ГЛАВА 2. Страх человеческий беспричинен

Сегодня был первый день учёбы. Я знал, что обучение в юнэмирситете не совсем такое, как в школе, но нужно было проверить всё самостоятельно. Чем я и занялся.

Для начала я разобрался с расписанием. В мои обязанности входило выслушивать несколько лекций каждый день в течение недели, а на следующей неделе применять знания на практике. Таким образом занятия, которые интересовали меня больше, то есть непосредственно работа с движущимся изображением, шли неделю через неделю. Но сегодняшний день нёс в себе лишь лекции. Правда, всего три, а это значит, что у меня есть три часа плюс перерывы, чтобы изучить обстановку.

Я поднялся на третий этаж, по дороге недовольно глянув в зеркало на свои красные от мороза щёки, и вошёл в аудиторию. Это был зал для нескольких групп, хоть и не очень большой. Сперва я не понял, что за лекцию будут читать, потому что кроме нашей группы в зале была уйма других людей, но потом додумался посмотреть в расписание. История изобразительного искусства. А-а-а, и зачем она нам? А вдруг меня пригласит к себе на работу Голок Зеркатан? Не думаю, что его волнует моё знание истории изобразительного искусства.

Я устроился на восьмом ряду из двенадцати, посередине. Сиденья все были соединены между собой, перед ними, для того чтобы удобно было писать, стоял единый стол. Сперва я думал, что это просто длинная доска, но потом присмотрелся и разобрался, что несколько.

У меня никогда не было привычки опаздывать, вот и сегодня я пришёл рано. В зале было около десяти человек. Пока что я не знал, есть ли здесь кто-нибудь из моей группы, но это было неважно. Я рассматривал классических молодых юнэми, ярко одетых и оживлённо переговаривающихся. Прямо передо мной, через несколько рядов, сидели две ничем не примечательные девушки и смеялись. На первом ряду слева находился угрюмый парень и, кажется, спал, уронив голову на грудь. Недалеко от него кому-то махала рукой невысокая девушка с чёрными волосами в ярко-розовой кофточке, к ней с улыбкой направлялся высокий (чуть ниже меня) худой парень представительного вида, в светло-жёлтой рубашке и с чёрным галстуком. Вот, хорошо людям, они до этого были знакомы, а я одинок, как пень.

Но оказалось, что и я не одинок. Миновав дверь, осмотревшись и сделав вывод, что в той части зала лучше, ко мне направилась Иана.

— Привет! — крикнула она и вскоре плюхнулась на сиденье рядом со мной. — Ты ведь здесь ни для кого не занимал?

— Тебе занял с Асой, — солгал я. — Кстати, где она?

— Не придёт, — Иана помотала головой. — Но сейчас Юнэм подойдёт с Лицей, и ещё Метса, правда, чуть опоздает. А вон Дейтана с Ольтом, — девушка указала на парня в галстуке и девушку в розовом.

— Откуда ты их знаешь? — удивился я.

— Да мы вместе на курсы ходили, когда поступали. Целый месяц. Из нас пятнадцать человек поступило, так что я, выходит, почти всю группу знаю. О, вон, гляди, Исита!

В дверях показалась девушка в светло-серой рубашке с закатанными рукавами и со светлыми волосами хвостиком. На одном её плече болтался рюкзак. Девушка имела счастливый вид, и с этим видом направилась к предпоследнему ряду.

— Она почти всегда улыбается, — пояснила Иана. — И вообще странная немного. Но, кажется, неплохая, хотя я с ней не общалась.

— А с кем она дружит?

— Не знаю. На курсах всегда одна была.

Наконец начали приходить люди. Иана рассказывала мне про каждого появившегося человека и делилась своим отношением к нему. К её чести, относилась она ко всем непредвзято и рассказывала лишь о том, что видела сама, за это я её зауважал и поверил её словам. Через три часа я знал о группе немного больше.

Был там и Ольт, который модно одевался, любил поговорить и делал плохие мультики. Но он был сыном декана, поэтому трудностей с поступлением у него не возникло. Была и Дейтана, которая всегда одевалась в два цвета: чёрный и какой-нибудь яркий (сегодня — розовый). Она приехала из Сормена и с лёгкостью поступила, потому что в ней обнаружились талант и бешеная трудоспособность (я ревниво посмотрел на девушку и решил, что мой талант всё же чуть больше). Была странная Исита, которая часто улыбалась сама себе, и никто её не мог понять, а мультики её больше всего походили на отрывки. Что и говорить о полном угрюмом мальчике, который постоянно был чем-то недоволен; долговязой девушке в сапогах выше колен и зашнурованных так, что шнурки, вероятно, весили больше, чем сапоги; парне совсем маленького роста, который постоянно ходил в чёрном плаще и вертел в руках солнечные очки, которые, впрочем, не надевал… Людей было много, я всех не запомнил, но не расстроился, решив, что у меня ещё есть на это время.

После второй лекции болтовня Ианы закончилась, и начался разговор. И начался он так. Преподаватель объявил, что перерыв поступает в наше распоряжение, половина студентов побежала в буфет, половина оставшейся половины — в туалет (почему они бегают туда на каждом перерыве? Никогда не мог понять), а те, кто остались, легли на столы и сделали вид, что спят, лениво переговариваясь с соседями. Иана отложила ручку, которую она держала для вида, чтобы у преподавателя не оставалось сомнений, что девушка записывает лекцию (она и правда иногда делала в блокноте какие-то пометки, правда, не знаю, на какую тему), и сказала:

— Я в субботу слышала, кто-то крикнул: «Лиан». Причём таким голосом, словно это… тот самый.

— Какой — тот самый? — устало проговорил я, намереваясь всё отрицать, даже если мне под нос сунут мою фотографию, где я зверски убиваю ребёнка, с подписью «Лиан убивает ребёнка».

— Ну… тот… — Иана замялась. — Знаешь, говорят, в Адиве живёт какой-то Лиан, очень сильный, который никого не боится, а его все боятся. Говорят, он злой.

— Ну, — я кивнул.

— Ты ведь о нём слышал, да?

— Слышал.

— Но он ведь не учится с нами? Просто я вчера подумала, что он где-то здесь. Или кто-то решил подшутить?

— Ничего себе шуточки! — возмутился я, но тут же осёкся. А вдруг она подумает, что я как-то связан с Лианом?

— Я его не видела ни разу, — продолжала между тем Иана. — Только слышала, да и то… информация какая-то непонятная. Но я… знаешь что, я хочу про него мультик сделать. Хороший, настоящий. Только он у меня не злой будет, а обычный парень. Да и вообще я не думаю, что он так уж плох.

— Может, и не плох, — я улыбнулся уголком рта, который был по другую сторону от Ианы.

— Я ещё хотела в день нашего знакомства спросить, не тот ли ты Лиан, но решила, что обидишься, — закончила девушка и посмотрела на меня.

— Да ты чего, я не обидчивый! — я махнул рукой. — Тотчас бы и сказал, что именно тот, и убил бы кого-нибудь для подтверждения.

— Ага, — Иана хихикнула. — Впрочем, Лиан — не такое уж редкое имя.

— Не такое уж? — я сделал вид, что обиделся. — У нас на курсе кроме меня ни одного Лиана нет!

— Ну да, — согласилась девушка. — Слушай, я вот спросить хотела. Ты из нашего города или приезжий?

— Из Адивы, — ответил я. И тут к нам подлетела девушка в розовой кофте.

— Иана, привет! Привет! — это она уже мне. — Пойдёшь отмечать поступление? Мы сегодня собираемся всей известной группой.

— Я — с удовольствием! — ответила моя соседка. — Я тут ещё одного типа знаю, — она кивнула на меня. — Лиан. Пойдёшь?

Я задумался. Очень крепко задумался, потому что для меня это было важно. Если постоянно отказываться от участия в студенческих гулянках, я буду выглядеть подозрительно в глазах однокурсников. А если постоянно туда ходить, рискую заполучить друзей… Впрочем, попробую.

— Я пойду, но давайте сперва согласуем время.

— Отлично! — обрадовалась девушка. Кажется, её зовут Дейтана. — Мы хотим в семь часов собраться возле корпуса, потому что многие в общежитии живут, а оттуда — к Ольту!

— Ему не жалко квартиры? — сощурилась Иана, оглядывая зал. Ольта не было.

— А он ещё не знает, что мы к нему, — пояснила Дейтана. — Ну что ж, мы вас ждём! — и девушка убежала.

Иана повернулась к каким-то людям, сидящим позади нас, а я задумался.

И всё-таки: кто мог окликнуть меня в субботу? Это был не кауру, иначе бы он тут не был. В лицо меня мало кто знает, особенно из творческой касты. Разве что этот человек из моего района. Да-да, совсем забыл: он и с моего курса, выходит, сейчас должен быть где-то здесь. Странно, почему он не обнаружился раньше? Боится? Или сегодня не пришёл?

Я встал, сделал вид, что хочу размять ноги, и пошёл в коридор.

Два парня возле окна беседовали, причём один горячо объяснял что-то другому, а другой, как мне показалось, был несколько озадачен. Но другой стоял ко мне спиной и не видел, как я медленно приближаюсь сзади. А первый — видел. Он побледнел и вжал голову в плечи, сразу прекратив своё повествование.

— Привет, — сообщил я и смутился. Хорошо же я смотрюсь на первом курсе: я их всех тут как минимум на четыре года старше, переросток какой-то… немудрено, что этот парень меня опасается. Может, я забыл спрятать нож? Нет, вроде всё хорошо, да и не было у меня никогда ножа… Я продолжил. — Можно тебя на минутку?

Парень слабо кивнул. Почему я обратил внимание на него? Да не обращал! Просто посмотрел, а он в этот момент как раз смотрел на меня, и лицо его резко изменилось. Не мог же я оставить это без внимания.

Друг моего собеседника с опаской поглядывал на меня, но не стал идти следом, когда я и незнакомый первокурсник отошли в сторону. Я наклонился к парню.

— С тобой всё в порядке?

— Да… — тот быстро закивал.

— Ты бледен.

— Да всё хорошо…

— Тогда почему ты трясёшься?

— Я никому ничего не говорил, честно! — горячо уверил меня он, хотя только что, судя по всему, всё выложил другу. Я удивился.

— Не говорил чего?

— Что вы Лиан…

— Так, — я нахмурился. — Во-первых, меня не надо называть на «вы», потому что я твой однокурсник. Во-вторых, ты этого Лиана видел? — парень помотал головой, потом утвердительно закивал. — Не делай спешных выводов. И, в-третьих, я — не Лиан. Просто меня так зовут.

— Н-но я же…

— Я слышал о нём, — кивнул я. — Но у меня всего лишь такое имя. Лиан ведь не один в мире, так почему сразу я? Что тебе вообще про него наговорили?

— Что он ноги вырывает… — однокурсник сглотнул. Я постарался сдержать смех.

— Кто его сюда пустит, ноги вырывать? И не вздумай никому про это рассказать, запугаешь только.

Я отошёл. Парень вернулся к разговору с другом, и я убедился, что моим словам он ни капельки не поверил. Вероятно, ему очень хорошо меня описал кто-то из очень хорошо знающих меня людей, а может быть, и снимок показал. Ну и пусть. Самое главное, что он не из того типа «знающих», которых надо бояться. Есть те, которые верят всему и из этого всего лепят нелепые слухи вроде вырванных ног. Есть те, кто «что-то слышал, ну и пусть с ним боги разбираются». Они тоже не опасны. Опасны те, кто знает правду. Приверженцы Иерарха. Часть людей из моего района. Будь моя воля — никогда бы с ними не контактировал.

Хотя не могу поручиться, что они знают именно правду. Её, наверное, не знаю даже я. Ведь, по сути, Лиан, каким он является, — бред. О, всемогущие боги, где же вы, приснитесь мне и скажите, что со мной происходит! Зуб даю, это ваших рук дело.

К богам я относился как к чему-то неизбежному. Вообще люди вроде верили в них, но, по-моему, это было больше похоже на какую-то игру в религию. Храмы существовали только как символы и чаще всего стояли пустыми памятниками архитектуры. Люди считали, что боги приходят к тем, кого создали, в снах, и беседуют с ними. Но в наше время если кто-то и говорил, что ему приснился бог, его поднимали на смех. Втихаря, тайно, но поднимали, хотя вслух говорили: «Да, да…» и кивали с умным видом. Я считал, что в богов уже никто не верит. Не верит по-настоящему. Наверное, и я не верю, только говорю с ними постоянно. А с кем мне ещё говорить? Кому я могу рассказать то, что меня гложет?

Минула последняя лекция. Я незаметно исчез и отправился в кабинет декана, Элайта Каварана.

Дверь была уже близко, и когда она оказалась совсем близко и я протянул руку к ручке, распахнулась и саданула меня по лбу. Я так и остался стоять, с недоумением глядя на появившегося в коридоре Ольта.

— О, привет! Ты в моей группе учишься? Мне Дейтана сказала, ты с нами пойдёшь на праздник.

— Пойду, — кивнул я. — Меня зовут Лиан.

— Я знаю, — кивнул Ольт. — Я Ольт. А ты к папе идёшь? Не иди, у него там великий мультипликатор сидит, помешаешь только.

— Именно к нему мне и надо, — ответил я. Ольт удивился.

— А, так ты из крутых? То-то я думаю, взрослый больно для первого курса.

— Неужели я выгляжу взросло? — обиделся я. — Что, не дашь 18?

— Мне 18, — сказал Ольт. Я отметил про себя, что он слишком взрослый для нашего первого курса — наверное, в школу позже пошёл. — А ты как мужик выглядишь.

С этими словами парень скрылся. Я украдкой потрогал подбородок. Да ладно, мужик! У меня даже бороды нет!

Для вежливости я постучал, затем зашёл. Наверное, получилось слишком развязно, но я привык к такому поведению за несколько лет и не подумал об этом.

— Здравствуйте! — объявил я, заметив, что в смежной комнате сидят двое мужчин и смотрят на меня. Я прошёл из первого кабинета во второй и предстал перед мужчинами для осмотра. Они изучали мой зелёный свитер с замочком, чёрные джинсы, торчащую из горлышка свитера белую майку и те самые злосчастные туфли с треснутым носком. Я в это время смотрел на них. Первый был мне знаком с субботы, когда он расписывал студентам все прелести Адивского юнэмирситета. Второй же был знаком лучше, потому что мой телевизор постоянно был включён, когда там появлялся он. Это был молодой (чуть за 30) человек со светлыми волосами и коротенькой бородкой, в синем пиджаке и брюках. К пиджаку был приколот значок его компании — четырёхлепестной синий цветок на белом фоне, с белой серединкой. Этот мужчина и являлся Голоком Зеркатаном.

Я не пришёл в щенячий восторг, не кинулся магнату в ноги, не рассыпался в любезностях, не стал переминаться с ноги на ногу, не состроил гримасу, призванную выражать почёт. Я просто стоял и ждал.

— Лиан! — ахнул Голок, и мне стало нехорошо. Мне стало очень плохо. Выходит, я правильно распознал его взгляд.

Декан смотрел с непониманием.

— Лиан, — кивнул я, подтверждая. — Вы же меня вызывали.

— Садитесь, — предложил декан и вежливо, но не без удивления, встал со своего места, потому что Голок перешёл к дальней от меня стороне стола. Я сел на освободившееся кресло. Лицо моё выражало безысходность.

— Я посмотрел ваши работы, и мне они очень понравились… — робким голосом начал крупнейший медиамагнат Иерархии, о котором слышал каждый образованный человек. — Вы ведь не против, если я заключу с вами контракт на показ…

— Подождите, — перебил его я, — нам ведь нужно всё обсудить, решить, что в моих мультиках хорошо и что плохо, что исправить, что добавить и где удалить. Да я и не знаю, о каком мультфильме идёт речь…

— О любом, — уверил меня Голок. Мне показалось, что я сейчас перегрызу стол.

— Но вы видели только несколько мультфильмов, — возразил я.

— Вы можете принести любой, я выпущу его в эфир.

— Хватит! — взорвался я. — Я требую справедливости! Если мой мульт на что годится, так и скажите! И скажите, какой! Вы знаете, на что готовы студенты моего курса, чтобы вы предложили им место на вашей студии? Так с чего мне такая честь?!

Мужчины побледнели и замолчали. Я чуть не стукнул кулаком о стол, но вовремя задержал руку над самой столешницей.

— Скажите, пожалуйста, почему вы хотите пустить мои мультфильмы в эфир? — медленно, с расстановкой проговорил я вопрос.

— Вы знаете, почему, — тихо ответил Голок. Декан кивнул. Он уже начал понимать своего гостя.

— Я хочу, чтобы меня не выделяли среди всех остальных, — начал я, ещё на что-то надеясь. Хотя этих не обдуришь, раз даже того мальчишку не удалось. Скорее всего, через доверенных лиц Голоку всё обо мне давненько рассказали. Интересно только, что он не проверил информацию о талантливом мультипликаторе прежде, чем приехал в юнэмирситет. — Я хочу, чтобы меня судили по совести и по справедливости. Я не собираюсь сжигать ваши радиовышки и убивать служащих, если вы мне откажете!

Голок окаменел, решив, что я ненавязчиво угрожаю. А я чуть не плакал.

— Да не хочу я, чтобы вы на всё соглашались! Скажите, хорошо я работаю или нет, и что из моих произведений достойно увидеть свет!!!

Наверное, я слишком разошёлся. Ой, плохо, я делаю то, что делать не надо. Потом будет поздно. Хотя даже сейчас уже поздно.

— Скажите что-нибудь! — воззвал я, теряя последнюю надежду. Если они и сейчас промолчат, строя из себя фигуры из белого мрамора, я уйду и хлопну дверью. И пообещаю их всех закопать заживо.

Нет, ещё чего не хватало! Просто уйду и всё.

— Вы же знаете, почему господин Голок молчит, — наконец ожил декан. — Представьте себя на его месте.

— Он же великий человек! — с горечью сказал я. — Как он может бояться какого-то там Лиана…

— Какого-то? — на этот раз ожил и Голок. — Какой-то не станет держать в ужасе весь район и полгорода, и тем более сажать пленных на цепь!

Проклятье. Он знаком с Иерархом. Он из тех, кто знает правду.

Я молча развернулся и вышел из кабинета, не глядя дошёл до первого этажа, принял в гардеробе куртку и покинул высокое светло-жёлтое здание. Причём был уверен, что покидаю его навсегда.

Но это, конечно, была неправда, просто я всегда думаю очень категорично. Например, когда я жарю яичницу, а она подгорает, я говорю: «Никогда больше не буду жарить яйцо, и вообще никогда есть не буду!» Но это просто выброс эмоций.

«Я злой! Я должен смириться с этим!» — сказал себе я и подумал: всё, начну творить зло! Хватить довольствоваться ложными слухами! Хотят выдирания ног — они их получат! Надо же как-то оправдать своё имя.

Эх, имя-имя…

А вечером мне предстоит испытание. Надеюсь, Элайт не рассказал сыну о зверском убийце, который учится вместе с ним.