ГЛАВА 1 **

Я перешёл дорогу и вступил в к-сектор. Здесь стояли небольшие, чаще всего одноэтажные домики, окружённые огородами. Правда, сейчас вся земля была засыпана снегом, и никаких полевых работ не велось, но месяца через два они опять начнутся. Кауру все живут в таких домах, квартиры в обустроенных высотках им не дают. Чтобы трудились на участках и не забывали, что они — всего лишь рабочая сила. Юнэми презрительно называли кауру «курицами гнилыми», а если не гнилыми, то любыми, но с таким же смыслом. Иситы смотрели свысока на всех, могли найти управу даже на туранэ, потому как были щупальцами власти, которые есть всегда и везде и всё видят. Между туранэ и юнэми была вроде как холодная дружба. Их сложно было разделить на высшую и низшую касты: одни — творческие люди, вроде как в чём-то возвышенные, и ещё именно среди них были незаменимые в обществе врачи, другие — бизнесмены, банкиры, юристы… те, кто близок к финансовым потокам и законам, но очень далеки от фантазий. Туранэ были очень умными, никогда не упускали мелочей, и поэтому деньги всегда стекались к ним, за счёт чего их, возможно, и считали выше юнэми. К самим юнэми они относились снисходительно, но без презрения. В ответ их уважали, а некоторые испытывали зависть. А вот что сказать об ольто… их всего восемь человек, которых мало кто вообще видел. Я иногда сомневался в их существовании, потому что не мог убедиться в нём сам, но если они и есть, то не так уж плохи. Говорят, даже изменили пару правил, чтобы дать больше свободы кауру, и сейчас рассматривают законопроект, который призван позволить низшей касте селиться в многоквартирных домах. Но я не был в этом уверен, так как о политической ситуации в стране знал весьма немного. Да меня это и не касалось — я вообще живу своей маленькой жизнью, которая крутится только возле меня.

Конечно, можно было обойти к-сектор по периметру, но я пошёл напрямик, по ухабистым, залитым плохим асфальтом улочкам. Я не боялся, что кауру увидят парня-юнэми и начнут его колотить. То есть с любым другим они наверняка так бы и поступили, но не со мной. Во всяком случае, не в этом секторе.

К-сектор был на краю города, а мой многоэтажный дом, к которому я направлялся, — и того дальше, возле леса. Я шагал по загибающейся влево улочке и смотрел по сторонам. Вот дом, где когда-то жил Ситтин, в детстве мы были в одной компании и частенько поколачивали ребят юнэми. Сейчас Ситтин живёт в другом городе и, надеюсь, счастлив. О, а вот дом доброй тётушки Танайи, которая всегда помогала мне пришивать на одежду логотипы. Когда я уже переехал в свою квартиру и мне стали позволены вольности в одежде, которые были недоступны ранее, я придумал пришивать на неё свои рисунки. Приносил в салон диск, а оттуда уносил рисунки на материи. И эти кусочки к моей одежде пришивала тётя Танайя, потому что я, уж извините, шить ни капельки не умею. Не мой профиль.

А вот и он, гнилой забор. За ним стоит одноэтажный деревянный дом, не покрытый ни краской, ни пропиткой, и оттого почерневший. Сейчас он, возможно, кому-то и принадлежит, но раньше в нём жил я. Жил не тужил лет до шестнадцати, даже очень весело жил, отчего и разнеслась по окрестностям весть о загадочном Лиане (кстати, иногда я слышу о нём такое, что даже самому страшновато). А потом, когда мне исполнилось шестнадцать (я точно помню, это было на второй день после дня рождения), пришли какие-то люди, и так я попал в преступный мир. Мне там не понравилось. Совсем. Впрочем, не хочется об этом вспоминать. Я начал новую жизнь (правда, жаль, что только в двадцать один год), и сейчас стараюсь нести в мир добро. Портит мои великие планы лишь эта злосчастная преследующая меня слава.

Не хватало ещё, чтобы она разошлась по центру!

Я помотал головой, таким образом стряхивая с неё снег. Точнее, не с неё, а с шапки, на которой красовался неунывающий персонаж моих короткометражных мультфильмов — Весёлая Вишня. Я придумал её ещё в детстве, когда даже не помышлял о мультиках, и изредка изображал где попало. Мою Вишню мама любила больше всего…

Я опять помотал головой. Хватит воспоминаний! Если я решил начать новую жизнь, нужно постараться избавиться от печального прошлого! Сейчас я приду домой, пообедаю и возрадуюсь, а после непродолжительной работы в Ви-дрессе (программа для работы с движущимся изображением, на мой взгляд, самая удобная) пойду гулять. По той части старого города, что одним боком прилегает к ю-сектору, а другим — к лесу, который возвещает об окраине города и о границе с т-сектором.

Возле подъезда никого не было, и никто не косил на меня недобрым глазом. Я счёл это за хороший знак и взбежал по лестнице на третий этаж. Вообще-то я очень люблю высоту и требовал квартиру на восьмом, но получил что было. Они умоляли меня принять хоть это, и я смилостивился.

— Привет! — я захлопнул входную дверь и помахал зеркалу. Я уважаю себя. Во всяком случае, стараюсь. А поскольку я живу один, беседовать приходится с самим собой. Парень в зеркале улыбнулся и помахал мне рукой, сказав то же самое. Затем он сбросил с себя тёмно-зелёную куртку с нашитыми на плечах металлическими продолговатыми пластинами (как у Гордиона, Невидимого Рыцаря, моего последнего персонажа), затем скинул чёрные зимние ботинки (с трещиной на носке, потому что кое-кто не удосужился купить новых), положил рюкзак на тумбочку и скрылся из поля зрения.

А это потому, что я отправился на кухню.

Эх, был бы я счастлив, если бы вообще не нужно было готовить! Но кто это сделает за меня? Поэтому я старательно покупал в магазине чёрный хлеб, масло, сыр и пиццы. Особенно пиццы. Я ел их на завтрак, обед, ужин и, если приходилось, полдник. Я ел их тогда, когда хотел есть. Я ел их тогда, когда понимал, что надо поесть. Да и вообще я почти всегда ел только их. Я, конечно, понимаю, что так и загнуться можно от недостатка витаминов, но это я тоже предусмотрел. Фрукты. Их я ел ещё чаще, чем пиццы. Ими был забит весь холодильник. Даже сейчас, ставя пиццу в духовку, я жую персик. Потому что фрукты — основа жизни!

Раздался телефонный звонок. Да, дома у меня был телефон, хотя мне он совершенно ни к чему. Тем не менее звонил не он, а тот, что я забыл в кармашке рюкзака. Я помчался в прихожую, по дороге гадая: кто? Мой номер знают в юнэмирситете, потому что я вписал его в графу «телефон», тётя Танайя, так как я дал ей его на всякий случай, врач, единственный, с кем я имел дело за всю свою жизнь, и ещё пару человек. Может, приключилось чего?

Оказалось, приключилось. Мобильный оператор с оптимистичным названием «Скор» грозился отключить мой телефон за неуплату. Ну что же творится с моей памятью? Неужели сложно положить денег на счёт в любом банкомате! Наверное, я всё-таки безнадёжен.

Через полчаса я опять стоял перед зеркалом и любовался на того самого парня. Парень отправлялся гулять. Он провёл рукой по недлинным, но спереди уже достигающим бровей тёмно-каштановым волосам, посмотрел своими тёмно-зелёными глазами в мои, улыбнулся, по обыкновению помахал рукой и развернулся к двери.

Дверь хлопнула.

Снег давно перестал идти и сейчас только лежал под ногами и слегка похрустывал, но не оттого, что начинал таять, а оттого, что был мороз. Этот самый мороз сразу ухватил меня за нос и за уши, и я понял, что долго гулять не буду. А также сразу вспомнил, что забыл шапку. Но на всякий случай всё равно проверил рюкзак — вдруг она там? Да, она оказалась там. И я хоть убей не помнил, как её туда положил.

Между лесом и окраиной города протекал канал, с двух сторон обнесённый каменными перилами. Я любил ходить вдоль перил туда-сюда, глядя на воду, на глупых уток, которые плывут мимо брошенного им хлеба, и ещё на людей. На то, как они смотрят на меня. Иногда меня это забавляло. Встречались даже такие люди, как этот парень, который сейчас стоял передо мной и глядел полными ужаса глазами.

Я остановился. Парень был примерно моего возраста, только чуть помельче. Нет, я вовсе не был крупным, напротив, мне часто говорили, что я слишком худ. Но за счет ширины плеч и роста — где-то метр восемьдесят пять — казался больше. А этот парнишка сейчас казался меньше, потому что плечи его были слегка сгорблены, а руки — плотно прижаты к телу. Наверное, он хотел обойти меня стороной. Но слева были перила, а справа — забор, отделяющий дорожку от парка. А дорожка была узкой.

— Л-лиан? — дрожащим голосом спросил парень. Я неопределённо кивнул. Он полез в карман, вывернул его, затем вывернул второй. Из второго выпала какая-то бумажка, он поспешно наклонился и поднял её, затем протянул мне.

— В-вот…

— Зачем? — спросил я, стараясь не улыбаться.

— А что вам надо? — это было сказано уже не просто с ужасом, а с зачатком паники. Интересно, что же ему такого обо мне наговорили?

— Иди своей дорогой, — милостиво позволил я и отошёл почти вплотную к перилам. Парень сперва не поверил в такое счастье, потом медленно, бочком стал двигаться вдоль ограды, чтобы не поворачиваться ко мне спиной. И когда полукруг был завершён, побежал от меня со скоростью жутко перепуганного человека, не оборачиваясь.

Я задумчиво глянул ему вслед. Когда же слухи улягутся и загадочного Лиана забудут? Наверное, никогда, слухи имеют обыкновение раздуваться, как Злой Шар в одном из моих первых мультиков. Правда, мой Шар потом лопнул, а от слухов этого не дождёшься.

По другой стороне реки тоже любили гулять. Те, кто жил уже за чертой города. Это были туранэ. Все города Иерархии построены одинаково: в центре — высотные дома с магазинами, салонами, офисами, развлекательными центрами и прочим, вокруг — ю-сектора, для того чтобы юнэми было удобнее добираться до работы, на окраинах — к-сектора, потому что на кауру всем плевать, и наконец за кольцевой дорогой — коттеджи туранэ. Они все ездят на машинах, поэтому им даже лучше жить подальше от беспокойного города. Иситы живут в районах, которые патрулируют, в высотных домах. А про ольто говорить не буду. Не знаю я ничего про ольто. Возможно, они и правда живут в Ка-Ольре, как говорят.

Я всмотрелся в сгущающуюся темноту (зимой у нас очень короткие дни, начинаются часов в десять утра, а заканчиваются уже около трёх) и разглядел нужного мне человека. Я шёл сюда не к нему, но всегда знал, что могу его здесь найти. Поэтому спокойно направился к мосту.

Или он меня не видел, или специально пошёл в другую сторону, но мне пришлось пройти почти всю дорожку, прежде чем мы с ним поравнялись.

— В чём дело? — осведомился он, останавливаясь и поворачиваясь ко мне лицом. «А боится-то как, боится!» — удовлетворённо отметил я. После того случая с Иерархом меня вся мафия боится.

— Решил найти общество в твоём лице. Скучно что-то, — улыбнулся я.

Человек изумился, в глазах промелькнул страх. Он прекрасно знал, что просто так я к нему не подойду. Да будь моя воля, вообще бы никогда не подходил.

— Передай своему боссу, что мне нужна справка в юнэмирситет. Я договорился с ними об отсрочке, пообещал, что принесу позже, но долго они ждать не станут. Завтра доставишь её сюда в это же время.

— Время установит босс, — сказал Кэрт и внутренне зажмурился (это было заметно). Мы, к сожалению, были с ним знакомы, потому я и знал его имя. И ещё лучше мы были знакомы с боссом, но с ним приходилось общаться через Кэрта: боссу очень не понравилась наша последняя встреча.

— Ты забываешься, — спокойно, но с намёком заметил я. Кэрт сглотнул. Нет, я не собирался делать ему ничего плохого, просто грозил. — Завтра, здесь, в это же время.

Я развернулся и направился домой. Могу ручаться за то, что думал Кэрт: «Проклятый Лиан! Думает, ему всё можно? Вот скроемся с боссом, переедем в другой город, и никогда ты нас не найдёшь!» Ну-ну. А почему же ещё не переехали? Боитесь, голубчики, не отрицайте этого. Кроме того: ваш уход из моей жизни меня нисколечко не пугает. Я найду миллионы способов жить без вас. Вот, пожалуйста, справку мог попросить у моего старого доброго врача (ладно, Лиан, себе-то хоть не ври — старый врач не может выписать справку для юнэми). Просто хочется же доставить вам хлопот, да и мне никаких трудностей: надо что-то — верный Кэрт выполнит всё, только чтобы я его не убил.