Один

Доктор, немолодой уже демон в белом халате, задумчиво почесал бритый нос. Поправил толстую марлевую повязку, снова повернулся к больному.

Сегодня утром к нему в больницу доставили удивительного пациента. У того на лицо были одновременно симптому лихорадки, туберкулеза, и, в дополнение ко всему, лицо и все его тело было покрыто зеленой коркой, отскоблив которую можно было увидеть начавшую гнить кожу. Зубы несчастного так же были в очень странном состоянии, они начали крошиться прямо во рту, а из десен сочилась гниловатая кровь.

Доктор снова почесал нос, посмотрел показатели и анализы. Взмахом хвоста подозвал медсестру, молодую суккубу в розовом халатике.

— Свяжись с Арнольдом и Ванером, попроси их прийти немедленно, пусть воспользуются любым транспортом, но чтобы прибыли как можно раньше, – проговорил доктор, потом глянул еще раз на больного, и закончил тихо, — боюсь, даже вместе мы его не спасем.

Суккуба кивнула и убежала к телефону. А доктор еще раз проверил анализы. И если он что-нибудь понимал, жить парню от силы несколько часов. И смерть его будет очень мучительной.

***

Молодой дух, Арнольд Гаанс, приземлился перед центральной больницей первого округа Южной Провинции, потянул носом воздух и сморщился. Пахло вокруг так, словно где-то почило вечным сном какое-то очень крупное животное. Зажав нос, он вошел внутрь. Запах здесь был еще более сильным. Все еще зажимая нос, Арнольд быстро пошел к кабинету Лекса, своего учителя и лучшего друга, главврача Первого округа.

И тут впереди заметил странную фигурку, прошел еще несколько шагов, и столкнулся с несущейся ему навстречу РоузАрин, суккубой-медсестрой Лекса.

— Арнольд! – завизжала она на всю больницу.

Дух тут же нахмурился и произнес строго:

— РоузАрин, что вы себе позволяете, это больница.

— Это не больница! – и залилась слезами, — да что там, пойдемте. Сами увидите!

И суккуба потянула Арнольда вперед, в одиночные палаты.

Здесь запах гнили был уже практически невыносим, Арнольд чувствовал, что скоро даже его крепкий организм не выдержит.

Роуз толкнула дверь и заплакала еще сильнее и громче.

Арнольд резко выдохнул и вошел в палату.

И замер, как громом пораженный.

На кровати лежало существо, которое, видимо, когда-то было демоном. Теперь это была фигура, покрытая вся, с ног до головы, зеленой коркой гнили (именно от него исходил такой чудовищный запах), а рядом, на коленях стоял Лекс, его рвало кровью, а лицо начинало пятнами зеленеть, из-под ногтей, которыми он вцепился в кровать неизвестного демона, сочилась зеленая слизь.

За спиной раздался шум падения: Роуз не выдержала и потеряла сознание. И если бы у нее было зеркало, она увидела бы следы «Зеленой проказа» на своем кукольном, идеальном личике.

Арнольд покинул палату, пошел искать других врачей. Хотя где-то краем сознания чувствовал, что не пройдет и нескольких дней, как он займет место того несчастного на кровати, и кто-то другой, тоже обреченный, будет искать способ лечения.

***

Телефон молчал. Третий день молчал. Анатас не расставалась с аппаратиком ни на секунду, ожидая звонка, но его все не было. Он не звонил. Они провели вместе десять волшебных дней и ночей, а потом он ушел. Ушел, словно его и не было в ее жизни.

Анатас понимала: он ничего не обещал ей, никогда не говорил ни слова о любви, только о страсти. Но страсть проходит… вот, прошла. И она осталась одна. Порой девушка проклинала тот день, когда покинула замок в поисках свободы и приключений. Нашла! Приключения нашла! На свою голову…

Слезы щипали глаза, от них сжималось горло, но Анатас была слишком горда, чтобы позволить себе плакать из-за него. Идеальная выдержка. Хотя легче от этой выдержки ей не становилось.

Она сидела у окна, смотрела в пустоту. Иногда входили фрейлины, приносили еду, напитки, предлагали развлечь ее песнями или танцами. От танцев и песен Правительница отказывалась, воду пила, еду только ковыряла золотой вилкой. Она вновь и вновь прокручивала сцену их последней встречи.

Мефистофель поцеловал ее в щеку, погладил по волосам.

— Мне пора, Анатас. – впервые он правильно поставил ударение в ее имени. – Не думай обо мне. Я виноват перед тобой. Прощай.

А потом исчез, перенеся ее в ее комнату.

Вот и все. Тогда она не поняла, что он прощается с ней окончательно. Но теперь…

«А вдруг с ним что-то произошло? Он ведь тоже живой, он мог попасть в беду!» — порой говорила себе Анатас, но тут же в ужасе трясла головой, отгоняя страшные картины. Пусть уж лучше он ее бросил! Только бы с ним все было хорошо!

И снова ожидание звонка.

***

Ловьяд сидел в удобном кресле, откинув голову на спинку. Рядом с ним сидела девушка с внешностью модели, длинноногая, пышнотелая, очень симпатичная. Пальцами с длинными ногтями она перебирала волосы Правителя, тонким голосом журчала ему что-то на ухо. Смысл от Ловьяда ускользал, о чем он не жалел нисколько. Сегодня у Дьявола был выходной. Самый настоящий, не загруженный отчетами, доносами и приемами, выходной. Чертовка появилась в его комнате два часа назад и теперь старательно помогала ему расслабиться и отдохнуть. Хорошо, кстати, помогала: затекшие плечи, во всяком случае, обрели подвижность. А сейчас Ловьяд жутко хотел спать. Журчание девицы только способствовало уходу в объятия Морфея. Перед глазами Правителя закружились бабочки, в ушах зашумело море, и он заснул. Цепкие пальцы личного камердинера тут же схватили чертовку за руку и выволокли из комнаты. Ловьяд во сне блаженно улыбнулся. Выходной удался.

***

Удар, отойти, нагнуться, поднять руку, защищаясь, поменять стойку, удар, защититься, движение ногой, крыльями. Победа!

Трэч вытер пот со лба. Новое увлечение – борьба, пришедшая из Северной Провинции. Трэч тренировался последнюю неделю постоянно, и вот уже начал побеждать.

Учить его согласился молодой демон, родом с Севера, и Трэч сразу же почувствовал в нем достойного противника.

— Вы настоящий мастер! – заметил демон, поднимаясь с земли и тоже вытирая лоб. – я занимался три месяца, прежде чем смог победить своего учителя, а я считался у себя дома далеко не самым слабым парнем!

Трэч усмехнулся, окидывая взглядом «учителя»: русоволосый демон, высокий, богатырского телосложения, кузнец, как он сам рассказал.

— Я занимаюсь спортом уже давно. И я хороший боец. — ответил Трэч. Они обменялись положенными поклонами.

В тренировочном зале Трэч не чувствовал себя правителем, здесь все были равны. И в этом было что-то правильное, важное.

***

Над замком собирались грозовые тучи. Вокруг его стен разросся черный, полный невиданных чудищ лес. Вороны кружили над башнями. Ветер сметал все живое вокруг.

Замок ходил ходуном от той силы, что заперлась в нем. Магические вещи притихли, голос у ворот молчал, все обитатели замка больше всего на свете боялись потревожить сейчас хозяина.

А хозяин сидел у себя в комнате в позе релаксации и злился. Волны его злости были физически ощутимы, они отталкивались от стен и вылетали в окна, оставаясь не замеченными хозяином.

Мефистофель очень сильно злился. Он не мог понять, как позволил себе стать любовником Анатас. Дочери Астарх.

Споря сам с собой, он пытался доказать себе, что нет в этом его вины, что она совсем не похожа на свою мать, что… Но разум упрямо твердил: Астарх тоже выглядела невинным ребенком, тоже внешне была чистой и беззащитной девочкой. Убийца. И дочь ее так же прикрывает внешностью и невинным взглядом порочную натуру.

«Но даже если так, какое мне дело? У меня не осталось никого, кто мне дорог, ей просто некого забрать у меня! А если ей понадобится моя жизнь… что ж, это ведь просто смерть, ничего больше!» — возражал он разуму, а тот упрямо твердил:

«Она тебе не пара. Правительница Ада – зачем она тебе? Зачем ей ты?»

«Мне она нужна» — говорил он в ответ на первый вопрос, но на второй у него не было ответа. Разум был прав. Он слишком стар для нее, у него слишком много скелетов в шкафу, слишком много боли в сердце. Мефистофель подчинился решению разума. Как всегда, глупое, ничего не понимающее в жизни сердце еще раз трепыхнулось и покорно склонилось перед волей Разума. Победа его была окончательной. Во всяком случае, Мефистофель на это надеялся.

Силы, витавшие вокруг, если не успокоились окончательно, то, во всяком случае, затихли на время. Хозяин их вернулся к своим делам, к своим трудам и к своему одиночеству.

***

Арнольд взял на себя руководство больницей, заставил врачей и медсестер протереть уксусом все здание, срочно эвакуировать всех других больных, закрыл доступ в ту часть больницы, где лежали теперь уже трое больных этой неизвестной болезнью, связался со своим вторым другом, Ванером Рином, запретив тому приезжать, пересказав ему все симптомы и наказав сообщить обо всем Правителям Ада. А сам каждый час проходил на закрытую территорию, брал анализы и Лекса и Роуз. Анализы первого больного показывали, что тот уже практически мертв. А к вечеру он окончательно умер. Арнольд сам сжег тело в совершенно закрытом месте, чтобы дым не просочился наружу.

Он понимал, что все, что ему остается – это ждать. Либо подмоги, либо смерти… но ждать. Лабораторные исследования не дали ему ничего, ни один антибиотик эту болезнь не брал, так что оставалось только ждать.