ГЛАВА 6. ***

После занятий я снова зашёл к Рене убедиться, что у неё всё в порядке. Она сразу схватила меня и увлекла в свою кабинку, и уже там радостно сообщила, что Риобред и его дружки свято верят в то, что я — Лиан (ох уж мы их обдурили!) и что она с ним встречается. Рена стала легендой всего детского дома, её даже немного побаиваются. Девушку это забавляет, но она старается никого зря не пугать и упоминает о Лиане лишь тогда, когда это необходимо. Но есть и ужасная новость: через две недели Рене исполняется восемнадцать лет, и ей нужно срочно искать работу и место жительства.

— Ну, с этим больших проблем не возникнет, — успокоил девушку я. — Тебя выселят, и пока будешь искать новый дом, поживёшь у меня. Нет, меня это не стеснит. Нет, кресло не раскладывается, но спать будет где. Конечно без намёка! — ответил я на все жесты девушки, и мы засмеялись. Потом Рена опять погрустнела.

— Только где я найду работу?

— Рена, ты же отлично шьёшь! — воскликнул я. — Неужели никому не нужны такие работники! Вот, к примеру, салон «Дастар» в центре, я там один раз трусы покупал… дорогие, правда… но и зарплаты там повыше!

— Выпускницу детского дома, восемнадцатилетнюю — в «Дастар»? — Рена покачала головой. — Нет, мне нужно рядовое ателье, где-нибудь в крайнем секторе. И… и жить где-нибудь, — эти слова она сказала уже шёпотом.

— У меня много знакомых кауру, — уверил её я. — Сходим к ним, поговорим. Я думаю, кто-нибудь тебя примет.

— Меня одну. Только меня, а не…

— А кого ещё? — растерялся я. — Ты, похоже, мне не всё рассказала.

— Я… я беременна… — прошептала Рена и уткнулась мне в плечо. Я машинально погладил её по голове. Вот так новость! И как она будет жить? Одинокая мать, кауру… наверное, стоит напомнить, что в касте кауру на зарплату одного человека невозможно вырастить ребёнка. Однако это не главное. Закон запрещает неполным семьям кауру иметь детей. Таких случайных малышей забирают в детдом, чтобы они всех себя отдавали работе. Кауру рассматриваются только как механизмы для производства чего-либо, о том, что у них тоже есть чувства, стараются не вспоминать. Их сильнее всех притесняют. И пусть есть какой-то «Свод законов свободы кауру» — выражение «свобода кауру» приблизительно то же самое, что «деревянное железо». Полный бред. У кауру нет свободы, они стоят под нашим миром и держат его на своих плечах, каждую секунду всё глубже врастая в землю. Что касается меня — в моей семье было два ребёнка, но нас никуда не забрали, потому что семья была полной, кроме того, папа трудился в две смены. А у Рены два выхода: или сделать аборт, или отдать ребёнка в детдом. Да уж, Лиан, старался-то ты старался, но что-то не видно, что она стала счастливее.

— Я не хочу, чтобы он жил, как я… — сквозь слёзы проговорила девушка. — Но я не могу его убить… это же… мой…

— Как назовёшь? — прошептал я Рене на ухо, причём таким спокойным голосом, словно обещал ей паспорт туранэ.

— Мад… — сквозь слёзы ответила она. — Или Мади, если девочка…

— Вот видишь, я же говорил, что он не умер, — я поцеловал Рену в голову. — Нельзя умереть, ещё не родившись.

— Я не знаю, что мне делать, — Рена отняла голову от моего плеча и посмотрела мне в глаза. — Что для него будет лучше? Умереть?..

— Ни за что! — я нахмурился. — Это же часть Мада, и он останется здесь!

Рена удивлённо смотрела на меня. Я говорил так горячо, словно любил Мада не меньше, чем она. Но я не смутился, потому что чувствовать чужую боль так же, как свою, — это и есть настоящее сочувствие. И оно у меня есть. Слышите, мои создатели, сломавшие мне жизнь и сделавшие из меня неуязвимую машину, — ЕСТЬ!

Я сделал глубокий вдох, потом резкий выдох.

— Рена, ты, главное, работай и не думай об этом. Всё с тобой и ребёнком будет в порядке. Просто отлично. Слышишь? — Рена непонимающе закивала головой: наверное, очень уж решительный был у меня вид. — Я обещаю. Я приду… хм, вы завтра работаете? Нет? Что ж, тогда приноси все тряпки ко мне, будешь у меня шить… стоп! Я не это хотел сказать. Я приглашаю тебя завтра на обед, но ты приходи раньше, когда захочешь, даже нет, я за тобой зайду. Будем шить и пиццу есть, помнишь, я тебе обещал? И фрукты, тебе надо много витаминов. Какой срок-то? — закончил я, наклонившись к Рене.

— Не знаю… наверное, месяца два… можно успеть…

— Рена! — я посмотрел чуть ли не в гневе. — Даже не думай! К врачу ходила?

— У нас свой врач, из дома, но я не хочу, чтобы он знал… — Рена опустила голову.

— Ладно, я что-нибудь придумаю. Вот что: часов в десять выходи к калитке и жди меня, я за тобой зайду, — я чмокнул Рену в щеку, весело улыбнулся и вышел. Надеюсь, она не станет что-нибудь предпринимать без меня. В конце концов, она просто юная трудолюбивая девушка, робкая и несмелая, но до нынешнего дня вынужденная всё делать сама. Но теперь в её жизни появился я, и пусть при странных обстоятельствах, неожиданно и непонятно с какой целью, но появился. И, я думаю, ей станет гораздо легче, когда она сможет опереться на моё могучее плечо. А могучее моего плеча вам не отыскать.

Признаюсь: я перестал думать о Рене сразу же, как только вышел из мастерской. Может быть, это неправильно и несколько пренебрежительно, но моим разумом всецело завладело время: пять часов. Я ждал этого часа, потому что именно тогда я узнаю, каково отношение Иерарха ко мне. Впрочем, я был почти уверен, что он не придёт, но должно быть подтверждение. Для меня это очень важно. Теперь-то он знает, каков я на самом деле (в конце концов, я взорвался в автобусе и не получил ни одной царапины, а также выбил стальную дверь), так что шанс встретить его всё же есть. А зачем это мне? Ну там на месте и разберёмся…

Я сжал руки в карманах в кулаки и заставил себя не думать. Есть у меня такая проблема: когда что-то грядёт, я начинаю представлять, как оно будет, и какие могут быть варианты действия, и что случится в каждом из этих вариантов. По-моему, об этом не стоит думать вообще, пусть всё будет так, как будет. Так проще. Нужно думать о чём-нибудь другом.

Я прошёл свой двор, стараясь не смотреть в сторону канала, и быстро юркнул в подъезд. До назначенной встречи было ещё несколько часов. Лучше бы я остался в детском доме, там хоть было кому меня отвлечь!

Впрочем, поглощение пиццы и фруктов под просмотр Неудачливого Боксёра с самой первой серии успокоило меня и перевело мысли в иное русло. В самое широкое русло моего мозга: русло мультфильмосозидания! Это слово я предпочёл бы писать с большой буквы, если бы оно существовало.

И, кстати, в понедельник я еду на Перионш, в Чойн! Еду! Рена подготовит мне шортики, джинсы и майки, чтобы я разгуливал по пляжу красавцем (надеюсь, там будет хотя бы +17°), — и всё! Билеты у меня уже есть, путёвочка, дорожная сумка… правда, старая и вся в пыли, но это не проблема.

Раздался звонок телефона. Теперь я уже не настораживался, когда мне кто-то звонил, потому что обменялся номерами со всеми одногруппниками. Мне иногда звонила Исита, чтобы спросить, собираюсь ли я прогулять первую пару (я только один раз прогулял, а она теперь постоянно спрашивает). Любил позванивать Ольт, чтобы спросить, что нам задавали (хоть нам почти никогда ничего не задают, да и учимся мы всего-то вторую неделю), и частенько, особенно по вечерам, после девяти, звонил Эл и рассказывал о своих похождениях. Мне всегда было интересно: он только мне это рассказывает, или каждому из нашей группы? Потому что все хоть с ним и общаются, но сами рядом никогда не садятся.

— Аллло, вас интересует погода? — лениво протянул я пьяным голосом. С моим нынешним собеседником это было позволено.

— А что, плохая? — раздался из трубки радостный женский голос. — С утра солнце было! Ты чё делаешь?

— Пребываю в состоянии покоя, — сообщил я и поменял положение ног. Сейчас я сидел в своём любимом кресле и любовался стеной.

— У нас завтра тренажёрный зал открыт, — пояснила Исита. — Я хочу сходить, хоть посмотрю, что это. Говорят, он большой, и там всем хватит места.

— Нашего факультета? — уточнил я. Вообще-то я знал, что тренажёрные залы бывают, но никогда там не был. Помню, кто-то из моей прежней банды предлагал мне заняться своим телом, но я сказал, что моё тело меня вполне устраивает, и я не представляю, что ему ещё может быть нужно. Меня поняли. А сейчас я просто забеспокоился: вдруг я там какую-нибудь штуку выкину? Например, штанга об меня сломается? Вот ужас-то!

— Да, только для изошников. В подвале нашего здания. Давай сходим, часов в 11. Я… понимаешь, со мной ведь никто не пойдёт из группы… — под конец запнулась она.

— Ты же со всеми общаешься!

— Общаюсь… я просто говорю иногда, а то, что у меня вид при этом счастливый, так это не показатель того, что наше общение близко. Просто я стараюсь не выглядеть несчастной: зачем? Так пойдёшь?

«А чтоб вас! Исита, ну почему ты не предложила пойти с тобой в магазин?!»

— Да, было бы прикольно… только мне нужно хотя бы шорты… впрочем, может, и будут. Только давай не в одиннадцать, а позже.

— Отлично, давай в час! Как тебе?

— Тогда в час перед входом, — решил я. Исита согласилась, и я положил трубку. Вот всегда так! Думаешь: вроде всё, научился вести себя как нормальный человек, разграничил все сферы жизни и знаю, как действовать в любой ситуации… ан нет — всегда найдётся ещё какая-нибудь ситуация, в которой я ни разу не был и которой, как следствие, боюсь! Вот и парадокс возник: ну чего могу бояться Я?..

Без пятнадцати пять я вскочил и пошёл натягивать куртку. Пойду погуляю возле канала. Будь что будет. Я просто пойду и погуляю. На худой конец с Кэртом поговорю. Да и не жду я ничего особенного.

У меня есть привычка: я рассчитываю, сколько мне нужно времени на дорогу, и выхожу всегда, когда надо, но при этом всё равно приезжаю раньше. Возможно, я просто делаю слишком большой запас. Мне, честно говоря, уже недоело всегда ждать, и теперь я стараюсь выходить позже. А толку? Всё равно раньше приезжаю. И постоянно такое ощущение, что я опаздываю, хоть это и не так. Вот и сейчас: приду же минут за десять, а мне это совсем не надо! Так что можно походить кругами по прихожей, полюбоваться на себя в зеркало… чтоб мне провалиться, если я опять выйду раньше!..

Вышел я раньше, и поэтому плёлся, как черепаха. Обошёл кругом к-сектор и вышел к каналу с другой стороны. Глянул издалека — вроде никого нет. Ни одного человека по всей длине дорожки. Как я и думал. Можно даже не ждать, не ходить вдоль канала туда-сюда, а сразу же отправляться домой. С железным настроением.

На моей стороне прогуливалась парочка кауру с детьми, на противоположной возле перил беседовали два каких-то типа, а на скамейке сидел мужик в сером, в чёрной шляпе. Я медленно шёл вперёд, собираясь свернуть на мост и отправиться домой, и заодно высматривая Кэрта, на всякий случай. Однако прошёл совсем немного и заметил, что человек в шляпе за мной наблюдает. Захотелось подскочить, схватить его за горло и заорать: «Ну что, Герен, попался? Сейчас ты умрёшь!!!», но зачем оправдывать ожидания человека, заподозрившего во мне Лиана. Я вскинул голову и собирался гордо прошествовать мимо, однако обнаружил, что мужчина… действительно Герен.

Он пришёл. Сам, без всякого повода. Потому что я позвал.

И что мне теперь с ним делать? Я-то продумал не все варианты! Рассчитывал на то, что его не будет на месте, и тогда я, возможно, пойду к Голоку, подниму все его связи, доберусь до ольто и найду Иерарха (пусть это казалось бредом, но для меня такие идеи вполне реальны). В таком случае ему не скрыться. Он что, догадался? У, туранэ!..

— Какая встреча! — притворно изумился я, конструируя на лице улыбку. Радости от того, что я увидел Иерарха, не было, но я чувствовал, что наша встреча не простая. Он — на иголках, я — сам не знаю, зачем его позвал. А вдруг у него за каждым деревом убийца? Тогда будет действительно весело, и из сектора-4 уедут все жители, слышавшие выстрелы. — Герен! Давно не виделись. Как там твои ребята поживают?

— Неплохо, — тихим голосом ответил Иерарх. — Ты как?

— Жаловаться не на что. Ах, нет, как же я мог забыть… — я внимательно следил за Иерархом и выражением его лица. Хотел знать, как он реагирует на каждое моё слово, чтобы делать определённые выводы. Пока что он держался спокойно и вроде бы ничего не выражал, только смотрел очень серьёзно и слегка беспокойно. Но его можно понять… — Дружище Герен, мне надо упечь Милицера в кутузку. Нет, в каталажку. Можно и в острог. Или в темницу, если хочешь, это не столь важно…

— Ты ведь уже упёк, — усмехнулся Иерарх, но не очень искренне.

— Да, но срок ограничен, — я склонил голову набок. — Не пойми меня превратно, я не изверг — просто Милицер единственный, кто может помешать моей мирной жизни. А я её заслужил, — на этом предложении я поставил акцент.

— Я могу убрать его, — предложил Иерарх. Лицо из излишне напряжённого стало просто напряжённым. Наверное, его порадовал тот факт, что я не внёс его в список портящих мне жизнь людей. Но он, скорее всего, догадывался, что состоит в списке испортивших, и пусть список пылится в ящике, я ведь могу его достать.

— Герен, ты с кем разговариваешь? — ласково произнёс я и прищурил глаза. Герен опять внутренне сжался в комок (я его даже представил — красный такой и не очень приятный на вид).

— Пожизненно? — Иерарх приподнял бровь.

— Сам смотри, но чтобы я о нём не слышал, — отрезал я.

— Лиан, — Иерарх странно посмотрел на меня. — Можно с тобой поговорить?

— А зачем я иначе пришёл? — удивился я. И даже обрадовался, что он берёт инициативу в свои руки. Прекращать такой разговор (с самим Иерархом!) не хотелось, ибо когда ещё выдастся такая возможность. А что ему ещё сказать, я и не знаю. — Говори.

— Присядем?

Я хотел возмутиться и сказать, что на скамейке снег, но тут же убедился, что там лежит подстилка. А и предусмотрителен же один из самых страшных людей страны! Может, сейчас он будет просить меня уступить ему среди них первое место? Ну уж нет!

— Ты собираешься меня убивать?

— Странный вопрос, — пробормотал я. Он был задан каким-то доверительным тоном, словно и не было между нами того, что было. Иерарх что-то задумал.

— Я понимаю, и хочу попросить: если собираешься, сделай это сейчас. Надоело ждать.

— Ты ждал, пока я приду сам? — удивился я и потом рассмеялся. — Странный ты человек! А ты каждый день ждал? Я по пятницам не убиваю.

Вид Иерарха был такой забитый и жалкий, что я задумался. А может, он и правда весь этот год живёт в страхе и ждёт, что я приду за ним? Вон, из-под шляпы волосы седые торчат, а раньше их не было. И… пришёл ведь! А я знаю, как Иерарх любит жизнь, как он прячется от всего и всех, кто теоретически может нанести ему ущерб. Он пришёл не потому, что уверен во мне. Не потому, что знает, что я не стану убивать. Он побоялся, что если не придёт, тогда приду я, и наступит его последний день. Повернулся к страху лицом.

— Ты ведь знаешь, как я отношусь к убийствам, — уже серьёзнее добавил я. — Помнишь.

— Да, — вздохнул Иерарх. — Но ты можешь гарантированно сказать, что никогда никого не убьёшь?

— Нет.

Иерарх развёл руками. А что, мне ему гарантию давать, что ли? Пусть боится, мне ведь того и надо!

— Послушай меня, Герен, — я протянул руку, будто собирался положить её Иерарху на плечо, отчего тот дёрнулся, но я не стал завершать жест. — Я тебе могу сказать со стопроцентной уверенностью — впрочем, могу дать двести, если хочешь, — что я не убью тебя никогда, если ты никогда не тронешь моих людей. Если ты не станешь портить мне жизнь, я не стану портить твою. Только не проси меня вернуть тебе всё, что ты мне дал, — я и так потребовал слишком мало.

— Я и не собирался ничего возвращать, напротив, я дам больше, если нужно… за жизнь не грех заплатить.

— Эх, ты, Иерарх… — я покачал головой. — Всю жизнь будешь таким… ты ведь не покупаешь у меня свою жизнь, ты заключаешь со мной договор: я тебя не убиваю, не сдаю властям, вообще тебя не трогаю, обращаюсь, только если мне что-то необходимо, — ты же в свою очередь выполняешь эти требования — уж извини, это не просьбы, — и это единственный путь нашей связи. Больше — никак.

Иерарх внимательно смотрел на меня, видно, ждал, что я ещё скажу. Судя по его взгляду, мои слова его удовлетворили. Может быть, он шёл на встречу ко мне с уверенностью, что я его убью. Ведь лучше пойти на смерть, зная, ЧТО тебя ждёт и КОГДА, чем сидеть и ждать, превращая каждую секунду в вечность.

— Тебя устраивает?

Иерарх медленно кивнул. А пока он кивал, я вспоминал, что бы ему ещё сказать, не то забуду и потом пожалею.

— Знаю, что ты хочешь спросить: как же слежка? Ну что я могу поделать — следи… только вот что: никаких камер и микрофонов в моей квартире или в квартирах моих друзей и знакомых. Если ты помнишь, я вообще запретил их трогать. Никакого прослушивания моего телефона и тому подобных штучек. Хочешь — отправляй целые наряды своих приспешников, пусть караулят меня на улице, пусть записывают в блокнотик, что я ел в кафе и с кем. Но если хоть как-то сунешься в мою личную жизнь… впрочем, я отошёл от темы. Мы с тобой увидимся ещё, например, на моей свадьбе?

Иерарх широко открыл глаза. Что-то он неразговорчив сегодня.

— Да нет, я же не сказал, что через месяц. Когда-нибудь… ты же не планируешь в ближайшие лет пять помереть?

Иерарх с энтузиазмом замотал головой, потом взял себя в руки и опять принял вид уверенного в себе мафиози.

— Да, и смотри: если я вычислю хвост, могу отрубить, — напоследок добавил я и улыбнулся. «Мне б клыки ещё — вообще был бы образ из легенд! Хотя я и так уже в легенде, причём в живой».

Нет, ну надо же! Поговорил с Иерархом! Просто так взял и поговорил! Хвала великим богам… хотя при чём тут они? Ну да неважно — хвала богам, хвала моему юнэмиру и забору, мимо которого я сейчас иду! Потому что когда я вернусь из Чойна, для меня начнётся новая жизнь!

Да, знаю, я немного блефовал, ведь на самом деле если Иерарх подсунет, к примеру, в раковину дома у Иситы микрофон, я его не найду. Но пусть верит, что найду. Он знает достаточно, чтобы бояться меня, а я, пользуясь этим, слегка угрожаю.

Но ведь не это главное! Теперь я свободен! Уж не знаю, насколько я разбираюсь в людях, но я точно знаю, что Иерарх выполнит то, что обещал. Уже то, что он пришёл, говорит о многом. И… да уж, сложно выразить мысль, когда их у тебя миллионы. Но ничего: вот поработаю над мультом, поем, посплю — и голова сразу станет ясной!

О… как я мог забыть?! Завтра — в тренажёрный зал. А ведь моих лианских особенностей никто не отменял…