки жизни. Кто и сколько их, уж извини, не знаю. И так чуть не скопытился. Но не бешенные, это точно.

— Отлично, — не обращая внимания на жалобы Сергея, ухмыльнулся главарь. — Птичка в клетке. Как думаешь, отличный будет подарочек для Влада?

— Иди нафиг, — обиделся Сергей. — Все, ты как хочешь, а я отдыхаю.

— Отдыхай-отдыхай, — похлопал он по плечу, закрывшего глаза помощника.

Знаками, бойцам на противоположной стороне, Павел показал, чтобы не спускали глаз с указанного помощником дома. Сам же в сопровождении пары бойцов подобрался ближе к покосившемуся строению, в котором скрылся мастер.

— Готовятся к штурму, — предупредил Юра и, оборвав контакт с аспидом, открыл глаза.

— Так, девчонки, — сохраняя спокойствие, обратился Иван к курсанткам. — Как станет жарко, скоренько уматывайте в Криничный.

— Мы с тобой, — заявила Настя.

— Это не просьба, — строго посмотрел он ей в глаза. — Это приказ. И касается он всех.

— Юра…

— Нет Вань, — перебил он наставника. — Я с тобой до конца.

— Это профессиональные наемники, — напомнил Иван. — Это тебе не бешенных поджаривать. Тем более ты все силы растратил, и теперь не сильней обычного человека.

— Грозный-грозный, — иронизировал Юра, качая головой. — Только не страшно. Я остаюсь. Все.

— Так, вы все поняли? — обратился Иван к колдуньям, понимая, что с учеником спорить бесполезно.

— Да, — нестройным хором ответили хмурые девушки.

— Иван Безродный, мать твой третий ранг, — послышалось с улицы. — Выходи бродяга!

Иван молчал, но с тем, его лицо приняло растерянный вид.

— Выходи-выходи, — не дожидаясь ответа, позвал главарь. — Я знаю, что ты там.

— Паша? — выкрикнул мастер.

— Он самый, — подтвердил догадку мастера главарь. — Я ж тебя сто лет уже не видел. Выходи, здороваться будем.

— Я бы тебя еще сто лет не видел, Стерх! — зло выкрикнул Иван. — Ты же вроде как помер? Я тебя и помянул уже.

— Стерх? — удивился подмастерье, вспомнив мастера, которого якобы убил кукловод. — Но как?

Иван на это лишь нервно пожал плечами.

— Рано Ванька, — весело крикнул Стерх. — Я еще всех вас переживу. Ну, выходи, давай, что мы как собаки, через стенку перегавкиваемся?

— Уж лучше вы к нам!

— Ага, знаю я тебя. Сперва стреляешь, а потом спрашиваешь кто там? Хорош, у меня уже горло болит орать. Или ты сдаешься, или мои ребята забросают дом зажигалками!

— Это как-то не по-братски, — крикнул Иван, и сразу же тихо обратился к девушкам: — Готовьтесь уходить.

«Не брат ты мне, заноза в заднице», — зло подумал Стерх, а сам стал кричать совсем другое: — Мы не будем тебя убивать. Обещаю. Ванька, чес слово, не доводи до греха!

— Слово дашь? — выкрикнул мастер.

— Неа. Я тебе слово, а ты выйдешь, и фокус какой-нибудь отколешь. Давай по-хорошему, сложи оружие и выходи. Хотел бы убить, ты б уже давно там жарился.

— Он прав, — обратился Иван к подмастерью. — Этот бессовестный ублюдок и глазом не моргнув убил бы меня. Значит ему от меня что-то нужно. Я выхожу.

— Иван, — дернул наставника за рукав куртки Юра.

— Другого выхода нет, — вздохнул мастер. — Ты будь пока с курсантками.

— Считаю до пяти! — крикнул Стерх.

— Вера, — обратился мастер к вспотевшей от напряжения колдунье. — Чего вы телитесь? Уматывайте скорей.

— Раз!

— Еще немножко времени, — взмолилась та. — Я не могу настроиться. Духи сбивают.

— Два!

— Хорошо, я постараюсь отвлечь внимание и выиграть время, а вы постарайтесь поскорей убраться отсюда.

— Три!

— Хорошо, я выхожу, — передавая оружие Юре, кричал Иван. — Не психуй!

— Я совершенно спокоен. Че-е-еты-ы-ыре! — издевательски тянул Стерх. — Четыре с хвостиком!

Иван вышел с поднятыми руками. Хотя день был пасмурным, свет ударил, по привыкшим к полумраку глазам, и мастер не сразу смог рассмотреть, сколько в него целится стволов.

— Давненько меня парадом не встречали, — хмыкнул он, наконец, рассмотрев десяток направленных в него черных жерл винтовок. — А салюты будут?

— Будут-будут, — ощерился сквозь бинты Стерх. — В глаз ща заряжу и будут. Давай, топай на средину улицы, подальше от мотовоза. — Мастер выполнил приказание и воззрился на забинтованное лицо Стерха. — Юра! — крикнул тот. — Выходи, хватит в прятки играть.

— Вот сука, — прошептал Иван.

Юра бросил автомат, вытащил из кобуры пистолет и, бросив его к автомату, собрался идти на улицу.

— Юра, не надо, — схватив его за руку, шепотом попросила Полынь. — Идем с нами.

— Нет, — покачал он, головой грубо высвободив руку.

— Юра, — растерянно шептала лесавка, глядя в спину уходящему парню.

— Полынь, дай руку, — прошептала Вера. — Я настроилась. Уходим.

— Юра, — вздохнула она, закрыла глаза, и они разом исчезли.

Подмастерье, щурясь, встал рядом с Иваном. Мастер бросил на него мимолетный взгляд, и заметил довольную ухмылку. Это означало, что девушки успели переместиться, и теперь, хотя бы за них, бояться не стоит.

К Стерху подошел, еще бледный, но уже достаточно пришедший в себя Сергей. Он тут же приказал обыскать мастеров, и дом где они скрывались. После на руках мужчин захлестнулись ремни, их усадили у стены среди россыпи костей, а бойцы Стерха влезли на борт мотовоза и стали осматривать ящики с добром.

— Хреново выглядишь, братишка, — издевательски произнес Стерх, рассматривая цветные пятна от кровоподтеков на лице Ивана. — Где так угораздило?

— С русалкой загулял, — косо ухмыльнулся мастер. — Теперь вот чешется все.

— А, ну это бывает. Встретились бы мы при иных обстоятельствах, я бы тебе такой трактир показал. Там такие девчонки, — мечтательно протянул Стерх. — Но не судьба.

— А у тебя, что с мурлом?

— Да прикурил неудачно.

— Как ты выжил? Как в эту херню ввязался? И накой мы тебе Паш, а?

Стерх молчал, смотря на Ивана. Он решал, говорить, что-либо этому выскочке, или же забить ему пасть кляпом, чтобы не доставал. Но у него у самого, был вопрос, который его интересовал.

— Вот где наши патрончики, — ликовал один из бойцов.

— Мужики, жратва! — воскликнул другой.

— Это что за хрень? — спросил третий воздев над головой козлиные черепа.

— Дай сюда, — махнул рукой Сергей. — Моя ж ты хорошая, короночка. — Обнял он корону кукловода. — Паш, я пошел духов глушить.

— Дуй, — отмахнулся Стерх, сверля внимательным взглядом Ивана. — Знаешь, Вань, на первые два вопроса тебе ответов знать ненужно. А вот третий. Тебя тут один человечек… Или не человечек, — задумался он. — Ай, без разницы. Короче, ждут тебя с распростертыми объятьями, ну а я по доброте душевной решил тебя подвести.

— Кто?

— А тебе ли не все равно? Ты к нему сам направлялся. Вот я тебя и доставлю в лучшем виде. И защищу, и прикрою. И заметь, даже денег не возьму. Кем бы я был, если не помог бы брату? Цени Ванька мою доброту.

— Ты развяжи меня, я те в пояс поклонюсь. Даже два раза. Особенно за хлеб да соль и теплый прием в Криничном.

— Как-нибудь потом, — ухмыльнулся Стерх. — Ты мне вот что расскажи: как вы толпу психов так положить умудрились?

— По-братски?

— Ага.

— Хрен тебе по всей морде, братишка, — недобро оскалился Иван, а Юра захохотал.

— Ну что ты за человек, — вздохнул Стерх, доставая револьвер и нацеливаясь в лоб подмастерья. — Я к тебе со всей душой, а ты хамишь. Вот всегда ты так, еще с самой учебы в Обители. Грубиян ты Ванька, грубиян.

— Ты обещал не убивать, — напомнил Иван.

— Так то ж тебя, — выжимая слабину спускового крючка, спокойно говорил он с ухмылкой. — Про пацана не было и речи.

— Это не мы. Я не знаю кто.

— А если честно?

— Похоже, что я могу в одну харю толпу бешенных порвать? — с серьезным видом спросил мастер. — Или вон Юрка?

— Угу, — смотря в ствол барабанного пистолета, подхватил ученик. — Я зубами их рвал. Мясо вон меж зубов застряло, все никак не выковыряю. Показать?

По улице разбежалась энергия, а после, будто морская волна, также стремительно откатилась. Стерх будто и не заметил. Он продолжал испытующе переводить взгляд с одного серьезного лица на другое.

— Хорошо, — убирая пистолет от головы Юры, после раздумий произнес главарь. — Верю. Сидите тихо и не рыпайтесь. Сиплый, — позвал он одного из вертевшихся у мотовоза бойцов, который тут же подбежал и раболепно воззрился на забинтованное лицо. — Присмотри за ними.

— Ой, как же хорошо, Паша, — блаженно говорил Сергей, подошедшему Стерху. — Как же хорошо, когда они все заткнулись. Отличная штука эта корона кукловода.

— Не напоминай мне про эту мразь, — скривился главарь. — Теперь можешь без последствий сканировать?

— Без проблем. А что искать?

— Иван божится, что это не они психов у ворот порешили.

— Я же говорил.

— Тогда кто? — проникновенно посмотрел на помощника Стерх. — То, что их там растрепало в городе. Понимаешь?

— Понимаю, — стал вдруг серьезным Сергей. — Сейчас корону заглушу, и займусь делом.

— Давай, и чем скорей, тем лучше.

Боец, поставленный надзирать за мастерами, был еще той вороной. Его больше интересовало то, как меняют колесо на мотовозе, чем пленники. Он все реже оглядывался и выкрикивал с места советы, в ответ на которые прилетала только нецензурная брань. По-хорошему, Иван с Юрой, особо не напрягаясь, могли встать и тихонько уйти. Иван был более чем уверен, в том, что этот обалдуй, не сразу заметил-бы их отсутствие.

Юра маялся от безделья. У его лица кружила жирная муха, которую, он время от времени пытался сдуть. Не помогло. Насекомое обнаглело и село прямо ему на нос.

Подмастерье смешно скосил глаза, скривил моську, и стал дергать носом. Бесполезно. Муха не испытывая совершенно никаких неудобств, нагло таращась прямо ему в глаза, спокойно чистила мохнатые лапки. Не выдержав, он быстро отмахнулся, согнав назойливое насекомое, почесал нос, и снова спрятал руку за спину.

Мастер, затрясся в приступе беззвучного смеха.

— Вань, — зашептал Юра. — Чего ждем?

— Ну, так нас подвезти обещались.

— А, ну да. И еще вроде как защитить, — хмыкнул он и снова почесал зудящий нос. — Оно нам надо?

— Чего вы там? — обернулся боец. — Цыц! — и снова стал наблюдать за тем, как возятся с мотовозом.

— Я те покажу цыц, — одними губами прошептал подмастерье.

Посмотрев по сторонам, он запустил мелким камушком прямо в затылок надзирателю, и тут же спрятал руку. Боец вздрогнул, схватился за затылок и резко обернулся.

Он долго сверлил подозрительным взглядом каменные лица пленников, потом посмотрел вверх на крышу покосившегося дома. Ругань по поводу кривых рук, и потерянных гаек, снова оттянула его внимание на себя.

Юра снова запустил в него камушек, на сей раз, попав по уху.

Боец резко обернулся и навел в их сторону винтовку.

— Встать, — нервно скомандовал он.

— Блин только расслабились, — причитал Юра, с трудом поднявшись на ноги.

— Повернулись быстро!

Юра с Иваном молча повернулись лицами к стене. Боец осмотрел сначала издалека их стянутые ремнями руки, после решился подойти и подергал за полоски кожи. Сидели ремни плотно.

— Ты ослабь чуток, — попросил Иван. — Передавит руки, потом отвалятся нафиг.

— Сели, — скомандовал он, проигнорировав просьбу, и мельком окинул взглядом дом.

Теперь он чаще оглядывался. Но подмастерье, уличил удобный момент, и опять запустил кусочком бетонной крошки. Она попала бойцу за ворот, и он нелепо извиваясь, пытался ее достать. После неудачной попытки он выпустил из-за ремня рубаху и достал, наконец, кусочек бетона.

— Чо за блин? — разминая камушек пальцами пробубнил он.

— Дом рушится, — поерзал на месте подмастерье и поднял голову. — Слышишь, как скрипит? Не ровен час, рухнет и раздавит нас тут в лепеху.

Иван сжал в руке за спиной куртку, и скрипнул кожей. Надзиратель после этого предпочитал не отворачиваться и опасливо поглядывал на дом. Теперь мастер от скуки принял эстафету, и время от времени нагнетая обстановку, поскрипывал кожей своей куртки.

— Пересади нас, а? — заныл Юра. — Не охота под завалом подыхать.

— Не велено, — отрезал боец, потопал нервно носком сапога, и будто невзначай, отошел на несколько шагов.

— Зараза, — снова почесал нос Юра, пока боец отвлекся. — Вань, можно я сверну ему шею, пока никто не смотрит, да пойдем себе потихоньку? — зашептал он.

— Что, ты кровожадный такой? Человек нас охраняет, старается, даже вон личное пространство уважает. А ты шею.

— Да задница затекла, — поморщился подмастерье. — А она у меня знаешь какая чувствительная?

— И что она чувствует?

— Пока не знаю, но что-то чувствует однозначно, — ухмыльнулся Юра, нащупывая новый камешек за спиной.

***

Сергей собирался с силами, ведь дальний поиск требовал огромных энергозатрат. Он опустился на колени посреди улицы. Рядом с ним стояла ведьма, Стерх и двое бойцов, прикрывавших от внезапных опасностей.

— Ну, не тяни кота за лицо, — обратился к нему Стерх.

— Паша, если я заглушил духов, то это не означает, что их не стало. Они продолжают мешать. И ты еще сбиваешь. Жди, — не открывая глаз, Сергей тут же обратился к ведьме. — Аня, план города зарядила?

— Да, — сухо ответила она, раскладывая план города и прижимая камешками по краям.

— Так-так-так, — провел руками над картой Сергей. — Север, юг. Угу-угу. Вот, — указал он пальцем в край карты, — здесь скопление психов. Около десятка.

— Что там? — с места спросил Стерх.

— Христианское кладбище, — склонившись над картой, ответила ведьма.

— Здесь не больше десятка, — продолжал указывать в разные точки на карте помощник, не открывая глаз. — Здесь, и здесь по несколько бешенных. Здесь, животное какое-то, не разберу что за зверь. О, а это уже интересно, — будто к чему-то, прислушиваясь, удивился он. — Люди, четверо, три колдуньи, это точно, и четвертый одаренный.

— Где это? — вздернул бровь, главарь.

— В здании ратуши, — посмотрев на отметку, отвечала ведьма, продолжая следить за движением пальца Сергея по плану.

— Здесь вот еще психи, — продолжал чуткий помощник. — Видимо пасут людей. Здесь и здесь еще небольшие группки бешенных.

— А его, — с нетерпением спросил Стерх. — Его чувствуешь?

— Кого?

— Сережа, не тупи родной. Ты знаешь о ком я.

— Не чувствую. Но улавливаю скопление силы — вот здесь, — он указал в место где была отмечена городская больница. — Больше нигде так не фонит, как там.

— Что ж, — прищурившись, с тревожными нотками, произнес главарь. — Значит нам туда дорога.

Низко нависшее над городом небо, хмурилось все сильней. Все ниже проседали наливающиеся чернотой облака. Мелкая водная взвесь: еще не дождь, но уже не туман, стала расползаться по опустевшим улицам. Заметно похолодало, изо рта подмастерья стал вырываться пар.

После того как их надзиратель отошел на достаточное расстояние, донимать его стало бессмысленно. Юра продрог, и стал мелко дрожать. Теперь он все чаще посматривал на поникшего Ивана.

Взвесь стала гуще и крупней. Иван молча наблюдал, как она оседает на поле куртки, собирается в крупные капли, которые потяжелев, устремлялись в складки. Там они скапливались, и, переполняя собой, углубление проливались на землю.

— Вань, — тихо позвал Юра.

— Что? — устало, ответил мастер, не отвлекаясь от бессмысленного наблюдения за поведением капель.

— Мне кажется, или ты действительно как-то не особо спешишь спасать Марью?

Мастер оторвался от созерцания капель, и устало посмотрел на ученика.

— Вдруг уже некого спасать? — с трудом выдавил он из себя. — Чем ближе я к цели, тем больше об этом думаю. И тем трудней двигаться вперед, потому что страшно. Понимаешь? Страшно достичь цели и узнать, что она мертва. Что ее съели, разорвали и растащили по кусочкам эти психи. — Он отвернулся и рассеяно смотрел на землю, где лежала чья-то обглоданная челюсть. — Вдруг одна из этих костей, это ее кость? А ведь я ее действительно полюбил. Пусть был я с ней не долго, и толком узнать не успел, но с ней я впервые крепко задумался, чтобы бросить охоту, осесть и завести детей.

Я не помню лиц, ни одной из женщин с которыми был. Даже если встречу снова, то скорей всего не узнаю. А лицо Марьи, — он горько вздохнул, — я помню в деталях. Ее вздернутые, словно в легкой улыбке уголки губ, тонкий, едва различимый шрам над бровью, оспинку на левой щеке. Страшно осознавать, что это осталось лишь в моей памяти.

— Вань, не думай о плохом, — попытался поддержать наставника Юра, но вышло как-то фальшиво. — Не все еще потеряно.

— Я опоздал.

— Хорошо, — решил не кривить душой парень. — Какого хрена мы тогда рвались вперед? Зачем здесь сидим? — он понизил голос до совсем тихого шепота. — Давай смываться? Здесь в этом доме, с той стороны лесенка есть со второго этажа. А там дворами на другую улицу…

— Уходи один. Развяжи мне руки, и я как-нибудь тебя прикрою, постараюсь их задержать. Стерх не станет меня убивать.

— А ты? — настаивал ученик. — Ваня, не сходи с ума, уходим вместе. Если ты решил тут во имя любви сложить свою буйну головушку, то с нашей работой сдохнуть ты всегда успеешь. Что ты задумал? — прищурил он глаза.

— Я хочу отомстить. Только ради мести я и двигаюсь вперед.

— Кому?

— Тому, кто виновен в смерти Марьи и сотен других невинных жизней. Тому, кто оставил Катю сиротой. Той твари, что заварила кашу с этими зараженными. Я сдохну, но найду эту тварь и вырву ей сердце, — зло шипел Иван. — Или ты до сих пор думаешь, что это просто некая зараза, новая чума, мор? Нет, это дело чьих-то рук. Кто-то всем этим управляет. И Стерх это подтвердил. Я зачем-то нужен этой твари. Возможно, и Марью заманили сюда для того, чтобы я пустился вслед. — Иван посмотрел взглядом, в котором заплескалась ярость, на задумчивого ученика. — В таком случае, я виновен в ее смерти. А тот, кто это все устроил, должен очень хорошо меня знать. Это кто-то из моей семьи.

— Я уже запутался и ничего не понимаю, — мотнул головой подмастерье. — Может Стерх просто дурачит тебя? Чтобы не убивать. Чтобы его наниматель не узнал посредствам твоей смерти, что он жив. Они явно в бегах.

— Может и так. Но я поеду с ними, а ты уходи.

— Ну, уж нет, — косо ухмыльнулся ученик. — Теперь я точно останусь. Из интереса. — Он посмотрел в хмурое небо, которое сеяло на город мельчайшие капли, что тут же забились в глаза. — Жаль я растратил все силы, размазали бы сейчас этих паршивцев, и как в старые добрые времена, в два ствола приняли ту мразь, что тут верховодит.

Юра закрыл глаза и попытался найти, куда исчез его аспид. Теперь, когда духи не так сильно мешали, сделать это оказалось проще простого. Яр умостился на подоконнике того дома, у которого они сидели, только с обратной стороны. И смотрел он на сидящего, в захламленном дворике, и чего-то ожидающего Грома.

***

— Колесо починили, — отрапортовал Стерху длинный и несуразный парень, на котором камзол болтался вздутым мешком. — Припасы загрузили. Сказать, чтобы грузились бойцы?

— Пойдем пешком.

— Паш, ноги уже не носят, — пожаловался на это Сергей.

— Я сказал пешком, — рыкнул Стерх, поправляя бинты. — Мы впереди, мотовоз за нами.

— Я устал, — состроил жалобное лицо помощник.

— Хорошо. Ты поедешь с Иваном и его пацаном. Только гляди в оба. От них можно ожидать, чего угодно. И Серега, Иван мне нужен живым. Ты понял?

— Понял-понял, — отвечал устало помощник, потом вдруг изменился в лице. — Лесавка! — удивленно воскликнул он.

— Где? — напрягся Стерх.

— В доме, справа от мотовоза. О, еще одна! Там-же.

— Лесавки, — взревел Стерх, так чтобы слышали все бойцы. — Выставить щиты! Аня, готовь клеймо.

Услышав возглас главаря, Юра и Иван вытянули шеи, и с интересом стали наблюдать за тем как зашевелились бойцы. Но вопреки ожиданиям, никаких щитов в действительности не было. Бойцы снимали с пояса то, что Юра принял за дубинки, и, сгрудившись в кучу, стали их раздвигать. Щитами оказались телескопические, медные жезлы, покрытые непонятными символами и знаками, которые они выставляли перед собой.

— Вань, — собрался вскакивать на ноги Юра. — Это наши!

— Сиди, — скомандовал Иван. — Смотрим дальше.

Два вихря вырвались из дверного проема, напротив. Они покачнулись влево, вправо у мотовоза.

Грохотом разразились винтовки и автоматы. Пара пуль оставила рваные дыры в борту мотовоза, одна рикошетом ушла в стену дома, у которого сидели охотники. За ворот куртки Ивана посыпалась штукатурка.

Но ни одна из пуль не задела лесавок и, вихри, сорвавшись с места, вместо того, чтобы ринуться в атаку, унеслись, прочь скрывшись из виду.

— Где они? — нервно спросил Стерх помощника.

— На соседней улице, — закрыв глаза, ответил тот. — Не пойму, там появились люди.

— Что ты несешь?

— Правда. Несколько человек, — отвечал Сергей. — Лесавки переместились. И еще несколько человек. Паша, нас берут в кольцо!

— Не истери! — зло рыкнул Стерх. — Они нас просто пугают. Они сбивают тебя с толку вот и все.

— Но Паш…

— Отслеживай, — отрезал Стерх.

— Паша, — пытался достучаться до главаря помощник. — Нас окружают, слышишь?

— Кто, мать его дери? Что ты несешь?

Что-то черное мелькнуло между домами. И снова, только уже в другом месте. Издали раздался выстрел крупнокалиберной винтовки. Голова бойца, занявшего позицию рядом со Стерхом лопнула, будто переспевший арбуз, забрызгав его бинты ошметками мозга и костной крошки. Обезглавленное тело повалилось и стало выплескивать поток крови прямо на сапоги главаря.

— Рассредоточиться, — взревел Стерх и рванул к Ивану.

— Это было первое предупреждение, — прозвучал явно усиленный чем-то голос. — Сдавайтесь!

— У меня заложники, — кричал в ответ Стерх, подняв Ивана и укрывшись за его спиной. — Это мастер и подмастерье!

Выстрелы с обратного направления уложили еще двух бойцов, не ожидавших нападения с тыла.

Сергей следуя примеру Стерха прикрылся спиной Юры и втащил того в дом.

— Кто это? — истерически завопил Сергей пятящемуся под прикрытием Ивана Стерху. — Что за черт! Как? Откуда! Это Влад нас так встречает?

— Нет, — хмуро отвечал Стерх. — Это кое-кто похуже. Дай Бог, чтобы я ошибся.

— О Боге вспомнил? — бросил через плечо Иван. — Только поздно Паша.

— Заткнись, — зло рыкнул Стерх.

— Так что за хрень? — перекрикивал Сергей разразившуюся на улице перестрелку.

— Черные мундиры.

В распахнутую дверь влетела пуля, и едва не задев Ивана, с треском разнесла в щепу рамку перекошенной картины. То, что от нее осталось с солидным куском штукатурки обрушилось на плечо Стерха. Он оттолкнул мастера к лестнице на второй этаж, где тот завалился на кучу тряпья и разбросанный домашний скарб, а сам укрылся за стеной.

— Нам конец, — тихо сказал испуганный Сергей. — Теперь точно.

— Самое время помолиться, — пытаясь подняться с пола, съязвил мастер, но получив ударом ноги по ребрам снова упал.

— Ты достал, — брызнул слюной в скрытое полумраком лицо Ивана главарь. — Ты всегда меня доставал. Гребанный слабосилок. Вечно правильный до тошноты, любимчик менторов, пример для подражания. И кем ты стал? Бродяга, отстреливающий всякую мелочь за медяк, чтобы не сдохнуть с голода.

— Ты еще вспомни, свою сломанную перед инициацией челюсть, — скривившись от приступа боли, прохрипел Иван. — Я кем был тем и остался. А кем стал ты, Паша?

— Я помню все, — прошипел Павел. — Все! И потому лучше тебе заткнуться тварь. Ты не представляешь, с каким удовольствием я тебя пристрелю. Закрой пасть и не вставай.

— Нашли время! — нервничал Сергей. — Паша, что делать будем? «Мундиры» нас не пощадят.

— Тогда пусти себе пулю в тупую башку и отвали от меня, — зло бросил Стерх помощнику. — Не мешай думать.

Сергей, сбитый с толку грубым ответом не заметил, как скользнув по штанам, на сапог упал застегнутый ремешок, а нож, из висящих на поясе ножен, незаметно перекочевал в руку подмастерья.

Юра неожиданно резко развернулся, и, поднырнув под только что удерживавшую его руку, с силой толкнул Сергея на Стерха.

Но опытного охотника, трудно было застать врасплох, заметив краем глаза резкое движение, он оттолкнул помощника в сторону и сразу же выстрелил навскидку. Вышло не совсем удачно.

Пуля рванула плечо Юры, развернув и заставив сделать несколько шагов назад.

Вторая пуля, направленная в грудь подмастерья готовилась к рывку. Стерх жал на курок, и боек зловеще навис над капсюлем, когда получил удар по голени. Ствол вильнул, и пуля ушла в молоко. Третья пуля тоже пропала даром, застряв в полу под тряпьем, на котором миг назад лежал лягнувший его мастер, но Иван вовремя откатился в сторону.

Небольшой огненный шар, озарив полумрак, стремительно направлялся в оборачивающегося главаря. Стремительно, но недостаточно, поскольку Стерх успел дернуть на себя Сергея.

Полыхнула вспышка. Закричал обожженный Сергей. Маленький шарик прожег на нем камзол и, проникнув сквозь ткань, впился в тело, а после выжег часть груди вместе с внутренними органами.

Прикрываясь сипящим телом помощника, Стерх выпустил еще три пули в рванувшего за лестницу парня. Но им не суждено было настигнуть горячую плоть. Вместо этого они застряли в лестнице и стене. Следующая должна была достаться поднимающемуся с пола Ивану, но боек щелкнул в сухую.

Стерх отбросил пистолет на опустившееся на пол, мертвое тело Сергея и выхватил боевой заговоренный нож. Держал он его в левой руке, правой, вынимая один из висящих на груди, метательных ножей. В полумраке блестели горящие злобой глаза, обращенные к спокойно стоящему мастеру. В руке подрагивал боевой нож.

— Юра, не высовывайся, — обратился к ученику Иван, не разрывая зрительного контакта. — Ну, что, просто прирежешь безоружного и связанного?

— Есть другие идеи?

— Давай как в юности, — ухмыльнулся Иван. — По-честному. Один на один. Развяжи меня и…

Длинная электрическая дуга впилась в тело Стерха и отбросила его на труп помощника. Он вытянулся, засипел и тут же обмяк. Юра, с кончиков пальцев которого срывались мелкие голубые искорки, устало выдохнул и сел на ступень лестницы.

— Ну, и нафига? — спросил ученика Иван, подошел, и повернулся спиной, чтобы парень снял ремешок.

— Некогда, — простонал от резкой боли, прострелившей плечо Юра. — Некогда смотреть, как вы пиписьками меряетесь. Нужно уматывать. Черные мундиры не будут разбираться, с ними мы или нет.

— Да, они ребята резкие, долго не разбираются, — согласился мастер. — Но они нам не враги. Может…

— Вань, давай хоть раз сделаем, по-моему? Я решительно не понимаю, что за фигня тут происходит. А как учил меня нудным тоном один мастер, не будем показывать пальцем: если чего-то не можешь понять, то лучше держаться от этого подальше.

— Хорошо, — сдался наставник, потер отекшие кисти, поднял револьвер и стал обыскивать Стерха. — Как ты кстати? — спросил он ученика, выбрасывая бесполезный без патронов пистолет, и забирая заговоренный нож.

В поисках укрытия, в дверь неожиданно ввалился один из бойцов Стерха, но тут же был сбит с ног огненным шаром и, дымясь, вывалился обратно.

— Нормально, — с трудом улыбнулся Юра. — Кость цела вроде, но мясо как мне кажется, рвануло, будь здоров. Кровь хлещет, полный рукав налило.

— Давай наверх, поищем, чем тебя перевязать.