Шесть

Воины Алекса подхватили коленопреклонных под руки и повели во двор. Ловьяд еще несколько секунд стоял рядом с Троном, потом последовал за ними.

— А ведь он настоящий Дьявол. – заметил Трэч. Анатас кивнула. Дьявол….

— И наш брат. Пойдем.

Взявшись за руки, брат с сестрой тоже пошли наверх.

Замок был весь залит кровью, уже подсыхающей, источавшей терпкий металлический запах.

На улице же дождь уже смыл все следы прошедшей здесь битвы. Теперь тучи расступились, и небольшой дворик за замком заливало солнце. Кучка демонов, повязанных, избитых, стояла в уголке под охраной ловьядовых демонов.

Сам дьявол оглядел тех, против кого еще недавно сражался, безразличным взглядом и, вздохнув, отдал приказ:

— Расстрелять.

И сам, схватив Анфису за связанные руки, всадил в ее тело весь барабан.

Она так и не поверила, что этот мальчик – уже не мальчик. Недоумение застыло в ее глазах. Потом оно сменилось ненавистью, а потом, к третьей пуле, глаза погасли, не выражая уже ничего.

— Ненавижу… — прохрипела она напоследок. Рядом демоны холоднокровно убивали приспешников Анфисы.

Анатас и Трэч смотрели на эту картину издали, из окна. Анатас передернулась от непреодолимого отвращения, Трэч отвернулся. Они не сказали брату ни слова, а от только вымыл руки, сказав: «Мразь!»

На следующий же день они, все трое, взошли на Огненный трон, умывшись его огнем, испив воды из Огненного озера. Получили власть, за которую боролись.

Не всем им это принесло счастье. Так, если Ловьяд был словно создан для того, чтобы править, то Анатас большую часть времени проводила в библиотеке или на балах, танцах, раутах и приемах, а Трэч с головой ушел в тренировки по какой-то человеческой борьбе.

Ловьяд правил спокойно, ничего нового не вводил, ничего старого не упразднял. Не гениально, но не хуже многих. Ад весь чего-то ждал, ожидание это было не тягостным, но и не радостным. Позднее, по прошествии многих лет, умники утверждали, будто бы уже тогда говорили, что… но это будет много позже. А пока….